Строй данов, видя такое, ещё больше сплотился, почти в полукруг, и попыток двигаться в сторону снайпера больше не предпринимал. Веселина тоже прекратила огонь. Раздался крик их командира, строй слитно, слаженными движениями, не давая нам даже щёлочку для эффективного выстрела, сделал небольшой шаг, и ударил оружием по щитам. Потом ещё, и ещё, и еще... Красиво они накатывались, опытные враги. Я подал команду:
— Прицельными, по шлемам — огонь! Славик, давай!
Славик продублировал команду для наших союзников, те начал пускать болты, и отбрасывать арбалеты. Боеприпасы впивались в щиты, некоторые из них поворачивались, и в открывшееся пространство полетели выстрелы уже моих стрелков, Игнатьевых, более прицельные. По голове, куда я приказал стрелять, попал только один болт, выбив при этом из строя мужика с топором. Ещё бы! С мощностью наших арбалетов да с такого расстояния, в принципе, можно и шею врагу сломать! Строй данов замер, восстанавливая бреши. Минус три щита, посчитал я, правда, теперь арбалетов у "моих" гопников нет, только у нас, у деревенских. Мы, местные, стояли по флангам, дружественные варвары по центру, вокруг трактора.
Из-за потерь в строю данов, тем, чтобы не сокращать длину, пришлось встать реже, открылись ноги, чуть-чуть. Опять команда:
— По ногам!
Ещё четверо завыли и начали кататься по земле, пару из них успели добить выстрелами. Строй восстановил плотность, но сократил линию. С фланга, с новой позиции, опять ударила Веселина. Ещё минус один. Даны опять сгрудились в полукруг. Теперь мы не могли их достать арбалетами, а они — сдвинуться с места. Опять патовая ситуация! Вдруг из порядка данов раздался выстрел. Черт! Не всех стрелков убрали! Стрела воткнулась в наши щиты и застряла там. Повезло. Но надо что-то делать.
— По верхним щитам, парами, первые номера в край, вторые — на поражение, огонь!
Надеюсь, деревенские поймут зачем. Не подвели. На данов начали сыпаться болты, парами. Первый бил в щит, иногда подворачивала его, второй — пытался добраться до человеческой плоти. Правда, получалось не очень — только одним выстрелом попали внутрь, дед засадил. Вой из кучки данов, покрытой щитами. В нас опять прилетела короткая стрела, но теперь уже менее прицельно. Выстрел нашего снайпера теперь раздался со спины атакующих, почти от воды. Крик, ругательства — но в нас ничего больше не летело. А даны сжались ещё плотнее. Кусты у самого берега чуть шевельнулись, Веселина сменила позицию. Молодец.
Мы стояли уже минут десять. Даны пытались двигаться, но мы их отгоняли к заводи стрелами, снайпером, и даже гудком трактора! Обеслав такое сделал, когда мы, не рассчитав выстрелы, начали все перезаряжать арбалеты, а строй врагов почти рванул на нас. Гудок внёс замешательство, как и тугая струя пара, ударившая в небо. В двухсекундном разброде и шатании, вызванном непривычным звуком, даны потеряли ещё одного вояку. Пора вводить в действие наш трактор.
— Буревой, у тебя все готово? Обеслав справится? — я шепнул деду, тот стоял рядом со мной, на одном фланге, как и моя жена.
— Не переживай, справится, Верёвка вон до того колышка рассчитана — дед глазами показал на вбитый в землю белеющий кусок свежеструганного дерева у самых ног противника.
— Давай тогда начнём, — шепнул я, — ткни Ярослава, пусть своим передаст.
Переводчик тихо передал мои слова, союзники слегка зашевелились. Трактор наш стоял чуть впереди строя, я боялся что задумка сработает против нас, вот и выдвинул его на полметра. Раздался громкий голос из центра построения данов.
— Ярослав, чего он там орёт?
— Представляется, на бой вызывает, — произнёс черноволосый.
— О! Это дело, сейчас ему будет бой. Обеслав! Сейчас! — последние слова я выкрикнул со всей мочи, чтобы все услышали и смогли приготовиться. Ярослав и Торир опять начали что-то говорить своим. В кустах зашевелилась Веселина, на мгновение мелькнуло её лицо, перемазанное сажей. Со стороны трактора послышалось шипение, потом гул, опять гудок, и машина поехала на врагов. Сзади послышался шум убегающего Обеслава. Ну, теперь посмотрим, удастся ли нам задуманное, или так до ночи и простоим.
Голос командира данов прервался удивленный криком, потом он опять заорал.
— Трусом назвал, — перевёл Ярослав, — да сыном собаки. Ругается, нечестно, говорит.
— Зато живые — резонно заметил дед.
Трактор меж тем уже почти достиг строя данов, но тут верёвка, которая была привязана к нему, дёрнулась, вылетели какие-то клинья, и машина встала, как вкопанная. В неё полетело копьё, одно ткнулось в колесо. Трактор не отвечал. Он у нас меланхоличный такой, тихий и безмятежный. Потом ещё копьё прилетело, из строя выскочил мужик, рубанул мечом по "крокодилу", колюще-режущее со звоном отскочило. Опять копьё, и, наконец, появился тот герой, который привёл наш меланхоличный трактор в ярость. Древние говорили, в тихом омуте черти водятся, вот и нечего было задирать тихую, работящую железяку!
Герой с большой силой бросил копьё в железную машину, отбросил щит, взял здоровый большой топор-клевец и острым концом его ударил в "крокодила". А дальше...
Буквально несколько мгновений — но какой эффект! В звук работы трактора добавился треск разрывающегося железа — склёпанный из нескольких листов "крокодил" натурально порвался. Скрежет, вынимающий душу, пенопласт по тарелке, и вой — вот если это соединить, то услышите нечто похожее. Наши союзники успели вздохнуть горестно, даны — радостно заорать. Потом Герой выдал нечеловеческий возглас — тугая струя раскалённого пара ударила в него. В воздухе на долю секунды повис запах спирта и скипидара. А вот потом, когда едкое облако добралось до топки рвануло. И как рвануло!
Ба-бах! Строй данов окутался на мгновение огнём, взрывной волной качнуло лодку Торира, трактор отскочил на метр назад и задрал задний крюк в небо. Как потом выяснилось, наша защита и сам рабочий двигатель трактора сыграл роль экрана, и вся энергия взрыва "крокодила" ушли в сторону данов.
У нас заложило уши. В рядах наших союзников послышались крики про Одина, они стали потрясать оружием. Дым рассеивался. На месте, где ещё недавно стоял слитный строй данов, четверо мужиков пытались потушить огонь, смола, наверно на них осела. Остальных раскидало, они в большинстве своём или на четвереньках стояли, или лежали недвижимо. Один дан, правда, остался почти невредимый — рыжий, здоровый дядька, с текущей из-под шлема кровью. Оглушило его сильно, но на ногах устоял. Наверно, за строем был, в глубине. Мы, кстати, тоже пострадали, я например, ничего не слышу, только гул в голове. Но стрелять мой род начал со всей возможной скоростью — Леда даже арбалет сломать умудрилась. По оглушённым, катающимся по земле в попытках сбить огонь врагам, стрельба удалась. Все меньше их подавали признаков жизни... Рыжий, правда, все не унимался, прикрывшись щитом, продолжать оглашать воплями окрестности. Но тут его узнали мои родичи!
— Вот эта с..ка которая папку убила! — Кукша заорал так сильно, что смог пробить "вату" в моих ушах, — я тя на куски порву!
Пацан рвался из строя, Агна с Ледой его удерживали. Рыжий орал, как резаный.
— Чего он теперь орёт?
— Да опять на бой вызывает, мол, в честном бою с вашим главным биться буду, кто победит, тот уйдёт, со своими людьми, а другой — к Одину, — Славик перевёл мне речь варвара.
— Блин, и делать-то теперь чего? — я глянул на Торира.
Тот громогласно затараторил, тоже оглушило неслабо, переводчик выдал:
— Торир пойти может, если ты или твои не согласятся. Тут бесчестья нет, они и так наши давние кровники. Да тут любой биться пойдёт с ним!..
Мы не успели обсудить проблемы дуэлей в этом веке. Кусты зашевелились, оттуда появилась Веселина и Влас. Девочка сняла бандану, рыжий изумлённо уставился на неё, на здоровый арбалет. Потом поднял меч, заорал, и спустился на землю. Из головы торчал болт. Влас всадил свой в тех данов, что тушились после взрыва, в голову одному из них. Снайперский выстрел девочки добил последнего врага, что размахивая горящими руками пытался убежать к воде.
Веселина подошла к телу рыжего, перевернула его ногой, медленно, уверенно взвела свой арбалет, и всадила в лицо трупу ещё один болт.
— Это вам за отца. И за дядьёв... — раздался в наступившей тишине её голос.
Мы стояли, замерев. Даже союзники малость охренели от такого поворота событий. По полю ходил Влас, девятилетний пацан своим штыком проводил контроль, добивал ещё шевелящихся данов. Веселина стояла посреди поля боя, толстая коса лежала на плече, в руках был металлический арбалет. Ремни охватывали тело, ладно приталенный камуфляж подчёркивал фигурку будущей грозы мужиков. Девочка тоже добивала данов, только выстрелами из арбалета — копья и штыка у неё не было.
— Н-да, не получилось поединка... Как там по вашим обычаям, не сильно это страшно? — я переживал, что такая расправа после вызова на поединок, может уронить наш авторитет в глазах пусть и ситуативных, но союзников, — А, Ярослав? Яросла-ав! Ярик, тудыть твою в качель!
Я выглянул из строя. Наш переводчик был недееспособен. Он стоял, уронив челюсть, и смотрел на Веселину. Странно так смотрел, с обожанием, страхом, удивлением, и... любовью в глазах. Я почесал голову, ну да, они-то девчёнку ещё не видели, на позицию она лесом пробиралась, пока ждали данов — на чердаке была, в бою, а вернее, стоянии напротив Торира — тоже. Я-то воспринимал её как дочку, но ей уже двенадцать, а дети тут растут быстро. Да и не выглядит она на свой возраст, старше кажется.
— Когда обычно тут у вам замуж выходят, — я шёпотом поинтересовался у Зоряны.
— Лет в пятнадцать уже можно, — также тихо ответила она, — а что?
Я ткнул в переводчика, жена выглянула, заохала, вернулась в строй.
— Жених выискался, тока что слюна не капает, — супруга быстро просекла ситуацию, — тока рано ещё ей, ой как рано. Да и люб ли он Веселине?
Переводчик между тем так в себя и не пришёл. Пока его Торир не пнул, под всеобщий ржач. Тот подпрыгнул, её Величество Веселина таки соизволила посмотреть на нас, опять покраснела, и шмыгнула в кусты.
— Валькирия! — прошептал Славик, — Как есть Валькирия!
— Так, это потом, — дед толкнул его в плечо, тот вернулся в наш мир, — ты давай думай, что дальше делать будем?
К нам подошёл Влас.
— Я этим контроль провёл, — он ткнул копьём в разбросанные тела, начал оттирать пучком травы копьё от крови, — надо ещё тех, кто на лодке проверить, да в воде.
— Контроль? — я удивился.
— Ну да, как волкам зимой, — точно, я когда их добивали так это назвал, — и за папку отмстил. Узнали мы этих...
Пацан не смог найти нужное слово.
— А вы чего стоите? — Влас посмотрел на нас, в глазах у парня была сталь.
— А правда, чего мы стоим-то? — я осмотрел наш строй.
Все так и стояли со щитами — мы, союзники. Народ был ошеломлён быстрой и бескровной, с нашей стороны, расправой. Только герой-любовник наш, Ярослав, мотал головой в поисках Веселины.
— Ярослав! Скажи своим, чтобы проверили, есть кто живой или нет. Живых — добить, мёртвых... Не знаю, что вы там с мёртвыми врагами делаете?
Народ зашевелился, Торир отдал приказы, цепь его людей выдвинулась осторожно к полю боя. Они добивали тех, кто по их мнению мог представлять опасность, забрались на лодку. Там один короткий всхлип, и мужики замахали копьями. Раздался дружный вопль. Всё. Мы победили.
— А мёртвых мы сжигаем. Своих. А чужих — как получиться... Особенно этих, — Ярослав плюнул в сторону поля битвы.
— Ну, как знаете, — резюмировал я, — а сжечь все равно надо, чтобы заразу не разводить.
— А чего жечь? В озеро их, и вся недолга? — пожал плечами Ярослав.
— Ну или так, но сильно подальше отходите, чтобы потом отравы не было в воде, — на такое я тоже был согласен, рыбка озёрная жирнее станет.
Засуетились уже все. Мои подошли, я раздал приказания и выдвинулся к лодкам. Кукша был слегка обижен, не дали ему копьём помахать. Ну ладно, потом разъясню политику партии. Люди Торира под его руководством потрошили лодки данов и их трупы. Складывали оружие и одежду в разные кучи, доставали какие-то бочки, тюки.
— Как добычу делить будем? — ко мне подошёл Ярослав.
Переводчик выжидательно уставился на меня. А я не знал как тут добычу делят! Да и в моё время не знал, там добычи не было!
— Давай так, сейчас сложите все, дозорных выставьте, может, они не одни пришли, — Славик спохватился, и посмотрел на озеро, — вот-вот. Тела сложите в лодку, ту что похуже, да начинайте топить, нечего тут антисанитарию разводить. А потом поедим, ну, пир устроим, и там все и обсудим.
Славик перевёл мои слова Ториру, тот поймал молодого вояку и его отправил на холм, наблюдать. Я свистнул Олеся, дети слезли с чердака после победы и крутились рядом, определил его в помощь к наблюдателю союзников. Так правильнее будет. Пацан вздохнул, но пошёл. После сегодняшнего, бесконечно длинного дня, важность дозора понимали все.
Между тем, люди Торира, мурманы, уже закончили потрошить добычу, и складывали трупы в кучу. Прикинув, сколько они провозятся с вывозом тел на озеро, крикнул Буревоя — надо баркас наш привлекать рыболовецкий. Из избы вышел раненый, тот, что без руки, и отправился осматривать трофейные суда. Торир подошёл ко мне с переводчиком:
— Славная битва была, много врагов побили. К Одину им путь закрыт, не в прямом бою погибли, а от хитрости вашей, — начал переводить слова командира Славик, — теперь надо думать, что делать дальше.
Мне этот мужик нравился все больше и больше. Надо же! Не махать дрыном железным захотел, а подумать! Здравое стремление надо поддержать, я махнул рукой, повёл их опять в актовый зал.
Там состоялось новое совещание, более спокойное. Бабы с детьми собрали на стол, мы негромко переговаривались. Смеяна ткнула в окровавленную повязку Торира, главный мурман дал ей руку на перевязку. Я начал речь, уже обращаясь ко всем присутствующим:
— Угрозу со стороны данов мы вместе, — я выделил это слово голосом, — устранили. Теперь вы в безопасности. И мы тоже. Не только ваши это враги кровные, как оказалось, но и наши. Они мужиков тут несколько лет назад перебили. Поэтому дети так и вели себя, за отцов мстили.
— Теперь понятно. Мы уж думали берсерки, — переводил Славик, — а те люди страшные, даже когда за тебя бьются. Теперь нам обратно надо идти, домой можем не успеть до зимы.
— А как вы пойдёте? На своей лодке?
— Кнут сказал, что мачту надо чинить, он корабел наш. Руки у него нет, правда, но мачту временную сделать мы и сами сможем. Вот только если ветра не будет, на вёслах не дойдём, мало нас.
— Вы раненых тоже заберёте?
Торир кивнул.
— Хм, тогда точно не дойдёте. Им бы подлечиться... Да все равно вам людей не хватит. У вас на вёслах человек сорок, ну восемь рук, сидеть должно, а вас двадцать если наберётся, четыре руки, и то хлеб. Поэтому есть предложение. Возьмите лодку данов, она меньше, вторую нам в качестве добычи. Раненых, тех, которые вам в походе обузой будут, можете оставить, а как придёте в другой раз — заберёте, мы их подлечим пока. Если все согласны — можете готовиться.
