Умертвие отступило в тень и, судя по звукам, стало выцарапывать что-то из-под корней дерева. Фрисс поёжился и тряхнул поводьями, подгоняя Гелина. Демон даже не зарычал. Он шёл быстро, но тихо, и долго ещё из-за полуразрушенных зданий доносились причитания Алхора. Нецис молча сжал плечо Речника и тут же отпустил.
Тут было немало цветущих деревьев с ярко-алыми кронами — они росли, взломав корнями мостовую, и красные лепестки заметали сумрачную улицу, ложились на мягкий моховой покров на древних ступенях, падали на утопающие в грязи и щебне черепа. Талкеннор был засыпан лиственным сором и костями. Вскоре Фрисс перестал вздрагивать, встретив в тёмном углу взгляд пустых глазниц или наткнувшись на обломок ребра, торчащий из моховой "подушки".
"Всё истлело," — неслышно вздохнул Нецис, мимоходом проводя пальцем по подоконнику. Окна, когда-то прикрытые резными ставнями, теперь медленно затягивала сеть лиан, и мох взбирался по барельефам и грубо вытесанным базальтовым колоннам, испещрённым трещинами и ямками. Этому дому не слишком повезло в тот день, когда Талкеннор пал — половину колоннады вообще выворотило и повалило страшным взрывом, под камнями виднелись расколотые черепа, уже почти поглощённые зелёным мхом. Мох в Талкенноре лез из каждой щели — даже на крышах, даже посреди мостовой, залитой дневным светом... Речник посмотрел на освещённую стену и вздрогнул — ему показалось, что он не отбрасывает тени. Перевёл взгляд на затянутое хмарью небо, потом всё же нашёл тень, полупрозрачную и сливающуюся со стеной. Да, неудивительно, что мох тут привольно растёт... нечасто, наверное, здесь бывают солнечные дни.
"Город Ши-Илана, город мха..." — прошелестел Некромант с усмешкой. "Когда-то Змей-с-Щупальцами являлся сюда во плоти. Сейчас в его храме — курган Кэйшеса. Если повезёт, я тебе покажу это сооружение. Самое прочное во всём Нерси"ате..."
"Бездна! И что, он и сейчас может явиться?!" — Фриссу, перед глазами которого всплыли видения недавних встреч со жрецом Джилана, было не до красот Нерси"ата. Менее всего он хотел бы встретиться с богом, создавшим эти джунгли и превращающим почитателей в такую ползучую мерзость.
"Это его страна," — Нецис пожал плечами. "Та-а-а... Фрисс, у нас есть немного времени на поиски ночного укрытия. Если я правильно помню, вот здесь нужно свернуть налево, и в конце улицы... Синхи! Так и есть, Фрисс. Скоро мы отдохнём."
Гелин молча прыгнул на сто шагов вперёд, потом ещё и ещё раз. Длинный мягкий мох, свисающий с крыш, шлёпал Речника по плечам, а если тот не успевал увернуться, то и по лицу. Над этим переулком створки резного полога, закрывающего прохожих от солнца, были сомкнуты, мох вырос на них и потянулся вниз, а в нём свили гнёзда какие-то твари. Одна из них упала прямо перед Фриссом на загривок Гелина, и на Речника уставились чёрные провалы глазниц — тварь была полугнилым костяным пауком с телом из почерневшего черепа и лапами из мелких костяшек. Фрисс ударом кулака сбил её на мостовую, тварь вспыхнула на лету и разлетелась в пыль — кольцо из самородного серебра по-прежнему поражало нежить наповал. Речник усмехнулся.
Гелин не рассчитал прыжка и на лету ударился грудью в перекошенные и провисшие створки резной завесы. Мох, кости и комья грязи полетели во все стороны, из окна выпорхнула здоровенная летучая мышь и с сердитым писком исчезла в проломе, зияющем в одной из стен. Гелин, брезгливо отряхиваясь, остановился перед пологим курганом.
Это определённо был курган, а не простой холм, и Фрисс поёжился, глядя на резные каменные плиты, выложенные на его склонах. Над каждой из плит возвышалась причудливая опора, поддерживающая чашу негасимого пламени. На самой вершине тянулась к хмурому небу старая замшелая Тунга, и дым курился над её листьями-чашами.
"Что это?" — с опаской спросил Фрисс, наблюдая за Некромантом. Тот спрыгнул со спины Гелина прямо на склон холма, постучал по ближайшим плитам и склонился над одной из них.
"Наш дом на эту ночь," — отозвался колдун, нащупывая и очищая от земли выступ, очень похожий на рукоятку. "Помоги немного, Фрисс. Берись с той стороны и тяни на себя..."
Речник неохотно потрогал мох, окружающий плиту, и обнаружил под ним каменный рычаг. Плита медленно приподнялась и с еле слышным скрежетом поползла вверх по склону, открывая чёрную, обложенную базальтовыми плитами яму. Яма была не слишком глубокой — всего по пояс Речнику — и совершенно пустой.
"Собирай всё, что можно постелить на дно," — велел Некромант, выметая из ямы каменную крошку и волокна мха. "Алсаг, подойди ко мне..."
Кот неохотно приблизился. Мгновение спустя его уже не было, но на руке Нециса висела летучая мышь, хлопала крыльями и пронзительно пищала. Некромант поцокал языком.
"Пока вы в этом облике, никто из немёртвых вас не обидит," — пояснил он, протягивая руку к Гелину. Демон, сменивший обличие, повис на рукаве мага рядом с сердитым Алсагом.
"А вот с тобой, Фрисс, так не получится," — покачал головой Нецис, раскладывая по дну ямы спальные мешки, кошмы и пустые бурдюки. Речник очень неохотно перебрался через край ямы и сел на дно.
— Нецис... — ему очень хотелось услышать живой голос, хотя бы собственный, в этом городе мертвецов. — Мы будем спать... в кургане?!
"В Талкенноре говорить небезопасно," — нахмурился колдун. "Не бойся, это не место погребения. Тут много пустых гробниц, в них никого не успели похоронить... так что не волнуйся, владелец могилы не прийдёт выгонять нас. Это курган Куэсальцина... ты его знаешь под именем Кеоса Всеогнистого, жрецы из его храма покоятся тут. Умертвия не любят здесь гулять. Мне это укрытие показал Зелган... я учился у него когда-то. Укрытие очень хорошее..."
Некромант загрустил и молча указал Фриссу на пол гробницы, устланный всем, что только нашлось в тюках. В углу, предназначенном для Речника, подстилок было много, и они отчасти прикрывали не только пол, но и стену. Нецис лёг напротив, на спальный мешок, почти на голый камень, и упёрся руками в плиту над головой. Она медленно поползла вниз, ложась в пропиленные в камне пазы. Фрисс подтолкнул её, и гробница закрылась с гулким грохотом. Рука Речника задела что-то мягкое и пушистое — две летучие мыши свисали с крышки и жались друг к другу. Фрисс завернулся в кошму, пытаясь унять дрожь.
Речник боялся, что задохнётся, но откуда-то в гробницу сочился воздух. Зато в ней было холоднее, чем зимой на пороге пещеры. Холод и тишина... Фрисс протянул руку и потрогал плечо Нециса. Оно было таким же холодным, как камень. Некромант спал и на время сна переставал прикидываться живым. Почувствовав прикосновение, он застонал во сне и опрокинулся на спину, прижимаясь боком к Фриссу. Тот вздрогнул от ледяного прикосновения и попытался отползти, но упёрся в стену.
— Ничего себе, как ты замёрз... — пробормотал Речник, вытаскивая из-под себя подстилки и накрывая ими Некроманта. Сквозь ткань и мелнок тело мага уже не казалось таким нестерпимо-ледяным. Фрисс снова укутался в кошму и вытянулся на спине, плечом к плечу с Некромантом. "Ну и дрянь же мне сегодня приснится..." — обречённо подумал он, закрывая глаза.
Его разбудил резкий пряный запах из фляги с хсайоком, подсунутой прямо под нос. Он расчихался и дёрнулся, вырываясь из цепких холодных рук. В грудь ему ткнулось что-то горячее и мохнатое, и Фрисс с трудом разлепил веки.
— Выпей, — Некромант протянул ему флягу, и Алсаг, против обыкновения, даже не сунул в неё нос, а только теснее прижался к замёрзшему Речнику. Фрисс благодарно кивнул и залпом осушил тростниковый сосуд. В голове застучало, из глаз брызнули слёзы, но мир вокруг стал менее туманным, а руки и ноги наконец оттаяли и разогнулись.
— Чтоб я ещё раз уснул в кургане... — пробормотал Речник, разминая окоченевшие пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Он замёрз так, как не замерзал, выбираясь из пещеры по пояс в снегу, и даже проваливаясь в полынью на оттаявшей не ко времени Реке. На всякий случай он ущипнул себя — было больно, значит, умертвием он ещё не стал.
— Выбирайся, Фрисс, — Некромант снова наклонился над могилой, протягивая Фриссу руку. Его бледное лицо словно окаменело, глаза сверкали холодной сталью. Речник посмотрел на него и, забывшись, тихо засвистел.
— Что-то случилось? — осторожно спросил он и только сейчас понял, что Нецис говорит вслух и во весь голос.
— Ночью к нам приходили, — Некромант ткнул носком сапога плиту, опустившуюся над пустой могилой. На чёрном базальте, поверх угловатых змей, спиралей и туманных прядей, высеченных в камне, поблескивали глубокие свежие царапины. Кто-то располосовал твёрдую плиту, как листок велата.
— Это следы от когтей умертвия, — Нецис провёл пальцем по рубцу. Фрисса передёрнуло.
— Учуяли, — поморщился он. — Но... им же не удалось сдвинуть плиту? Я думал, мертвяки сильные.
— Аххса... Если бы умертвия хотели, они бы легко открыли гробницу, — покачал головой Нецис, — и проснулись бы мы уже в Кигээле. Но Кэйшес, при всех своих недостатках, великодушен. Это было предупреждение... а теперь нам, Фрисс, придётся идти и говорить с Кэйшесом. Как я ни хотел этого избежать... Странно, что он меня не вспомнил. Мне казалось, он не лишён благодарности...
Маг тихо вздохнул и жестом поманил к себе Хинкассу.
— Там не самая приятная местность, Алсаг. Ни к чему тебе пачкать лапы.
Фрисс посмотрел на кота, превращённого в летучую мышь, и про себя позавидовал ему. Речник бы сейчас не отказался стать чем-нибудь незаметным, но шустрым.
— Может, уйдём отсюда? — нерешительно сказал он. — Нам не нужно ничего от этих руин. Умертвия не погонятся за нами...
— Погонятся, Фрисс, — качнул головой Некромант. — И будут идти по следу, пока не застанут врасплох. Иди за мной, будь учтив со всеми и не хватайся за оружие, пока не увидишь, что всё потеряно. Мы постараемся разойтись с Кэйшесом мирно.
...Это была не площадь — скорее, равнина меж оплывших, занесённых грязью и поросших талхисом холмов. Из-под слоя влажной, проседающей под ногами земли и лап ползучего мха насмешливо скалились догнивающие черепа, кое-где над серо-чёрной гладью вздымались остатки толстых каменных стен, разбитые статуи, опоры из-под светильников. Под ногами Речника — не слишком глубоко в грязи — были широкие ступени. Он спустился на дно расколотой на части гигантской чаши — и мшистая равнина теперь лежала перед ним, неестественно широкая, как одна из площадей Старого Города.
Впереди — в пяти, а то и в шести сотнях шагов от Фрисса — над грязевой топью возвышалась оплывшая громада чёрной ступенчатой пирамиды. Она не была очень уж высокой — куда ниже вытянутых в высоту башен Текиоу — но Фриссу казалось, что это строение, перенесённое на любой участок Реки, закрыло бы собой его от края до края, а Реку — от берега до берега. В огромных чёрных ступенях зияли квадратные проломы с торчащими по краям шипами. На некоторые шипы были нанизаны черепа, украшенные яркими лентами. По стенам, прорастая сквозь камень, стелился разноцветный мох, древняя башня тонула в нём. Фрисс вспомнил, где он такое видел — на границе Кигээла, на берегу Озера Мшистых Гор...
— Это Гинэт, — вполголоса пояснил Нецис, указывая на залитую грязью равнину. — Тут лежит много костей. Великолепный полигон и лучшее место для раскопок во всём Талкенноре.
Он шёл по грязи и мху легко, не чавкая и не оставляя следов. Речник пробирался следом, утопая по колено в чёрной жиже. Она пахла гнилой травой и кровью... и всё же под ней Фрисс уловил тихий шелест чистой воды. Где-то совсем рядом были родники, берущие начало из подземных озёр — таких глубоких, что ни мертвякам, ни Змею-с-Щупальцами не добраться до них и не осквернить их.
— Ахххса! — вскрикнул Некромант, оскальзываясь на незаметном под слоем мха черепе и с размаху падая в грязь. Речник утёрся и подхватил его под руки. Он хотел что-то сказать, но маг до боли стиснул его запястья и кивнул в сторону. Фрисс поднял взгляд и обомлел. Вокруг клубился мрак, а в нём горели белым огнём неживые глаза. Умертвия сомкнули кольцо, их теневые плащи переплетались, и пересчитывать их Речник не стал — и так было ясно, что мертвецов слишком много на двоих живых.
— Ксатот ил тэнэх, — произнёс Некромант, склонив голову. Фрисс, запинаясь, повторил за ним. Губы не слушались, и не от страха — их сковал холод, невыносимый холод, исходящий от орды нежити.
— Кэ ил тэнэх ксатэйри, — прошелестело несколько голосов. Одно умертвие шагнуло вперёд, подняло костлявые руки — длинные изогнутые когти сверкнули на пальцах — и сняло капюшон, обнажив череп, обтянутый высохшей бронзовой кожей, и седые волосы, перетянутые яркими нитями и сколотые перьями. Чёрные полосы пересекали неподвижное лицо, в глазницах плескалось белесое пламя.
— То-инх тарниат у-Кэйшес, — спокойно сказал Нецис, повернувшись к мертвецу. — Иллонур шэн венгэйя, та-а?
— То-венгэйя, — высохшие губы едва заметно шевельнулись. — Инэх ферот ину.
Умертвие накинуло капюшон и отвернулось. Нецис тронул Речника за руку — пора было идти.
Нежить расступилась, кутаясь в плащи мрака и тая вместе с ними. Двое немёртвых подошли к путникам. Фрисс стиснул зубы, когда ледяная полупрозрачная рука легла ему на плечо, и с трудом сдержал вопль, когда умертвие ладонью закрыло ему глаза. Он медленно брёл на ощупь, дрожа от холода. Под ногами чавкала грязь, потом подошвы коснулись твёрдого камня. Неподалёку дрогнула земля и жалобно заскрипели какие-то механизмы. Речник шёл, направляемый мёртвой рукой, и ему казалось, что идёт он уже целую вечность. Откуда-то нестерпимо воняло тухлым мясом и запёкшейся кровью, чем дальше, тем запах становился сильнее.
Когда мертвец убрал ладонь с его лица, Фрисс заморгал от хлынувшего в глаза света и только через несколько мгновений понял, что стоит посреди сумрачного зала, едва-едва озарённого неживым свечением серебристого мха. Мох свисал с потолка и причудливыми узорами расползался по базальтовому полу. Среди мерцающих ковров на циновках, совершенно не тронутых тлением, лежали самые разнообразные вещи.
Фрисс изумлённо мигнул. Золотые и серебряные ожерелья искусной работы подмигивали ему гранями самоцветов, идеально наточенные клинки из стали и иприлорской бронзы лежали рядом с плоскими палицами Нерси, утыканными каменными лезвиями, среди странных, бесполезных на вид костяных цепов и жезлов. И тут же были разложены черепки неведомых сосудов, облезлые шкуры и обрывки тряпья, поломанные перья, кое-как скреплённые цветными нитками, и рыболовные крючки из тройных шипов какого-то местного куста. Всё вместе напоминало любой из рынков Кецани... разве что даже в Кецани не стали бы торговать битыми горшками.
— Аххсса... — прошипело умертвие, подтолкнув Речника в спину. Он сердито оглянулся — оно указывало куда-то в полумрак. Там на длинных костяных цепях раскачивались светильники-черепа, расплёскивая зелёное пламя, а меж них, у стены, лежала корма погребальной ладьи, со всех сторон окружённая скреплёнными костями, — не то лодка, не то костяной голем. В мертвенном свете черепов Речник разглядел чёрный силуэт — Нецис уже был там и нетерпеливо оглядывался на Фрисса. Он судорожно сглотнул и нехотя подошёл к Некроманту и тем, кто молча взирал на него.
