Он продолжает, говоря, что в русалочьей деревне установлены мониторы безопасности, и что за нами будет следовать толпа на метлах, и я понимаю, что мой заложник — не кто иная, как мисс Гермиона Грейнджер. Этот факт слегка корректирует мои планы — при условии, что я не испорчу зелье.
Нас отпускают; у нас есть двадцать минут, чтобы добраться до озера. Надеваю Шляпу, просвещая её по поводу моих планов. Как я и думал, она дразнится и высмеивает меня, но согласна, что мой подход имеет право на существование.
Очевидно, в Хогвартсе проходит день под названием «Притащи Свою Метлу» — небеса полны людей на метлах. Не уверен, что толпа на гонках была больше, ведь немало людей сидело на стадионе. Скажем так: наверху в небесах сейчас добрая часть волшебной Европы. Мы все касаемся плавающих шаров, которые будут дрейфовать по поверхности воды, отмечая для толпы наши позиции. Мой, по случайности, оказывается гриффиндорского красного цвета, а шар Диггори — черного барсучьего.
Передав Шляпу директору, становлюсь на позицию, рядом с Флёр. Она улыбается мне, и я, улыбнувшись в ответ, спрашиваю:
— Как там Эйми?
— Неплохо. У неё хорошее настроение. Первый хирургический ритуал прошел успешно. Через пару дней будет ещё один. Надеюсь, у меня получится присутствовать и на нём.
— Хорошо. Передавай ей привет.
На её симпатичное личико наползает насмешливо-серьезное выражение:
— Должна упомянуть, что, как только в разговоре всплывает твоё имя, она начинает смеяться, но не объясняет причины смеха.
— Приятно, что она не утратила чувства юмора. Ну и что говорят обо мне две ведьмы-француженки? — в свою очередь интересуюсь я, цепляя на лицо невинное выражение.
— Это, как вы говорите, «девчачьи беседы». Боюсь, тебе не понять, как не понять и того, как я тебя побью.
Приятно видеть, что Флёр не утратила духа соперничества.
— Можешь утешать себя как угодно, Флёр. Думай об этом и следуй за мной в кильваторе. Я бы снова предложил пари, но каждый раз, когда мы решаем поспорить, что-то идет не так, как надо. Поэтому примирюсь с мыслью, что моя победа будет честной и справедливой.
— Возможно, это не единственное, с чем тебе придется примириться, Гарри Поттер? — говорит она. Я также замечаю, что она не раздевается.
Дуюсь, поскольку не увижу её в бикини, но мне становится любопытна её возможная стратегия. Краем глаза вижу Манос — в купальнике она выглядит замечательно. Леди в толпе приветствуют момент, когда Крам испаряет свою мантию, а Седрик снимает свою и вручает её приятелю, Саммербаю. Я стою все ещё в мантии и проклинаю свое тело, которому только четырнадцать.
Бэгмен дает сигнал, и мы заступаем на места. Крики в толпе усиливаются. Он поднимает палочку в воздух, и мой мандраж нарастает. Как только из его палочки вылетает сноп искр, хлопаю палочкой по платформе и начинаю изменять её в соответствии со своими нуждами. Крам ныряет в воду и начинает трансформироваться в акулу. Интересно, а не анимагус ли он, если уж решился на частичную трансфигурацию? Иначе он рискует потеряться в чуждом разуме.
Афина обзаводится русалочьим хвостом и становится похожа на воплощенное магловское представление о русалке. Седрик уже преобразовал пару камней в какую-то большую рыбу, или щуку, или саргана, и собирается наложить чары принуждения, чтобы та потянула его за собой.
— Осторожнее в воде, дружище, ведь там водятся акулы! — кричу я ему, заканчивая преобразовывать свою платформу в виндсерф — такой, как видел по телевизору. Липкие чары удержат меня от падения, а для отчаливания я пользуюсь беспалочковым отталкивающим. Моя палочка наколдовывает сильный ветер, и я начинаю свой путь по поверхности. Оглянувшись, вижу, как Флёр призывает метлу и покрывает её, видимо, чарами пузыря.
Черт, мне следовало бы об этом подумать! Добавляю ветра, в то время как Делакур поднимает метлу и начинает преследование. Проскакиваю приличный отрезок пути, быстро приближаясь к месту, где надо будет нырнуть и достать сумку, но Флёр несется прямо за мной и, мгновенно поменяв положение, вертикально входит в воду. Я отстаю секунд на тридцать.
Наколдовываю пузырь и снимаю липкие чары. Влетев в воду, превращаю обувь в свинец и начинаю быстро тонуть. Улыбающаяся француженка проплывает мимо меня обратно. Если остальные не столкнутся с сопротивлением и не потеряются, скоро все будут здесь.
Наблюдающие за безопасностью, используя жаборосли, дрейфуют среди русалок, которые с развлечением следят за происходящим. Сложно сказать, что они обо все всём этом думают — полагают, наверное, что это опять глупые людские игры. Я несколько промахнулся с нырянием, но мое разрубающее режет привязывающую сумку веревку, и я снимаю чары с обуви. Быстро накладываю призывающее и отправляюсь в обратный путь к поверхности озера. Вижу, как три других соперника прокладывают себе путь сквозь морские водоросли, но все мои мысли лишь о том, на сколько я отстал от Флёр. Надеюсь, зелья она варить не умеет.
Забираюсь на виндсерф и направляюсь к точке на берегу. Меня подгоняет злой дух соперничества. Мне крайне не по душе мысль, что меня способны перехитрить.
Когда я выхожу на отмель и, прошлепав последние пару футов, ступаю на землю, котел Флёр уже кипит на огне. Бегу к месту, где спит Гермиона Грейнджер, и быстро делаю несколько взмахов палочкой. Камень превращается в нож. Дрова сами аккуратно укладываются, а сверху опускается призванный котел.
— Отличный ход с метлой, Флёр, — говорю я, разрезая веревку и открывая сумку.
— Я сейчас занята, Гарри.
Вытащив инструкции, наполняю котел первым ингредиентом — это озерная вода — и зажигаю огонь. Мое лицо растягивается в злой усмешке:
— Да ладно тебе, Флёр. Это был просто гениальный ход с твоей стороны — покрыть пузырем и метлу. Ты ведь даже ног не замочила, да?
Она снова бросает на меня сердитый взгляд за то, что я её прерываю.
— Лучше бы тебе сосредоточиться на своей задаче.
— Ну что же вы, мисс Делакур, а как же остроумное подтрунивание — надо ведь как-то развлечь толпу наверху? Не будем стесняться.
Она отвечает расстроенным хрюканьем и накладывает вокруг себя конус тишины. Назовем миссию «частично» выполненной. Настрогав-нарезав всякой травы, кидаю в предписанном порядке в кипящий котел. Быстренько поглядев на соперницу, понимаю, что она на седьмой стадии из девяти. Делать нечего, только помешивать и ждать. Пользуюсь перерывом, накладываю сушащее заклинание и просматриваю территорию, чтобы определить, по какой дороге пойду.
Из воды выбирается усталая Афина. Она наверняка сожалеет о своем быстром заплыве. Девушка встряхивает руками и принимается за работу. Крам выходит сразу за ней. Он наклоняется, и его рвет. Каждая частичная трансфигурация в животное обычно заканчивается жуткой головной болью. Хреново ему сейчас. Стойте-ка. На земле осталась кровавая масса.
— Что это Крам задумал? — спрашиваю я у Афины.
— Он сожрал одну из трансфигурированных рыб Диггори и, наверное, хочет избавиться от неё до того, как она снова обернется камнем, — она отстает от меня настолько же, как и я — от Флёр.
Мошенник наверняка обвинит во всем «животный инстинкт». Скорее всего, он надеялся помешать либо Флёр, либо мне, но пришлось удовлетвориться Седриком.
Флёр ловко зачерпывает полный ковш и, быстро подойдя к своему спящему заложнику, прижимает ковш к губам мужчины. Она зачерпывает второй ковш и, к сожалению, я замечаю движение. Флёр явно вздыхает с облегчением.
Продолжая помешивать, смотрю на Крама. Тот вываливает содержимое сумки на землю и испаряет его. Затем, направив палочку на заложника, трансфигурирует ученика в спящего кота, засовывает его в пустую сумку и с надменным видом направляется к одной из трасс.
Делакур вместе с проснувшимся заложником выбирают вторую тропу, в то время как я размышляю о том, что делать дальше. Афина прекращает попытки что-то сварить и следует за стратегией Крама. Черт, думал ведь об этом, но зелье уже почти готово, так что закончу его.
Кроме того, неужели они полагают, что какие-то там не смертельные щиты и лианы могут меня замедлить?
Когда из воды выбирается Седрик, я приподнимают голову Гермионы и вливаю ей порцию зелья. Она давится и выплевывает всё на меня. Со второй дозой проходит гораздо лучше, и девушка начинает приходить в себя.
— Где этот мерзавец, Крам? — спрашивает Седрик.
— Он и не подумал варить зелье, просто забрал спящего заложника и ушел. Если собираешься варить, я на твоем месте воспользовался бы местом Афины и сэкономил бы время. Её вода уже кипит.
— Верно замечено, но я рискну и пойду со спящей Чо. — Накастовав мобиликорпус, он левитирует её. Качаю головой — я-то прекрасно понимаю, что с такой скоростью он их не догонит.
Поднимаю шатающуюся Гермиону Грейнджер на ноги и смотрю на дюжину оставшихся сидящих на метлах — вот и все мои лояльные фанаты. Что ж, остальным же хуже — они пропустят мой эпический прорыв к победе.
— Гарри, мы на последнем месте.
— Верно подмечено.
— Нам надо идти!
Кидаю на неё снисходительный взгляд типа «я знаю, что делаю!» и направляю палочку на куст. Тот превращается в большое седло.
— Гарри, ты же не собираешься меня ни во что превратить, нет? — слегка паникует она.
Подойдя к большому валуну, усмехаюсь ей:
— Заманчиво, да. Вообрази завтрашние заголовки: «Поттер взбирается на Грейнджер и едет на ней к победе!» Думаю, это тоже прекрасно сойдет.
Сосредоточившись, мысленно представляю нужную форму. Сначала я хотел сотворить слона, импровизированно повторив переход Ганнибала через Альпы, но оставшаяся мне дорога ведет вдоль берега. Слон двигался бы здесь слишком медленно и был бы слишком массивным. Лошадь, даже тяжеловоз, слишком уж уязвима. Чтобы прорваться сквозь ловушки, потребуется что-то достаточно тяжелое, к тому же мне нравится тема Африки. Валун, трясясь, принимает форму.
Гермиона охает, когда я начинаю накладывать чары принуждения на почти двухтонное чудовище:
— Гарри, это носорог.
— Ещё раз повторюсь: верно подмечено. Немногое от тебя ускользнет, да? Давай, хватай седло. Мы скоро отправляемся, и путь предстоит ухабистый. Тебе надо будет как следует сосредоточиться. По дороге наверняка предстоит пробить несколько щитов — не знаю, как ты, а я не планирую останавливаться. Так что держись за меня и ни в коем случае не разжимай руки.
Она с трудом поднимает седло и забрасывает его на спину. Взмах моей палочки закрепляет предмет.
— Ты действительно хочешь, чтобы мы ехали на этой штуке? — недоверчиво интересуется она.
Стукнув по боку носорога, отвечаю:
— Этот африканский носорог — живой танк Гарри Поттера, танк, который дышит, плюёт на щиты и чихать хотел на ловушки. Мы возьмем пример с Монти и опередим на пути к победе этих чужестранцев с сильным акцентом. Ты со мной, солдат?
— Так точно, сэр! — отдает она мне насмешливый салют, и мы забираемся в седло.
* * *
Да, я летал на метле и быстрее. Всего пару минут назад я шел на виндсерфе гораздо скорее. Черт, да я выиграл бы в скорости, даже обернувшись вилорогом и нарезая вокруг круги. Но есть всё же нечто прекрасное в грозной мощи несущегося носорога.
Путь наш лежит вдоль берега озера. Мы прорываемся сквозь группу русалок, засевших в воде по талию и швырнувших в нас сети. Они не готовы к нашей скорости, и мы проносимся мимо. Лишь одна сеть долетает до нас, и мое отталкивающее не дает ей стать реальной угрозой.
Практически сразу же после этого начинает нарастать страх. Руки Гермионы крепче сжимаются вокруг меня, и «Мини-Тантора» начинает трясти.
Шиплю:
— Сосредоточься, Гермиона, это просто щит ужаса. Нет здесь никакой угрозы.
Инстинкт носорога борется с моим ментальным контролем, который — ну совершенно случайно так — сражается ещё и с отвращающим щитом. Сложно, но это лишь капля в море по сравнению со стаей дементоров. Выигрываю, причем довольно ловко. Мы всего лишь немного теряем в скорости. Длина трасс — приблизительно пять миль. Крам с остальными опережают меня, самое большее, на пять минут. Взгляд вверх показывает, что к нашей позиции сейчас подлетают ещё люди.
Отличный показатель того, что мы быстро всех догоняем.
— Гарри, смотри! Дьявольские лианы!
— Тантор, вперед! — кричу я и издаю вопль, изо всех сил подражая Повелителю Обезьян.
Сильные лианы стараются оплести нас, пытаясь замедлить носорога. Попадись им человек весом в десять-пятнадцать стоунов, для него они стали бы огромной проблемой. А для существа весом за сотню стоунов они даже не кажутся помехой. Лианы приятно хрустят, лопаясь сразу же после попытки охватить мощные ноги.
Толпа над нами продолжает расти. Мы делаем поворот и направляемся в лес, удаляясь от берега. Пара красных колпачков вскрикивает и отпрыгивает с нашего пути. Очевидно, они не знают ответа на старую шутку о том, как остановить несущегося носорога.
Посреди тропы парит быстро приближающийся к нам боггарт. Это должно быть интересно. Подстегиваю Тантора. Боггарта скручивает, и он начинает принимать форму, когда мы подъезжаем ближе. Лицо вызывает мурашки у меня на спине. Мой страх теперь не дементор. Это единственное, чего я когда-либо действительно боялся.
— Ты не в состоянии остановить меня, Поттер. Твоя удача не бесконечна, — крик Лорда Волдеморта пробирает меня до дрожи, пока мы втаптываем его в тропу.
Его практически уже не человеческие руки цепляются за бока носорога, пытаясь как-то ухватиться. Когда они подбираются к Гермионе, слышу, как тварь говорит:
— Он больше в тебе не нуждается. Даже если бы ты была ему нужна, в самый нужный момент ты его подведешь!
Свободной рукой бью существо в лицо, и оно соскальзывает, на себе испытав тяжесть задней конечности носорога. В нервной тишине несемся вперед.
Гермиона прочищает горло, разбивая напряженную тишину:
— Ну и что случилось с твоим страхом перед дементорами?
— Я слишком часто утирал им нос, чтобы они были для меня угрозой.
— … а это был Волдеморт?
— Угу.
— Ну, и как ты себя чувствуешь, втоптав свой худший страх в землю?
— Вообще-то, очень даже ничего. Мне понравилось.
— Надо будет обязательно рассказать об этом папе. Ему нравится психология. Назовем это агрессивной терапией. Всё, что нам требуется — боггарты и много-много носорогов.
— Мне нравится эта идея. И вот ещё что, Грейнджер…
— Да, Поттер.
— Не волнуйся ты так. Я приму любую твою помощь и буду за неё благодарен. Я и представить не могу, что это как-то повлияет на нашу дружбу.
