Но на всех и хоромы семейные нескоро ещё выделят. Запорожцы и своих-то не всех ещё по таким расселили. Пока обещают группами к осени расселить, это называется у них общагой, вот на такую общагу, говорят, пару-тройку железных печек найдут из чего сделать. Бочки у них тоже железные для того масла, которое бензин этот вонючий, когда весь его сожгут из какой-то одной, как раз из неё тогда и будут делать, покуда другого на них железа нет. А другое — привозить надо с юга, от ромеев. А для этого на лодию ставить железяку хитрую с их железной телеги, мотор называется, да ещё к нему туда и приделать что-то нужно, чтобы он лодию вперёд по воде толкал, а это ещё их мудрецы не придумали пока, как сделать, чтобы хорошо получилось. И придумают, и сделают, в этом запорожцы уверены, но сплавать до осени, наверное, только к корсунцам успеют. А много ли железа у корсунцев лишнего, которое они могли бы им продать? Так что на привозное железо и не рассчитывают запорожцы в этот год. Тут солью бы закупиться для солений, да прочих их нужд, из которых Стемид не понял и половины, и то задача, а железо с прочим только на будущий год корсунцам заказать, чтобы привезли из главных ромейских земель. Ну так а что он, сам не понимает, что и без соли городку тоже не обойтись? Раз ближе к ним соль, то до неё и надо дотянуться первым делом. Русы вон вообще посуху от волынян её возят, поскольку не поднимешь её по Днепру через Пороги.
Так что и тут запорожцы правы. С тем железом, которое уже есть, не один год ещё прожить можно, пускай и не так хорошо, как мечтается, а соль уже к осени им нужна. И не надо за ней к волынянам, когда её и на перешейке Тавриании полно, и ещё раньше до неё там доберёшься, чем даже до ромейского Корсуня. Но на юге, в днепровских плавнях, русы-артаны могут добром и не пропустить, и опять же, правы запорожцы, когда хотят и эти трофейные лодии сделать такими же самобеглыми и быстроходными, как и эти ихние маленькие лодки. Лишним оно там не будет. Пока не ясно ещё, какие с ними отношения у запорожцев сложатся, никакие предосторожности там лишними не будут. Да и здесь тоже правильно запорожцы делают, что дозор вооружённый выставили. И печенегам у Порогов недолго и до городка их дойти, и на этот берег переправиться, и артанам подняться вверх по Днепру, если напасть решатся, и местные лесовики какие-то могут быть. Мало ли, что не слыхал о них никто? Будь он сам беглецом от русов-киян, тоже затаился бы так, чтобы ни слуху о нём не было, ни духу. Ни киянам незачем было бы о нём знать, ни артанам, ни печенегам. Строго говоря, и запорожцам тогда не обрадовался бы, а будь их таких много, так вполне возможно, что и напали бы. Даже не ради грабежа, а просто для избавления от непрошенных чужаков, без которых спокойнее.
А могли и уличи с Буга забрести. Плохо им там теперь, когда Эрибулл на них и печенегов натравил, чего вятшие в Вышгороде и не скрывали. Не хотят покоряться хёльгу и не понимают, от кого им защита его нужна? Вот теперь — поймут. Кто-то понял так, как и хотелось русам, и эти отошли в леса на север, на подвластные Киевщине земли, а кто-то наверняка ведь понял и по-своему, и такие могли либо северным путём через долину Роси к Днепру выйти, да по его берегу вниз пройти, либо на юг, да вдоль лимана выйти к устью Днепра, и от него уж вверх по течению. Вряд ли многие, основная-то масса должна была к тиверцам на Днестр податься, но некоторые — вполне могли и сюда. Не абы какие, а самые отчаянные, которым терять уже нечего. Или к артанам, дабы вместе с ними разбойничать, или вот сюда, дабы жить самим по себе и никому не подчиняться. Стемид и сам терялся в догадках, какой выбор сделал бы на их месте. Любой вариант в чём-то хорош, но в чём-то и плох. И пожалуй, оно и к лучшему, что не на их он месте, а на месте запорожцев заодно с ними самими. И веселее оно как-то, и увереннее. И лучше бы местным, если они всё-же здесь есть, с нехорошими намерениями к ним не соваться. Хоть и неприятно ему будет их убивать, прекрасно ведь и их понимая, но если придётся — будет убивать, поскольку и он теперь — тоже запорожец, и свои для него — здесь. Хоть из их громовой железяки, хоть из лука, хоть копьём, хоть секирой, хоть мечом — что дадут ему, то и применит против кого угодно, кто не запорожец и враждебен запорожцам. Соплеменника-древлянина не убить, а взять живьём разве только постарается, но откуда здесь взяться древлянам?
Одно только тревожит. Хоть и готовятся запорожцы по всем видам обживаться здесь насовсем, но сами сказали им, что может быть, их мудрецы из их далёкой заморской страны ещё и смогут вернуть их обратно так же, как и сюда их забросили, намудрив у себя чего-то не то. Рассчитывать на это нельзя, поэтому и готовятся к худшему, но надежда-то ведь умирает последней. А вдруг повезёт? Ну а если уж не смогут весь их городок обратно вернуть, так может, и людей хотя бы заберут? Пока не удаётся с родной страной связаться по говорящему ящику, но это бывает, уж очень она далека, и в такую даль связь не всегда есть, но рано или поздно установится. А искать их будут, поскольку запорожцы своих не бросают. Хорошо запорожцам, а каково им, вновь принятым здешним? Возьмут ли туда, в ту заморскую страну и их? Аланы вон кого попало не берут, носы воротят от большинства желающих, и что, если и у запорожцев в их стране такие же порядки? С одной-то стороны, люди хорошие, и не хочется неудачи им желать в их надеждах, но с другой — лучше бы уж здесь они все остались с ними, а их соплеменники из-за моря помогли бы им обустроиться здесь не хуже, чем они жили там. Боги, ну сделайте пожалуйста, чтобы так оно и вышло!
— Клавдия Семёновна, а вы что здесь делаете? — капитан Махно выпал в осадок, увидев поднявшуюся к ним биологичку в сопровождении пяти девок, — Здесь же опасно!
— Не выдумывайте, Николай. Семеренко говорит, что кочевники далеко, пираты тоже, а местных лесовиков, скорее всего, и вовсе здесь нет. А в этот лес мы углубляться и не будем — всё, что нам сейчас нужно, найдётся и здесь, на опушке. Вот, как раз она и есть — смотрите, девочки, мы с вами будем сейчас собирать вот эту траву, — она указала девкам на довольно густую поросль начавших уже цвести каких-то явно сорных растений, — Так, девочки, очень аккуратно выкапываем все молодые растения вместе с корешками, чтобы не повредить их. А с больших и начавших цвести собираем листья, но не все, а не больше половины, чтобы не загубить растения. Они нам ещё пригодятся в будущем.
— Клавдия Семёновна, а на кой чёрт вам сдался этот бурьян? — не понял Махно, — На съедобный он уж точно не похож, да и полно же его и на нашем берегу. Охота вам за ним была аж на Правобережье плыть и в гору сюда подниматься? Точно ведь вам говорю, есть этот бурьян и прямо в двух шагах от городка.
— Я знаю, Николай. По нему и заметила, что цвести начинает. Но тот, который в двух шагах, пусть там и растёт, побережём его, а соберём для начала отсюда, раз выдалась такая оказия, и вы здесь охраняете.
— Ну так оставьте нам образец, чтобы мы ни с чем не попутали. Как разберёмся с дубами — надёргаем вам этого бурьяна хоть пол ладьи, хоть целую ладью.
— Николай, за готовность помочь спасибо, но нам не надо надёргать, нам нужно очень аккуратно собрать. Пару корзин молодых растений целиком возьмём, их мы потом на грядке в школьном дворе посадим, чтобы там и росли дальше, а остальные корзины мы наполним листьями со взрослых растений, не губя их понапрасну. И на Хортице будем их собирать, и у нас — нам их чем больше, тем лучше.
— И чем этот бурьян так хорош?
— Это сапонария, она же — мыльнянка лекарственная. Кое от чего очень неплохо помогает, но в таком количестве она нужна нам не за лечебные, а за мыльные свойства. У нас мыла, как ни экономь его, а до осени его всё равно не хватит. Чем мыться и стираться будем, когда оно у нас всё кончится?
— И что, из неё на самом деле мыло сварить можно?
— Не само мыло, а мыльный раствор, которым можно мыться или стирать вещи вместо мыла. В листьях и корнях у мыльнянки много сапонинов, которые как раз мылятся в водном отваре. Но для корней сезон наступит после её отцветания, а листья и сейчас уже можно использовать. Хоть свежие можно заваривать, хоть сушёные, так что заготавливать их можно и впрок. Чем больше наберём, тем лучше. И чем больше к себе пересадим, тем лучше. Вы же скоро водопровод нам восстановите, как я понимаю, и тогда можно будет и баню организовать, и прачечную. А мыло нужно и туда, и туда.
— Так ведь нормальное же мыло сварить можно, — хмыкнул капитан, — Не помню точно, за этим к Науменко, но кажется, там жир любой годится, известь, да зола.
— Вот из-за золы у нас как раз и конфликтная ситуация с Остапом Андреичем, — пояснила Никифорова, — Ему она на порох нужна, на что-то ещё взрывчатое и на это мыло, а мне — на удобрения для наших полей и огородов. И ему золы нужно много, и мне, и нам сколько её ни дай — всё мало.
— Да, Андреич что-то такое говорил. Вроде бы, из соли ещё можно щёлочь для мыла получить, и тогда зола на неё не нужна. Но я так и не понял, в чём там дело.
— А я — тем более. Но и соль на мыло тратить тоже жалко. Она же на заготовки солений нужна, да и просто в пищу, а Остап Андреич и из неё что-то взрывчатое получить рассчитывает, и с этим ведь тогда не поспоришь. Так тогда тем более жалко тратить соль ещё и на мыло. И соль жалко, и золу, и зачем нам это, когда растения мыльные есть? Я бы и четверть школьных грядок этой мыльнянкой засадила. По осени, как отцветёт, в корнях этих мыльных сапонинов накопится втрое больше, чем в листьях. И мыло, и лекарства, и цветёт она долго, всё лето. Жаль, что пчёлами она не опыляется, а то бы ещё и медоносом нам заодно послужила. И ухода ведь не требует — бурьян бурьяном.
Оседлав любимого конька, Никифорова долго ещё объясняла все мыслимые и немыслимые достоинства этого растительного мылозаменителя — и какой он мягкий, как хорошо им стираются тонкие ткани, как он не сушит кожу, а наоборот, подпитывает её, и насколько он хорош для всевозможных аллергиков. Но все эти тонкости мало волновали Махно. Мыло должно отмывать грязь, ткань должна быть прочной, а кожа — здоровой. А аллергики всякие — как там у Высоцкого? Правильно, если хилый — сразу в гроб. Всё это блажь. Но если отвар этого бурьяна и в самом деле способен заменить нормальное мыло, то это — реально большое и нужное дело. Куча ведь проблем тогда решается. Науменко говорит, что и известняк под ногами не найдёшь, поскольку гранитные скалы, и его ещё искать надо, да на известь обжигать, а это ещё прорвы дров потребует. И на удобрение — тут биологичка права — зола позарез нужна. Андрей Чернов говорит, что именно за счёт удобрения золой подсечно-огневые земледельцы и получают в первый год на своём поле рекордный урожай. Но выжигая лес, они выжигают и органику из почвы, а если печную золу для удобрения использовать, то и органика сохраняется. Двойной плюс, и особенно здесь это важно, на жирных степных чернозёмах. Техники-то колхозной у них здесь нет, а врукопашную много ли площадей этой целины поднимешь, да обработаешь? Тем важнее урожайность с единицы площади и сохранение плодородия. Да и соль, за которой плыть придётся аж до самого Перекопа, на мыло тратить тоже жаба давит. Хоть и всё лето ещё впереди, но пока ведь и плыть-то не на чем. Не моторизованы ещё ладьи.
Пять девчонок — две школьницы и три туземки — довольно споро набрали свои корзины, после чего биологичка увела их обратно к реке, и капитан с облегчением перевёл дух — слава богу, ничего не случилось. Хоть и исчезающе мала была вероятность опасных событий вроде нападения дикарей на бригаду лесорубов, а значит, и на девчачью команду Никифоровой, закона подлости один ведь хрен никто не отменял. А случись чего — с него ведь спрос. А за баб с детворой — в особенности. Раз уж руководишь работами на опасном Правобережье — обязан предусмотреть все опасности и предотвратить их. И хотя по делу Семёновна с девками наведывалась, а не по пустому любопытству, чем меньше они и им подобные будут здесь шляться, тем лучше. Тот самый случай, когда баба с возу — кобыле легче. В светлом будущем, даст бог, вырастет их анклав, усилится, да и займёт уверенно и этот правый берег, и тогда — сколько угодно, но покуда до этого светлого будущего ещё не дожили, расслабляться на Правобережье дружески не рекомендуется.
На него вообще бы сейчас и не совались, если бы им не требовалась добротная дубовая древесина в изрядном количестве и не в ущерб собственному ближнему лесу. Дуб и твёрдый, и в воде не гниёт, а именно это им и нужно. Те же водяные колёса на плотиках, те же трубы для водопровода, где не хватит стальных, и тот же движитель для ладей. Без привозных ресурсов запорожцам не прожить, а пираты эти, черноморские русы, выходить на контакт не спешат, и хрен их знает, какие с ними сложатся отношения. Самим надо на юг сплавать, не рассчитывая на них. И за солью, без которой на зиму жратвы не запасти, и с греками-херсонитами торговый контакт установить, чтобы им же и заказать на будущий год и металлы, и ткани, и сырьё для пороха. При этом надо учитывать, что черноморские русы могут расценить это и как вторжение на их делянку. А кому же такое понравится? А людей мало, и много их в плавание не возьмёшь, а значит, на вёслах запорожцам с русами не тягаться, и без мотора в плавание пускаться — не вариант.
И моторы-то есть от старых автомобилей, в десятки лошадей мощностью, куда там до них гребцам, но мотор-то — просто вращение на валу создаёт, а чем корпус ладьи в воде вперёд толкать? В идеале — гребной винт нужен. А из чего его делать прикажете при отсутствии у них литейки? Только из дуба вырезать. И конечно, запасные понадобятся на всякий пожарный. И выйдет он из бруса только двухлопастный. Это-то не беда, бывают и такие для маломерных судов, а все их трофейные ладьи — по современным меркам и есть маломерные. Лодки большие по сути дела. Сопротивление у такого винта меньше, а КПД выше, но вот вибрации великоваты, и из-за них-то стрёмно связываться с дейдвудом ниже ватерлинии. Или наклонный вал надо городить, или весь моторный узел с винтом делать подвесным типа лодочного. Есть умные головы, которые и оба варианта прикинут, и винт рассчитают прикидочно. Длина корпуса ладьи известна, мощность мотора и передаточное число редуктора известны, скорость желательная тоже известна. Чтобы от гребной ладьи уверенно уйти или наоборот, догнать её. У той — пять узлов на рывке, вряд ли больше, это на новоделах драккаров викингов проверено, и гребной винт, значит, примерно на десять узлов надо рассчитывать, чтобы восемь или хотя бы семь иметь гарантированно.
Но это в теории хорошо, а как оно на практике себя покажет с деревянным-то винтом? Не сталь ведь, не бронза, даже не дюраль. Хрен его знает, как он на испытаниях себя покажет. Может сразу большой износ пойти, может и ступица треснуть, не выдержав нагрузки. Млять, как бы не пришлось тогда резервный вариант применять, колёсный, как на ранних пароходах. Громоздкий движитель тогда получится и малообтекаемый, намного ниже будет КПД, но с другой стороны, есть и преимущества. Не надо возиться ни с каким подвесным вариантом мотора или дейдвудом. Мотор стационарно будет крепиться, а ось колёс заведомо над ватерлинией будет проходить. И сами колёса вполне себе сгодятся и в деревянном исполнении. Один хрен такого же примерно типа они будут делаться и для их наплавных мини-ГЭС. Работали же в старину мельничные? Ну так и эти водяные — а куда они на хрен денутся? Громоздкий вариант, архаичный, и не хочется его, но если винтовой в дубовом исполнении не прокатит, то какой у них тогда останется выбор? Жить захочешь — не так ещё раскорячишься.
