Еще одна ришатанка стояла на возвышении, окруженная голограммами только что произошедшей битвы. Среди них плавали схемы корабля и бегущий текст, который Логан не мог прочитать. Инопланетяне поменьше столпились вокруг возвышающейся матриархини, их головы едва доставали ей до пояса. Они были ростом как человеческие подростки, с выпученными глазами и тупыми зубами.
— Ты убил моих дочерей, паразит, — сказала Найташ через дрона-переводчика. — Мы никогда не проливали кровь за пределами Сферы. Я бы взяла ваши имена обратно. Отметила свой клан во имя чести и смерти. Но, увы, я этого не сделаю.
— Где остальные из моего народа? — Логан медленно двинулся вперед, когда инопланетяне поменьше зашипели на него. Фаэран и Штайнер последовали за ним.
— Мы все здесь умрем, — сказала Найташ. — Люди Лиги провалили миссию в Сфере, и пути назад нет. — Она наклонилась и погладила по голове одного из маленьких ришей, затем быстрым движением свернула ему шею. Остальных она убила без каких-либо признаков эмоций. — Мы играли слишком долго, — сказала она. — Теперь настал финал.
Она поднесла к губам светящуюся желтую таблетку и раздавила ее. Ее плоть вокруг таблетки почернела и потрескалась, распространяясь ужасным пламенем, вырывавшимся из ноздрей и попадавшим в глаза. Она упала на палубу, и голографическая сфера погасла. На помосте зашипело электричество, а из компьютерных блоков вырвалось пламя.
— Главный сержант... Предлагаю нам уйти, — сказал Штайнер.
— Команда Мурена Альфа, доложите о состоянии дел! — в коммуникаторе затрещал голос капитана Бисгаард.
— Покинуть корабль! — крикнул Логан по общей сети. Он втолкнул Фаэран в дверь и вытолкнул Штайнера. — Всем абордажным командам, если вы меня слышите, немедленно возвращайтесь к своим посадочным аппаратам!
Они побежали обратно тем же путем, каким пришли, когда осветительные системы замкнуло, а через вентиляционные отверстия вырвался огонь. Корабль задрожал вокруг них, сотрясения отдавались в его сплавленных костях.
Они вернулись к точке входа, но их десантный модуль исчез. Ураганный поток воздуха хлынул через пробитый воздушный шлюз, теперь, когда стыковочный узел был снят.
— Черт! — закричал Штайнер.
— Это было самое разумное, что они могли сделать! — парировал Логан. — Прыгайте!
Трое хоплонов бросились навстречу урагану и улетели в вакуум, в то время как "Бишу" рассыпался у них за спиной. Они сцепили руки и ноги, сжавшись в комок для защиты, опустив шлемы и выставив бронированные панцири своих скафандров.
А затем "Бишу" превратился в обжигающий огненный шар. Логан почувствовал, как по его броне прокатился град осколков, а Штайнер прокричал по коммуникатору что-то невыразимо непристойное. Нижняя часть его скафандра на дисплее Логана стала темно-красной, но, по крайней мере, верх все еще светился зеленым, свидетельствуя об успешном сохранении воздуха.
Звездное поле головокружительно кружилось вокруг них, пока они вращались по спирали от столкновения с обломками, пока струя газа из маневрового ранца Фаэран не остановила их движение.
— Это уже второй раз, — прорычал Штайнер. — Риши дважды выбивали корабль у нас из-под ног!
К ним подплыла пара Косатка-Мурена. Логан был удивлен, что они не пострадали от осколков. Если бы он был их пилотом, они бы отошли еще дальше, мрачно подумал он. Но тут на его дисплее замигал код транспондера, и он понял, почему этого не произошло.
Будь я проклят, если бы стал спорить с ней.
На его дисплее появилось текстовое сообщение. Оно было от Эйры. — ТРОЕ. КТО?
— ЧАВЕЗ, — написал он в ответ.
— Не осталось тела для его семьи, — сказала Фаэран. — И вообще ничего от других команд.
— Он умер праведно, — сказал Логан. — Могу ли я последовать за ним на небеса.
— Могу ли я, — сказал Штайнер.
— Могу ли я, — закончила Фаэран, затем начала бормотать что-то на своем родном языке и отключила связь.
Логан больше ничего не сказал, пока они в темноте ждали, когда их найдут. Но он снова и снова просматривал видео с ришатанской матриархиней.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Син Сюэфэн спокойно сидела на сиденье шаттла, устремив взгляд прямо перед собой, и наблюдала за космодесантницей Федерации в переднем конце пассажирского салона. На десантнице был бронированный скафандр, забрало шлема поднято, а в руках она держала штурмовую винтовку на одноточечной подвеске. Ее рука обхватила пистолетную рукоятку винтовки, а указательный палец легонько постукивал по ствольной коробке. Из-под открытого шлема, плотно прилегающего к голове, виднелись светлые волосы длиной не более одного-двух сантиметров, а ее серо-зеленые глаза были холодными и жесткими.
Позиция охранницы была выбрана тщательно. Она находилась между пленными — все они были офицерами — и кабиной экипажа. С того места, где она стояла, ей был виден весь пассажирский салон. Она также могла убить всех, кто находился в нем, если бы у нее возникло такое желание. Ей даже не понадобилась бы винтовка. Кнопка на передней переборке у нее за спиной мигнула ярким, зловещим красным светом, указывая на то, что она была задействована. Все, что ей нужно было сделать, — это опустить забрало шлема левой рукой, нажать на кнопку тыльной стороной правой ладони и наблюдать, как каждый из шестидесяти четырех военнопленных Лиги, пристегнутых ремнями к своим креслам, пытается вдохнуть вакуум, пока она срывает затвор аварийного люка.
Значение этой мигающей кнопки было тщательно объяснено пленным, когда они поднимались на борт. Не то чтобы кто-то из них действительно нуждался в объяснениях.
Син незаметно сглотнула, почувствовав вибрацию тормозных двигателей и поняв, что шаттл вот-вот состыкуется.
До сих пор ее маскировка держалась лучше, чем она смела надеяться. Изменить запись в медицинском журнале, чтобы показать, что второй адмирал Син умерла от ран на обратном пути в Дию, было просто, учитывая ее доступ к командному коду. Исправить командный журнал было намного сложнее, но она справилась с этим, просто удалив все оперативные данные из файлов "Нювы" и "Пангу". Мерфи специально не запрещал этого, когда оговаривал, что корабли должны быть сданы в исправном состоянии. Это могло бы иметь последствия для командного состава, но поскольку Син была благополучно "мертва", на нее это не обрушилось бы.
Она не понимала, откуда у федов могли быть точные биометрические данные о ней, но не могла исключить такую возможность, и было вполне возможно, что среди обломков, оставленных в Нью-Дублине, были ее фотографии. Поэтому она воспользовалась промыванием, чтобы придать своим глазам еще более темный оттенок, почти черный. Срок годности косметики давал гарантию всего на пару недель, но она надеялась, что этого времени ей хватит для прохождения первоначальной обработки и укрытия в анонимности еще одной военнопленной. Оставалось продержаться достаточно долго, чтобы ее отправили на один из субсветовых кораблей, которые Мерфи по глупости согласился оставить нетронутыми.
Длинная, похожая на корону коса, которая так долго была ее визитной карточкой, ушла в прошлое по той же причине. Ее волосы были почти такими же короткими, как у космодесантницы с холодными глазами, и стали каштановыми, а не соболиными. Она подумывала о чем-нибудь более похожем на гвайму, просто чтобы как можно дальше отойти от своей естественной внешности, но передумала. Рыжие или светлые волосы были такой редкостью в Лиге, что они автоматически привлекали внимание федов, даже если они не искали ее активно.
Она носила свою левую руку с шиной на перевязи и была одета в форму лейтенанта. Лейтенанту Нгуен Кхан Тхи это больше не требовалось — она действительно погибла в Нью-Дублине, — и она была высокой, почти такого же роста, как у Син — сто семьдесят пять сантиметров. Второй адмирал немного нервничала из-за использования идентификационного чипа настоящей Нгуен, но у нее не было особого выбора. Она заменила изображение Нгуен в ее личном деле своим собственным изображением — командные коды флагманского офицера были замечательной вещью, — но ничего не могла поделать с кодом ДНК, встроенным в чип настоящей Нгуен. Маловероятно, что у федов был генетический образец ее или Нгуен, но если они по какой-то причине сверили ее ДНК с чипом...
Вибрация тормозных двигателей прекратилась. Затем нос шаттла врезался в стыковочный узел, и она на мгновение почувствовала головокружение, когда восстановилось ощущение силы тяжести вверх и вниз. Должно быть, они пристыковались к одной из вращающихся секций сверхсветовика федов. Субъективная вертикальная ось шаттла была не совсем перпендикулярна его структурной оси. На самом деле, она отклонилась на добрых пятнадцать градусов, и ее кресло сдвинулось, чтобы приспособиться к этому. Примерно через минуту выдвинулась посадочная труба и соединилась с люком по левому борту.
— Всем встать, — скомандовала космодесантница-фед на поистине отвратительном китайском. Она указала дулом винтовки на левый люк. — Пора выходить.
Син поднялась вместе с остальными пассажирами, опираясь здоровой рукой о переднее сиденье и преодолевая силу тяжести, в который раз напоминая себе, что она скромный лейтенант, самый младший офицер на шаттле, а не адмирал. Она стояла на месте, позволяя коммандерам и лейтенант-коммандерам выйти перед ней. Насколько она могла судить, никто из остальных не узнал ее благодаря маскировке, и она исчезла в кубрике младших офицеров "Нювы" до того, как команда сверхсветового корабля и ее собственный персонал были сняты с корабля. Так...
Подошла ее очередь, и она сделала глубокий, незаметный вдох и шагнула в посадочный туннель, почувствовав, как градиент силы тяжести снова сместился в соответствии с уровнем поверхности туннеля. Она прошла по нему до конца и вышла из него в похожий на пещеру отсек.
Два других посадочных люка, соединенных с воздушными шлюзами по обе стороны от того, к которому пристыковался шаттл Син, извергали свои собственные потоки офицеров Лиги с угрюмыми лицами и объединяли их. Потери "Нювы" и "Пангу" у Нью-Дублина составили двадцать три процента, но в бой они вступили с экипажами численностью более тысячи человек в каждом. Это оставляло достаточно выжившего персонала, чтобы заполнить тридцать таких шаттлов, и она задавалась вопросом, все ли они проходят через один и тот же сверхсветовик. Она сомневалась в этом. Где они могли бы разместить столько дополнительных людей в условиях охраны? Конечно, они должны были держать их только до тех пор, пока не переведут на один из досветовых тюремных кораблей, не так ли?
Небольшая группа старших офицеров федов стояла на широком помосте в трех метрах над палубой отсека. Один из них был выше всех остальных, а за его спиной стояли двое закованных в тяжелую броню космических десантников федов — "хоплоны", как они их называли. "Это, должно быть, Мерфи", — подумала она. Без сомнения, пришел позлорадствовать. Что ж, пусть у нее снова будет твердая почва под ногами, и они увидят, кто будет злорадствовать последним! По крайней мере, как только она закончит наказывать Тана за предательское бегство с занимаемого поста. В конце концов, все по порядку. Но как только с Таном разберутся, она будет...
На ее плечо легла рука.
— Остановитесь, — сказал кто-то, на этот раз на почти безупречном китайском, и ее сердце сжалось.
Она повернула голову и обнаружила, что смотрит в зеленые глаза высокого, рыжеволосого гвайло, капитана флота Федерации. Другой космический десантник, на этот раз молодая женщина, ростом на тринадцать сантиметров ниже Син, стояла рядом с ним, положив правую руку на рукоятку пистолета, висевшего в кобуре на боку. Ее волосы были такими же светлыми, как у космодесантницы в шаттле, над правой бровью виднелась какая-то отметина, а бледно-голубые глаза гвайму были еще жестче, чем у офицера флота.
— Да, сэр? — спросила Син на стандартном английском. Ее голос немного дрожал, но она сказала себе, что это естественная реакция для любого, особенно для такого младшего офицера, как "лейтенант Нгуен", на то, что ее выделили из толпы военнопленных.
— Английский, — сказал капитан. — Хорошо. — Его губы дрогнули в улыбке, которая так и не коснулась глаз. — Идите сюда... лейтенант Нгуен.
— Прошу прощения? — спросила Син, стараясь не обращать внимания на то, как рука женщины-космодесантницы сжимала рукоятку пистолета. — Я думала, — она подняла правую руку и указала вдоль очереди, которая остановилась позади них, — что процесс обработки проходил таким образом, сэр?
— Да, — ответил капитан. — Однако у адмирала Мерфи есть к вам пара вопросов.
Бешено колотящееся сердце Син, казалось, замерло. Сердце ушло в пятки, и она покачала головой.
— Это, должно быть, какая-то ошибка, сэр. — Она попыталась улыбнуться ему в ответ и поняла, что у нее ничего не вышло. — Я всего лишь...
— Поверьте мне, это не займет много времени, — сказал капитан. — Если, конечно, вы не хотите, чтобы это заняло больше времени, — добавил он более холодным голосом, и что-то, казалось, промелькнуло в льдисто-голубых глазах космодесантницы.
— Нет, сэр! — быстро ответила Син.
— Хорошо, — повторил он. — Сюда.
Рука на ее плече развернула ее, указывая на решетчатую лестницу, ведущую на подиум. Он стоял слева от нее, положив правую руку ей на левое плечо, и она остро осознавала, что это не только ставит его с ее слабой стороны, но и убирает его с прямой линии между ней и молчаливой космодесантницей с суровым лицом, следовавшей по пятам за ними.
Они дошли до лестницы. Она уверенно взбиралась по ступенькам, немного удивляясь, что колени держат ее. Они казались слишком хрупкими, слишком шаткими для этого, а ее дыхание было тяжелее и чаще, чем можно было объяснить подъемом.
Она ступила на мостик, и капитан отпустил ее плечо и подошел, чтобы встать рядом с еще более высоким адмиралом, которым, должно быть, был Мерфи.
Космодесантница остановилась позади нее, поняла она, когда вытянулась по стойке смирно и резко отдала честь Мерфи.
Он не ответил на приветствие. Он только смотрел на нее.
Молчание затянулось, сжимая ее нервы, как клещами, и она почувствовала, что начинает потеть. Она пыталась переждать его, но не смогла. Она просто... не смогла и облизнула губы.
— Вы... хотели поговорить со мной, сэр?
— О, я давно хотел с вами поговорить. — Его голос был глубоким и очень, очень холодным. — Можно сказать, я ждал этого с нетерпением.
— Я... Прошу прощения? — Она услышала страх в своем голосе, и ей стало стыдно, но она ничего не могла с этим поделать. — Я не понимаю?
— О, я думаю, вы понимаете... адмирал Син.
Ее пульс гулко отдавался в ушах, и она покачала головой.
— Это... это какая-то ошибка! — сказала она. — Я не адмирал! Я всего лишь лейтенант!
— Действительно?
Мерфи приподнял бровь. Затем он отступил в сторону, и Син увидела, кто был скрыт за его спиной из-за его роста и массивных тел хоплонов. Се Кай и капитан Ген стояли там, глядя на нее без всякого выражения.
— Вы ужасно похожи на пропагандистский ролик Лиги об адмирале Син, героине Инвернесса, — голос Мерфи мог бы заморозить сердце ада.
