— У вас, чурки, пол минуты, чтоб исчезнуть. Время пошло. — Но их не было уже через десять секунд. — Как-то так, — сказал я, сев в машину и сунув пистолет на полочку для перчаток.
— Как ты это делаешь? — весело спросила Вера.
— Что делаю?
— Находишь приключения на ровном месте.
— Ааа, ты об этом? — я засмеялся. — Уметь надо, это не каждому дано.
— А глаза такие как делаешь? У тебя они сейчас были как уууу, ну, в общем, хищные. Не зря я тебе такую подводку выбрала.
— А ты что, видела мои глаза?
— Они у тебя стали такими, когда ты спросила про то, что они девушек битами бить будут.
— И не испугалась?
— Я с тобой вообще ничего не боюсь. Вот видишь, а ты говоришь трусихой становишься. Ты действуешь согласно ситуации.
Дальше доехали без приключений. Припарковав машину в соседнем дворе, я отправился в квартиру. Вера же пошла тратить деньги. Как обычно, взял из тайника ключи — значит, Деда еще нет. Осмотрел двор и поднялся в квартиру. Потихоньку обследовал ее, все чисто. Я заметил, что уже могу ходить на каблуках так тихо, что практически не создаю стука. Достал Дедов подарок, который теперь есть где всегда носить с собой — в сумочке. Он после включения тут же чуть не выпрыгнул у меня из руки, так завибрировал.
В этот момент он у меня почему-то ассоциировался с вибратором. Перед глазами всплыла картинка... Мотнув головой, я прогнал эту мысль.
Ну что, понятно, жучков полно, а кто их поставил, интересно? Ладно, не буду гадать, зашел в зал и сел в кресло. И тут же понял, что так сидеть нельзя: даже если я и держал ноги вместе, то все равно открывались ягодицы, а если я закидывал ногу на ногу, тогда вообще открывалось белое кружево прозрачных трусиков. И только тут я увидел, как у меня торчат соски! Вот, черт, лифчик забыл! Я попробовал их вдавить. Осмотрел себя в зеркало. Стреч практически не скрывала ни одного изгиба на теле, а наоборот все подчеркивала, а грудь так вообще казалась огромной, да еще с сантиметровыми сосками!
Я прошел на кухню, встал рядом с окном и в небольшую щель в шторе стал наблюдать за подъездом. Прошло уже минут двадцать, а Дед так и не появлялся. В подъезд заходили и выходили люди, но Деда так и не было.
Звонок в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Я, стараясь не создавать шума, приготовил оружие и, подойдя к двери, посмотрел в видеоглазок. На площадке стояла молодая женщина лет 26-28. В руках у нее была спортивная сумка. Она настойчиво продолжала звонить в двери. Надо открыть. Спрятав пистолет за спину, я открыл двери и отошел в сторону.
— Вы Алина? — спросила она, зайдя в квартиру.
— Да... — ответил я и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я от Евгения Юрьевича. Сам он приехать не смог, но просил передать на словах, что будет ждать вас двоих у себя на даче сегодня после девяти вечера.
— А где он сам?
— Во-первых, его вызвали в министерство, а самое главное, он засек за собой хвост. Так и просил передать: не хочет тебя светить пока.
— Понятно, — ответил я. — Что-то еще? А вы, извините, кто?
Но ответить она не успела, ожил мой телефон. Номер снова не определен. Опять звонил Дед.
— Это опять я. У меня приехать не получится. Приедет девушка, я ей все объяснил, она тебе все скажет. Можешь ей доверять.
— Понял... — ответил я и отключил телефон. Положил его на тумбочку и туда же — пистолет.
Она даже не показала никаких эмоций, увидев пистолет с глушителем. Только спросила:
— Интересно, а где ты его прячешь? — осматривая меня с ног до головы, улыбнулась она.
Я вздохнул:
— А сумка для чего? Там и ношу. Ладно, что там еще Дед передал?
— Меня, кстати, Викой зовут, — она протянула мне руку.
— А меня вы уже знаете, — ответил я рукопожатием.
— Может, на "ты"? — спросила она.
— Ну, конечно. Давай к делу.
— Ему нужна твоя фотография, так что сейчас устроим фотосессию, — проходя в комнату, ответила она.
Поставив сумку на диван, открыла ее и стала вытаскивать содержимое. Сначала извлекла большой фотоаппарат, а затем достала форму. И тут только увидела цилиндр, который лежал на столе и тихо вибрировал. Она спокойно посмотрела на меня.
— Ну что такое! Неделю назад чистили эту хату. Нужно поставить камеры. Засечь, кто такие. Я, кстати, и обеспечиваю техническую поддержку в отделе. Связь, прослушка, ну и все, что связано с компьютерами. Обращайся, если что. Ну, что стоишь, раздевайся.
— А зачем фото?
— Не знаю, попросил дать тебе мою парадную форму. Теперь я понимаю почему. У нас с тобой параметры почти одинаковые. Это моя форма, правда, помялась немного, ну ничего, мы ее потом погладим на компьютере. Давай, переодевайся, у нас мало времени, мне еще назад ехать, делать фотографии, и в 15 часов они должны быть у него.
Я посмотрел на часы, висевшие на стене: 11-16. Она помогла мне справиться с одеждой, поправила прическу. Я сам поправил помаду на губах. Сделав несколько снимков, она отложила фотоаппарат.
— Ну вот и все, — сложив все обратно в сумку, она направилась к выходу. — Ну пока, увидимся. Да, чуть не забыла. Запиши адрес.
— Говори, я запомню.
Она продиктовала адрес.
— Дед просил заехать сегодня же. Сказал, что там хотят посмотреть на твою проблему, какую, не уточнил. Думаю, ты сама знаешь.
Я задумался. Проблема у меня одна — это весь этот кошмар и все это тело. Ну, ладно, посмотрим.
— Хорошо, прямо сейчас и поеду, — ответил я.
Она ушла, а я еще минут пять посидел на кухне и тоже вышел. Положив ключи в тайник, направился к машине. Веры еще не было, и я позвонил ей.
— Привет, ты где? — спросил я.
— Подходи ко мне, я тут в магазине...
— Вера, извини, у нас нет времени, возвращайся.
— Ну, хорошо, а что случилось?
— Не по телефону. Жду тебя.
Вера пришла минут через десять:
— Что случилось?
— Нужно съездить по одному адресу, а потом прогуляемся по магазинам, купим мне какую-нибудь подходящую одежду. Ты представь, как мне сейчас повезло, что сам Дед не пришел.
— Ну и что, что он не пришел?
— Вер, может, для тебя это и нормально, а вот мне не очень приятно, если бы он увидел меня вот так, — я указал на торчавшие соски.
Она засмеялась:
— А я и внимания не обратила... Ну, одень лифчик.
— Уже не хочу, пусть смотрят и облизывают их в мечтах. — Мы засмеялись.
— Ну ты вообще уже стервой становишься, — смеясь, произнесла она.
— Коварство — главное оружие женщины.
— Это ты сама поняла, или тебе подсказали? — спросила Вера.
— Сама... так думаю... — Мы вновь засмеялись.
— Кстати, только не ругай меня, хорошо? — она виновато посмотрела на меня.
— Ну ты уже начинаешь пугать меня. Признавайся, что натворила?
— Ну так, почти ничего... Я купила тебе и себе по сережкам и по кулончику. Смотри вот, выбирай.
— Ну, купила да купила, тоже мне, натворила дел. А что их выбирать, ты это лучше меня сделаешь.
— Они с брильянтами. И стоят около сорока тысяч.
— Сколько?????????? — я аж нажал на тормоза. — Каждая?
— Ну вот, я так и знала... — виновато сказала она.
— Вот, Вер, — уже спокойно начал я. — Знала и делала... Это у баб в крови? Или как?
— Сама узнаешь... Но они такие красивые, я разные взяла. Тебе тоже понравится, вот смотри... — она достала коробочки и начала показывать мне.
— Вер, вот мне нравится твоя невозмутимость, — уже мягче сказал я и улыбнулся.
Она поняла, что я больше не сержусь, и она прощена. Начала доставать и примерять сережки то мне, то себе, при этом постоянно болтая:
— Я думаю, вот эти тебе подойдут, как раз под цвет твоих глаз, — не умолкала она. Перелезла на заднее сиденье, одела мне цепочку с кулоном и принялась за мои уши.
— Верка, не трогай уши! Я, между прочим, за рулем, если ты забыла.
— Ну вот и все, я быстро. Как тебе?
— А я что, вижу, что ли, как мне? Как ты думаешь, так и есть.
Она вновь перелезла на переднее сиденье.
— Верка, сучка... Прекращай лазить по машине и светить своей задницей всем подряд.
Она засмеялась:
— А чем тебе моя задница не нравится? А они пусть смотрят и облизываются в мечтах, ты сама так сказала. Ну вот, посмотри на меня.
Я повернулся к ней, пока мы стояли на светофоре.
— Ну и?
— Я же сказала — тебе идет.
Я повернул зеркало. Покрутил головой.
— Ну, идет, значит идет, — вновь поправил зеркало. — А что, короче не было?
— Они и так недлинные. Длинные — это когда до плеч достают, а это просто висюльки. А у меня вот какие! — она быстро сняла старые и одела новые. — Смотри!
Я мельком посмотрел, так как мы уже ехали.
— Нормально!
— И все? Нормально — это и все?
— А что еще? Ой, Верка, какие у тебя классные сережки, как они тебе идут, ты в них прям королева или принцесса... — Мы вновь засмеялись.
Так, разговаривая ни о чем и смеясь, мы наконец-то выбрались с Ленинского проспекта, пересекли МКАД и устремились по Киевскому шоссе. Тут дорога была уже посвободней, и я увеличил скорость. Примерно через полчаса мы уже въезжали в нужный нам поселок. Покружив по улицам, наконец-то нашли нужный дом. То, что это был цыганский поселок, я определил сразу. И понял, какую проблему Дед имел в виду.
Возле открытых ворот стоял "Мерседес S 500", который как-то мало, скорее, совсем не гармонировал с окружающей обстановкой. Машину тут же окружила стая неизвестно откуда взявшейся детворы. Вышедшая со двора женщина что-то крикнула им по-цыгански, и они тут же притихли. Я вышел из машины и направился к ней навстречу.
— Вы к Соре? — спросила она.
— Да, мне сказали, что она ждет меня. Я — Алина.
— Да-да, она ждет тебя, — и крикнула опять на детвору, которая тут же исчезла в неизвестном направлении так же как и появилась.
Женщина проводила меня в дом. Навстречу вышла немолодая, но довольно симпатичная женщина. Внимательно посмотрела на меня и, приблизившись, посмотрела мне в глаза.
— Проходи, садись, — она указала мне на стул.
Она несколько минут стояла сзади меня. Потом, вздохнув, также села на стул.
— Зря я позвала тебя сюда. Вокруг тебя много черной магии. Она окружает тебя. Я ничего не могу сделать, да и из наших тоже никто не обладает такой силой, чтобы снять хотя бы заклятие на ноги. Но в одном я могу все же тебе помочь. Снять гипноз, который не имеет отношения к магии, это внушение. Я сделаю так, чтобы ты забыла то, что тебе внушали во сне.
— Откуда вы это знаете?
— Ты зачем сюда пришла? Раз пришла, значит веришь. Я многое, что вижу в тебе. Как я это делаю, тебе не понять. Ты уже почти смирилась с тем, чтобы остаться женщиной. Но у тебя будет шанс вернуть свою прежнею жизнь... Я знаю, какой ты сделаешь выбор, но не могу тебе сказать, ты должна сама сделать свой выбор. А сейчас посмотри мне в глаза.
Я сделал то, что она сказала, и почувствовал, что плыву. Потом какой-то яркий свет, и я снова вижу нормально.
— К сожалению, это все, чем я могу тебе помочь. Если хочешь, то я могу еще сказать, что с твоим организмом все в порядке. У тебя нет опасных болезней. Ну, а от химии я тебя также не могу избавить. Это выше моих сил. Но скоро ты найдешь способ избавиться от второго проклятия, которым тебя одарили. Я не вижу как, все скрыто тьмой. Я говорила нашему генералу: если это магия, то я бессильна, и те, кого я знаю, также не обладают достаточной силой. Вам нужна ведьма, только она может пробить заклятие черного шамана. А теперь все, можешь идти.
Она говорило это все так быстро, что я с трудом улавливал ее мысль. Медленно встав, я вышел во двор. И, постояв с минуту, двинулся к машине.
— Это кто? — спросила Вера, когда я сел в машину.
— Цыганка. Дед надеялся, что она поможет мне с ногами.
— И что она сказала тебе?
Откинувшись на спинку, я тяжело вздохнул.
— Ничего хорошего.
— И что? Никак нельзя исправить?
— Нет, — покачал я головой. И, вздохнув, добавил: — Отсутствие результата — тоже результат. Я только лишний раз убедился, что медицина тут тоже бессильна. Ладно, поехали.
Я завел машину, и мы отправились обратно. До трассы ехали молча.
— И все, больше ничего не сказала? — спросила Вера. — Ну, может, что-то посоветовала?
— Сказала, что я почти смирился с этой жизнью. И что мне поможет только ведьма. И еще, что у меня скоро будет шанс вернуть привычную мне жизнь.
— Как вернуть? Ты что, хочешь обратно?
Я посмотрел на Веру, но промолчал. Я не знал и сам, что я хочу, я сам затруднялся ответить себе на этот вопрос. Конечно, я хотел уйти от всех этих проблем, чтобы никогда больше не мучиться с такой сложной и неудобной женской одеждой. Конечно, и сейчас можно это все не носить и не одевать. Но тогда на кого я буду похож? Нет, я всегда любил, чтобы женщины хорошо и красиво одевались, всегда следили за собой. Поэтому, и сейчас я сам стараюсь выглядеть так, как любил раньше, чтобы выглядели женщины. Но мне было бы намного приятней все это снимать с кого-то, чем одевать на себя и позволять кому-то все это снимать с себя. Вдруг я вспомнил Егора. Он был единственный, кто уже раздевал меня.
Я посмотрел на Веру. Вот сидит еще одна причина, почему я бы вернул свое мужское начало. Вера. Я очень хотел быть с ней как мужчина, а не как подруга. Как подруга я не мог ей дать того, что может дать мужчина. И от этого было очень больно и тоскливо на душе. Я прекрасно понимал, что моя мужская половина, или четверть — не важно, то, что осталось от меня настоящего, очень сильно любит эту девушку. Да, как мужчина я был влюблен в Веру. Я даже ревновал ее как мужчина, когда она занималась сексом с другим.
Мы уже въехали на МКАД. А время было только начало четвертого.
— Может, перекусим где-нибудь? — спросила Вера.
— Ты хотела по магазинам походить. Вон торговый центр, сейчас и поедим, и походим по магазинам.
Я не был любителем ходить по магазинам, я даже одежду себе покупал навскидку. Я знал, что мне идет, и в чем мне удобно. Поэтому больше получаса у меня никогда не уходило на то, что бы войти в магазин и выйти уже с обновкой. Но а тут вдруг увлекся. Следуя за Верой и слушая ее советы по выбору одежды, я уже сам начал как бы образно прикидывать тот или иной наряд на себя. Набрав кучу вещей, мы с Верой закрылись в примерочной и провели там не меньше часа. Так же и в отделе нижнего белья. Уже на выходе, увидев обувной отдел, Вера затащила меня и туда. Как ни странно, но меня поход по всем этим отделам не утомил, а наоборот, даже поднял настроение.
— Ну что, — я посмотрел на часы. — Семь часов, начало восьмого. Едем в гости?
— Какие гости? А это? — она указала на заднее сиденье, заваленное пакетами.
— А это завтра или там...
— Я же умру от нетерпения, — взмолилась она. — А куда едем?
— К Деду на дачу, просил обеих приехать.
Потолкавшись в пробке, мы выехали на Минское шоссе уже в девятом часу. Я прибавил скорость, так как не любил опаздывать.
— Слушай, Верка, мне нужно где-то переодеться, — сказал я, осознав, что еду к Деду в той же самой одежде.
