Калос сидит на скамье, полностью одетый, с бородатым лицом, погруженным в раздумья. Это мифическая фигура, которая, как говорят, жила на острове во времена Гомера. Если бы он действительно существовал и рассказы о нем были правдой, его можно было бы назвать первым ученым в мире. Его сторонники утверждают, что он изобрел водопровод в помещениях, построил дренажные системы и был первым человеком, который использовал карты. Говорят, что он также изобрел первые воздушные и водяные насосы.
Конечно, мы все знали, что все это неправда.
* * *
Пападапулис работал в строительной компании Искала. В то время они все еще находились на ранней стадии проекта, то есть копали парковку.
К тому времени, как я добрался туда, он уже отчаялся что-либо сделать в тот день и отправил большинство своих рабочих домой. Закон требовал, чтобы они прекратили раскопки, как только будет обнаружено что-то, и держались подальше от участка с находкой, пока инспекционная группа не разрешит им продолжить. Которой, опять же, был я.
Автостоянка стояла здесь шестьдесят восемь лет. До этого, насколько я мог судить, на этой территории был общественный парк со скамейками и фонтаном. Все располагалось недалеко от Зогалио, откуда открывался потрясающий вид на море.
Большая часть участка была раскопана, а грунт вывезен. По периметру, где дежурили два экскаватора, были навалены земля и битый бетон. Возле временной бытовки разговаривали двое мужчин. Они оба посмотрели в мою сторону, когда я подъехал и припарковался. И закончили свой разговор. Один из них кивнул и вошел в бытовку. Другой засунул руки в карманы и направился ко мне. — Доктор Мэлоун? — спросил он. — Это вон там.
Он повел меня вниз, в раскоп.
* * *
Предмет мог бы сойти за торпеду. Он был круглым, примерно шесть футов в длину и десять дюймов в диаметре, сужался примерно вдвое. Плавников на нем не было. Предмет был мраморным, с обломками на обоих концах. Он все еще лежал в земле, но ни к чему не был прикреплен, поэтому мы его вытащили, и я вытер его. Возможно, это была какая-то опорная колонна, но сужающийся кверху край позволял предположить, что это была часть скульптуры. Было что-то похожее на локоть или колено, но объект не походил на конечность. В этом была какая-то геометрическая закономерность, которой нет в классических работах, изображающих части анатомии.
— Вы выглядите разочарованным, — сказал Пападапулис. Он был немного ниже меня ростом, но, вероятно, фунтов на сто тяжелее, и большая часть его тела приходилась на живот. Он выглядел усталым и был недоволен тем, что его отвлекли и он выбился из графика.
— Нет, — сказал я. — Не совсем. — Я надеялся увидеть статую Афины. Или, может быть, одного из римских императоров. Юпитер был бы хорош. — Спасибо, что сообщили об этом.
— Не за что.
— Завтра я первым делом отправлю сюда команду. Нам нужно будет осмотреться. После этого вы сможете вернуться к работе.
* * *
Мы перевезли объект в музей и поместили его в хранилище. Потом я заметил, что Магда Саввас была в своем кабинете. — У тебя сегодня выходной, — сказал я.
Магда была очаровательной женщиной. У нее были светло-каштановые волосы, пытливые глаза и лучезарная улыбка. Возможно, она могла бы сделать успешную карьеру в одной из телевизионных драм, если бы пошла по этому пути. И если бы у нее был актерский талант. Вот в чем была ее проблема: ты всегда точно знал, о чем она думает. Или почти всегда. — Я просто решила зайти, — сказала она. — И посмотреть, не происходит ли чего.
— Ты слышала о звонке.
Она с надеждой посмотрела на меня. — Ходят слухи.
Я пожал плечами. — Не думаю, что это что-то значит.
Она кивнула. В ее глазах промелькнуло разочарование. — А что-нибудь когда-нибудь обнаруживается? Это всегда ложная тревога?
— Почти всегда.
— Знаешь, Аарон, — сказала она, — иногда я жалею, что не поступила на юридический факультет.
* * *
Она провела кончиками пальцев по всей длине предмета. — Я не знаю, что это такое. Думаешь, там может быть что-то еще?
— Это, конечно, возможно.
— Не возражаешь, если я пойду с тобой завтра?
— Буду рад видеть тебя, Магда.
— Спасибо. — Она все еще рассматривала предмет. — Мы же собираемся датировать его, верно?
— Конечно. Завтра его отправят в лабораторию.
— Хорошо. Кто знает? Может быть, нам повезет.
Магда хотела того же, что и все мы: сделать открытие, на котором можно поставить свое имя. Что-то, что имеет значение. Но это случается редко. Она ничего не говорила прямо, но я знал, что она думает обо мне, о том, что я вложил в это всю свою жизнь, и что я могу этим похвастаться? Я нигде не оставил заметного следа, не нашел ничего стоящего, и теперь был близок к пенсии. Она знала, что я сдался.
Магда училась в университете в Афинах, стажировалась в музее и решила остаться с нами. Это было два года назад и привело к некоторым разочарованиям. Она усвоила основы профессии: не поддаваться эмоциям. Не верить ни во что.
И все же она появилась в свой выходной.
* * *
Утром я поручил двум нашим волонтерам доставить объект в лабораторию. Тем временем мы с Магдой привезли на парковку радар. Строительная бригада еще не прибыла, хотя Пападапулис приехал через несколько минут после нас. Он наблюдал, как мы устанавливали устройство, и спросил, не может ли он чем-нибудь помочь. На самом деле он мало что мог сделать, кроме как не пускать своих людей к раскопу. Когда они приехали, он нашел для них работу на окраине зоны досмотра и стал ходить с недовольным видом.
Мы спустились в раскоп и через несколько минут начали обнаруживать захороненные предметы. К сожалению, сканер выдает только очертания, поэтому мы не знали, что у нас есть. Я смог разглядеть пару каменных плит, немного каменной кладки и, возможно, части статуи.
* * *
В тот же день мы вызвали бригаду по извлечению. Магда была в восторге от открывшихся возможностей, поэтому я передал операцию ей и остался в музее, чтобы заняться своими повседневными обязанностями. Это мой способ сказать, что я не видел ничего, что действительно вселяло бы в меня надежду.
Я работал над проектом по связям с общественностью. Мы пытались повысить нашу популярность среди туристов, и одним из способов сделать это было создание более привлекательной онлайн-презентации. Я работал над этим с консультантом, когда позвонила Магда. — Это место, возможно, когда-то было храмом, Аарон. У нас есть алтарь, пара дверей и статуя.
— Превосходно, — сказал я.
— К сожалению, статуя разбита на несколько частей. И она обгорела. У нее нет головы и одной руки. — Она глубоко вздохнула. — Похоже, это снова ранние христиане. — У христиан была репутация людей, уничтожающих все, что имело отношение к языческому миру, если они сталкивались с этим. Магда сама была христианкой и, как правило, принимала это близко к сердцу.
— Хорошо, — сказал я. — Нашлось что-нибудь еще от первоначального произведения?
— Да. Это нога. У меня есть остальная часть статуи, но она довольно основательно разбита. Но, Аарон, я действительно не знаю, что с этим делать.
— Что ты имеешь в виду?
— Голова не похожа ни на что, что я когда-либо видела в древнем мире. На самом деле, — она подыскивала слова, — она просто не подходит.
— Что значит "не подходит"?
— Стиль неправильный. Это абстракция. То, что принесли вчера, — это нога. Но она больше похожа на то, что мы могли бы увидеть в девятнадцатом веке. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Есть уже ответ из лаборатории?
— Еще слишком рано.
— Мне будет интересно, что они скажут.
* * *
Позвонил Пападапулис, чтобы спросить, сколько времени пройдет, прежде чем он сможет вернуться к работе. Я попытался успокоить его. Мы двигались так быстро, как только могли. — Но это начинает выглядеть как крупная находка, Деметриос, — сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало так, будто ему действительно повезло. — Компания Искала получит широкую огласку. — Возможно, это было бы некоторым преувеличением, но у нас неплохо получалось преподносить несущественные находки как нечто значительное. Это, конечно, помогало музею и приносило достойный доход людям, которым мы причинили неудобства.
Тем не менее, он выглядел несчастным. — Я рад это слышать, док, потому что вы понятия не имеете, во что нам это обходится. Команде платят каждый день, независимо от того, делают они что-нибудь или нет.
— Хотите, чтобы я поговорил с вашим генеральным директором?
— Да, — сказал он. — Это было бы хорошей идеей.
* * *
Их генеральным директором был Марвин Протеус. Он был ростом с баскетболиста, с выразительными серыми глазами. Но разговор с ним прошел достаточно легко. — Просто не забудьте упомянуть наше имя, когда будете давать интервью, Аарон, — сказал он. Он также дал понять, что был бы признателен, если бы мы продвинулись в этом вопросе.
Я уже собирался отправиться на место раскопок, когда позвонили из лаборатории. — У нас есть отчет об артефакте, доктор Мэлоун.
— Хорошо, — сказал я. — Что вы можете мне сказать?
— Это довольно старый артефакт. Три тысячи лет, плюс-минус.
* * *
Мы раскопали две статуи. Когда я приехал, экспонаты уже загружали в музейный грузовик. Женщина была полностью одета, что говорит о раннем периоде. Оторванная рука была вытянута в жесте, который можно было принять за доброжелательный. Она стояла на постаменте высотой около четырех футов и возвышалась над любым наблюдателем. — Вероятно, богиня храма, — предположила Магда.
Должно быть, в свое время она была величественной. И да, это была бы крупная находка, но было больно видеть, какой ущерб ей был нанесен. — Есть какие-нибудь предположения, кто бы это мог быть? — спросил я.
— Пока нет. — Она пожала плечами. — На это потребуется время, если мы вообще сможем это установить. — Мы уставились на статую, качая головами. Не первый раз я сталкивался с чем-то подобным. И это всегда причиняло боль. Я мог только представить, как она выглядела при свете факелов в приморском храме.
И затем была вторая статуя, которую мы датировали 1000 годом до н.э. По стилю она не могла быть более контрастной с богиней. Очевидно, это был воин, вся фигура которого была закована в доспехи. Однако это были не те доспехи, которые вы ожидали увидеть в далеком прошлом. Они были гладкими, без каких-либо признаков нагрудника, налокотников, поножей или шейных щитков. Доспехи были изготовлены из цельного куска и должны были быть гибкими.
Нелепо.
На воине был шлем, который не был бы неуместен на профессиональном футбольном матче в Америке. Ни одна часть головы или шеи не была открыта. — Он выглядит, — сказала она, — как робот. — Она положила кончики пальцев на его левую ногу. — Он похож на марсианина, — сказала она. — И вот еще кое-что. — Она указала на левое бедро.
На нем был ремень. А на ремне было что-то, очень похожее на кобуру. — Это для ношения ножа, — сказал я.
В ее глазах было странное выражение. — Может быть.
* * *
Мы также обнаружили несколько мраморных плит и фрагменты того, что, как оказалось, было фонтаном. Там было несколько ваз, кубков и дверь. И часть винтовой лестницы. Неплохо для трех тысяч лет.
Мраморные плиты были частью алтаря. Нам понадобится помощь, чтобы собрать его заново. Но я был в восторге от находки и уже начал строить планы по размещению всего этого в зале Венизелоса, который был нашей главной выставочной площадкой.
И еще были вазы: большинство из них были разбиты на куски, но три остались целыми. Значительное количество, похоже, принадлежало к подобранному набору. Они были черными, и на каждой была изображена красивая молодая женщина. Женщины стояли на дельфинах, выходили из моря, плавали в глубинах со стаями рыб и катались на крутых волнах. — Нереиды, — сказала Магда. Она была в восторге. — Первоначально их было пятьдесят.
Она, конечно, была права. Там было пятьдесят нереид, которые традиционно служили спутницами Посейдона. Магда покачала головой. — Я бы хотела, чтобы они не были разбиты на части.
На одной из алтарных плит было обнаружено любопытное приспособление: в мрамор была вделана оборванная цепь. — Аарон, — сказала она, — ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное раньше?
* * *
Магда начала называть воина Аполлоном. — Он такой божественный, — сказала она.
— Но Аполлон не был военным.
— Именно такие доспехи мог носить бог. — Это навело меня на мысль о Марсе Магды. — Было бы лучше, — продолжила она, — если бы мы смогли выяснить, кому посвящен храм.
— Могу дать тебе хорошую догадку, — сказал я.
— Как думаешь, кому?
— Посейдону.
— Из-за нереид?
— Конечно.
Она кивнула. — Наверное, ты прав. Но мне было бы спокойнее, если где-нибудь здесь мы могли бы найти подтверждение.
Я взглянул на воина. — Может быть, это он.
Она рассмеялась. — Что бы он делал в доспехах?
— Возможно, это не доспехи, Магда.
— Тогда что это?
Я рассмеялся. — Как насчет водолазного костюма?
* * *
На следующий день после обеда нам удалось освободить участок, что позволило Пападапулису вернуть своих людей к работе. Когда мы закончили свои собственные усилия, то решили пойти поужинать и поднять тост за воина.
Мы направились в ресторан "Кайфус" на пляже Беллаклива. Это было место, куда мы традиционно ходили отмечать повышение по службе, приветствовать вновь прибывших и прощаться при выходе на пенсию. Когда мы расселись и принесли вино, она подняла свой бокал. — Выпьем за парня в гибких доспехах и с оружием в руках.
Вино было превосходным. Мы снова наполнили бокалы. — И за нереид, — сказал я.
В конце концов мы даже подняли бокал за Пападапулиса. Глаза Магды в тот вечер были полны эмоций.
Так много было потеряно.
* * *
Когда мы закончили, Магда ушла домой, а я вернулся в свой кабинет. Не знаю почему. Я не хотел возвращаться в пустой дом, поэтому вместо этого отправился в пустой музей. Я пробыл там недолго. И больше ничего не помню о том вечере, кроме того, что я сидел в приемной и смотрел через тускло освещенную комнату на Калоса Маймонида. Он продолжает жить, спустя три тысячи лет после своих достижений. Каковы были шансы, что кто-нибудь узнает мое имя через пятьдесят лет?
Если источники не ошибаются, он осветил глаза храмовых богов. По-видимому, он двигал их взад и вперед. Использовал водяные часы, чтобы открывать двери. Чистая магия.
* * *
Я расспрашивал всех, кого знал, об изображении разорванной цепи на передней части алтаря. Никто никогда не видел и не слышал ни о чем подобном.
Мы поблагодарили Пападапулиса, выдали ему свидетельство о допуске, дающее неограниченное право возобновить работы, и перевезли все в хранилище музея.
Через несколько дней опубликовали заявление для СМИ, в котором объяснили, что мы еще не знаем, что у нас есть, но, судя по всему, когда-то на берегу стоял храм.
Тем временем занимались уборкой и систематизацией артефактов и пытались, в буквальном смысле, собрать их по кусочкам. Лаборатория вернула ногу Посейдона или Аполлона, кому бы она ни принадлежала. Мы собрали все, что могли. Я, как правило, задерживался допоздна. Наверное, много размышлял. Или, может быть, это было ощущение, что я открыл окно в другое время. Находить артефакты в земле, обломки истории — это совсем не то, что разглядывать их в музее.
