Рассмотрим другой вариант. На острова ежедневно прибывают несколько десятков человек, которые, подобно вам, Да, попали в сферу внимания наших наблюдателей на Материке и получили приглашение переселиться в Империю. Практически все "ха-сиреневые" пройдя через карантинный лагерь, становятся нашими полноправными гражданами и уже одно это автоматически перевербовывает любого шпиона-континентала. Он, не мудрствуя лукаво, предпочтет не вспоминать более о том, что он разведчик. Конечно, при таком раскладе внедренный с Материка резидент может получить довольно широкий доступ к информации. Но! Но! Но! Ответьте, ради всех богов, каким образом он передаст добытые сведения на родину, даже если очень захочет?! Доступ к приемо-передающей технике, как вы убедитесь — исключается полностью. Угон корабля и возвращение? Проще уж переплыть на спинке двенадцать тысяч миль до континента в сопровождении акул и ящеров или прорыть туннель под морским дном.
Даццаху еще раз фыркнул.
-Насмешили, право. -сказал он. -А смешить меня с моим живым воображением нельзя. Я сразу наглядно представил себе, как ко всем выпускникам вашего отряда прикрепляют по сотруднику контрразведки, усердно изображающему социального инспектора второго ранга. Через полгода вам самому придется краснеть при воспоминании о сегодняшнем конфузе. Да полноте, я уж никому, так и быть, не расскажу...
Выпейте молока и ложитесь. Я тоже, пожалуй, усну. Что-то мне расхотелось читать... Надо же: каждого иммигранта обеспечить персональным контрразведчиком! Спокойной ночи, Да. И приятных вам — кгрррхм! — снов.
Саракш, Многорыбье
Борт легкого крейсера "Спрут", Островная империя
09 часов, 11-го дня 2-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
-Единственное место на корабле, где разрешено курить — бак. Дисциплина, конечно, есть дисциплина, нарушать не будем. — уныло говорил инспектор, -Но пока дотащусь туда под дождем по мокрой качающейся палубе, пропадёт охота даже коробку с табаком доставать. А мысль, о возвращении по той же палубе вгоняет в такое уныние, что... Хорошо быть некурящим, верно, Да?
-Естественно, легкие лучше не коптить. -пожал плечами Лунин.
-Перестать дымить, что ли? Или все же не надо? — высказывал сомнения Даццаху Хо, разглядывая трубку. -Красивая, не правда ли? Подарок друга. У вас остались на Материке родные и близкие, друзья?
-Когда в лагере составляли мое личное дело, я добросовестно все рассказал. Но раз вы спросили: близких нет. Родные — не знаю, возможно. Друг — где-то невообразимо далеко и географически, и в памяти. Знаете, все, что было до лагеря, вспоминается с огромным трудом, и самое главное, не хочется вспоминать. Даже лица всплывают в памяти как-то расплывчато и бесформенно. Как видите, "возрождение" успешно состоялось.
Даццаху задумчиво кивнул:
-Кстати, о личном деле. Вы ведь понимаете, Да, что я заглянул в него перед тем, как предложить работу. Так вот, там есть запись о том, что на вас вначале случайно наткнулся десант и лишь потом подоспела субмарина "морских рыцарей". Как понимаю, вы стали очевидцем ликвидации хонтийцев морпехами. В лагере также случалось наблюдать немало групповых казней и одиночных расправ над заключенными. Довелось побывать на стрельбище? Нет? Ах, да, оно же не при лагере. Тогда расскажу. Часть "дзэ-зеленых", которые не могут работать (их немного, но есть) отправляют на полигон. Кормят там неплохо, физических нагрузок почти нет. И вот на них надевают бронежилеты, каски и выдают оружие. Вместо пуль в магазинах автоматов и пулеметов — капсулы с краской. Все размещаются в окопах и засадах на стрельбище, а морские пехотинцы атакуют их позиции. Естественно, что у десантников боеприпасы не бутафорские. После атаки трупы "защитников" убирают из окопов, атаковавших выстраивают, а командиры внимательно осматривают их комбинезоны. Если у кого-то обнаружат кляксы краски, это квалифицируется как "ранение" или "гибель". На "раненых" и "павших" накладывается взыскание. Чаще всего — это наряды на грязные работы, лишение увольнительных и прочее. Убившие же в бою нескольких "защитников" получают благодарности и поощрения.
Зачем об этом? Ваше мнение мне не безразлично. Вот вам не приходило в голову, что подобные зверство, жестокость, изуверство, варварство превосходят все, что довелось видеть прежде у себя на родине или в Хонти? Душа от жалости не разрывалась? Сердце не ожесточалось против дикарей-островитян? Ненависть не вскипала? Желание отомстить не родилось?
-Нет. — мгновенно и твердо ответил Всеслав. -Нет!
-Вы отвечаете так, чтобы продемонстрировать лояльность, или по искреннему убеждению?
-Я не лгу.
-Верю. Но тогда что же вы чувствовали? Ведь среди континенталов, погибающих во время набегов наших десантников, есть дети. Девочка могла вырасти и стать талантливой учительницей. Мальчик мог, повзрослев, превратиться в умелого врача. Они бы полюбили друг друга и создали семью, где царят мир и любовь, воспитали своих детей, заботились о престарелых родителях. Что скажете, Да?
Лунин повернулся на правый бок. Сегодня крейсер ощутимо колыхало и подушка тщилась сползти на пол. Он кулаком втолкнул ее под щеку и пристально посмотрел на инспектора. Тот сидел на своем одеяле, привычно охватив колено сцепленными пальцами. Глаза его были странно грустными.
-Какие, собственно, эмоции мне полагалось испытывать? — со сдержанным раздражением ответил Всеслав. -Понятно, не наслаждение! Сама по себе любая массовая расправа над живыми существами, а над людьми паче всего, ужасна и невообразимо отвратительна. Бойня — не место для услаждения души. Но разъедать себе душу, с маниакальным постоянством восстанавливая в памяти картины казней и пыток, — увольте. А коли желаете обвинить в черствости... Попытаюсь объяснить. Вы листали порнографические журналы?
-Не любитель.
-Я тоже. Но в Хонти однажды взял авторучку и просчитал, сколько женщин красуется всего в пяти номерах всего одного издания. Получилось — около трехсот. Подчеркиваю, суммировал не фотографии, а позировавших дам и девиц. Умножаем на число журналов. Приплюсовываем тех, кто страстно желал бы попасть на глянцевые странички, да не получилось по разным причинам. Уже получаются тысячи. Сколько публичных девок в благословенной Хонти и на обломках бывшей Державы Отцов — не ведаю. Но также по самым скромным прикидкам никак не один десяток тысяч. Много! А сколько стерв, выгоняющих из домов старика отца и дряхлую мать, мошенниц, наводчиц грабителей. Теперь переходим к нашему полу. В прошлом году в тихом хонтийском городке Ур-Иль был схвачен людоед, убивший нескольких жителей и... Его не терзал голод, от которого он лишился разума, им двигали азарт и любопытство. В том же Ур-Ильском уезде пьяница заживо сжег жену и двух грудных дочерей-близнецов. Старший брат, обиженный тем, что не он, а младший получил в наследство от отца избушку-развалюху, распял младшего на отцовской могиле. Уж не говорю о банальных случаях немотивированных зверских убийств, о похищении малолетних и надругательстве над ними.
Теперь сугубо риторический вопрос: откуда же взялись эти развратные стервы, проститутки, каннибалы, наркоманы, головорезы и прочие им подобные? Выросли в лесу, словно грибы? Море выбросило на берег? Упали с Мирового Света? Нет, родились совершенно так же как и заслуживающие уважения, достойные люди. Пускали пузыри в колыбели, хныкали в мокрых пеленках и смеялись погремушкам, смешно ковыляли, учась ходить.
Так почему же следовало априори предполагать, что от пули десантника, посланной в ребенка, с неизбежностью погибнет грядущий самоотверженный врач, а не садист и маньяк, непременно умрет будущая любящая супруга и нежная мать, а не корыстолюбивая холодная гадина?
Или вы требуете от меня абстрактной, безадресной, так сказать, жалости? Уважения к мнимым "общечеловеческим ценностям", каковой является жизнь любого индивида? Не умею! Этого вот человека мне безумно жалко, той-то персоне сдержанно сочувствую, вон к тому индивиду — равнодушен, зато страдания особи имярек мне представляются даже слишком недостаточной платой за его деяния.
Возвращаюсь к тому, с чего начал. Не вижу ничего хорошего в землетрясениях, уничтожающих всех подряд, в извержениях вулканов, губящих всех без разбора, в сносящих все оползнях, а равно — в массовых казнях. Жутко это. Бездушно. Отвратительно. Однако, гораздо страшнее все повернулось бы, будь у меня реальная возможность вытащить из развалин, спасти от текущей лавы или заслонить от пули. Потому что я — не Человек, Который Был Мировым Светом, не обладаю даром божественного всеведения и не ведаю, которому из страдающих первому подать руку, кого выручать во вторую очередь, а кого следовало бы и ногой отпихнуть...
Охо-хо... Даже подумать противно, насколько сумбурно я пытался сейчас изложить свое мнение. Но надеюсь на вашу снисходительность, инспектор, ведь говорил не на родном языке...
-Нет-нет, на эм-до вы, Да, говорите чище и правильнее многих коренных островитян. Меня поразило совсем другое. Возможность прочтения вами некоторых философских трактатов, выходивших в Империи в последние двадцать лет, конечно же полностью исключена. -задумчиво констатировал Даццаху Хо, -Поэтому остается только диву даваться, насколько близка ваша проникновенная речь тому, что содержится в этих книгах. Каждому — по заслугам. Любопытно, весьма любопытно...
Саракш, Цу
Борт легкого крейсера "Спрут", Островная империя
09 часов, 1-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
-Предлагаю оставить на ночь иллюминатор открытым. -сказал Даццаху Хо. -Мы уже в субтропиках и становится жарковато. Вижу, вы только что из душа, а уже маетесь.
-Совершенно верно. -согласился Всеслав. -А вахтенные выволочку не устроят? Вдруг не разрешено.
-Я узнавал — можно.
-Тогда, разумеется, нужно распахнуть настежь.
-Кажется, наши беседы перед сном становятся традицией. — объявил инспектор Даццаху. -Вы не против?
-Ни в коем случае.
-Тогда скажите, Да, как вам удалось в такие короткие сроки в совершенстве овладеть эм-до?
-В короткие? — обиделся Лунин, -Это с шестилетнего-то возраста — "короткий срок"?
-С шести лет? -заморгал инспектор. — Но, помилуйте, как?!
-Когда мама научила меня грамоте, я перечитал все, что было в доме. Книги, довоенные имперские журналы, даже сводки военных лет и пропагандистские брошюрки Неизвестных Отцов. Однажды на чердаке старого и заброшенного бабушкиного дома наткнулся на странные тома. На их пожелтевших страницах было что-то написано хвостатыми рунами. Буквы были вроде бы знакомы, а вот слова из них складывались несуразные. Мама объяснила, что дед купил некогда энциклопедию, изданную на каких-то там Архипелагах. Я перетащил книги домой. Потом, уже учась в школе, часто перелистывал страницы, рассматривал рисунки. При помощи потрепанного словаря, обнаруженного на том же чердаке, начал переводить. С разговорной речью было хуже: как понимаете, практиковаться было негде, пока не попал в армию. Там можно было читать военный разговорник. Разумеется, на примерах вроде "Руки вверх!", "Где произошла высадка?" и "Сколько солдат в вашем отряде?" словарного запаса существенно не пополнишь, зато основные правила произношения понять можно. После увольнения из армии, уже работая учителем, разыскал столетней давности самоучитель по эм-до. Вообще-то, за возбраненную литературу при Отцах можно было запросто угодить на каторгу, но запретный плод, знаете ли, сладок. Вот так и освоил. А в "Возрождении" произошел своеобразный скачок — не только закрепился словарный запас и возникла беглость речи, но и мысли перешли на эм-до. А почему завели об этом разговор, инспектор? У меня слишком явный акцент?
-Абсолютно никакого. -ответил Даццаху Хо, -И теперь мое любопытство удовлетворено, понятно, отчего так. Но не обольщайтесь, Да, вам придется поработать над своей речью, прежде чем она перестанет выдавать в вас приезжего.
-А в чем дело?
-Безукоризненно изъясняетесь. Книжно. Искусственно чисто.
"Мгм, -подумал Всеслав, -еще одна забота. И ведь могли бы догадаться там, на Земле". Лингвистическая подготовка прогрессоров опиралась на перехватах радио— и телепепередач островитян, а дикторов на Архипелагах подбирали явно с классическим произношением и без какого-либо местного акцента, да и тексты тщательно очищались корректорами от жаргонизмов и всякого рода просторечий. Мгм...
-Только не подумайте, что лезу в ваши личные дела... Но все-таки интересно, что приобрел в магазине военторга человек, получивший гражданство Черного Пояса Островной империи? Что для вас оказалось самым необходимым? Если не секрет, само собой...
-Какой там секрет. -ответил Лунин, -Могу даже показать: чемоданчик, мыльница, зубная щетка и паста, недорогие часы, блокнот и три общих тетради, тюбик синтетического клея, пара авторучек и капсулы с чернилами, пяток карандашей. Остальное выдали в лагере: одежду, полотенце, носовые платки, бритвенный набор, расческу (хотя пока еще расчесывать особенно нечего) и прочую мелочь.
-И все-таки упорно норовите понять меня неправильно, Да. Никто не собирается контролировать ваших запросов. Всего лишь любопытно, по какой вещи вы соскучились больше всего. Ну, с часами все понятно, это вещь, утилитарно необходимая. А карандаши с блокнотом? Вы рисуете?
-Громко сказано. Царапаю.
-Можно взглянуть на процесс? Или качка мешает?
-Нисколько, — Лунин достал остро отточенный карандаш и блокнот. -Кстати, большое спасибо за напоминание: сегодня один из матросов попросил сделать наброски по этой фотографии. Полагаю, собирается украсить себя татуировкой.
Даццаху Хо взял вырезку из глянцевого журнала и вздохнул:
-Так я и думал — Цадахай Ада, известная киноактриса с "Рассвет-фильма". Само собой!
Зашуршал грифель. Лицо Всеслава стало сосредоточенным, он быстро набрасывал контуры, штриховал, правил и через десяток минут протянул блокнот инспектору.
-"Царапаю"! Ложная скромность. -заметил Даццаху. -Вполне профессиональный рисунок на мой взгляд. И тонко учтены вкусы заказчика — наличествуют обширные бедра, заметная грудь, ниспадающие волосы. Вот еще одна возможная отправная точка вашей карьеры — открывайте мастерскую наколок, а со временем расширяйте ее в косметический салон.
-Раз уж речь зашла о татуировках, не могли бы вы растолковать, чем меня украсили в день получения паспорта?
-А разве не поясняли? -удивился Даццаху.
-Практически нет.
-Безобразие! -непритворно возмутился инспектор, -Вот вам пожалуйста, пример того, чем занимаюсь — выявляю именно такие случаи пренебрежения служебными обязанностями. Рассказать, что означает изображение у вашей правой подмышки, — долг службы личных документов и удостоверений. Придется мне сделать это за них, а на недобросовестных паспортистов будет наложено взыскание.
Возможно, особой красоты в такой метке нет, но ее почти незаметно, а польза — несомненна. Поднимите правую руку. Немного оттяните вниз майку. Смотрите. Черная полоска наверху означает гражданство Черного Пояса Островной империи. Ряд цифр ниже обозначает группу крови и возможные противопоказания при оказании первой медицинской помощи. Если, да хранят вас боги, окажетесь в тяжелом бессознательном состоянии, врачи не будут терять драгоценного времени на обследование.
