— Вынуждена вернуться к ранее заданному вопросу: какая отрасль, по вашему мнению, является приоритетной и может дать существенное наполнение бюджета? Какую из отраслей следует поднимать на государственном уровне?
— Не люблю слово "поддержка". Если мы говорим о нормальном бизнесе, то он должен быть самодостаточным. Если человек берется за какое-либо дело, то должен сам знать и уметь зарабатывать для себя и частично для государства. Говоря в данном случае об отношениях государства и бизнеса, то главное, что оно должно сделать, — обеспечить условия, не отнимать заработанное и не заставлять уходить в тень. В рыночных условиях роль государства, безусловно, возрастает. Оно должно сформировать принципы работы рынка, бизнеса, организовать тщательную работу с финансами. Т.е. должно отказаться от функций, которые не в состоянии оплатить, и усилить приносящие ему доходы. Необходимо уменьшить налоговый пресс и в то же время расширить налоговую базу. Давайте учиться за все платить — за стоянку, за имущество, за транспорт, за все... И давайте откажемся от практики избирательных налогов, когда один платит, а у другого есть льготы. Все должны работать в равных условиях. Словом, нужна серьезная бюджетная реформа. Не менее важны структурные и секторальные реформы. Говоря о селе, возможности наши в аграрном секторе действительно уникальны. Но ахиллесовой пятой здесь является земля. Если у нас нет собственника земли и нет ротации земли от неэффективного собственника к эффективному через рынок земли, то нет и капитала. Посмотрите, как выглядит наше село, имеющее, кстати, уникальные возможности как для себя, так и для мира, но обеспечение его финансовыми ресурсами нулевое. В последние годы посевной занимался бюджет. Через госрезерв выделялись средства на топливо, посев, зерно и т.д. Мы создали условия, изгнавшие из села частный интерес. Нагрузка на государство в этой сфере очень велика. Нигде такого нет. Одним словом, нам нужно резко переходить на новые формы хозяйствования и потребления.
— Некоторые эксперты не исключают, что через определенное время вы можете стать жертвой старых экономических неурядиц, ну и, естественно, противников такого видения хозяйствования...
— Это возможно.
— Вы не боитесь проиграть?
— Нет, не боюсь. Я спокоен, поскольку это будет не мое поражение. Я не стоял в очереди за премьерством, не рвался в это кресло и всегда стремился избегать подобных ситуаций. Я искренно и честно принял это предложение, т.к. сложилась ситуация, когда чувства подтолкнули меня к этому. Не разум, а именно чувство того, что ты должен служить. Я не могу понести поражение, поскольку желаю добра... Если же к власти захотят прийти те, кто сильнее меня, я уйду. Единственное, чего боюсь, так это того, чтобы мы снова не отложили европейскую политику на несколько лет... С другой стороны, даже если это случится, то впоследствии наши дети, убежден, уже никому не позволят возвращаться назад. Придет новая генерация — наши дети или внуки, и они начнут то же дело... Уверен, что они будут лучше нас, умнее, активнее и сознательнее.
— А как вы оцениваете мнение зарубежных экспертов о том, что в Украине экономический рост будет невозможен до тех пор, пока не только в высших эшелонах власти, но и на нижних уровнях не будет преодолена советская система видения жизни, советская психология, не настроенная на рыночные условия жизни? Этот барьер возможно преодолеть? Хорошо, что правительство у нас будет молодым, но есть же еще и парламент, администрация Президента, местные власти, наконец...
— Действительно, перед нами стоит системная проблема. Безусловно, фундаментальным тормозом экономического процветания являются негативные ретроподходы. Но здесь следует уточнить, к какой системе эти подходы относятся. Какая система в наибольшей степени тормозит прогресс? Это, убежден, политическая система. Нация не сделала европейский выбор в политическом смысле. Мы ориентируемся на чувства и на идеологию, которыми жили наши предки. Но эта идеология обречена на небытие. В Европе в третьем тысячелетии такая идеология не приживется. А мы с этим багажом продолжаем жить. Это выбор большинства граждан, или значительной части граждан, тяготеющих к такой традиции и формирующих соответственно такого политика и политику вообще. И если такой политик уже избран в соответствии с чувствами большинства, то он является легитимным, и мы не имеем права не признавать это.
— А как вы считаете, почему от этой беды сумели легко избавиться наши западные соседи, бывшие с нами недавно в одном идеологическом лагере? Почему там нашлись мужественные реформаторы-революционеры, быстро и эффективно определившие новую концепцию, и силой толкнули массы вперед? Почему этого не произошло у нас?
— Да, в Польше пришел Бальцерович, но за ним в Сейме стояло 60 процентов голосов сторонников.
— Но говорят, что рядовые поляки его не любили. Его забрасывали камнями. Но он делал свое дело. Уровнем экономического роста Польша в значительной степени обязана именно ему. Это признают даже противники Бальцеровича.
— Это так, но все же у него была политическая поддержка парламента Польши. А что у нас? Давайте зайдем в наш парламент и спросим: кого вы считаете своей опорой? Кто в нашем парламенте будет проталкивать закон об упразднении льгот, который мы на днях подадим в ВР? Кстати, речь идет о ликвидации аморальных льгот. Почему юристы ездят в городском транспорте бесплатно? Почему у народных депутатов такие же льготы? Разумеется, в общественном транспорте они не ездят, но льготы имеют. Почему милиция не оплачивает проезд, как и 70% служащих? Да, у нас маленькие зарплаты, но они все равно больше, чем, скажем, пенсии. Кто в состоянии это отменить? Только большинство. И я себя спрашиваю: какое большинство? Так мы возвращаемся к тому, что выбор делают люди. Мы долго пренебрегали политическим процессом. Хороший пример. Я сам видел, как происходило голосование в провинции, когда шла голосовать мама и опускала в урну семь бюллетеней за всю семью. И кого они выбирали? Кандидата, за которого приказал проголосовать председатель колхоза!..
— А почему это с нами происходит? Что это, комплексы рабской психологии украинцев, которые никогда не были по-настоящему свободными? Может, это элементарное невежество или полное отсутствие самоуважения? Я уже не говорю о гражданской позиции. Что нам мешает приблизиться к Европе, мировым стандартам и отказаться от губительных комплексов?
— В этом и заключается системная проблема. Мы жили в обществе, в котором была одна партия, мы вообще были отлучены от реального выбора. И когда нам показали целых 13 вариантов выбора, сработало какое-то ретротяготение. Люди всегда чувствовали, что они не могут на что-то повлиять и что-то изменить. Это чувство живо до сих пор. И выражается оно в том, что украинец пассивен в решении судьбы Украины, поскольку считает, что его голос ничего не стоит... Подобное имеет место только у нас. Даже в России все иначе. Там есть патриотизм. Меня поразили выборы в России, когда молодежь призывали проголосовать, иначе она проиграет. Просто приди на выборы, почувствуй, что это твой долг, а тогда уже выбирай, за кого голосовать, прочтя программы кандидатов. Естественно, нам определиться тяжело. Ведь у нас сейчас 90 партий, из которых 26 в парламенте. Я не читал ни одной из партийных программ. Убежден, что и вы не читали... Но голосовать необходимо, сделать свой выбор необходимо. Иначе никогда не придут к власти конструктивные силы, которые не будут нас фундаментально разворачивать на 180 градусов после каждых выборов, в результате чего инвестор начинает сомневаться, вкладывать ли здесь свои деньги, а если вкладывать, то удастся ли избежать ревизии самого себя и детей. Это убивает желание инвесторов кредитовать развитие такого государства. У нас крайне низкая политическая культура, мы не воспитали в себе ответственность за свой политический выбор, за свои программные документы и т.д. Поэтому наш уровень жизни так отличается от уровня поляков или прибалтийцев.
— Я так понимаю, что вы готовы взять на себя роль радикального реформатора и личным примером положить начало развитию у сограждан качеств, о которых говорилось выше?
— Это единственная причина, по которой я сижу перед вами и говорю об этом.
— Кто из украинских политиков вам нравится?
— Очень многие. Прежде всего, это представители правоцентристской ориентации. Знаю, что среди них есть много политиков, способных самоотверженно работать, поскольку это политики "чистых рук", они могут подтвердить, что политика — это чистое дело, а не авантюрные забавы.
— Вы могли бы назвать этих людей?
— Мне очень симпатичен Иван Плющ. Это просто самородок. Большинство его качеств — положительные. Ему не место в партере парламента. Он отличный специалист в аграрной сфере, прекрасный человек. Очень хорошими людьми представлен Рух. Очень уважаю Геннадия Удовенко и Юрия Костенко. Это чистые политики. На их знаменах начертан панукраинизм.
— Расскажите о своей семье.
— Женат. Имею троих детей. Младшенькой Софийке скоро исполнится год. Уже начинает ходить. Очень смешная, очень любопытная... у нее чудесный возраст. Старшая доченька — студентка института международных отношений. Уже замужем, ждем внуков. Сын — Андрей, 14 лет, школьник. Очень скромный, толерантный. Умный и нежный. Сейчас в честь Рождества в "ссылке" у бабушки Варвары в Хоруживке.
— А кто из ваших детей больше всего похож на вас?
— Мне кажется, Андрей. В определенных обстоятельствах я не люблю разговаривать, особенно в обществе некоторых людей. Это на меня немного давит, я даже теряюсь. А хочется быть самим собой. Андрей такой же немногословный. У него такие же черты. Он может днями себя развлекать, читать, играться на компьютере и не нуждаться ни в каких компаниях. Все мои дети хорошие.
— А с кем вы дружите?
— Это мои коллеги из Нацбанка и люди от политики. Мы часто собираемся у меня на даче, которую я сейчас достраиваю в этаком крестьянском украинском стиле. Там много сельских вещей, простая мебель. Словом, все, что есть в крестьянской хате, есть у меня на даче. Урбанистического там нет ничего.
— А как бы вы оценили положение дел в Украине с правами человека? Считаете ли невыплаченные зарплаты и пенсии грубым нарушением элементарных прав человека?
— Да это не просто нарушение прав, это унижение человеческого достоинства, это какое-то никчемное посягательство на него.
— Вы унаследовали эту беду, как будете из нее выпутываться?
— С этого начинаем бюджет-2000. Макроэкономическая цель этого года — борьба с бедностью. Государство не должно формировать долги. Оно должно отвечать за свои обязательства. Мы хотим разбить этот год на несколько периодов. В одном из них будем выплачивать долги, в другом — компенсировать пенсии, зарплаты. Затем будем обеспечивать выплаты ветеранам, инвалидам, студентам и т.д.
— Есть ли украинцы, которыми вы могли бы гордиться?
— Есть. Я счастлив, что в моем правительстве есть место для таких, как Сергей Тигипко. Я уважаю Виктора Пинзеника. Эти люди многим пожертвовали, взяли на себя много горечи. Мне обидно, что Пинзеник совершенно не востребован, незаслуженно забыт. Но это является платой за прогресс, пускай маленький, но прогресс, к которому привели именно эти люди. Возможно, подобное ждет и меня. Но, с другой стороны, это закономерные вещи.
В этом интервью Виктор Ющенко сказал много правильных вещей, но забыл упомянуть одну очень важную: насколько аморально жил он сам, и желательно — с примерами. Это — Украине предстоит узнать в следующие десять лет.
WEREWOLF2016
