Герцог взял Алину за локоть, и она, тяжело вздохнув, молча прошла и встала на указанное место. Священник начал церемонию, во время которой герцогиня, не проронив ни звука, выслушала клятвы супруга.
Когда священник закончил, герцог удовлетворенно произнес: — Благодарю Вас, святой отец, сейчас Вас отвезут домой, а завтра ближе к вечеру, если Вас это устроит, я заеду к Вам и мы обсудим размеры моих пожертвований.
— Конечно, когда Вам будет удобно, сын мой, — кивнул тот.
— Замечательно, — проговорил герцог и подхватил Алину на руки, после чего стремительно вышел и, отдав по дороге распоряжение: отправить священника домой, прошел в свои апартаменты.
Войдя в свою спальню, он осторожно положил Алину на кровать и аккуратно снял с ее ног туфельки, которые поставил у кровати.
— Хотите воспользоваться своими правами? — презрительно скривив губы, спросила Алина и приподнялась на кровати.
— Да, моя дорогая, хочу, — глядя ей прямо в глаза, ответил он.
По его взгляду Алина поняла, что остановить его не сумеет. Она тяжело вздохнула, отвела взгляд и откинулась на подушки. — Развлекайтесь, мое тело в Вашем полном распоряжении.
— Ну не надо так, моя дорогая... я постараюсь, чтобы Вам было хорошо со мной... — герцог стал осторожно расстегивать ее платье.
Алина ничего не ответила и даже не пошевелилась. Алекс начал нежно гладить ее и осторожно одну за другой снимать с нее все детали ее наряда. А она полузакрыв глаза, никак не реагировала на это.
— Вам плохо, моя дорогая? — ласково целуя ее в шею, спросил он.
Алина молчала.
— Хотите изображать бесчувственную куклу — изображайте. Только зря Вы так, моя дорогая. Я действительно хочу, чтобы Вам было хорошо со мной... Я исполню любое Ваше желание. И развлекаться с Вами я не хочу... я хочу, чтобы у нас были дети, как и должно быть в нормальной семье, и еще хочу, чтобы процесс их зачатия доставил бы Вам удовольствие. Поэтому постарайтесь хотя бы дать мне понять, что Вам приятно, а что нет...
Алина не проронила ни звука.
— Что ж, придется догадываться, — усмехнулся Алекс, быстрыми движениями сбросил с себя одежду и, крепко прижав к себе тело супруги, стал умело ласкать ее.
Утром Алина была в крайне мрачном расположении духа. Она практически не разговаривала ни с кем, поэтому герцог постарался уговорить короля как можно скорее покинуть Телдом.
Выехав из замка, король хмуро осведомился:
— Что случилось, Алекс? С чего ты так быстро постарался уехать? Между вами снова черная кошка пробежала что ли?
— Я воспользовался своими правами этой ночью, мой государь. Поэтому посчитал, что Алине надо дать время отойти от того, что я принудил ее к этому.
— Поздравляю... — усмехнулся король, — и как ощущения?
— Если честно, то не из приятных. С бревном неподвижным и то, наверное, было бы лучше, потому что в отличие от него Алина прекрасно умеет дать почувствовать, что ты подлец и последняя скотина. Одним словом она была презрительно холодна и абсолютно бесчувственна. Правда, я и не ожидал ничего иного, я хотел лишь, чтоб у нее был ребенок.
— Думаешь, одной ночи для этого будет достаточно?
— Очень на это надеюсь... Потому что настоять еще раз на близости с ней у меня вряд ли хватит духа. Как мне кажется, лишь рождение ребенка может заставить ее смягчиться.
— Да, Алекс... — хмыкнул король, — хотел я тебе позавидовать, но видно нечему... Если только сына она тебе сразу не родит... Но тогда я тоже буду доволен. Потомок Тоддов и Треворов должен стать достойной опорой трону.
Во дворце король первым делом зашел к старшему сыну:
— Все-таки уехал ночью, хотя герцогиня просила не уезжать? — глядя на сына, осведомился он.
— Простите, отец, — Марк поднялся, увидев короля, и склонил голову.
— Что ж, раз ты жив и здоров, выходит, кузина зря волновалась и в кои веки ошиблась... Хотя она сказала, что предчувствия у нее просто нехорошие... возможно, она предвидела свои неприятности, а не твои... — задумчиво добавил король.
— У Ее Светлости неприятности? — Марк поднял голову и в упор посмотрел на отца.
— Это, смотря с какой точки зрения посмотреть... возможно, для нее и да... хотя опять же смотря что, называть неприятностями... — усмехнулся тот. — В общем, ничего страшного не произошло и кузина моя жива и здорова. Так что не бери в голову... если вдруг ты за нее переживать решил. Да, я обещал ей, что извинюсь... Так что извини, я с тобой вчера нехорошо поговорил.
— Отец, Вы можете сказать яснее, что случилось с герцогиней? Я чувствую себя виноватым, что ослушался ее. Это я послужил причиной ее неприятностей? — осторожно осведомился Марк.
— Да ничего с ней не случилось, — король отрицательно качнул головой. — И ты здесь абсолютно не при чем.
— Но ведь Вы сказали... сказали, что, возможно, она предвидела свои неприятности...
— Да что ты цепляешься к словам... Я неправильно выразился. Нет у нее никаких неприятностей, отстань.
— Отец, Вы сказали это не просто так. Скажите, что Вы имели в виду.
— Да что ты прицепился, как клещ. Все с ней хорошо.
— Отец... Если Вы не скажете, я поеду к ней прямо сейчас, извинюсь перед ней и все сам у нее узнаю.
— Вот только попробуй без моего разрешения к ней сунуться, голову сверну.
— Если Вы возражаете, государь, я, конечно же, к ней не поеду... Но может, Вы все же скажите мне, что случилось? Герцогиня в какой-то мере стала моей наставницей, и мне очень бы не хотелось думать, что я навлек на нее какие-то неприятности...
— А ты учишься дипломатическому подходу к решению проблем... Это радует, — усмехнулся король. — Видно она действительно многому тебя научила... Раньше ты бы или отступил или истерику закатил... Ладно... Раз уж я проговорился. Ты к этому точно никаким образом не причастен... Возможно, кузина моя месяцев через девять порадует нас наследником. Она к этому не особо стремилась, уж очень ей в монастырь уйти хочется, поэтому я и сказал про неприятности для нее...
— Кто-то посмел настоять на близости с ней против ее воли? — в глазах принца сверкнула злоба.
— Ты соображаешь, что говоришь или как? — грозно рявкнул король. — Во-первых, она замужем, поэтому что значит твое "кто-то"? А во-вторых, иметь детей ее долг.
— Простите, — Марк потупился, — я, не подумав, сказал. Герцогиня слишком прекрасна, я и представить не мог, что даже ее муж может поступить хоть в чем-то против ее воли...
— Ты прав, это сложно, — король усмехнулся, — но иногда долг превыше чувств. Кстати, меня всегда поражало, как Алина умудряется своих противников превращать в рьяных защитников. Симпатиями к ней ты раньше явно не отличался.
— Она на многое заставила меня взглянуть другими глазами, — тихо пробормотал Марк.
— Что ж это неплохо. Займешь мое место, не обижай ее. Дружба с ней дарит очень многое, но ты наверняка и сам это почувствовал. Она несомненно причислила тебя к кругу своих друзей и благоволит тебе.
— Мне не хотелось бы думать о том, чтобы занять Ваше место, мой государь, но мне приятно, что герцогиня столь явно благоволит мне, что даже Вы это заметили. Я постараюсь быть достойным ее дружбы.
— Это радует, — кивнул король. — Да, еще сказать хотел: через два часа совет, хочешь, можешь придти.
— Я приду, отец.
— Хорошо, — король стремительно развернулся и вышел.
Как только за ним закрылось дверь, Марк сел в кресло и, обхватив голову руками, облокотил их на колени.
— Господи... что же произошло за эту ночь, что они смогли сломить ее? Мерзавцы... оба... И еще улыбается... Алина, это ничего не будет значить для меня, клянусь... для меня ты все равно останешься чиста и невинна, сколько бы у тебя не было детей, и кто бы не касался тебя. Я знаю, что взяли они тебя против твоей воли, силой... А ведь про поездку свою ты ничего им не сказала... Господи, если бы я знал, я бы не отпустил ее... или вернулся бы с ней... или... Господи, нет, не мог я ничего сделать... Как же ужасно осознавать свою беспомощность... Но я отомщу им... обоим отомщу... Я обещаю, Алина, я отомщу им за тебя... Пока не знаю как, но отомщу.
Он встал, взял плащ Алины, аккуратно свернутый и лежащий в углу на маленьком пуфике, прижал его к лицу и нежно поцеловал. Потом долгим взглядом посмотрел на пылающий камин, покачал головой и, открыв большой сундук со своими вещами, спрятал туда плащ герцогини, после чего запер его.
15
Беременность Алины проходила очень тяжело. Ее постоянно тошнило, поэтому ела она очень мало и все время находилась в состоянии депрессии. Ее все раздражало и ничего не нравилось. Мрачная, угрюмая с недовольно поджатыми губами и тяжелым взглядом она теперь мало чем напоминала ту Алину, которая умела заразительно смеяться, искренне радоваться, и перед обаянием которой было трудно устоять.
— Алекс, как ты думаешь, после родов это пройдет, или твоя супруга останется такой уже навсегда? — хмуро осведомился король, наблюдая за Алиной, которая за весь вечер не проронила ни слова.
— Я очень надеюсь, что пройдет... Любит она детей, поэтому должна оттаять. Потому что если не случиться это, то даже что делать не знаю... Я тут предложил свозить ее в ее монастырь, так отказалась она.
— Даже так?
— К сожалению, да, мой государь.
— Печально. Одно утешает, Алекс, что роды скоро... Вот тогда мы все и узнаем. Кстати, ты кормилицу ребенку, подобрал?
— В общем, да. Хочу на первое время бывшую мою любовницу использовать. Она до сих пор сына кормит.
— Сама? — удивленно спросил король.
— Конечно сама. Изабелла же по рождению простолюдинка, Ваше Величество. Она по-другому и не может. Я предлагал ей, конечно, но она даже слушать не захотела. Сказала, что сына, будет кормить только сама. И сама предложила будущего ребенка Алины кормить.
— Не боишься, что Алина еще больше приревнует, если к себе ее возьмешь?
— Не приревнует. Она, кстати, настояла, чтоб я крестил сына Изабеллы, и сама предложила стать его крестной матерью. А когда я ей сказал, что Изабелла предлагает кормить нашего будущего ребенка, сразу согласилась.
— Ну ты и наглец, Алекс. Собрался открыто притащить любовницу прямо сюда... и мотивировку ведь какую подобрал.
— Да не коснулся я ее с тех пор, как Алина к ней в дом попала, и не коснусь больше. И Алина знает об этом, поклялся я ей, что не изменю ей больше ни с кем.
— И давно поклялся?
— Да уж девять месяцев скоро...
— То есть, даже зная, что ты больше ей не изменяешь и не изменишь, прощать тебя Алина не хочет...
— Как она говорит, она простила и не держит зла, лишь предательства забыть не может... Правда, красивая формулировка?
— В стиле Алины... Да, Алекс, тебе сейчас не позавидуешь... Ладно, будем надеяться на лучшее. Она же ревностная христианка, должна она отойти. Вот родит, и свози ее в этот ее горный монастырь, даже без ее желания, свози. Скажи, что сам хочешь съездить и хочешь, чтоб она сопровождала тебя. Она не посмеет отказать.
— Да, это дельная мысль. Благодарю, Ваше Величество.
В это время к королю подошел принц.
— Отец, я хотел бы поговорить с Вами и герцогом наедине, если это возможно, — тихо произнес он.
— Что за тайны, Марк? Скажи так.
— Отец, я предвижу Вашу реакцию на то, что собираюсь сказать, и предпочел бы, чтобы свидетелей кроме герцога не было...
— Алекса ты, стало быть, не боишься.
— Это касается и его тоже...
— Заинтриговал, — протянул король, поднялся и обернулся к герцогу Тревору. — Пойдем, Алекс, пройдем в библиотеку, послушаем, что нам мой сын поведать собрался.
Дождавшись, когда в библиотеке за ними закроются двери, принц опустился на колени перед отцом и проговорил: — Государь, я прошу у Вас позволения просить руки старшей дочери Его Светлости, герцога, леди Катарины.
— Можете не утруждаться, Ваше Высочество, — резко перебил его герцог Тревор, — я не выдам ее замуж, тем более за наследника престола.
— Да, Марк, твой выбор не особенно удачен, — согласно кивнул король. — Хочешь породниться с семьей герцога, попроси его среднюю дочь, она хоть и немного младше и в монастыре живет, но ты можешь съездить и увидеться с ней. Я думаю, герцог позволит. Вот против этого варианта ни я, ни он, наверняка, возражать не будем... Ведь так, Алекс?
— Кто ж против такого возражать может? — усмехнулся герцог.
— Я женюсь только на Катарине, — тихо, но очень уверенно проговорил принц.
— Я не хочу вдаваться в подробности, Марк, но поверь, мы с герцогом не просто так отказываем тебе и предлагаем подумать о другой его дочери.
— Я все знаю о ней, отец. Это ничего не значит для меня. Я хочу, чтоб она стала моей женой.
— Нет, Марк. И раз ты все знаешь о ней, то ты знаешь, почему я говорю "нет". Все. Разговор окончен.
Марк поднялся и в упор посмотрел на отца:
— Она ждет от меня ребенка, отец.
— Что??! — в один голос воскликнули и король, и герцог.
— Ваша дочь, Ваша Светлость, ждет ребенка, и я не намерен скрывать, что ребенок у нее будет от меня, — повернувшись к герцогу, произнес принц. — Надеюсь не в Ваших интересах делать это достоянием гласности. Гораздо удобнее для всех будет разрешить нам обвенчаться, и все будет очень пристойно.
— Я убью, эту стерву... — зло пробормотал герцог.
— Алекс, подожди... остынь, тут подумать надо... — король предостерегающе поднял руку, а потом обернулся к сыну: — Марк, подонок ты порядочный, вот что я тебе скажу.
— Отец, я знал, что Вы не позволите, поэтому пошел на это. Я хочу на ней жениться. Да, она оступилась однажды, но это все в прошлом. Не ломайте нам жизнь. Она нужна мне, очень нужна. Она достойного рода и никто ничего дурного о ней не знает... кроме вас, конечно. Внешне все будет очень достойно, да и по сути тоже... К тому же, герцогиня Алина ее простила и сама забрала из монастыря. Она хотела дать шанс ей начать новую жизнь... Так почему не со мной? Катарина высокородна и при этом кротка, неискушенна, доверчива и мила. К тому же Ее Светлость наверняка сумела ей внушить и то, что жена должна быть покорной мужу и то, что своеволие до добра не доводит. Где я еще такую жену найду, отец?
— Как ты сумел с ней познакомиться? — тяжело вздохнув, осведомился король.
— Случайно, отец... правда, я верю, что в любой случайности рука провидения и ничего на самом деле случайного с нами не происходит.
— Алекс, — король обернулся к герцогу, стоящему просто с каменным выражением лица, — что скажешь?
— Я убью сначала ее, а потом себя. Пережить такой позор выше моих сил, Ваше Величество, — мрачно ответил тот.
— Не надо... не драматизируй так все. Я в любом случае не позволю опозорить ваш род... Одним словом, в сложившейся ситуации, я думаю, им лучше позволить обвенчаться. Это и род ваш от позора избавит, и грех с обоих снимет, и ребенок в браке родится. В общем, достойно все будет. Вряд ли твоя дочь после всего, что произошло с ней, вновь ввяжется в то, во что лишь по неведению ввязалась.
— Алина не согласится, на такой брак, точно не согласится, — хрипло проговорил герцог.
