Костёр горел хорошо. Пламя плясало едва-едва по поверхности горючего хлама — не коптило, но и высоко не взвивалось, отдавало тепла ровно столько, чтобы было комфортно тем, кто находился рядом — мальчишке лет одиннадцати-двенадцати, раскинувшемуся в проржавевшем стоматологическом кресле, и узкоглазой черноволосой девочке, сидевшей от него по правую руку на старом пластиковом ящике.
Мальчишка, хотя и был одет в шмотки с чужого плеча, вид имел самый авторитетный и важный, а в руках гордо крутил здоровенный пистолет. Главарь. А что за главарь без помощника? Точнее, помощницы. Пускай тощая, мелкая, зато юркая и бесстрашная. Пацаны долго гадали: кто такая эта узкоглазая, откуда взялась? Но Лето сказал, как отрезал: "кореянка". Так и порешили.
Девчонка была модная — в дутой курточке (конечно, рваной и с заплатками, но почти по размеру) и даже штанцах по возрасту. Таких выпендрёжных, с ремнем-цепочкой на поясе. А на цепочке блестящие сердечки. Красота!
В двух шагах от кресла вожака и его поверенной устроился прямо на полу щуплый белобрысый мальчишка лет девяти. Этот одет был, как все беспризорники — во взрослую куртку с подрезанными по росту рукавами и взрослые же подвернутые штаны, зато таскал на поясе понтовый нож! По обуху шла пилка, а если соединить с ножнами, то получались кусачки. Правда, ни пилить, ни кусать до сих пор как-то надобности не возникало...
Белобрысый, насупившись, слушал старшего.
— Шустрый, — вожак, наконец, спрятал пистолет под куртку, а вот девочка, наоборот, выразительно положила руку на шило за поясом, — харэ уже тупить. Брошенное ничего не стоит. Ваще ничего, понял? И не фиг в чужие замесы лезть. Нам сейчас надо ходить тихо, смотреть, слушать, запоминать. А подбирать только то, что совсем уж плохо лежит.
— Блин, Лето, столько добра мимо проходит! — взвыл белобрысый и даже подскочил.
— Я сказал: харэ тупить, — жёстко повторил Лето, а девчонка рядом с ним насупилась еще сильнее и как-то вся подобралась. — Чё Ушлый делает? А корейцы? Сидят и ждут. Дождутся — сразу отработают и поднимутся. Ты Керро давно видел?
— Давно... — Шустрый заметно потух.
— Во-о-от, — со значением протянул Лето. — Он не носится, не лезет в замесы, а исчез и что-то своё работает. А если вдруг у тебя в голове херня завелась, ты лучше лбом об стенку постучись. Потому что если ещё ко мне полезешь, то я твою тупую башку сам разобью на хер. Осознал?
Белобрысый открыл уже рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент по короткому тросу из широкой щели в потолке соскользнули двое: совершенно одинаковые с лица мальчишка и девчонка лет восьми. Мальчишка, спрыгнул на пол и заорал в восторге:
— Три опиздюлины опять наширялись, как тогда летом! Идут и одиночных баб валят, а одна уже куртку скинула!!! Всё, как тогда!!! Лето, ты по три креда за каждую их шмотку обещал!!!
— Гони сюда!
Главарь, получив куртку, тут же исчез в узком лазе между стеной и обрушившимся перекрытием потолка. Вернулся через несколько минут и сказал мальчишке из близняшек:
— Держи.
Три креда перекочевали к счастливой парочке, а Лето, сунув в рот два пальца, резко свистнул:
— На выход! За опиздюлинами! Что бросят — подбирать сразу. Не успели — запомните, кто ухватил. Какая упадет — налетели, обобрали и в стороны. За каждую шмотку пять кредов, плюс всё барахло из карманов отдам!!! Ну, а не упадут сами... — вожак осклабился и хлопнул рукой по пистолету под курткой. — Поможем.
— Йоху! — запрыгала радостно девочка-близняшка и сдернула с головы бесформенную шапку, демонстрируя короткий ежик едва-едва отросших волос. — Йоху-у-у!!!
Когда верные "бойцы" Лето умчались исполнять поручение, мальчишка припомнил слова Су Мин: "За каждую ключ-карту, которую снимешь с этих трёх, получишь по три сотни. И очень надеюсь, что ты не попытаешься меня кинуть". Лето тогда ещё подумал: "Чё я — совсем без мозгов? Тебя кинешь, потом по кускам собирать будут". Кореянка же, словно прочитав его мысли, мило улыбнулась и добавила: "И не дай тебе Трое кому сболтнуть о моём интересе".
— Погодь, — вожак придержал за локоть напарницу.
Девочка посмотрела на него из-под длинной сальной челки с угрюмым недоумением.
— Пусть бегут, — сказал Лето и пояснил: — На улице холодища. А эти три дуры, раз уж раздеваться начали, быстро замёрзнут. Наши сами справятся. А мы с тобой пока на лёжку к ним сходим, — он усмехнулся вопросительному взгляду подруги. — Знаю я, где их лежка, знаю.
* * *
Рамон слегка поёжился, стоя у двери непримечательного с виду двухэтажного дома. Со стороны поглядишь — ни красоты, ни шика, ни даже надёжности. Ветхие стены, облупившаяся штукатурка, крыша какая-то облезлая... Ушлый и сам с виду такой вот простенький, безобидный, на унылого задрота похож. А ворочает делами, какие не снились ни Патлатому, ни Бивню, несмотря на всю их брутальность.
И вот Рамона пускают в святая святых — дом бонзы. Мля, очково-то как... Прийти на хату авторитета всего-то через месяц работы в группировке! Это или взлёт, или... залёт. Лучше бы первое, конечно. О втором даже думать не хочется.
Поневоле вспомнилось, как полчаса назад Батый будто бы вскользь уточнил:
— Сколько человек знают про твое участие в убийстве бивнястого?
— Один, и он на дно уже лег, — честно ответил Рамон.
— Отлично. Когда вся эта фигня закончится, познакомишь. Мне толковые люди нужны. Да и тебе они тоже пригодятся. И учти: ты про свою банду и её дела не в курсе.
Капец. Встрял, так встрял. Получается, Ушлому кто бивнястого мочканул — знать не нужно. Ёп. А ведь поговаривают, будто у него в башку детектор лжи встроен! И как теперь не спалиться? Батыю-то по фиг, вон, спокойный, как киборг, а ему — Рамону — каково? Он с Ушлым говорил-то один раз всего. То есть, Ушлый с ним. И не говорил, а поставил в известность, как относится к рэперским шмоткам. До сих пор стрёмно, что привлек внимание старшего не работой, а дебильным прикидом. Но кто ж знал, что у него в банде так с этим строго?
Это потом уже Рамон обратил-таки внимание, что люди Ушлого и впрямь сильно отличаются от всех прочих — нормально одетые, правильно говорят, спокойно себя ведут... И в доме-то, вон, как всё... обалденно!
Внутри особняк и впрямь напоминал кадр из какого-нибудь крутого стереофильма: лестница, ковры, элегантная мебель, чистота, мягкий свет... Ничего лишнего, никакого пафоса, но выглядит так, что хочется идти по стеночке и благоговеть. Мля, неудивительно, что бонзе не понравились Рамоновы шмотки и сальные дреды.
— Чего замер? Разувайся, — подтолкнул молодого в спину Батый.
Рамон поспешно стянул изношенные стоптанные кроссовки и украдкой заправил носок между пальцами, чтобы скрыть дыру.
— Идём, — махнул Батый и отправился вверх по лестнице.
Чикано заторопился следом, на ходу одёргивая одежду и досадуя про себя, что брился целых три дня назад. Но кто ж знал-то, блин!
Прошли длинным уютным коридором, на стенах которого тепло горели выполненные под старину лампы. Батый стукнул в дверь и вошел.
Ушлый сидел за массивным столом и перелистывал книгу, однако, судя по выражению лица, даже не пытался читать.
— Приветствую, бонзо, — кивнул Батый, усаживаясь в уютное кожаное кресло с изогнутыми подлокотниками.
Рамон замер на пороге, пока старший не кивнул на стоящий возле книжного шкафа стул.
— Самый толковый из моих, — представил Батый чикано. — Всё утро по сектору бегал.
— Толковый, говоришь? — Ушлый посмотрел на Рамона без узнавания. — Ну, тогда излагай. От самого важного и по нисходящей.
— Самое важное... — Рамон сглотнул, незаметно спрятал ноги в дырявых носках под стул, а руки положил на колени, чтобы были на виду. — Бивнястые вставили пистоны трём патлатым. Когда другие патлатые на выручку подоспели и завалили стрелков, которые бдели за казнью, то потеряли ещё пятерых. В итоге решили в отместку двух схваченных бивнястых на жаркое пустить, но сдуру начали жарить перед магазином Олли. Тот подпалённых пристрелил и сказал, что в следующий раз грохнет придурков, которые надумали вонять горелым рядом с его заведением. Сам Олли закрыт, не пройти. "Нора" утроила охрану. Пускают не всех. В "Хризантемах" так же. Ну, всякая мелочь по-разному: "Девять жизней" людей набрали, укрепились, а, скажем, помойка на третьей радиальной закрылась — хозяин все запасы заныкал и на дно лег.
— Хватит, это уже надиктуешь по выходе, оно пока не сильно важно. Что со связистами?
— Су Мин два часа назад пришла в "Нору" с каким-то мужиком не из наших. Тот это чужак или нет — не знаю, а чел, который инфу сообщил, того чужака не видел, поэтому подтвердить не может. Там же, в "Норе", корейские бойцы — пять или шесть троек. Остальные сидят в высотке и не высовываются.
— Ясно. Теперь самую неважную новость расскажи, — Ушлый расслабленно откинулся на спинку кресла.
Рамон замялся, а потом вдруг просиял и ухмыльнулся:
— Перед логовом Бивня написали: "Бивень — баклан". Бивень почему-то вышел с автоматом и расстрелял по надписи весь магазин.
Ушлый хохотнул:
— Вот вредная баба! — после этого бонза повернулся к Батыю. — Не вовремя это всё завертелось. Надо гасить. Кого из двоих оставляем?
— Патлатого, — помощник не задумался даже на долю секунды — явно ждал вопроса и давно решил, каким будет ответ. — Во-первых, Бивень уже почти неуправляем, а значит, свою полезность исчерпал, — Батый вскинул руку, упреждая возражение авторитета, и продолжил: — Им все труднее манипулировать, и максимум через год он слетит с нарезки. Тогда валить его придется уже нам самим.
— А во-вторых? — Ушлый вроде обращался к собеседнику, но Рамону почему-то казалось, будто бонза ждет ответа от него.
— А во-вторых, — Батый усмехнулся, — в секторе есть такой симпатичный и очень сексапильный фактор, благодаря которому нам мараться о Бивня не потребуется.
— Верно. Но, чтоб Патлатый не борзел, ему нужно подбросить конкурента, — Ушлый выпрямился и слегка подался вперёд — упёрся локтями в стол, сцепил пальцы. — Амиго, — бонза поставил подбородок на сцепку и впился в молодого пронзительным взглядом, — а ты, например, хочешь стать четвёртым бонзой сектора? Первый год поддержим, поможем и всё такое.
— Нет, — не задумываясь, ответил Рамон.
— Обоснуй, — собеседник чуть прищурился.
— Во-первых, не справлюсь — авторитета не хватит.
Ушлый благосклонно кивнул, признавая весомость довода.
— А, во-вторых, — сказал чикано, — помощником бригадира у тебя быть зачётней и перспективы по любому лучше.
— Аргументируй, — казалось, бонза смеётся про себя.
— У тебя мало точек, а людей, денег, оружия, да всего — куда больше, чем у Бивня и Патлатого, значит, ты живешь не с земли, а с чего-то другого. Или с корпами ведешь дела, но это вряд ли, или с межсекторалами. И потому я лучше буду с тобой.
— И многие в секторе так обо мне думают? — будто мимоходом поинтересовался собеседник.
— В секторе вообще мало кто думает. Так что немногие.
— Выйди, — бонза посерьёзнел, — и подожди снаружи... Хотя нет, сходи в третью дверь за углом, надиктуй там все, что вообще сегодня слышал по сектору. А потом зайди к учетчику, я скажу, чтоб гонорар тебе выдал. Вали, вали.
Совершенно оглушенный нежданным успехом Рамон оставил старших наедине.
* * *
В маленькой комнатке, уставленной аппаратурой, воздух был сизым от сигаретного дыма. За столами, что стояли в центре, в удобных офисных креслах сидели перед голокубами двое мужчин и женщина. Женщина — короткостриженая брюнетка — курила, стряхивая пепел в грязный пластиковый стакан.
— А я говорю, мегаплекс сто существует! — сказал женщине сидящий напротив долговязый коллега в легких очках-информере. Видно было, что спор между этими двумя тянется уже давно. — Не может его не быть! По любому есть какой-то общий центр. Иначе в мире давно бы уже полыхала Третья корпоративная, а не нынешнее чуть теплое противостояние.
Поперхнувшись дымом, долговязый вызвал приложение бытового комплекса и ткнул в виртуальную кнопку. Загудела вентиляционная система.
— Ничего себе чуть теплое! — Кэтрин Меган — собеседница тощего очкарика — хмыкнула и отправила бычок в импровизированную пепельницу.
Она прекрасно помнила рассказы брата об уходящих за периметр рейд-группах, воздушных боях вертолетов, о стремительных и безжалостных схватках штурмовиков, о диверсиях и внедрении агентуры, да много о чём ещё из бесконечного противостояния корпораций.
"Остынь, не спорь" — мигнуло в голокубе Кэтрин мгновенное сообщение от Волмера Каунти — флегматичного сутуловатого мужика, сидящего слева от спорщицы.
— Конечно, чуть тёплое! И только попробуй поспорить! — очкарик откинулся в кресле. — Ядерное оружие уже лет сорок не применяли, — начал перечислять он, — и лет двадцать, как перестали использовать биологическое.
Кэтрин стало любопытно.
"Почему?" — едва заметно шевеля пальцами, написала она в мессенджер Волмера.
"У него, конечно, навязчивая идея, но бзики бывают очень разные. Знаешь, сколько он левого, но полезного нарыл в своих поисках?"
"Нет".
"Достаточно, чтобы получать больше и тебя, и меня вместе взятых. А почему ищет... на это боссу плевать, был бы результат".
Кэтрин раздраженно фыркнула и свернула крохотное окно мессенджера.
Стив тем временем продолжал разоряться, рассказывая, что тот, кто найдет контакт с мегаплексом сто, получит тестовое задание, по выполнении которого незамедлительно отправится в этот рай на земле. Ну, или на небесах, если сотый на самом деле окажется орбитальной станцией. Хотя, в целом, пофиг даже, если мифический мегаплекс будет подземным. Какая разница, где блаженствовать? Главное — мегаплекс сто — это РАЙ.
В чём заключался этот рай, Кэтрин уже знала: каждого там ждало своё четкое место, причем можно было не переживать, что кто-то подсидит и ты лишишься работы или должности, не получишь премии. Типа там все зависело только от твоих реальных способностей. Ну и, если уж ты попал в мегаплекс сто, то останешься там навсегда. А это — два выходных в неделю, восьмичасовой рабочий день, месяц оплачиваемого отпуска, возможность питаться только натуральными продуктами, собственный дом, достаток...
Короче, полный бред, как из брошюрок "Корпоративного Братства", где все улыбаются, обнимаются, смотрят на коллег с дружеской заботой. Глянцевое выхолощенное счастье, образцовое, идеальное, лишенное стрессов... Приторно-сладкое до тошноты. Хотя месяц оплачиваемого отпуска, восьмичасовой рабочий день, да еще ко всему два выходных — это было, конечно, очень круто. Потому и пованивало отвратным концентратом ванили.
Но Кэтрин уже не слушала Стива. У неё крутилась в голове навязчивая и обидная мысль: "Больше, чем ты и я, вместе взятые". Да ни хрена себе! Интересно, можно ли искусственно привить такую вот полезную паранойю? Ну, или любую другую, главное — чтоб на ней зарабатывать.
Она не успела прийти к однозначному решению, потому что в этот момент дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник невысокий человечек с брюшком, лоснящейся физиономией и блестящей лысиной — Дик Чекил, босс их маленькой компании по радиоразведке и контрразведке.
