— Ну, показывай, — переключился директор на Николая. Тот начал объяснять. Щелкал кнопками, показывая картинки трех миров. Эдуард Степанович заинтересованно смотрел на экран. Пальцами теребил подбородок.
— Да, да, да, — говорил он сам себе. Потом посмотрел на Николая. — Бери Владимира и разрабатывайте на пару это направление, — он взглянул на экран последний раз и вышел.
— Слышал?
— Еще бы не слышать, — ответил Алексей Николаю, провожая директора недобрым взглядом.
— Тогда приступаем.
Х Х Х
— Да какой ты на фиг ученый? Моя собака и то умнее — вскричал Николай. — Соберись, Виталий.
Алексей съежился. По счастливой случайности его никто не трогал, хотя если честно, такие эпитеты он заработал больше того несчастного лаборанта, на которого обрушил свою ярость Николай. Выигрывал Алексей только за счет того, что мог в любой момент ляпнуть что-нибудь этакое, что можно узнать о мирах только из личного опыта. Николай приходил в дикий восторг. Называл его генератором идей. Ставил всем в пример, что вот, мол, новенький, а уже о таком догадывается. А Алексей постоянно находился в ненормально тревожном состоянии. Ему все время приходилось придумывать, как выразить свои идеи так, чтобы они в будущем не ударили по нему, либо по кому-нибудь из близких.
Когда подошел конец рабочего дня Алексей начал впадать в тихий ужас. Куда он пойдет? Где будет ночевать? Конечно, после ночевок в сказочном мире вроде должен был привыкнуть, но там коротали ночь возле уютного костерка, да под запах жарившегося олешка. А тут на лавочке газеткой прикрывшись? Да еще и от милиции побегать придется, чтобы не загребли как бомжа.
Тут же выяснилось, что Владимир, чье тело он так нагло занял, жил в находившемся при корпорации общежитии. С плеч словно гора свалилась.
Решилась так же проблема как свое жилье обнаружить. Николай прикипел к нему так, из-за его откровений, что шел за ним, говоря о лабораторных проблемах и теориях. Проводил его до общежития, поднялся до третьего этажа и остановился перед дверью с номером 38.
— Ну что ж, — сказал он. — Вот ты и дома, — и посмотрел на Алексея с надеждой, ожидая, что его пустят внутрь, и они продолжат научные беседы. Обломс. Алексей совсем не хотел показывать перед ученым полное незнание собственного жилья. Надо сначала ознакомиться, а уж потом и приглашай кого хочешь.
— Спасибо, что проводил. До завтра, — последнее, что Алексей увидел, когда захлопывал дверь, это разочарованные глаза.
Беглый осмотр показал, что Владимир жил как большинство мужчин. То есть в комнате царил рабочий беспорядок, когда только сам хозяин мог разобраться, где что у него лежит. Пообещав себе с утра все осмотреть, Алексей добрался на кухню, на последнем дыхании ворвался в холодильник. Залпом выпил найденный там пакет кефира, закусил вареным яйцом. Через несколько секунд одетым завалился в постель и вырубился выжатый Николаем за полдня работы. Ученый пахал как трактор и рядом с ним никто не сидел. Как-то даже уважение начал вызывать.
Утро наступило непростительно быстро. Алексей поднялся разбитый как телега, спущенная с горы. В глаза словно по мешку песка сыпанули. Чуть ли не на ощупь отправился в ванную. Очнулся только в коридоре. Сначала не понял, как он здесь очутился. Потом сравнил расстановку комнат в своем доме и в этой комнатке. Ага, все ясно. Тело на автопилоте отправилось по знакомому маршруту, ну и забрело.
Ванная оказалась вообще в противоположной стороне. Сначала белизна глазурованной плитки больно ударила по глазам. Алексей на ощупь добрался к крану. Брызнул в лицо восхитительно холодной водой. Сразу почувствовал себя лучше. Песок пропал, телегу починили. Почистил зубы. Как классно. Казалось, целые годы он не мог просто почистить зубы. Жаль только что не получается сделать это для своего настоящего тела. Совместил бы приятное с полезным.
Можно жить.
Напоследок посмотрел в зеркало. Воо, где же он уже видел это приятное мужественное лицо? А, вспомнил. Эту отвратительную харю не забудешь. Та самая сволочь, что ставила пари на его смерть. Он еще обещал подпортить эту мордашку каким-нибудь ценным прибором.
Алексей напряженно всматривался в отражение. Хотелось вот прямо сейчас сделать что-нибудь эдакое. Надпись на лбу что ли вырезать. Или... Хотя нет, это полнейший идиотизм. Тело нужно ему самому в целости и сохранности. В общем, делаем так. Считаем, что захват тела противника и использование в собственных нуждах, есть надругательство в высшей степени. А уж потом можно будет и добавить.
В лучшем расположении духа Алексей оделся и отправился на свою новую работу.
Х Х Х
Хмурое лицо Николая расплылось в улыбку, когда он увидел входящего в лабораторию Владимира.
— Ну, — сказал Алексей, наслаждаясь тем, что вот так может невозбранно стоять в святыне врага, — что без меня случилось?
— Да что без тебя-то случится? Все интересное происходит только с тобой. Это же ты у нас кладезь идей и ходячая везуха.
— Везухе гип-гип ура! — закричали рядом несколько лаборантов.
Николай бросил на них испепеляющий взгляд, и ребята уткнулись лицом в свои приборы.
— В смысле на мне везут? — продолжил Алексей.
— В смысле тебе везет. Да и нам заодно от щедрот перепадает.
Больше всего Николая интересовал мир Сергея. Как Алексей думал, из-за высоких технологий. Был, правда, еще мир Юлии, где можно было оружием классным разжиться, но там картинка замерла на одной из комнат города. А сдвинуть ее почему-то никак не получалось ни в одном из трех миров. У Сергея хоть показывает место катастрофы. Кругом носятся спасатели. Кружится разная техника. Такая, что ученые просто слюной давились. Они сделали, наверное, уже тысяч десять фотографий и видеозаписей. Пытались по ним воссоздать механизмы. Алексей влез, объяснил, что в разных мирах могут быть разные законы физики, поэтому так уж буквально повторять ничего не надо. Своим умом тоже надо думать. Потом объяснил Николаю теорию, что миры, пока подключены к своему создателю, а, может, правильнее, воображателю, строятся, упорядочиваются. А потом создатель спокойно отключается и мир начинает свое самостоятельное существование. Но если создатель умрет, а сам был при этом подключен, то мир получает от него импульс уничтожения. Подключенный мозг, умирая, знает, что все должно перестать существовать, отключиться и силой воображения стирает мир, как стирается его собственное существование. Причем, пояснил Алексей, это вряд ли происходит сразу. Начинается с одной точки, которая постепенно расширяется и превращается в подобие бездны космоса всасывающего в себя все.
— А ты уверен? — переспросил Николай. — Как-то бредово получается. Этот мир придумка и должен выключиться подобно телевизору. Чик и все.
— На экран посмотри. Получилось ли чик и все?
Николай был очень умным человеком, как заметил Алексей, но страшно предубежденным. Как он вообще умудрился стать изобретателем? Науке это неизвестно.
Наконец Алексей решил рискнуть и задать волновавшие его вопросы. Они в очередной раз спорили с Николаем о том, что организмы из разных миров, могут быть настолько чуждыми, что не смогут выжить в другой среде. Николай не соглашался, брызгал слюной, доказывал, хотя буквально полчаса назад сам сказал Алексею, что недавно добытый из другого мира организм, обладающий характерными признаками кошачьих, на деле внутри оказался настолько отличим от сородичей, что некоторые его органы оказались просто несовместимы с жизнью. Николай сказал, что допускает, что достаточно сходный организм, сможет выжить и в других мирах и даже в реальном.
— Я думаю, — осторожно проговорил Алексей, — что если поговорить с теми, кто путешествовал по этим мирам, а еще лучше с теми, кто эти миры вообразил, это откроет глаза на многое непонятное.
Николай сразу перестал улыбаться.
— Это запрещено, — сказал он.
— Кем запрещено?
— Как будто ты сам не знаешь, — Николай показал рукой рост выше своего где-то на пол метра.
— Эдуард Степанович? Надо с ним обсудить. Это сильно нам поможет.
— Вот сам и разговаривай, — неожиданно разозлился Николай. Отвернувшись, он уткнулся в компьютер.
— Да что ты сразу? - Алексей хлопнул его по плечу, попытался развернуть к себе. Николай резко дернул плечами, вырвался. — Блин как красна девица.
— Что красна девица? — тихо проговорил Николай, не поворачиваясь к нему, — Эдуард Степанович закрыл эту тему. О тебе же дураке забочусь.
— Николай, ты же что-то знаешь. Расскажи.
Николай развернулся так резко, что Алексей сначала подумал, что он хочет на него напасть.
— Ты что сидишь? — рявкнул Николай. На них начали оглядываться. — Работать кто будет? Навязался тут на мою голову со своими советами.
Х Х Х
На экране Грымт шел в обществе зомби. Алексей удивился. У них была договоренность, при обнаружении мертвяков упокоивать их. Что могло случиться такого, что великан не стал делать этого? В душе зародилось тревожное ощущение. Великан между тем деловито осмотрел трон вампира. Взялся за него. Мышцы на руках вздулись как шары. Он поставил его, сел. Огромное резное кресло приняло в себя тело впритирку. Как раз по размеру. Алексей чуть не крикнул ему: "что ты делаешь?"
Краем уха отметил, что прозвучал сигнал на конец рабочего дня. Вокруг заходили, засуетились. Ученые и лаборанты неспешно подводили к концу дела. Несколько экспериментов, в виду их неоконченности, законсервировали. Над одним продолжили работать, не обращая внимания на суету. Видно решили доделать, во чтобы то ни стало.
Кто-то из лаборантов прошел между Алексеем и экраном. Это послужило сигналом. Алексей оторвался от созерцания сидящего на троне великана. Тоже начал собираться. А так, как в основном был теоретиком, то и делать ему оказалось, кот наплакал. По сути, вообще ничего. Он поднялся, бросил последний взгляд на экран. Машинально отметил во внешности Грымта какие-то изменения. Толи клыки длиннее стали, то ли шерсти больше. Странно.
Идя по коридорам корпорации, приходилось у каждой двери отмечаться пропуском и Алексей, в который раз порадовался тому, что не заявился сюда лично. Как говориться, в теле.
— Владимир, — окликнул его какой-то незнакомый ему ученый. Алексей сделал вид, что не услышал. Свернул за поворот и немного пробежался, что бы уж точно не догнали. Встречаться со знакомыми Владимира не хотелось.
На улице зябко поежился. Конец августа и вечера были холодными. Он поднял воротник куртки, глубже спрятав в него лицо. Сунул руки в карманы. Быстро пошел к общежитию.
Настроение после разговора с Николаем держалось в одной поре. То есть как некое злое существо готовое выть и кусаться. И которому было плохо. Алексей страдал, что находится здесь уже целых два дня, и так ничего и не выяснил о судьбе родных. Поведение Николая вызвало только еще большую тревогу. То, что директор запретил кому бы то ни было раскрывать производственные секреты было понятно, но почему их надо было хранить от людей непосредственно на этом производстве работающих? И не простых работяг, а тех, кто именно изучает, открывает секреты. Тех, кому знать просто положено. Алексей скромно отнес себя к таким людям.
Рассуждения еще больше накрутили его. Начало казаться, что мир рухнул, что все пропало, а он сам как минимум сдох.
Впереди забрезжил отсвет, лившийся из дверей общежития. Алексей шел по дорожке, по обе стороны которой росли длинные свечи тополей. Одинокий вяз, затесавшийся в их ряды, выглядел на фоне тополей как загнутый горбатый старикан на фоне солдат элитных войск. Через каждые десять метров между ними стояли бетонные спицы столбов с фонарями сверху. Когда Алексей увидел их в первый раз, то поразился. Ему уже начало казаться, что он каким-то образом переместился в двадцать первый век и вдруг это безобразие прошедшего тысячелетия. Такая масса ученых, и ничего достойного придумать не смогли. Быстро выстроившийся имидж корпорации, как нечто сверхнаучное и суперфантастическое, с той же скоростью рухнул. Перед глазами Алексея предстал дикарь с каменным топором в руках где-то нашедший и научившийся пользоваться магнитофоном.
— Владимир! — неожиданно позвали из темноты.
Алексей чуть не подскочил. Сердце застучало отчаянно, словно готово было убежать отсюда само, оставив тело.
— Черт, — прошипел он сквозь зубы.
— Владимир, — повторили из темноты.
Алексей чуть не сплюнул. Делать вид, что ничего не услышал, поздно. Слишком сильно он дернулся. Придется разговаривать, кто бы это ни был.
— Да, слышу я тебя, — сказал он раздраженно.
— Иди сюда.
Ага, щас. Прям вот так раскрыл клювик и побежал на зов. Не на тех напал.
— Сам иди. А то мне что-то интересно фейс твой разглядеть. А там и подумаю, общаться с тобой или нет.
