Разумеется, зонтик тоже был не простой. Спицы были изготовлены из титанового сплава и заточены до бритвенной остроты; балансировка позволяла как драться им во вращении, так и метать на приличное расстояние; в полой центральной трубке зонтика скрывалась обойма метательных дротиков со снотворным и выстреливающий их баллончик с углекислым газом; а чёрная ткань, по виду — шёлк, обеспечивала приемлемую защиту от огня и пуль до тридцать восьмого калибра включительно. Джеймс спросил у Кью, защищает ли этот зонтик ещё и от дождя. Кью долго жевал губами, а потом признался, что это экспериментальный прототип, ещё не прошедший всех испытаний. «Очаровательно», — скривился Бонд, но зонтик взял.
— Ну, ты идёшь? — балдахин отодвинулся в сторону, пропуская внутрь рыжеволосого Рона Уизли. За ним маячили маячки Фреда, Джорджа и Джинни. — Давай быстрей, там Жаба рвёт и мечет из-за своего желания сопровождать нас всю дорогу до Хогсмида, и грозится оставить здесь всех, кто через пять минут не будет стоять во дворе.
— Ещё минутку, — попросил Джеймс, захлопывая сундук и вынимая проволочку из незаметного отверстия слева от замка.
— А это что такое? — сунулся любопытный Рон.
— Это такое устройство, защищающее мой сундук от повышенного внимания, — словоохотливо ответил Джеймс, пробегая пальцами по крышке сундука. Тонкие пальцы нажимали на различные элементы покрывающей крышку резьбы, и из-под крышки слышались лёгкие щелчки. — Если кто-то не в меру любопытный попробует открыть сундук до того, как я вернусь, я об этом немедленно узна́ю.
— Мы же в Хогсмиде будем, — поднял бровь Джордж. — Как же ты узнаешь, что кто-то открыл сундук?
— Я услышу, — оскалился Джеймс. — И вы тоже услышите. Вся округа услышит. Я зову эту систему «любопытная Варвара», — добавил суперагент, ласково поглаживая сундук.
— О, охранная система на основе вопиллеров! — ухмыльнулся Фред. — У нас была подобная идея, но мама запретила нам над ней работать, когда мы установили прототип на дверь туалета и забыли его отключить. Но система ведь сработала, да, бро?
— Ещё как сработала, бро! — поднял сжатый кулак Джордж. — Проблема в том, что мама открыла дверь в пять утра. Вследствие побочного эффекта от испытания, до полудня ни у кого не возникало позывов к посещению этого заведения. А мама, оказавшаяся в эпицентре, ещё два дня открывала любые двери телекинезом из дальнего конца коридора. Зато стиркой штанов нас завалили по самое «не хочу», помнишь, бро?
— Ещё бы не помнить, бро, — расплылся в мечтательной улыбке Фред. — Мы тогда придумали стиральную машину на основе беличьего колеса, в которое — за неимением белок — запихали садовых гномов.
— И как? — поинтересовался Джеймс, одёргивая плащ.
— Да что «как»... — погрустнел Джордж. — Мы знали, что садовые гномы панически боятся воды, поэтому рассчитывали, что беличье колесо, погруженное в блюдечко с водой на полдюйма в самой нижней части, будет вращаться без остановки, пока им хватает сил. Но мы не знали, насколько эти мелкие безобразники двужильные... И мы не сумели точно отцентровать барабан стиралки. Когда его раскрутило до пятисот оборотов в минуту, он сорвался с креплений и пробил стену. Вода во все стороны, бельё усеивает огород, мыльные пузыри поднимаются в безоблачное небо классическим грибом, и посреди всего этого стоит мама, залитая грязной водой по пояс снизу и облепленная мокрыми подштанниками по пояс сверху...
Фред непроизвольно потёр ягодицы. Тяжела стезя изобретателя.
Профессор Амбридж, она же Жаба, в вырвиглазно-розовом плаще и с неизменным чёрным бантом на макушке, собирала школьников в замковом дворе. Хогсмид решили посетить почти шесть сотен учеников, то есть практически все, за исключением первых и вторых классов. Справиться с такой толпой возбуждённых долгожданным походом школьников было бы непросто даже аврорам Министерства, уже не говоря об одной учительнице, которой, к тому же, не горели желанием помогать другие преподаватели.
— ...И помните: в случае магического нападения вы должны, во-первых, сохранять спокойствие, а во-вторых, предпринимать методы самозащиты, указанные в главах 7 и 8 «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда, — надрывалась Розовая-Жаба-Под-Мухой. — Тщательно законспектируйте выдвинутые к вам претензии, запишите применённые к вам заклинания, а потом на уроках мы рассмотрим поступок нападавших с морально-этической точки зрения. Ни в коем случае не ввязывайтесь с ними в драку, а отступите, сохраняя порядок, на территорию школы и поставьте в известность меня лично.
— А если это будут Пожиратели Смерти? — подняла руку незнакомая Джеймсу девочка с галстуком Пуффендуя.
— Нет никаких Пожирателей Смерти! — взорвалась от ярости Долорес Амбридж. Очевидно, эту речь она произносила уже не в первый и не во второй раз. — Не существует больше никаких Пожирателей Смерти! — Стоявший неподалёку от неё Северус Снегг поморщился и ушёл в замок. — Но если на вас всё-таки нападут эти мифические Пожиратели Смерти, постарайтесь, чтобы осталось как можно больше следов, особенно кровавых, и тогда представители департамента охраны магического правопорядка непременно во всём разберутся!!! И пригласите этих Пожирателей Смерти зайти ко мне, я выдам им медаль за очистку генофонда магической Британии от генов тупизны и бредогенерации!
Драко Малфой с широкой улыбкой пихнул локтем Гойла.
Большие часы на часовой башне захрипели и пробили девять ударов. Красная от злости Амбридж взмахнула волшебной палочкой, и ворота замка открылись. Школьники выстроились в длинную очередь, а в воротах встал Филч, постоянно сверяющийся со списком учеников, получивших разрешение родителей или опекунов посещать деревню. Список был длинный, и очередь продвигалась не быстро. Джеймс знал, что у Гарри Поттера было законное разрешение на посещение Хогсмида, подписанное Сириусом Блэком, но всё равно напрягся, когда Филч едва не обнюхал его. Однако всё было в порядке, и завхоз позволил Джеймсу пройти.
Большую часть пути до Хогсмида Джеймс Бонд помалкивал, рассматривая окружающую местность. Коническая хижина Хагрида по-прежнему выглядела покинутой, но бахча рядом с ней пузырилась огромными тыквами; очевидно, к Хэллоуину тыквы станут размером с небольшой автомобиль. Дорога, продетая в проём ворот, была обычной грунтовкой; узкие колеи, наезженные колёсами карет, не оставляли сомнений, — автомобили по этой дороге не ездили. Джеймс лениво размышлял, почему руководство школы не заасфальтирует или хотя бы не замостит эту дорогу. Если вся территория школы накрыта антиаппарационными чарами, то учителям, решившим в середине учебного года навестить родственников, надо топать аж за ворота. По грязной и заснеженной грунтовой дороге? Ладно, допустим, за одежду можно не беспокоиться, её домовые эльфы отчистят. Но тут же можно банально поскользнуться, упасть и сломать себе что-нибудь. Неужели учителей это не волнует? Видимо, не волнует. Скорее всего, как Дамблдор снял антиаппарационный щит у себя в спальне, так и другие учителя имеют отнорок на территории школы, из которого можно аппарировать. Или, что равновероятно, они пользуются сетью летучего пороха, не заморачиваясь с аппарацией.
Гермиона, пробившаяся к Джеймсу, шепнула ему на ухо:
— Ну что, ты подумал о том, что мы тебе предлагали?
— Да, подумал, — одними губами ответил ей Джеймс.
— Это хорошо. Мы с Роном прикинули, кто из ребят может захотеть обучаться настоящей защите, и кое-кто проявил интерес. Я назначила сбор в «Кабаньей голове». Это трактир на задворках Хогсмида, по-моему, подозрительное место. Там собираются те, кто не хочет быть на виду. Ученики обычно туда не ходят, и нас не подслушают. Здорово я придумала, правда?
Мысленно Джеймс шлёпнул себя ладонью по лицу, закрывая глаза, но внешне он никак не проявил своих чувств:
— Гермиона, скажи, если в паб, известный тем, что в нём собираются люди, не желающие привлекать внимания, и куда крайне редко заходят ученики, вдруг внезапно набьётся десяток школьников, — как по-твоему, это может привлечь чьё-нибудь внимание? Пока ты размышляешь, я задам другой вопрос. Как ты думаешь, через сколько минут Долорес Амбридж будет поставлена в известность, что группа школьников уединилась в баре с очень плохой репутацией?
Гермиона осеклась и сбилась с шага.
— Так что же делать?
— Ничего, что уж тут сделаешь, — безмятежно ответил Джеймс. Они как раз прошли мимо колонн, увенчанных статуями крылатых вепрей, и повернули налево, на дорогу к деревне. Порыв ветра ударил им в лицо. — Сделай вид, что тебе на глаза упала чёлка, поправь её и, пользуясь тем, что твоё лицо полуприкрыто, оглянись и посмотри, сколько человек наблюдают за нами. Только быстро, у тебя будет не больше трети секунды, любая задержка привлечёт внимание. Конечно, было бы лучше, чтобы ты зажала в ладони крошечное зеркальце и не крутила головой, но, думаю, ты и без него справишься.
— Наблюдают за нами?! — охнула Гермиона.
— Ну, скорее, за мной, — самокритично признал Джеймс, продолжая безмятежно шагать по грунтовой дороге. — Но мы с тобой о чём-то шепчемся, поэтому за тобой будут наблюдать тоже.
Гермиона наклонилась вперёд, и тугая плеть волос хлестнула её по глазам. Девушка тряхнула головой, заправляя выбившуюся прядь под шапку.
— Я насчитала пятерых, — ответила она. — Амбридж, Снегг, МакГонагалл, Филч, Малфой.
— Ещё Вектор, Трюк, Гойл, Джинни Уизли, Чжоу Чанг, Пэнси Паркинсон, Полумна Лавгуд, тот странный мальчик из Слизерина и, я подозреваю, нескольких я ещё просто не сумел вычислить, — признал Джеймс.
— И что им нужно, по-твоему?
— Не что, — по виду Джеймса нельзя было сказать, что предмет разговора хоть в малейшей степени его волнует, — а кто. Я. Все они каждые несколько минут проверяют, где я нахожусь. Ну, Джинни и Чжоу могут интересоваться мной, потому что они — девушки, а я — нет, но я не смею подозревать Аргуса Филча или Долорес Амбридж в интимных посягательствах на мою особу. Значит, среди всех этих топтунов есть наблюдатели, которых я интересую не как крайне привлекательный юноша, а как носитель какой-то информации, как обладатель каких-то секретов или знаний. Скажи, по-твоему, если они заметят, что мы с тобой поговорили, и после этого ты начала носиться среди толпы школьников, беседуя то с одним, то с другим, это может привлечь внимание? Чёрт, да твоё поведение позволит просто вычислить всех, кто заинтересован в моих «уроках», ещё до первого урока.
Гермиона подумала.
— И что ты собираешься делать?
— Ничего, — безмятежно ответил Джеймс, продолжая шагать. — Если я не пытаюсь скрыться, то и топтуны станут расслабленными. Когда мы доберёмся до деревни, школьники разбегутся по трактирам, и следить за мной станет сложнее, вот тогда наступит момент попытаться стряхнуть хвост.
— «Топтуны», «стряхнуть хвост»... — повторила Гермиона. — Ты говоришь, как... Детектив.
— Ха! — в глазах суперагента вспыхнули весёлые искорки. — Это ты ещё не слышала, как говорят настоящие силовики.
— Совершенно верно, не слышала. Я вообще с полицией дела не имела, только иногда они приходили к нам и обвиняли маму и папу в применении пыток. Те показывали им дипломы врачей-стоматологов, и полицейские уходили, потому что стоматологам разрешается пытать людей за их счёт... Интересно, а ты-то откуда знаешь сленг полицейских? Опять остатки... Той личности?
— Ага. — Джеймс шагал по-прежнему, размеренно, спокойно. — Так когда ты договорилась встретиться в «Кабаньей голове»?
— Минут через двадцать.
— Ладно. Тогда давай пройдём мимо вон того магазинчика, там целая куча народу...
— Это же «Зонко», магазин волшебных шуток и проказ! Конечно, там будет много школьников, ни один другой магазин не продаёт навозные бомбы!
— И хорошо. Мы просочимся через толпу у витрины, потом свернём вон в тот паб...
— Это «Три метлы», самый приличный трактир в деревне.
— Да всё равно, хоть четыре. Важно, что у неё два входа, в гостиницу и непосредственно в бар, и есть большое зеркало над стойкой, — мы войдём в один вход и выйдем из второго, а по пути сможем заметить, следует ли за нами кто-нибудь. А выйдя из второго входа, сразу свернём за угол и пойдём задворками. Рон?
— Да, Гарри? — длинный рыжеволосый парень ревниво втиснулся между Джеймсом и Гермионой.
— Ты, уж прости, слишком заметный. Поэтому тебе придётся идти сразу в «Кабанью голову».
— Ладно, — Рон поджал губы, но счёл, что сейчас не время спорить. — Я ещё Фреда и Джорджа с собой прихвачу.
— А они тоже собираются прийти на нашу встречу?
— Конечно. И Джинни, разумеется!
Джеймс вздохнул:
— Я почему-то так и думал. Кто ещё?
Рон и Гермиона переглянулись:
— Да так... Полумна, братья Криви, Кэти Белл, Ли Джордан, сестрёнки Патил, Хана Аббот, ну и ещё там по мелочи...
Джеймс мысленно схватился за голову. Насколько он знал Рона, «ещё там по мелочи» означает человек пятнадцать. Вдобавок к тем, кто уже был назван, общее число участников легко перехлестнёт за две дюжины. Учитывая выбранное Гермионой место, нет никаких шансов сохранить эту встречу в секрете. С тем же успехом можно было разослать всем следящим за ними лицам персональные приглашения.
— Ясно. Забываем про попытку уйти от слежки. Такая толпа, учитывая четыре огненных маяка, — без обид, Рон, — не может остаться незамеченной. Раз те, кто за нами следят, всё равно узнают, куда мы направляемся, не имеет смысла скрываться. Идём прямо туда. Гермиона, веди.
Свернув с главной улицы магической деревни, троица прошла несколькими закоулками и вышла к покосившемуся, запущенному многоэтажному зданию подозрительно закопчённого вида. На ржавой скобе над дверью висела облезлая деревянная вывеска с изображением отрубленной головы кабана, с которой текла кровь на белую скатерть. Вывеска скрипела на ветру. Троица остановилась перед дверью в нерешительности.
— Идём? — робея, сказала Гермиона. Джеймс сделал шаг вперёд, открыл дверь.
Изнутри потянуло табачным дымом, животными и подгоревшими котлетами. Воздух был настолько спёртым, что его можно было резать кусками и продавать в качестве лекарства для пострадавших от гипероксии. Джеймс, которому по долгу службы приходилось посещать и более опасные места, бесстрашно переступил порог.
Внутри было совсем не так, как в «Трёх мётлах», большом баре, теплом и сияющем чистотой. Трактир «Кабанья голова» представлял собой убогую, грязную комнатку, чем-то насквозь пропахшую, скорее всего козлами. Окна эркера покрывал такой слой сальной грязи, что дневной свет едва просачивался в комнату, и освещалась она огарками свечей, расставленными на грубых деревянных столах. Пол, на первый взгляд земляной, оказался каменным, с вековыми наслоениями грязи. Джеймс вспомнил рассказ друзей о том, как Хагрид выиграл здесь драконье яйцо у незнакомца в капюшоне. «В „Кабаньей голове” встретишь много всякого чудного народа», — любил приговаривать Хагрид, по словам Рона. Джеймс ещё удивился, почему Хагриду не показалось странным, что незнакомец прятал лицо, но теперь он увидел, что здесь, похоже, было принято его прятать. У одного из посетителей голова была вся обмотана грязными бинтами с щелью на месте рта, куда он вливал стакан за стаканом какую-то жгучую дымящуюся жидкость. У окна сидели двое в капюшонах — и если бы они не разговаривали с сильным йоркширским акцентом, Джеймс, пожалуй, принял бы их за дементоров. А в тёмном углу возле очага сидела колдунья в густой чёрной вуали, достававшей до туфель, и виден был только кончик её носа, поскольку выпирал из-под вуали.
