-На тех, что я ощущал уже очень давно. И они были всё сильнее и сильнее. Я должен тебе сказать кое-что, Лидочка. Уже давно намеревался это сделать, но всё никак не получалось. То случай подходящий не подворачивался, то не решался почему-то.

-Ванечка...

-Подожди. Не перебивай меня пожалуйста. Это колечко, которое я нашёл в сейфе, словно подтолкнуло меня к этому, придало уверенности. Я понял, что это знак. И потом, обстановка самая что ни на есть экстраординарная. Запомнится нам навсегда. В этом чёртовом корабле всё-таки кроется что-то судьбоносное. Мы не зря попали на него, и не зря столько пережили вместе. Когда я нашёл кольцо, то первая мысль, завладевшая моим рассудком, была, отдать его тебе. Торжественно вручить, надеть на твой пальчик. Здравый смысл требовал не трогать его, но чувства были сильнее, и я не удержался. Итак, оно твоё. Пусть понарошку, временно, но я тебе его дарю. Пока мы являемся узниками этого корабля — ты его законная владелица!

-Ох, Ванька! -Лида рассмеялась. -Ну, я не знаю...

-Ты принимаешь его? -Бекас и не думал улыбаться.

Глядя на его серьёзное лицо, Лидия тоже спрятала улыбку.

-Да. Спасибо, зай, -она поцеловала его, и вновь открыла коробочку. -Оно великолепно. И оно почти моё. Не верится даже.

-Не "почти", -Иван вынул кольцо из подушечки. -В данный момент оно твоё всецело.

-Но рано или поздно мне с ним придётся расстаться, -вздохнула Лидия.

-Ну и что? Зато оно навсегда останется в твоей памяти, как первое кольцо, которое я тебе подарил.

Лида озадаченно на него посмотрела.

-Да-да. Первое, но не последнее, -подтвердил свои слова Бекас. -Когда мы выберемся с этого ржавого корыта, я куплю тебе другое колечко. Конечно же, оно будет похуже и подешевле этого, но оно уж точно будет твоим навсегда. Если ты согласишься...

-Соглашусь? -от такого неожиданного поворота, к горлу Лидии подкатил комок.

-Угу, -тихонько кивнул Ваня, взяв её за руку. -Это то, что я уже давно собирался тебе сказать. Я знаю, что я балбес, пустомеля и шалопай. Да, я редкостный неряха, да, со мной иногда бывает стыдно в приличном обществе, да, меня недолюбливает твой папа, но... Но в целом-то я неплохой малый. А главное, я очень-очень-очень тебя люблю. Больше всего на свете. Больше собственной жизни, ведь без тебя моя жизнь потеряет смысл. Поэтому, ради тебя я готов на всё. Моя мечта — всегда быть рядом с тобой. И я хочу, чтобы ты стала моей женой... Ты согласна?

Лида потеряла дар речи. Она то улыбалась, то вновь принимала серьёзный вид. Её глаза заблестели. Не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями, она пролепетала:

-Я... Ты... Ты серьёзно?

-Я серьёзен как никогда, -уверенно стоял на своём Бекас. -Так ты согласна?

Воцарилось молчание. Лидия закрыла глаза. Её губы дрогнули, а затем раскрылись лишь для того, чтобы выпустить короткое долгожданное слово:

-Да.

-Я люблю тебя, -Иван поцеловал её, а затем осторожно надел кольцо на палец подруги.

-Согласна, Ванечка, конечно согласна, -продолжала шептать Лида. -Боже мой. Я тоже тебя люблю, больше всего на свете. Как долго я ждала этого момента.

-Это кольцо так тебе идёт, -Бекас любовался бриллиантом, поблёскивающим на её пальце. -Скорее всего, я никогда не смогу купить тебе такое же. Как жаль...

-Мне не нужно такого же! -Лидия прижалась к нему, и посмотрела в глаза. -Каким бы оно ни было, пусть даже самым простым и дешёвым — всё равно оно будет лучшим из лучших! Для меня оно будет гораздо дороже этого! Во много раз дороже. Ведь оно будет со мной вечно, как и моя любовь к тебе.

-Я так счастлив, любимая! Ты не представляешь, как же я счастлив, -повторял Бекас, покрывая её лицо поцелуями, и увлекая на мягкое ложе.

Сначала вдохновлённая Лидия, забывшись на минуту, не препятствовала его настойчивым ласкам, напротив — отвечая ему тем же, но внезапно, заплутавшая мысль вынырнула из сплошной чувственно-эмоциональной кутерьмы, и тревожно озарила её сознание, заставив придти в себя и попытаться оттолкнуть Бекаса.

-Вань, хватит.

Увлекшись, тот не сразу почувствовал её протест, и продолжал свою распаляющуюся любовную игру. Тогда Лида изо всех сил уперлась руками в его плечи и рывком оторвала его от себя, почти выкрикнув:

-Прекрати!

-Да в чём дело? -тут же остепенился Бекас. -Что с тобой? Что я сделал не так?

-Ничего ты не сделал, -Лидия выбралась из-под него, и, спустив ноги с кровати, потёрла уставшие глаза, а затем вновь взглянула на озадаченного Ивана. -Прости. Дело не в тебе. Просто я не могу сейчас.

-Не во мне? Тогда в ком? Объясни.

-Понимаешь... Всё это, конечно же, прекрасно, я тебе очень благодарна, Ванюш, ты у меня чудо. Но я должна вернуться к Насте. Мне действительно нельзя задерживаться, хоть и очень хочется. Пожалуйста, пойми меня правильно, Бекасик. Ты ведь понимаешь?

-В данном случае — нет, -подавлено ответил Бекас. -Я разделяю твоё покровительственное отношение к больной подруге. Это хорошо, это правильно. Достойно похвалы. Но мне кажется, что всё должно быть в меру. Такая опека чрезмерна!

-Ты что, ревнуешь? -улыбнулась Лида.

-Нет конечно. Что за глупое предположение? Но я никак не возьму в толк, зачем ты нянчишься с Вовкиной девчонкой? Были бы вы давними подругами — другое дело. Но в данном случае я не нахожу причин для чрезмерного сердоболия. Я сторонник человеческой взаимопомощи. Но она, опять же, должна быть разумной. Твоя Настя спит без задних ног и видит сладкие сны, в то время как ты, почему-то, обязана бодрствовать, не смотря на свою усталость и взвинченные нервы, контролируя каждое её почёсывание или покашливание. Зачем это? Ты что, сестра милосердия? Или же Настька настолько больная, что нельзя от неё отходить ни на минуту? Ну, ладно бы у неё был сердечный приступ, лихорадка или ещё какая-нибудь понятная напасть. Тогда бы я первым вызвался дежурить у её постели хоть круглосуточно. Но в данном случае я не вижу особых причин для беспокойства. То, что у неё крыша поехала — проблема не смертельная, и никто из нас в этом не виноват. Виноваты обстоятельства, и слабая расшатанная психика самой Насти. Да, понятное дело, что слетев с катушек, девка может вести себя неординарно, и натворить что угодно, но для того, чтобы обезопасить её от этого, достаточно лишь приглядывать за ней. Понимаешь? Приглядывать, а не пасти. Ну, легла она спать, ну и ты успокойся, отдыхай. Или же ты намерена не смыкать глаз возле неё до самого утра? Это же безумие какое-то. Блажь. Глупое самопожертвование, совершенно необоснованное и беспричинное.

-Вовсе нет.

-А разве не так?

-Не так. Я сама вызвалась нести эту ответственность. Если с Настей что-нибудь случится...

-Да ничего с ней не случится. Что с ней вообще может произойти? Сейчас она спит. Вот и пусть спит. Завтра с утра продолжишь вести за ней наблюдение, а пока — расслабься и выбрось из головы пустые тревоги.

-Ну-у, не знаю... Как-то это неправильно, -по голосу Лидии стало понятно, что она сдаётся, поддавшись его убеждениям.

-Всё правильно. Ты не медсестра и не ночная сиделка, а Настя — не настолько больна. Я не задерживаю тебя на всю ночь. Давай побудем здесь хотя бы ещё полчасика, чтобы не ломать романтику этой чудесной атмосферы. А потом отправимся спать по своим каютам. Согласна?

-Полчасика? Это можно... Но потом я обязательно должна вернуться обратно в каюту.

-Я не собираюсь тебя удерживать. Да я и сейчас тебя не держу. Можешь отправляться туда немедленно, если ты сама так этого хочешь, -развёл руками Бекас. -Насильно мил не будешь.

-О чём ты говоришь, дурачок. У нас с тобой будет ещё столько времени. Вся жизнь.

-А мне мало. Мало одной жизни, -Иван вновь повалил её на кровать, осыпая поцелуями.

-Оля меня убьёт, если узнает, -грустно усмехнулась Лидия, запуская пальцы в его взъерошенную шевелюру.

-Ах вот в чём дело. Так ты Ольгу боишься? А кто она такая? Ей надо — вот и сидела бы с Настькой сама, вместо того, чтобы тебя заставлять.

-Никто меня не заставлял. Я сама вызвалась. Ну я же не знала, что ты подготовил мне такой сюрприз, -Она поцеловала его в губы. -До сих пор в себя прийти не могу. Не верится даже. Вроде бы ожидала этого, а сейчас... Всё как во сне.

-Это не сон. Забудь ты об Ольге, ничего она не узнает. И с Настасьей всё будет хорошо. Возможно, её даже вылечат от этого ступора. А вообще, может быть я и неправ, но у меня присутствует ощущение, что она нарочно это делает.

-Что делает?

-Ну, симулирует аутизм. Хочет, чтобы все о ней заботились, кружились вокруг неё. Вовка же сам за себя. Заботится только о своей шкуре. Перестал обращать на неё внимание. Более того, как что — сразу собак спускает. Она чувствует себя одинокой, брошенной и несчастной. Вот и придумала способ, чтобы привлечь к своей персоне тебя с Ольгой.

-Вряд ли, -задумалась Лида. -Нет-нет. Не может этого быть. Разыгрывать психоз ради того, чтобы завоевать популярность — это уж слишком. Нужно совсем себя не уважать. А Настя — не из таких людей.

-Это ты так думаешь. Неизвестно же, о чём думает она. Некоторые люди используют жалость к себе в определённых эгоистических целях, и не считают это зазорным.

-Да пойми, Бекас, это сыграть попросту невозможно. Если поведение Насти и может быть обычной талантливой актёрской игрой, то её глаза не врут. У неё нездоровые глаза.

-Спорить не буду. Возможно, она действительно не притворяется. Я ведь только выдвинул предположение. Не более того. И против Насти я ничего не имею. Но не буду скрывать — она меня немного угнетает.

-Не только тебя. Поэтому мы должны быть более терпимыми, до той поры, пока нас не спасут. А пока...

-А пока, давай отвлечёмся от всех этих напрягов хотя бы на несколько минут.

-Давай.

Лидия издала короткий смешок, и они тут же нырнули под широкое одеяло, с головой окунувшись в поток захлестнувшей их страсти. Тела переплелись, дыхание слилось в единый блаженный стон, любовная феерия началась, и двум её участникам было уже не до чего. Поглощённые неповторимым, нарастающим удовольствием от этой захватывающей близости, забыв о волнениях и тревогах, они окончательно отрешились от всего сущего, и не заметили, как светильники вдруг разом моргнули на долю секунды, а загоревшись вновь, уже светили более тускло, окончательно передав дальние углы люкса во власть сумрака.

Гардины на окнах, прямо напротив арки ведущей в спальню, слегка качнулись, и странный сквознячок, прорвавшийся между ними, влетел в просторное помещение. Устремившись вперёд, он побеспокоил лёгкие шторы, обрамляющие арку. Как будто бы кто-то незримый призрачно вошёл в спальню, выдав своё присутствие едва заметным колебанием этих тёмных завес. Что-то было там, за стенами люкса, по ту сторону пропитанных пылью гардин и седых безликих окон. И это двигалось в тумане, практически бесшумно проносясь мимо, порождая лишь лёгкие воздушные завихрения, напоминая гигантскую чёрную птицу, не похожую ни на одну из обитающих на Земле.

Своим видом, это наводящее трепетный ужас нечто, больше напоминало совершенно иных созданий нашего мира — скатов — мрачных обитателей морских глубин, грациозных, и, вместе с тем, отталкивающих. Было ли это невероятное существо реальным, или же клубящийся туман рисовал в тёмном пространстве зловещие метаморфозы — кто знает? Вряд ли кто-то из здравомыслящих людей подозревал о существовании подобных монстров, словно перепутавших небо с океаном. То, что парило сейчас за окном, кружа вокруг одинокого корабля, и демонстрируя своим полётом образец идеальных аэродинамических качеств, по природе своей не имело ничего общего с обычными хрящевыми рыбами, населяющими моря и океаны реального мира.

Если бы кто-то из психически здоровых людей имел несчастье увидеть это паранормальное существо, то первые возникшие ассоциации непременно заставили бы его вспомнить манту — морского чёрта. Самого крупного из скатов и самого безобидного из них. Действительно, плоское туловище, остроконечные крылья-плавники, узкий хвост и раздвоенная голова — демонстрировали предельное сходство с типичным представителем морской фауны.

Говорят, что во время грозы аэроскаты принимают на себя удары молний, как живые громоотводы. Таким образом они собирают и аккумулируют в своих телах необходимое им небесное электричество. Хотя, возможно, это пустой вымысел — не более.

Зловещий чёрный гигант бесшумно парил среди тумана, совершая медленные взмахи своими широкими крыльями, похожими на края распахнутого плаща. Под стать призраку он был нереален, наполовину растворённый туманом, сокрытый в глухой непроницаемой темноте безликого неба. Его пугающая фигура, не менее трёх метров в поперечнике, казалась поистине внушительной. Медленно заваливаясь на левое крыло, скат приступил к повороту. Плавно обогнув корму корабля, он спустился пониже, и полетел вдоль правого борта, на уровне второй палубы, едва различимо шелестя краешками своих острых крыльев. Водяной конденсат растекался по его гладкой спине причудливыми узорами. Широкий рот вдруг открылся и надулся точно мешок, обнажая мельчайшие ряды зубов и ребристую глотку чудовища. Вместе с этим, послышался гулкий протяжный вой. Печальный, похожий на завывание далёкого ветра. Это был голос ската, уныло зовущий кого-то. Зачем звучала эта тревожная песня жителя таинственных сумерек? Кого он вызывал из тумана? Наверное, такого же бродягу из рода небесных рыб.

Но это всего лишь бессмысленная лирика, порождённая творческой фантазией. Сумеречный скат не умел петь, и никого не искал в тумане. Своей огромной пастью он ловил какую-то невидимую питательную взвесь, наполнявшую прохладный сырой воздух, который, проходя через огромные жабры, создавал тот самый тоскливый потусторонний звук. Эти мощные фильтры, напоминающие воздухозаборники самолёта-невидимки, располагались за головой летающего монстра. Каждый раз, выпуская отфильтрованный воздух вместе с моросью, они грозно раздувались.

Неподалёку послышался голос другого ската. Более мелкий собрат ночного чудища пролетел выше, над кораблём, пересекая его путь. Когда встречный сородич проносился мимо мачты, его на секунду осветил топовый огонь, прежде чем он вновь скрылся во тьме. Приняв порцию невидимой пищи, трёхметровый гигант слегка отклонился влево, и помчался почти над самой прогулочной палубой, мимо вереницы тёмных окон, лишь одно из которых светилось впереди, озаряя своим скупым светом небольшой участок ночной палубы, обволакиваемой сплошным курящимся туманом.

Чёрные глаза ската, расположенные по бокам сплющенной головы, внимательно сфокусировались. Пролетая мимо светлого окна, монстр скосил левый глаз, мельком заглянув в него. Пытался ли он что-то разглядеть в этой каюте, или же его привлёк сам свет, источаемый окном — так и осталось загадкой. Луч искоса полоснул мрачное тело нереального создания, цвета сажи газовой, выхватив его из тьмы на пару мгновений. Яркий отблеск сверкнул в чёрной роговице большого бездушного глаза, квадратной искрой, и тут же потух. Скат вновь нырнул в непроглядную темноту, скрывшись в ней без следа. И лишь глухой трубный клич, повторившийся через минуту, свидетельствовал о том, что ночная тварь улетела не далеко, и продолжает неустанно кружить над дремлющим кораблём. Подобно смерти.