Парижане отказались, оскорбленные попыткой превратить традиционный, знакомый горизонт Парижа в техно-современный город небоскребов. Природа Парижа пережила столетия катаклизмов, беспорядков и развития, и они не позволили бы уничтожить его даже утопическому мировому правительству, каковы бы ни были его намерения.
В конце концов, после обширного массового протеста и спешных внутренних переговоров, было принято другое решение, о другом виде города. Горизонт Парижа будет сохранен строительством зданий улья под городом, в виде катакомб, которые все равно необходимо было вырыть, чтобы соответствовать планам Управления на громадные подземные компьютерные центры.
Высказывалось беспокойство, что в условиях жизни под землей Парижане начнут страдать агорафобией, оторванностью от проблем живущих наверху. Для этого беспокойства была найдено уникальное парижское решение — городских художников и архитекторов мобилизуют для разработки с нуля новых подземных районов города, разовой возможности оставить свой след в поистине обширном проекте, который напоминает живущим внизу о великолепии наверху. Таким образом, город, насколько возможно, должен охватить все, что предлагает Земля 〈, что послужит последним выходом жителям Земли, разочаровавшимся в жизни где-то еще〉①.
— Выдержка, «История Города», из Парижского онлайн-путеводителя для туристов.
В истинном золоте блеска нет;
Не каждый странник забыт;
Не каждый слабеет под гнетом лет —
Корни земля хранит.
Зола обратится огнем опять,
В сумраке луч сверкнет,
Клинок вернется на рукоять,
Корону Король обретет!
— Бильбо Бэггинс, «Братство Кольца», Джон Рональд Руэл Толкин (пер. И. Гриншпун к переводу Н. Григорьевой и В. Грушецкого).
— Ваша остановка, la grotte éclatante, — сказал вагон, плавно сбросив скорость.
Рёко моргнула, глядя в далекий потолок еще одного подземного района Парижа, здесь выложенный узорами кристаллов, светящихся мягким молочно-белым светом. Все районы, которые они миновали по пути из звездного порта, обладали уникальным освещением, как она полагала, каким-то образом отражающим их специфику. Казалось вполне возможным хорошо провести время, просто путешествуя в вагоне по городу, даже не сделав шага наружу, хотя она легко могла представить усталость от украшающих стены туннелей бесконечных объявлений о событиях и художественных мест.
— Не просто так Париж называют La Ville-Lumière, мадемуазель, — вежливо сказал вагон, умело угадав ход ее мыслей. — Чудесного пребывания в Париже.
«Это не может быть причиной, — подумала Кларисса, когда Рёко осторожно вышла на улицу. — Подземные районы и железнодорожные пути построили лишь после окончания Войн».
«Уверена, творческая вольность», — подумала Рёко.
На полпути она повернулась, глядя, как Асами держит Саснитэ за руку, выходя вслед за ней. Используемые для личного перемещения парижские вагоны семейного размера были немного не такими, как она привыкла — прямоугольными и украшенными, вместо гладких и аэродинамических. Уступка эстетике, предположила она.
— Так красиво, — сказала Саснитэ, глядя на пестрый потолок. — В колонии ничего подобного не было.
Рёко и Асами с беспокойством переглянулись. Саснитэ принялась ссылаться на свою прежнюю жизнь как на «колонию», и в то время как для нее вполне логично было ссылаться на нее в сравнении, у остальных это постоянно вызывало вполне естественное беспокойство.
Они позволили ей некоторое время постоять, разглядывая. Было, наконец, решено стабилизировать ее биологический возраст на аккуратно выбранных восьми с половиной, не слишком большая, но и не слишком маленькая. Так она побудет по меньшей мере пару лет, пока ОПЗ прикладывает все усилия, чтобы скормить ей «разнообразный» опыт, что бы ни потребовалось, чтобы ослабить боль от потери ложных воспоминаний, некогда определявших ее жизнь.
Сегодня она одела выбранный ей Асами ярко-белый сарафан, казалось, светящийся в освещении района, резко контрастируя с цветом ее кожи.
— Идем, — сказала Асами, чуть согнув колени, чтобы взглянуть девочке в глаза. — Осмотримся по сторонам.
Они пошли по длинному бульвару, с одной стороны обрамленному активностью подземной межрайонной железнодорожной системы, с другой линией зданий в доиндустриальном стиле, хотя пристальный взгляд раскрывал смесь технологических элементов и замаскированных экранов, служивших напоминанием зрителям, что нет, это не Европа архаичных времен.
По стандартам Рёко, все здания были крошечными, что для крупного мегаполиса было необычно. Париж разительно отличался от Митакихары или даже от большинства других городов, где она побывала. Вместо плотно упакованных городских центров, заполненных возвышающимися небоскребами и транспортными трубами, у Парижа был улей подземных районов, в каждом из которых здания были приземистыми и маленькими, как в колониях, но расположенные слой за слоем на множестве подземных уровней.
Конкретно этот район, казалось, спроектирован был в духе ночной Франции девятнадцатого века, и был наполнен деревянными на вид вывесками, узкими пешеходными проходами и тусклыми уличными фонарями. К фонтану вдали вел небольшой ряд каменных ламп.
— Куда идем? — спросила Саснитэ.
— В наш отель, — объяснила Асами. — Мы решили немного прогуляться по городу, вместо того чтобы вызывать такси отвезти нас туда. Красивые здания, не так ли?
— Ага, я тоже так думаю, — согласилась Саснитэ.
Одиноко стоя чуть в стороне, Рёко хмуро покачала про себя головой. Когда доходило до взаимодействия с Саснитэ, она до сих пор позволяла взять инициативу своей матери и Асами. С уходом матери — она оставила их в звездном порту, чтобы «встретиться с коллегами» — контраст стал болезненно очевиден. Она совсем не знала, как общаться с кем-то столь молодым, столь не знающим мира. Это вызывало дискомфорт, потому что она помнила, как была несколько раздражена на собственного отца, когда он никогда не знал, как с ней справляться. Похоже, теперь настала ее очередь.
Она почувствовала, как ее дергают за рукав, и моргнула, вырвавшись из краткой задумчивости.
Она увидела, как Саснитэ указывает на что-то на другой стороне улицы, и ей потребовалась секунда, чтобы понять, что указывает девочка на джелатерию, вывеска была почему-то украшена воздушными шарами.
Рёко вопросительно наклонила голову, пока Кларисса шептала ей на ухо, что это специализированный магазин, посвященный приготовлению джелато, которое Рёко в основном знала как особо плотное мороженое, что можно было заказать в синтезаторе.
— Я никогда не пробовала, — сказала Саснитэ. — Не по-настоящему. В колонии не производили. Я помню… фестиваль на поверхность, где подавали немного из синтезаторов. Но оно там было, и я… не помню, какое оно. Только что было хорошо.
Рёко вдохнула, успокаиваясь.
— Пожалуйста? Нээ-тян?
Рёко сглотнула, размышляя, кто подговорил Саснитэ так ее называть.
— Ладно, — сказала она.
Она на мгновение растерялась, неуверенная в том, как пересечь улицу без пешеходных эстакад, прежде чем Кларисса подтолкнула ее в сторону специально обозначенной зоны перехода.
Они на некоторое время приостановились у входа в джелатерию, чтобы Саснитэ могла насмотреться на шары, прежде чем поднять руку и стукнуть по одному, пустив волну по всей цепочке.
Внутренняя часть джелатерии была так же украшена, как и здания снаружи, по краю стеклянной витрины проходил бело-бронзовый металлический орнамент в форме пчел и цветов. Рёко начала было качать головой на декаданс специализированного магазина, подающего только джелато, но была прервана Саснитэ, кинувшейся вперед и прижавшейся лицом и руками к стеклу.
Работница — еще одна декадентская роскошь! — снисходительно улыбнулась Саснитэ, хотя выглядела немного растерянной от возбужденности девочки. Асами улыбнулась в ответ, пока Рёко смотрела в круглые глаза изучающей предлагаемые вкусы Саснитэ.
«Что-то не так?» — подумала Асами.
Рёко не ответила, отведя взгляд.
Ее всегда слишком уж утомляла жизнь на Земле, настолько, что она пожелала уйти от этого. Она опасалась, что Париж будет примерно тем же самым, но присутствие Саснитэ, похоже, придало ей сил. Несмотря на все, она поняла, что, пусть и немного, наслаждается, как если бы энтузиазм Саснитэ был заразителен.
Это весьма смущало.
Они втроем чрезмерно долго простояли в вестибюле отеля, разглядывая далекий выгнутый потолок со свисающими светильниками.
На Эвридоме Рёко и Асами попривыкли к колониальной концепции пространства и дизайну и, по правде говоря, начали испытывать некоторую тесноту в клаустрофобном окружении Митакихары.
Рёко поразило одно только впустую растрачиваемое пространство. На ее взгляд, улучшенный несколькими простыми оценками с имплантатов, пространства в воздухе над ними было на три полных этажа, которые можно было заполнить комнатами и людьми. Такая экстравагантность, которую она привыкла ожидать от массивных общественных зданий и монументов, а не от частной собственности.
— Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? — откровенно поинтересовалась Асами.
— Пару раз, во время поездок, — сказала Рёко. — Но все это были монументы. Санкт-Петербургский военный мемориал, Столичный мемориал, такого рода.
— Повезло тебе, — сказала Асами.
Рёко обернулась взглянуть на Саснитэ, которая просто умолкла с рожком мороженого в руке. Она не могла представить, каково всю жизнь провести в тесных подземных комнатах, проводя каждую ночь с десятками других девушек.
— Ну, и вам тоже добрый день.
Рёко сумела не вздрогнуть от неожиданности, повернувшись к поприветствовавшей.
Рядом с ней, почти прямо перед лицом, стояла Курои Нана, со странным выражением глядя на нее. Саснитэ открыто уставилась назад. Если только Рёко не упустила подсказку, Саснитэ удивилась сходству новой девушки с ее приемной матерью.
— Где твоя мать? — спросила Нана.
— Навещает некоторых коллег, — ошеломленно сказала Рёко. Она была не уверена, что здесь делала ее тетя, или что означало ее поведение.
Нана кивнула про себя, затем повернулась к Саснитэ, слегка наклонившись.
— А вот и сама девочка. Как поживаешь, Саснитэ? Твои сестры хорошо о тебе заботятся? Похоже на то.
Она указала на мороженое, даже когда Саснитэ неопределенно кивнула в знак согласия. Нана снова кивнула в ответ, как если бы мысленно что-то отметила.
Рёко хотелось спросить, почему ее тетя в Париже. Слишком большое совпадение, чтобы оно было случайным, но она не знала, как озвучить вопрос.
— У меня небольшой перерыв, — сказала Нана, необъяснимо проследив за мыслью Рёко. — Во время ожидания я обычно остаюсь в Париже, так как именно отсюда действует большая часть организации. Это привилегированная информация, но я слышала, вы прибудете, так что подумала найти время навестить любимую племянницу. Полагаю, теперь племянниц. Не знаешь, когда ваша мать с вами воссоединится?
Рёко покачала головой.
— К сожалению, нет, — сказала она.
Нана оглядела всех троих, ее взгляд, казалось, на мгновение задержался на Асами, старательно изображающей пустое выражение лица.
— Ну, устраивайтесь, и я, возможно, смогу вам показать округу. Вам же прямо сейчас никуда не надо, не так ли?
Асами и Рёко переглянулись.
— Нет, не особо, — сказала Рёко. — Нам пока что не нужно в студию, так что мы собирались просто побродить и поискать, где перекусить.
Нана взглянула на Саснитэ.
— Ну, я знаю хорошее местечко. Полагаю, ваши вещи доставили к вам в комнату?
Рёко кивнула. Забрали дроны в аэропорту, потому что им не хотелось обременять себя присмотром за ними в пути.
— Ладно, тогда вам до вечера не нужно будет в свои комнаты. За мной, и не глазейте столько. Вы похожи на туристов.
Вместо того, чтобы развернуться повести их, она повернулась и наклонилась к Саснитэ, подняв девочку с пола. Девочка от неожиданности чуть не выронила остатки мороженого, и его спасла только молниеносная реакция Асами.
Нана почти по-детски хихикнула, и образ ее поднимающей Саснитэ — которая, в конце концов, была достаточно высокой, чтобы не быть настолько меньше — показался Рёко немного абсурдным.
— Оу, я не ребенок, — обиженно заявила Саснитэ, что только усилило сюрреализм.
Девочка слегка подрыгала ногами, но не попыталась вывернуться.
— Я знаю, — поставила ее обратно Нана. — Просто хотелось немного повеселиться. Привлекает внимание, когда слишком легко несешь кого-то своего размера.
В самом деле, похоже, они уже привлекли некоторое внимание. Девушка на другой стороне вестибюля, не скрываясь, смотрела на Рёко. Возможно, она узнала Рёко из новостных трансляций, не такое уж необычное происшествие, раз уж Рёко не собиралась прикладывать усилия, чтобы остаться неузнанной.
Наконец, Нана повернулась уйти, ведя остальных девушек обратно к главному входу в отель. Рёко пришло в голову, что ситуация была хорошей метафорой ее жизни, ее тетя появилась незваной, чтобы увести их в неопределенном направлении.
— Куда идем? — спросила Асами, вприпрыжку догоняя Нану.
— Неж дистрикт, — не снижая темпа, сказала Нана. — К сожалению, чтобы туда добраться, придется сесть в вагон, но оно того стоит, обещаю.
— Снежный район? — повторила Рёко, переведя в голове слово. — Каков он?
— Ну, там снежно, — объяснила Нана.
Там и в самом деле было снежно — как выяснилось, целый район удерживали при температуре чуть ниже нуля, на грани комфорта жителей будущей эры, хотя Рёко заметила некоторых людей, разгуливающих в пальто, перчатках и шерстяных шапках.
Рёко подышала на руки, глядя, как пальцы окутывает туманный воздух. Скамья, на которой она сидела, ощущалась льдистой и холодной.
Изначальный их план пообедать в хорошем французском заведении был отложен, так как Саснитэ заметила группу играющих в снежки местных детей. Они согласились, что важнее для Саснитэ немного социализироваться, чем им поесть, когда особо не нужно было.
— Париж стал таким, каков он сейчас, не благодаря монументам или достопримечательностям, но обеспечиваемому им разнообразию жизни, — снова появилась и нависла над ней Нана. — Люди живут здесь, потому что здесь многое можно испытать, все стороны жизни в столь ограниченном пространстве. Есть и такие, кто никогда не покидал туннелей.
Вместо того, чтобы присоединиться к Асами, Нане и Саснитэ в забавах с местными детьми, Рёко решила сделать перерыв, держа свои мысли при себе.
Теперь же она покачала головой, как на заявление Наны, так и от замешательства из-за способности тети сказать что-то настолько связанное с ее мыслями.
— Все стороны жизни никак не могут быть всего в одном городе, — сказала Рёко. — Это по определению не может быть правдой.
— Но вот так, — уселась рядом с ней Нана. — Знаешь, ты ничуть не похожа на свою мать, — сказала она. — Нака-тян сказала бы, что разумнее будет исследовать все предлагаемое городом, прежде чем попытаться найти что-то еще.
