Я оставить себе раненых хотел в качестве заложников. Мало ли что в голову взбредёт нашим гостям, вот пусть проявят добрую волю да покажут своё расположение. Торир с Ярославом начали совещаться. Наконец, приняли какое-то решение.
— Надо с людьми поговорить. Торир говорит, троих бы оставил, Кнута, Ивара, ему ногу сильно повредили, да Гуннара. Тому спину разрезали. На весла их не посадишь, это правда. Но и без корабела туго. Остальные за семь дней оклемаются. Только вот как с добычей быть? С лодками понятно, их две, а остальное как делить будем?
Вопрос конечно интересный. Чего мне вообще надо? И чего они предложить могут? Железо? Соль? Кожу? Ткань? Да у меня есть все и так. Оружие? Дановским я пользоваться не умею, мне арбалета да копья хватает. Я прокрутил в голове, что бы мне пригодилось. Я бы от пулемёта не отказался, с бесконечными патронами. Или от пары тонн алюминия. А лучше — учебников по химии, физике, металлургии и прочему. И что-то мне подсказывает, что даны с собой на битву их не прихватили. Ну металлов бы взял каких, меди там, свинца для аккумулятора. Да всего понемногу, для опытов. Остальное всё у меня есть. После таких мыслей я даже плечи расправил, вон мы какие крутые, ничего нам не надо. Хотя и отказываться не стоит — вдруг такое за слабость примут? Или за неуважение? А если поймут, что из-за богатства нашего добыча нам не упёрлась — так и того хуже, пограбят. Не сейчас, так в другой раз придут, с подмогой. Значит, взять то, что надо, и поторговаться за то, что не очень пригодиться. Деда отправлю, пусть сам разбирается.
— Давайте так. Остальную добычу оценим, посмотрим. Буревой дележом займётся. Там вообще что есть?
Мне перечислили. Н-да, из-за такой добычей я бы в битву точно не полез. Кожаные доспехи, оружие, чуть серебра да продуктов. Видя мой скепсис, Ярослав добавил:
— Ткани есть, вино, украшения, янтарь, пряности. Смолу да воск на Ладоге взяли. Это у нас, можем в качестве доли отдать.
Мы с Буревоем переглянулись. У деда мысли такие же, как у меня, по глазам вижу. Брать, по сути, из кучи трофеев нам нечего. Вина ещё можно, украшения — только посмотреть, сами не хуже сделаем. Янтаря пару кусков, пряностей для разнообразия, хотя нам нам и травок местных хватает. Смолы мы сами кому хочешь в товарных количествах отгрузим. Воска — можно, у нас с ним не очень. Народ на наши с дедом гляделки да полушёпот смотрит недоверчиво. Чувствуют, что мы в некотором замешательстве.
— Потом разберёмся, завтра, — чуть не хором ответили мы с Буревоем.
Двое мурманов кивнули, начали совещаться между собой. Долго переговаривались, потом Торир уставился на меня и что-то сказал. Славик перевёл:
— Что с нашей лодкой будет? — задали резонный вопрос мореманы-гопники.
— Ну давайте её вытащим на берег, а в другой раз заберёте, нам она без надобности. Как, впрочем, и остальное тоже. В больших количествах... — я, кажется, проговорился.
— Хм, без надобности, — Ярослав смотрел с интересом, — Так прям ничего и не надо?
— Надо. Овец бы я взял, корову. Семян на посадку, олова, свинца. Марганец, аммиак, кислоты, щелочи, книги, минералы. Бумаги бы взял, хотя нет, её бы не брал. Сам сделаю. Хром, ванадий, никель, — я вспоминал присадки, которые использовались для железа, — вольфрам.
На последнем слове народ возбудился. Выяснили, что вольфрам, волчью пену, они знали, только она портила плавку олова. Хм, я не знал, ну да ладно. Дальнейшие выяснения привели к пониманию, что вольфрам тут, это скорее процесс, а не металл. При появлении этой самой "волчьей пены" снижался при плавке выход олова из руды. Отложили это на потом. Снабдил деда ценными указаниями, завтра будет с мурманами разбираться что мы себе оставим. Пусть поторгуется посильнее — будем изображать крайнюю заинтересованность в окровавленных кожаных шмотках, узких топорах, зерне и смоле.
Потом нас позвали пировать, накрыли "поляну" для всех в спортзале. Быстро сколотили столы, достали наши запасы, да мурманы ещё из своих добавили. Стали насыщаться, при свете скипидарных светильников. Тускло было, видно плохо. Но и гости наши, и мы, устали так, что пир превратился в молчаливый ужин с последующим отходом ко сну. Правда, поесть даже раненые пришли. Я толкнул тост, за дружбу народов, Торир толкнул в ответ, вроде как за гостеприимство. Пили брагу дедову и привозное вино.
Мужики вырубались прямо за столом. Разговоры не шли. Мы их языка не понимали, они вторые сутки на ногах, ни спросить, ни рассказать. Ярослав ещё пытался что-то там переводить, да сам заснул на полуслове. Он все Веселину ждал, но она стеснялась такого количества незнакомых людей, и не пришла. Ромео наш грустил, и, как и бывает иногда в таких случаях, наклюкался и вырубился. Торир его будить не стал. Они с дедом переговаривались. На смеси слов из обоих языков, да жестами. Выяснили, что у них есть общие знакомые. Вроде как дед знал того парня, который видел дядьку племянника жены внучатой свекрови соседа Торира. Я как-то так это понял. Потом оказалось, что один раз по молодости они в одном походе участвовали, в разных дружинах.
Мужиков засыпающих оставили спать прямо в спортзале. Стол подняли на попа, им места хватило. Чуть протопили, чтобы гости не замёрзли, да и сами отправились почивать. День был тяжёлый и длинный. Очень длинный.
Следующий сутки тоже загруженными. Трупы данов по итогу на наш баркас отнесли. Подвинем лодки "пришельцев", спустим его на воду и притопим ночью тела подальше от берега. Впотьмах это делать решили, чтобы не сильно про возможности лодки распространяться. А то события дня показали, что я многого в местных реалиях ещё не понимаю.
Началось все прямо с утра. Мурманы отошли от битвы и стали живо интересоваться окружающим пейзажем. А у нас, скажем прямо, было на что посмотреть. Причём, если по началу гопники ходили и просто пялились на мастерские, литейку да на трактор, то ко второй половине дня по их жестам и активной болтовне я начал понимать, что они прикидывают, как это все вывозить! По-хозяйски так шныряют по деревне, да обсуждают! Ну ни хрена ж себе расклад, пригрел змею на груди! Только вчера мы вместе данов на ремни пускали, а теперь они меня раскулачивать собираются! Дед же добавил, чуть растеряно, что не только наши ресурсы вывозить хотят — нас тоже! Это что, типа в рабство!? Охренели в корень!?
Прижал Ярослава к стенке по этому вопросу, натурально рукой приподнял за горло в укромном месте, благо, силы хватило. Тот выдал мне непонимающим голосом:
— А что тут такого? Ну, заберут, вам же лучше будет!..
— Так , давай поподробнее, а то я Веселину позову, она тебе женихалку-то отстрелит, будешь потом в гареме каком тряпками заведывать... — с тихой злостью в голосе проговорил я.
Расклад получался такой. Вчера мы вместе били данов, делили добычу, все нормально. Но сегодня новый день, и, оценив наши силы, мурманы решили, что можно и пограбить. Причём мурманы, конечно, отморозки, но не дебилы. Осмотр местности показал, что за все время, что они у нас не появлялись, наша деревня сильно разбогатела. А значит руки у нас из нужного места и голова на плечах есть. Таких как мы не грех к себе переселить, рабами. Ну или вроде того — тут как-то странно с зависимостью. Пока, по их прикидкам, план таков. Они нас забирают, садят на весла, набивают нашим добром свою лодку и идут домой. Там сажают на землю, и мы работаем на благо Торира и его клана. Причём не в кандалах да цепях, так тут не практикуют, а просто в подчинении вождя. Ну а потом нам практически вольную дадут, только нечто вроде налога брать станут. Оружие оставят, барахла для жизни тоже дадут, девушек по мужикам раскидают, кого в наложницы, а кого и в жены. Дети при нас останутся и со временем станут новыми гоповарварами. И по их рассуждениям, мы ещё и радоваться должны!
Нас мало, мужиков нет, защиты — тоже. А значит, если мурманы к себе нас заберут, то, считай, услугу окажут — владелец таких вот рабов, в каких они нас определить собирались, он ещё и ответственность несёт за их жизнь и здоровье! И значит, мы должны, по их логике, чуть не сами все отдать, да определяться на лодку — весло себе искать. Ведь калечить и убивать нас не станут, ущерба, кроме материального, наносить — тоже. Ну а зависимость — подумаешь! Живы-здоровы, одеты-обуты, и хрен с ней со свободой. Такая вот мораль примерно получается. Ну а не хочешь рабом становиться — пожалуйте бриться. В смысле, биться, добывай свою свободу, если уж она тебе так дорога. И это — нормально, вполне себе укладывается в рамки существующего мировоззрения. Потому и не видят они проблемы, ведь ничего страшного-то по их меркам не произойдёт! И главный вопрос у них сейчас не муки совести, а то, как вывозить добычу сокращённым гребным составом!
И сейчас они ведут себя мирно отнюдь не из-за того, что гуманисты в третьем поколении, нет. Просто если все вокруг уже твоё, зачем его портить? Понятно, что грабители и бандиты, но мозгов-то хватает понять, что лишние конфликты сейчас, до того как появиться возможность вывезти добро, лишь испортят богатство, да нас насторожат или вообще — уйти заставят. Ведь даже если мурманы через год придут с налётом, для грабежа и порабощения, лучше ведь грабить богатое село, чем бедное и разорённое. Ещё раз убедился в одной простой вещи. Хроноаборигены умные. Да, мораль их мне непонятна, страшна даже, непривычна. Но в её рамках они ведут себя крайне рационально и соображают неплохо.
— А клятва? — я от всего услышанного охренел, пытался использовать последний шанс.
— Ну она же Одину, а тот отец лжи... — с удивлением уставился на меня Ярослав.
Дальнейшие рассказы показали, что Один, не будь дурак, вполне себе позволяет нарушать клятвы. Особенно если для пользы дела надо.
— А добыча? Наша часть?
— Вам останется, — пожал плечами Славик, — ну надо же как-то жить будет...
— Ну ни х..я себе! — я отпустил шею переводчика.
— Да сам посуди, — опять начал Ярослав, — будете под защитой жить, землю дадут...
Он ещё полчаса с видом продавца Гербалайфа распинался мне о том, как хорошо живётся у Торира. А мне вот что-то не хочется до конца жизни "пахать на дядю". И надо что-то придумать. Опять изобразил рукой захват для шеи, Ярослав заткнулся. Теперь уже я спрашивал, а он отвечал, коротко и по существу.
По сути, если я не хочу сменить статус на рабский у мурманов, остаётся мне одно. Маленький шанс, не дающий никаких гарантий. Надо использовать удивление. Да-да, удивление — попробовать ошарашить мурманов, до такой степени "непонятки" тут развести, чтобы если и не бросили они свои мысли о грабеже да порабощении, то хоть отложили их на потом. Натурально "на понт взять". Причём придётся завязываться на мракобесие и религию. Может, отстанут хоть до весны? А там ещё что-то придумаю...
Потому после недолгого совещания с дедом, принялись за работу. Надо срочно-обморочно восстановить трактор, благо не сильно пострадал, доски помогли, которыми его обвешали перед битвой. Кукша с Обеславом же, как стемнело, рванули с пескоструйкой и оставшимся от огнетушителя шлангом на Перуново поле. Да еще и тряпок прихватили кучу.
На следующий день, до заката, выехал наш паровой трудяга, оснащённый дополнительными колёсами в деревню. Три пары, шесть сдвоенных колес — в таком виде мы направились к идолам. Торир подошёл, поинтересовался через Славика куда это мы собрались.
— Ну вы свои ритуалы после битвы провели, теперь наша очередь, — ответил я, — С нами пойдёшь?
Вождь мурманов согласился. И это была его ошибка, или наоборот — правильно решение. Однако такое полностью соответствовало нашему с дедом плану. Добрались до поля, вождь мурманов и Славик выпали в осадок. Даже я охренел — в тусклом свете заходящего солнца ярко блестели наши Перун и Сварог. Чугунные кольца, в виде колонны обрамляющие дубовых идолов, обработанные пескоструйкой да натёртые тряпками, желтели в закате, создавая в голове ассоциации с пламенем.
Торир посмотрел на Перуна, обошёл его, присмотрелся к Сварогу. Хмыкнул, пощупал пальцами идола, удивился, кстати, хоть и немного.
— То покровители наши, Перун да Сварог, — Славик перевёл слова Буревоя, — надо бы им требы положить...
— Да посовещаться, как с вами быть дальше, — добавил я.
Вот тут у мурмана глаза на лоб и полезли — два далеко не гения битв на мечах и топорах в виде меня и деда у богов спрашивать собрались, как быть с толпой вооруженного народа.
— Ну да. Ты же видел, как на поле огонь появился, что данов поразил? — подбросил я дрожжей в дерьмецо, что тут намечалось, — Ну вот, может, и с вами так надо, я ж не знаю волю богов. Не успел спросить перед битвой. А то может рано тела топить, ещё добавятся... Ну вы это, в деревню идите теперь, чтобы вас не задело, а я пока тут побуду, поговорю с крёстным отцом...
Дед увёл двух мурманов, в красках расписывая им, какие мы лепшие кореша с богами, а я сел в позу лотоса и начал ждать. Ждал я двух вещей. Мне нужна темнота и свидетель. Обе не преминули появиться. Солнце скрылось, а на дальнем конце поля, если сильно присмотреться то можно заметить одинокую фигурку. Ну все, театр одного актёра готов, зрители пришли, можно начинать. Я достал свой фонарик, тот самый, из будущего, светодиодный...
Наверно час бегал и прыгал с ним возле идолов. Призрачный, синеватый свет фонаря то упирался в идолов, то в тучи, что нависли над полем, то в лес и тёмную фигуру, наблюдавшую за мной. Вместе с этим перепел дурным голосом половину репертуара "Короля и шута" и группы "Княzz", посчитал его наиболее соответствующим ситуации. Потом, когда устал, присел перед идолами и выключил фонарик, вроде как ответа ждать собирался. И вот тут-то и пригодились наши наработки — трактор загудел, вращая генератор, и пять угольных свечей в отражалелях от светильников осветили наше не то капище, не святище. Получилось мрачно и даже страшновато — дым идёт, идолы холодной сталью блестят в свете самодельных прожекторов. А учитывая что свет их отнюдь не напоминает пламя от костра по оттенку, мистикой не то что запахло — прямо воздух наполнился. Особенно для неискушённых в этом деле мурманов. Ведь в фигурке на краю поля я узнал Торира. По всем законам жанра, финальная сцена была особенно яркой — ещё пять свечей в виде столба света упёрлись в тучи...
Вернулся в деревню на тракторе, мурманы сидели вокруг костра. Вождь их замолчал при моём появлении, до этого что-то рассказывал своим воякам. Лицо было у него задумчивое, очень задумчивое. Да и остальные как-то растеряли боевой да грабительский пыл, поумерили аппетиты — видать, не один свидетель на поле был.
— Поговорить надо, — Славик встал вместе с Ториром, и они двинулись мне на встречу.
— Хорошо, только Слепнира в гараж поставлю, — пара удивлённых возгласов раздалось при упоминании шестиногого коня Одина.
— Э-э-э, — подвис переводчик, — он же трактор вроде?
— Ну да, если пахать — то трактор, а если с богами общаться, он у нас за Слепнира идёт, — я оставил в недоумении мурманов, пусть подумают над моими словами и свои поведением.
