— Ну, вероятно, и нам пора, — Камилл поправил пиджак. — Лика?
— Ага, наверное. Все политесы соблюдены, можно валить.
— Эй! — вскинулась Таня. — А старуха?
— А? — удивился Палек. — Какая старуха?
— Ну ты же сам говорил — с бородавкой. Она на нас посмотрит, и...
— Знаете, Таня, вы больше его слушайте, — сухо рассмеялся Камилл. — Он и сам никогда не знает, что в следующую секунду сболтнет. Речь шла, насколько я понимаю, о госпоже Нихокаре.
— Но ведь она ничего не сказала!
— Как не сказала? — удивился Палек. — По-моему, вполне внятно сказала, что довольна.
— То есть... нас проверяли? — голос Пашки задрожал, то ли он возмущения, то ли от облегчения. — Я думал, вопросы задавать станут...
— А мы и задавали, — Палек пожал плечами. — Я не рассказывал?.. Ну да, конечно, не рассказывал. Когда я в университете сдавал сопромат на первом курсе, устный экзамен, настолько переволновался, что двух слов связать не мог, не то что схему начертить. В конечном итоге получил тридцатку из ста, у нас стобалльная система, и ушел домой в слезах и соплях, размышляя, как бы утопиться половчее. А ведь я предмет знал лучше всех на курсе! С тех пор жутко ненавижу формальные экзамены. Ребята, у нас задача стояла проверить, как вы объясняете. Оказалось, что более-менее умеете.
— Мы прошли? — Пашка стиснул вилку так, что у него побелели костяшки. — нас возьмут?
— Вы внесены в список кандидатов, — пояснил Камилл. — Пока что вы в нем первые. Считаем, что получаете бонус за сообразительность. Нам еще предстоит обсудить с правительством Ставрии всю процедуру, и со студентами, и с учителями-воспитателями, так что об окончательном результате вас уведомят попозже.
Таня почувствовала немыслимое облегчение. Неужели у нее появляется реальный шанс прикоснуться... нет, она уже прикоснулась, стать частью чего-то необычного?
— Однако, молодые люди, — взгляд Камилла снова стал ледяным, — хочу сразу вас предупредить, что жизнь медом не намазана. Если вы попадете в Университет в любом качестве, там придется вкалывать. Не ждите никакой инопланетно-космической романтики: у нас просто международное образовательное учреждение. И на вашем месте я бы пока не стал хвастаться перед товарищами: все еще сто раз может измениться.
— Кстати, — добавил Палек, — воспитателям придется разговаривать на минимум трех языках: родном, одном из иностранных языков Паллы и эсперанто, который станет официальным в университете "Дайгака". Если помимо эсперанто изучите два иностранных, лучше катару и кваре, выйдет совсем замечательно. Эсперанто вас научат на курсах в Хёнконе, язык простой, а вот иностранный начинайте подтягивать до бегло-разговорного уровня прямо сейчас. На финальном собеседовании вам устроят экзамен, и если не сдадите, отправитесь по домам.
Таня переглянулась с Пашкой.
— Разумеется, — хором сказали они.
— И еще одно, молодые люди, — Камилл наклонился вперед. — Насколько я успел изучить вашу страну, перед отправкой в Хёнкон вас наверняка постарается завербовать СБС, военная разведка, а то и обе службы сразу. Не вздумайте мучиться моральными переживаниями и соглашайтесь сразу. В Хёнконе вы не узнаете ничего сверх и без того открытой информации. Попросите вы потом у нас помощи в составлении докладов или решите кропать их сами, ваше дело. Ясно?
Сердце Тани снова упало. СБС? Ну, ясно. Недаром же к паладарам приставлен целый капитан третьего класса, и наверняка не он один. Впрочем, если паладарам все равно...
— Ну, а на тот случай, если мы больше не увидимся, — усмехнулся Палек, — я вас нарисую.
— Великий художник в своем репертуаре! — поморщился Камилл, но белобрысый мальчишка не обратил на него никакого внимания. Откуда-то в его руке вдруг возник карандаш. Он ухватил один из листов с перечислением сортов вина, стоящих на столе в зажиме, и принялся быстро черкать по белой обратной стороне.
Таня завороженно смотрела, как из мешанины вроде бы беспорядочных штрихов вдруг начинают проявляться две человеческие фигурки: схематичные, с непропорционально большими головами. Женская с лицом Тани красовалась в длинном, до земли, платье, изорванном, однако, в разных местах (в прорехах неприлично виднелись бедра и одна грудь с соском). На плече она небрежно держала двуручный волнистый меч, больше ее раза в два, а на физиономии держалось выражение победного превосходства. Мужская фигурка оказалась одета в старомодный перепачканный камзол и штаны в обтяжку, конский хвост с затылка ниспадал почти до земли, а тонкий, немыслимо длинный клинок рапиры уходил куда-то за границу листа.
— Держите, — закончив, Палек толкнул листик по столу к Тане. — Один на двоих, так что не подеритесь. Можете вертикально разрезать, чтобы каждому свое. Ну все, счастливо.
— Всего хорошего, — сухо кивнул Камилл, поднимаясь. — Кстати, на вашем месте я бы постарался съесть как можно больше из оставшегося на столе. Все равно нам в счет поставят, так что лучше, чтобы не впустую.
И паладары удалились, быстро шагая между столиков.
Таня смотрела им вслед, пока они не вышли из ресторана в сопровождении неизвестно откуда появившегося капитана СБС (он что, телепортироваться умеет? ну точно чос замаскированный!) Потом снова перевела взгляд на рисунок и, спохватившись, быстро прикрыла неприличную женскую фигурку ладонью.
— И нечего на меня пялиться! — сердито сказала она Пашке.
— Я и не пялюсь, Лучница, — рассеянно ответил он. — Расслабься. Ну и что думаешь насчет паладаров?
— А что думать? — Таня пожала плечами. — Лика... ну, то есть Палек — с ним все понятно. Не знаю, сколько ему лет на самом деле, но он классный.
Она оторвала ладонь и еще раз посмотрела на рисунок. Девица, пусть и неприличная, ей нравилась. Ох, только на самом деле ей никогда так выглядеть не удастся.
— А Камилл?
— Мурашки по коже, — призналась Таня. — Не знаю, почему. Вроде бы вежливый дядька, корректный, но взгляд у него, словно догола раздевает... Нет, не так. Не догола, как некоторые умеют, а... до костей, что ли. До кишок и селезенки.
— Да уж, — Касуми покивал. — И на пресс-конференции он высказывался соответствующе. Такого в ролевке хорошо на роль главного злодея назначать, очень убедительно сыграет. Как думаешь, а та тетка, госпожа Нихокара, она кто? Паладары с ней уже второй раз встречаются.
— Не знаю. Наверное, кто-то важная. Ох...
Таня оглядела стол, заставленный почти нетронутыми блюдами.
— Завтра я страшно пожалею, что обожралась, — решительно заявила она. — Опять придется неделю на диете сидеть. Но если не обожрусь, никогда себе не прощу. Мы, наверное, больше никогда в жизни сюда не попадем.
— Наверное, — согласился Пашка. Он взял с блюда с рыбной нарезкой ломтик семги и сунул его в рот. — Ну, давай навернем как следует, чтобы и в самом деле не пропало.
— Ага, — согласилась Таня, следуя его примеру и смакуя незнакомо-пряный вкус рыбного мяса. Паладары или нет, но одно она знает точно: позволить пропасть пище — непростительный грех. А грешить она сегодня вечером не намерена.
"Карина, контакт. Суоко в канале".
"Карина в канале. Да, Суоко?"
"Я посмотрела на молодежь, которую притащил Палек. Назвать их выдающимися педагогами язык не поворачивается, но в качестве полевых надзирателей для старшеклассников вполне годятся. Молодые, энергичные и горящие энтузиазмом. Можешь брать".
"Спасибо, поняла".
"На самом деле, даже не "можешь", а "нужно". Когда вы объявите в Ставрии о наборе персонала для Университета, начнутся такие интриги, что в финальный список кандидаты смогут попасть только по большому блату. Совсем неадекватных вы отсеете, но оставшиеся вряд ли окажутся лучше этих двоих. Скорее, хуже".
"А ты разве не сможешь... оптимизировать процесс?"
"Я не волшебница. Мои возможности основаны частично на шантаже, частично на предрассудках и суевериях, но в основном — на связях, связях и еще раз связях. И чтобы они работали, нужно оказывать взаимные услуги. А о протекции в вопросах, связанных с паладарами, меня станут просить многие и многие. Нет, как максимум я смогу указать вам, кого следует выбросить без разговоров".
"Поняла. Как вообще встреча в ресторане прошла? Все удалось?"
"Наша компания засветилась перед несколькими важными местными персонами из канцелярии наместника и СБС. И самими по себе важными, и как глаза и уши больших людей из Асталаны. Так что нужная цель достигнута".
"Суоко, а у тебя все в порядке с вашей Службой безопасности Ставрии? Никто не заподозрил, что ты теперь используешь нашу куклу?"
"Все в порядке. Координатор тайно провел сюда еще одну куклу, а потом открыто отправил назад в Асталану под видом маски Джао. А потом демонстративно уничтожил несколько кукол в поднадзорном хранилище — якобы сгорели и распались из-за флуктуаций аномальности. Так что счет у них теперь сбился, и пропажа одной куклы осталась незамеченной. Вот высокая температура тела мешает страшно, но пока ее можно списывать на болезнь. И Камилл с Харламом обещают, что в самом ближайшем будущем либо сведут на нет граничные эффекты, либо построят нормальную систему отвода тепла внутрь".
"Хорошо. Я очень волновалась, что Палек с Джао подставили тебя своим дурацким визитом. Еще раз спасибо за комментарий насчет молодежи. Отбой".
"Отбой".
Первые день-два после пресс-конференции мир приходил в себя от неожиданного шока. Записи из Минкока снова и снова прокручивались в эфире, но комментарии ограничивались лишь второстепенными вопросами — теориями множественности обитаемых миров и измерений, спекуляциями на тему межзвездных путешествий и так далее. Разумеется, не обошлось без сенсационных заголовков и даже целых статей, в которых любители вытряхивали на поверхность разнообразные теории заговоров, в соответствии с которыми пришельцы уже давно сидят на Палле и управляют ей сверху донизу (ни одна из публичных масок Суоко, разумеется, даже не упоминалась). Но на такие статьи серьезные люди внимания не обращали.
Официальные лица первое время также воздерживались от комментариев, если не считать подтверждений того, что Чужие действительно появились и устанавливают со странами Паллы дипломатические связи. Обозленные журналисты ругались сквозь зубы черными словами, но поделать ничего не могли. Впрочем, на первых порах им хватало материала с пресс-конференции. Итоговый талмуд, выдававшийся каждому ее участнику, а также записи телетрансляции могли обеспечить материалами любое издание на месяц вперед.
Одной из наиболее горячих тем в Кайтаре оказалась официально подтвержденная деятельность Карины Мураций в Барне. И журналисты, и просто любопытствующие словно волки кружили вокруг школы "Бабочка" в надежде вцепиться в какого-нибудь зазевавшегося школьника, а если повезет — даже одноклассника "Рисы Сереновой". Подходы к самой школе закрывали полицейские блок-посты, не пропускавшие даже родителей, да и за их пределами по улицам неспешно катались патрульные машины. Тем не менее, количество сластей, мороженого и прочих вкусностей, а также просто денег, свалившихся на отловленных свидетелей происходившего на Косом пляже (а список, фотографии и адреса учеников класса 8-1 откуда-то оказались у всех желающих) оказалось таким, что разговорило даже самых нелюдимых и застенчивых. В результате уже вечером квадрота многие газеты как в Барне, так и по остальной стране вышли с сенсационными статьями, в которых события на пляже оказались раздуты до масштабов глобальной битвы Добра со Злом.
"— Мы все страшно перепугались, — говорит одноклассница А, ее пальцы все еще начинают непроизвольно дрожать при одном воспоминании о пережитом ужасе", — писала дриммадская газета "Герольд на рассвете". — "Мы думали, что все умрем, когда увидели тучи приближающихся к нам волют. Однако Риса сражалась с ними как пантера, защищающая своих котят (здесь автор перестал даже пытаться имитировать слова источника), и расстреливала их своим оружием, а потом закрыла нас щитом от взрыва, убившего ее саму. То есть мы так думали, что она погибла, и мы рады, что она на самом деле жива".
Телеканал "Вселенная" пошел другим путем. В выпуске вечерней передачи "Подробности" продемонстрировали получасовое нечто, весьма напоминающее документальный фильм. В нем на фоне видеорядов, снятых в районе школы и на пляже, а также сменяющих друг друга фотографий Рисы Сереновой (из школьного дела) и Карины Мураций (с пресс-конференции) хорошо поставленный мужской голос читал текст. В нем фигурировали такие перлы, как "объятая ослепительным пламенем мужественная девичья фигурка", "беспримерный героизм всех участников событий" и "незабываемая эпическая битва". Вряд ли кто-то из посмотревших фильм сумел понять, что же хотел сказать автор, но впоследствии он стал одним из наиболее частых элементов в коллекциях материалов, посвященных паладарам.
К вящему разочарованию журналистов, однако, найти главных действующих лиц событий на пляже оказалось невозможным. К сержанту Каллавиро на базу "Дельфин" их не пустили (а сам он благоразумно решил пока не выбираться в город даже в увольнительные), от Фуоко Деллавита и ее телохранителя журналисты и без того старались держаться подальше (годовой давности скандал со службой безопасности Деллавита, безнаказанно искалечившей трех особо настырных репортеров, все еще оставался свежим в памяти), а Кирис Сэйторий, единственный из всех, кто мог бы оказаться доступной жертвой, бесследно испарился. Ни его отец, ни одноклассники не знали, куда он пропал. Карина же Мураций оставила без комментариев все вопросы насчет пляжа, отправленные в пресс-службу правительства Кайтара.
Не все статьи оказались доброжелательными. Во внеочередном выпуске еженедельника "Большой город" специальный корреспондент Чезария Айдамилла допустила немало ядовитых выпадов в адрес паладаров. В особенности досталось Майе. Статья пестрела эпитетами типа "девица, напоминающая постоянных посетителей бульвара Звезды" (там в Дриммаде вечерами собирались толпы проституток), "кричаще-безвкусные украшения и одежда", "фальшивая искусственная улыбка", "уход от ответов на вопросы" и так далее. Наряду с прочим Чезария задавалась вопросом: почему Карина Мураций не увела детей с открытого всем ветрам (и волютам) пляжа куда-нибудь в укрытие. ("Хорошо, что она не знает, как Кара подсвечивала кольчона, а то бы вообще ядовитой слюной истекла", — заметил по данному поводу Саматта. "И правильно бы сделала. Мы же знали, что подсветка привлечет волют, так что сознательно поставили детей под удар", — ответила Карина. — "Их следовало отправить пешком по шоссе в сопровождении учителей, все равно окрестные волюты отвлеклись бы на меня"). Барнская "Трибуна" также напечатала анонимную статью, в которой вся история с пришельцами объявлялась заговором мирового закулисного правительства, но автор, казалось, даже сам не верил в собственную писанину.
Утром синкота несмотря на выходной день начали появляться первые комментарии официальных лиц. Большая четверка — Кайтар, Ставрия, Ценгань и Кайнань — проинформировала об установлении дипломатических отношений с Хёнконом в его новом качестве Всемирного университета "Дайгака". Также объявили о намечающемся на долгие зимние каникулы тестировании всех молодых людей от четырнадцати до двадцати двух лет, желающих там обучаться. Квота мест на каждую страну ограничивалась сверху, финансирование обучения обещалось за государственный счет. Прочие страны Фисты, Типпы и Торвалы пока что помалкивали, слегка обиженные пренебрежением со стороны Чужих, но свое недовольство не демонстрировали открыто. Впрочем, все они получили диппочтой заверения, что работа с ними начнется немедленно при появлении физической возможности.
