Тот же день. Шансима, Ценгань
Пролетавшие за стеклами микроавтобуса городские улицы внимания Фуоко не привлекали. Тяжелая усталость, охватившая ее после эксперимента с Мэем, не проходила, и даже обратное преобразование Саматты в Сируко не высекло у нее ни искорки любопытства. Дрон и дрон, трансформация и трансформация. Мало она их видела, можно подумать! Кирис помалкивал, погруженный в свои мысли, и Фуоко вяло смотрела на проносящиеся мимо фонари и блескучие вывески магазинов. Попутно она рассеянно боролась с ночным миром в незрячем глазу, упорнее обычного стремящимся вытеснить реальность. Думать не хотелось. Не утрать она способность спать, сейчас бы самое время вернуться в консульство, найти там комнату со свободной койкой и завалиться часиков на десять. Пусть даже после ужина — в конце концов, от лишних двухсот граммов на заднице никто не умирал, а сбросить их не проблема. Но беда в том, что заснуть она не сможет, и придется в очередной раз изобретать, чем занять мертвое время, когда все, даже Кир, дрыхнут без задних ног. Впрочем, зачем изобретать? Терминал в консульстве наверняка найдется, так что она подключится к своему рабочему пространству и почитает учебник по физиологии человека, который мучает с весны.
Вот мелькнул знакомый конный памятник, мимо которого они с Варой проходили в прошлый раз на достопамятной прогулке. Пару минут спустя микроавтобус свернул в тихую боковую улочку и въехал в небольшой парк, окружающий консульство. Когда он остановился, Фуоко решительно сжала в кулаке отцовскую брошку (нужно посмотреть, что там с заколкой, а то и в самом деле посеет в следующий раз) и выбралась из машины. Все, хватит хандрить. Невидимые щупальца Мэя взбаламутили ее, перетрясли внутренности, но неприятные ощущения уже рассеялись. Пора приводить себя в норму, пока перепуганная Дзии не заперла ее в медицинской капсуле.
Сируко выбралась наружу вслед за Фуоко с Кирисом и аккуратно одернула сбившееся красное ципао.
— Прошу пройти за мной в консульство, — бесстрастно-вежливым тоном произнесла она. — Вас ожидают.
— Кто? — буркнул Кирис.
— Глубокое медицинское обследование. Следуйте за мной.
Фуоко встревоженно переглянулась с другом. Похоже, Дзии все-таки не позволит отделаться быстрым осмотром. Час, не меньше, станет мурыжить. Впрочем, ничего страшного. В конце концов, эксперимент с Мэем удался, так что почему бы и не обследоваться? А книжку почитать и внутри капсулы можно.
Вслед за Сируко они прошли по тускло освещенной аллее мимо фонарей, уютно просвечивающих сквозь густую листву, а затем по почти безлюдному холлу консульства, где у входа сидели два вооруженных человека-охранника. Субличность координатора провела их по коридорам первого этажа, устланным густыми мягкими коврами, и остановилась у одной из дверей.
— Дэйя Майя управляет двумя дронами одновременно, — сказала Сируко. — Не удивляйтесь, она на такое способна. Всего хорошего.
И она зашагала по коридору в обратную сторону.
Майя! Пока Фуоко справлялась с волной противоречивых чувств, вызванных воспоминаниях о прошлом эксперименте с участием похотливой паладарши, более смахивающем на тщательное всестороннее изнасилование, дверь открылась, и в коридор выскочили две смазливые золотоволосые девицы-близняшки в коротких платьицах.
— Привет-привет! — пропели они в унисон, настолько синхронно, что у Фуоко по спине пробежали мурашки. — А мы вас ждали! Входите, гости дорогие, пора приступать к вивисекции!
Прежде, чем Фуоко успела опомниться, ее вместе с Кирисом почти силой впихнули в комнату, и дверь захлопнулась позади них.
Комната не отличалась богатством обстановки. Скорее, она носила на себе характерные черты аскетичного паладарского стиля: ковровое покрытие пола, несколько матовых светящихся шаров под потолком, пара платяных шкафов и столько же кресел у стены — и две широких кровати, занимающих почти все оставшееся свободное место. Плюс почему-то две двери в коридор в разных углах комнаты. В креслах сидели двое: Марта Брыль и Михаил Збышек. На их лицах держалось все то же странное выражение, что и давеча на яхте: напряжение, смешанное со смущением и непонятным вызовом. Марта подобрала под себя ноги и обхватила себя руками, словно защищаясь от сильного холода. Оборонительная поза, вспомнился Фуоко термин из пособия по популярной психологии, прочитанного в Барне в одну из долгих бессонных ночей. Но ведь Сируко упомянула про медицинское обследование — какое отношение студенты, пусть даже факультета экзобиологии, имеют к Дзии? И почему их вообще привели не в медпункт, а в какую-то явно жилую комнату?
Додумать ей не дали.
— Все участники в сборе, — деловито проговорила одна из златовласых близняшек. — Можно приступать. Итак, дорогие мои Кир и Фучи, я Майя, на случай, если Сируко вас не проинформировала, а вы забыли зимние приключения. Обе куклы находятся под контролем моих полунезависимых частей сознания, так что можно сказать, что здесь две меня. Да вы присаживайтесь, котятки, все равно стоя ничего не получится.
Девицы ухватили Фуоко и Кириса за плечи и увлекли к кроватям, усадив на них. Фуоко заметила, что у одной из них паладарская трехточечная татуировка находится на левой щеке, а у другой — на правой.
— Итак, цель сегодняшнего эксперимента — отследить изменения в интеграции ваших организмов с энергоплазмой, произошедшие за последние два с небольшим сезона. Отличия от предыдущего раза, — обе Майи подошли к креслам и склонились — одна над Мартой, другая над Михаилом. Марта ощутимо съежилась, словно пытаясь провалиться в недра кресла, — в наличии добровольцев-ассистентов. Тата, Мишенька, подъем.
Студенты, переглянувшись, выбрались из кресел и скованно выпрямились. Фуоко смотрела на них со все возрастающим недоумением. Что еще за ассистенты? Зимние приключения, эксперименты, добровольцы...
Внезапная догадка пронзила ее, и она с ужасом глянула на Кириса. Тот сидел, нахмурившись, и переводил взгляд между куклами Майи. Неужели распутная паладарша решила?..
— Фучи, Кир, — обе Майи положили руки на плечи студентам. — Ваша связь друг с другом нами изучена очень хорошо. Однако полученных сведений слишком мало, чтобы полностью понять природу взаимодействия энергоплазмы с вашей нервной системой. А потому необходимо, чтобы вы занялись контролируемым сексом с другими людьми, к каковому увлекательному занятию мы и приступаем немедленно.
— Чё? — недоуменно спросил Кирис. — К чему?..
Окончание фразы Фуоко не услышала, потому что из пола к потолку внезапно скользнула перегородка, отсекая половину комнаты, где остались Кирис с Мартой и одной из близняшек. На стороне Фуоко остались Майя номер два и Михаил Збышек, неловко переминающийся с ноги на ногу. Паладарша подняла руку к своему плечу, и платье соскользнуло на пол, оставив ее нагой.
— Дэйя Майя, погодите! — в тихой панике сказала девушка, отползая назад по кровати. — Как — сексом? Почему? С кем? С... с Михаилом? Я не хочу, я с Киром...
— Тсс! — Майя шаловливо улыбнулась и приложила палец к губам. — Фучи, когда вы занимаетесь любовью с Киром, ваши ощущения передаются друг другу и взаимно усиливаются. Получается замкнутый резонирующий контур. Вычленить, что ощущает каждый из вас по-отдельности, в такой ситуации практически невозможно даже при помощи вживленных электродов, что, в свою очередь, не позволяет толком связать ваши нервные импульсы с импульсами в каналах гиперсвязи. Так что нам очень нужно, чтобы те же самые импульсы возникали независимо. Но теоретическое обоснование я позже пришлю, а пока...
Она щелкнула пальцами в воздухе, и из ее плеч выросли странные развесистые конструкции, напоминающие скелеты крыльев. Длинные острые спицы, свисающие с огромных пологих дуг, выглядели угрожающе. Прежде чем Фуоко успела пошевелиться, псевдо-крылья метнулись вперед и, проколов игольными окончаниями ее шикарное ципао, коснулись тела — кожи и контактных площадок электродов на животе, груди и спине. Тело девушки выгнулось дугой, ноги подкосились, и девушка упала на постель. Сердце заколотилось, дыхание участилось, а сознание затуманило страшное, непереносимое возбуждение. Следовало отказаться, сопротивляться, послать Майю с ее экспериментами в дальнее путешествие — и Кир, что скажет Кир?.. Но она не могла. Просто не могла. Тонкие иголочки продолжали покалывать ее тело, и возбуждение нарастало все сильнее. Фуоко тихо застонала, и прежде чем сдаться на милость захлестывающего потока чувств, еще успела расслышать фразу Майи:
— Так, Мишенька, иди сюда. Расслабься и не бойся. Добрая девочка Майечка знает, как сделать нам всем хорошо.
...течение времени она не осознавала. Как и в прошлый раз, сознание постоянно соскальзывало в пропасть наслаждения и теряло связь с реальностью. Ночной мир в незрячем глазу уже не танцевал геометрический вальс, а бурлил чудовищными валами и полотнищами разноцветного пламени и взрывался атомными бомбами в такт с ее кульминациями. Иногда в хаотичной мешанине света мелькали отчетливые картины, которые девушка не успевала ни запомнить, ни даже толком рассмотреть, потому что разум отказывал снова и снова. В ушах ревели далекие невидимые хоралы, и среди них отчетливо выделялась сильная чистая нота Кириса. Она знала, что он рядом, разделяя ее наслаждение, а потому с еще большей страстью отдавалась всепоглощающему удовольствию.
Когда все кончилось, она медленно, словно выныривая из долгого вязкого сна, осознала, что лежит, нагая, на животе, и ее щека покоится на мужской груди, и чья-то ладонь медленно ведет по ее ягодице.
— Кир... — прошептала она. — Как хорошо...
— Правда? — в мужском голосе прозвучали неуверенные и одновременно горделивые нотки, слегка смазанные ставрийским акцентом. — Ты тоже классная...
И лишь сейчас до Фуоко дошло, что рядом с ней — вовсе не Кирис. Она оттолкнулась от мужчины и резко, насколько позволяли измотанные мускулы, села на кровати, дико оглядываясь.
Майи поблизости не наблюдалось. Зато нагой Михаил Збышек лежал на кровати, его рука все еще висела в воздухе, соскользнув с ее тела. Перегородка между комнатами неторопливо уехала в пол, открыв Марту Брыль на второй кровати, поджавшую ноги, завернувшуюся в простыню и уставившуюся в пол. Кирис сидел рядом, тоже прикрывшись простыней, и на его лице держалось растерянное и смущенное выражение. Он смотрел на Михаила, и на его лице гуляли нехорошие желваки, словно он раздумывал, не стоит ли дать волю кулакам. Парсы развалились на полу между кроватями и всем своим видом изображали невероятную скуку. На глазах Фуоко Зорра широко зевнула и спрятала нос в среднюю подмышку.
— Сцена номер три: те же, следующее утро, — прокомментировал тихий девчоночий голос. — Ребята, вы как, оклемались? Дзии утверждает, что параметры ваших организмов в пределах нормы, но по внешнему виду не скажешь.
Карина Мураций в образе Рисы, такая же голая, как и остальные, уселась в одно из кресел, и на ее лице блуждала легкая улыбка: сочувствие, ободрение, легкая ирония и некоторая тревога. На лице мелкой девчонки такие эмоции выглядели так же естественно, как и седло на кошке. Михаил резко, одним движением сел на кровати (на животе взбугрились кубики пресса) и уставился на нее.
— Э-э... Майя? — спросил он неуверенно.
— Я Карина Мураций, — слегка поклонилась девчонка. — Но в таком виде предпочитаю откликаться на имя "Риса". Долгая история — спроси у Кира с Фучи, они расскажут, откуда пошло. Только, Михаил и Марта, прошу не рассказывать другим об этой маске, я предпочитаю использовать ее в крайне узком кругу и не афишировать на публике. Потому, кстати, и паладарский опознавательный знак на щеке не ношу. И все-таки, как вы? Марта? Не слишком сильные ощущения для первого раза?
Для первого раза? Фуоко быстро глянула на... соперницу?.. соучастницу?.. товарища по несчастью?.. и увидела, как та быстро покачала головой, стремительно краснея. Неужели такая фигуристая баба до сего дня ни разу?.. Вот так дела!
— Наверное, здесь моя вина, — вздохнула Риса. — Майя пообещала, что эксперимент пройдет в тех же рамках, что и раньше, и я почему-то решила, что она ограничится... прежним составом участников. Мне и в голову не пришло, что она привлечет кого-то еще, иначе я бы точно запретила опыт. Но что случилось, то случилось. Проблема, видимо, не в физиологии, а в чисто эмоциональной плоскости. Ребята, я вижу, что вы не в себе из-за внезапного осложнения отношений. Мне тяжело понять вас, по крайней мере, эмоционально: в моей родной стране сексу начинают обучать лет в четырнадцать-пятнадцать — в тринадцать по вашему счету, но постоянными партнерами раньше двадцати пяти люди обзаводятся крайне редко. Я изучала вашу цивилизацию, да и у нас на планете есть более консервативные страны, но все-таки сердцем ваши эмоции понять не могу. Однако рационально я догадываюсь, что данный опыт является для вас всех сильным шоком, так что приношу свои извинения. Больше подобного без вашего предварительного согласия не повторится, обещаю.
Она обвела всех взглядом. В комнате висело тяжелое молчание.
— Так, понятно, — Риса решительно поднялась. — Сейчас Фучи с Киром мучительно соображают, как смотреть друг другу в глаза после такой злостной измены, а Михаил с Мартой не знают, как себя вести в присутствии постоянных любовников случайных партнеров. А Майя, как всегда, развлеклась и сбежала, бросив все на меня. Ну-ка, чтобы ваши эмоции не засохли в непонятных конфигурациях — держитесь крепче...
Кровать под Фуоко дернулась и поехала в сторону, так что девушка потеряла равновесие и упала на кровать рядом с Михаилом. Вторая кровать двинулась навстречу, и пару секунд спустя они совместились в одну широкую лежанку — сексодром на четверых, мелькнула в голове шальная мысль. Кирис едва успел поднять ноги, чтобы их не зажало. Парсы небрежно, словно только и ждали подобного, запрыгнули на еще движущиеся кровати и улеглись на них, причем с обеих сторон пристроились почему-то к Марте, а не к хозяевам. Риса забралась на объединенную конструкцию и тоже устроилась рядом с Мартой. Чуть подумав, она склонилась вперед, взяла Фуоко с Кирисом за руки и соединила их. Фуоко нерешительно сжала ладонь друга и, почувствовав ответное пожатие, стиснула свою руку так, что Кирис невольно зашипел от боли, хотя и ничего не сказал. Девушка поспешно ослабила хватку, чувствуя, как на сердце становится немного легче. Если даже он и сердится на нее, то не смертельно. Хотя еще большой вопрос, кто на кого должен сердиться! Он ведь тоже с этой... этой...
Фуоко бросила на Марту еще один быстрый взгляд — и придушила начавшее подниматься раздражение в зародыше. Та явно страшно жалела, что оказалась здесь и в такой ситуации.
— Все чувствуют себя неловко, не знают, куда деть глаза и руки и, самое главное, пытаются сообразить, что на них такое нашло и как они вообще могли вести себя подобным отвратительным образом, — Риса тихо хихикнула. — Видели бы вы себя со стороны! Я записываю беседу, если не возражаете, лет через десять посмотрите и сами посмеетесь. — Она посерьезнела. — Ребята, помните, что Майе в пересчете на ваши годы далеко за миллион лет, она знает человеческое тело во всех его модификациях едва ли не лучше, чем Дзии, и в совершенстве владеет техникой сексуального контроля. Ей невозможно противостоять, не с вашим почти нулевым жизненным опытом уж точно. Если хотите кого-то винить, вините ее, она заслужила. Однако...
