—
В горах
—
++ 337-й день 13865 года
Изерский каньон
Жизнь диверсантов не состояла из непрерывной череды рейдов и битв — иначе они все давно бы погибли. Время от времени по разным причинам наступал более или менее длительный период затишья.
Начиная очередной сеанс телепатической связи с Мархормом, Икен приготовился к тому, что Аченок потребует нового удара по рейдерам, но внезапно получилось наоборот. Арх попросил Икена придержать своих людей, ссылаясь на некие стратегические соображения. Он обещал связаться позднее, когда ситуация прояснится.
Пару раз магистр летал с Джерром спасать раненых партизан и обратил внимание, что те тоже снизили свою активность, как будто получили от Аченока соответствующую просьбу по параллельным каналам.
Во время "затишья" боевая группа целыми днями тренировалась — в первую очередь для того, чтобы отработать взаимодействие с Оремом. Он и сам, будучи далеко не новичком, смог показать талантливой молодежи кое-что новое и полезное.
Икен тоже не тратил время впустую, занимаясь развитием своей агентурной сети. Процесс этот требовал времени и осторожности и должен был продолжаться даже тогда, когда группа Икена поменяет дислокацию. Магистр больше не искал новых агентов, вместо этого сосредоточился на том, чтобы среди имеющихся выбрать и обучить вербовщиков, которые будут расширять агентуру в его отсутствие или восполнять ее. Старый разведчик вполне отдавал себе отчет, что потери в таком деле неизбежны, так что и восполнять придется тоже. Он позаботился о том, чтобы в случае провала одной "ячейки" не пострадали остальные. Слабым местом в этой схеме оказывались вербовщики, знавшие сразу многих, вот почему магистр подбирал их особенно тщательно.
Магистр подумывал о том, чтобы покинуть это регион и основать новую базу где-нибудь в сердце орды, в треугольнике Егелан — А'Рах-Мора — Джагга. Но сначала он хотел "выдоить" из Аченока максимум информации. Да, можно подобраться к логову зверя, но что делать потом, как достать самого хана?
...
Т'Иниариса вот уже час сидела неподвижно, рассматривая развернутую в воздухе схему, состоявшую из капелек воды. Блестящие шарики мелькали, образуя какие-то символы, быстро перематывались цепочки, ленты и петли. Схема жила своей жизнью, проходя заданную последовательность превращений.
Если присмотреться, то можно было заметить, что весь процесс повторяется, периодически воспроизводя одну и ту же картину. Но что-то заставляло волшебницу смотреть на нее снова и снова, пребывая в глубокой задумчивости.
На столе будто два гранатовых семечка застыли две капельки крови — они служили ключом для магической реакции. Одна капля была взята у сорванца, который сейчас шумел за окном.
— Вот, значит, кого ты мне напомнил, малыш,— сказала вслух колдунья.— Но должна ли я...
Она долго размышляла и, наконец, с решительным видом поднялась, бормоча себе под нос:
— Я не должна повторять свои ошибки.
Эйдар катал по земле камешки, сталкивая их между собой. За ним присматривал Джерр, терпеливо что-то объясняя.
— Что это вы тут делаете?— спросила старая волшебница, подойдя ближе.
Джерр и Эйдар приостановили свое развлечение.
— Дитё... без игр никак,— отозвался молодой маг.— Сегодня мы учим механику — упругие и неупругие столкновения, сохранение импульса и все такое.
— Понимаю... Вот что, малыш,— обратилась Т'Иниариса к мальчику.— Расскажи-ка мне о своей семье. Это очень важно.
Ребенок сразу помрачнел и потерял всю живость. Полгода кажутся очень большим сроком, когда тебе восемь, но душевная рана еще не зарубцевалась. Хорошо, что он не видел своих родителей мертвыми. Тогда в сожженную ордой деревню ходил только магистр и его люди. Они успели найти и опознать тела прежде, чем их похоронили подземные и летающие падальщики.
Старую колдунью интересовали другие родственники Эйдара — особенно старшее поколение — бабушки, дедушки. На этот счет он не мог рассказать почти ничего: сам не видел, а рассказы родителей запомнил плохо. Где-то остались бабушки и, кажется, дед, который что-то выращивает, вот и все. Другое дело родители — с ними он прожил всю свою короткую жизнь, и про них мог рассказать очень многое. Но колдунья не стала бередить раны, ограничившись лишь немногими вопросами о внешности отца и матери, а также о том, не были ли они магами. Нет, не были, отвечал Эйдар. И он не слышал, чтобы кто-нибудь в их клане имел способности к магии.
Джерр молча прислушивался к их разговору, потом не стерпел и перебил:
— Зачем вам это? Возрастное обострение любопытства?
— Не будешь хамить, может, и скажу.
— Ах, простите, я весь утонул в покаянии и готов всплакнуть навзрыд. Теперь скажете?
— Паяц,— сурово констатировала магистрелла.
— Но все-таки?
— Пыталась выяснить его происхождение: сначала — по крови, а потом — расспросив. Вдруг найдем родственников. Негоже малышу жить рядом с психоваными вояками и зубоскалом.
— Если зубоскал — это я, тогда вы автоматически попадаете в первую категорию?— спросил лекарь.
Т'Иниариса совершенно не обиделась, ответив:
— Ты даже не догадываешься, что и кому ты только что сказал.
Джерр решил, что надо и меру знать в иронии, и вернулся к делу:
— А что, если вызвать воспоминания магическим воздействием?
Т'Иниариса решительно взмахнула рукой:
— Что ты! Нельзя! Он может сойти с ума.
— С чего вы взяли? Деревья нашептали?
— Когда у тебя будет возможность, подними справочник Пер Мета Кеда Мунда по психомагии, раздел, посвященный стимуляции памяти у многостихийных детей.
Хотя Т'Иниариса читала книгу давным-давно, она все еще помнила некоторые детали. Там говорилось о детях, у которых в раннем возрасте пробуждали две стихии.
Это весьма редкий случай, поскольку двойных магов вообще мало, еще меньше тех, у кого способности сразу к двум стихиям проявляются в раннем детстве, а еще реже таких детей пробуждали. Большинство читателей пропускали эти главы, разумно полагая, что подобные знания им никогда не пригодятся. Однако Т'Иниарисе это зачем-то понадобилось тогда — и пригодилось теперь.
Автор книги описывал ряд случаев, среди них — два, когда детям пытались стимулировать память. Поводы для стимуляции был самые обыкновенные: ребенок видел что-то важное, но не мог вспомнить детали, необходимые взрослым. В первый раз применили воскурение черного опара, а во второй — добровольное чтение мыслей с проекцией на зеркальную сферу. Однако обе попытки закончились трагически — малыши сошли с ума.
Если первый случай посчитали совпадением, то второй вызвал немедленную реакцию. Цитадель решила начать расследование, которое поручили как раз автору того справочника.
Проанализировав случившееся, он пришел к выводу, что причиной несчастья было редчайшее стечение ряда обстоятельств, среди которых — многостихийность, раннее пробуждение, юный возраст и стимуляция памяти. Эти дети оказались слишком чувствительны, слишком восприимчивы к данному типу воздействия. Возникающие в мыслях образы прошлого оказывались настолько точными и яркими, что мозг переключался на воспоминания и терял связь с реальностью. Ребенок не просто мысленно переносился в прошлое, он там и оставался — навсегда. Исследователь не смог найти способа излечить такой странный вид сумасшествия, но оставил предупреждение для будущих поколений в своей книге — предупреждение, на которое мало кто обратил внимание.
Т'Иниариса заметила:
— Те дети были двухстихийные. Для Эйдара это может быть еще опаснее — хотя куда уж еще. Если бы вы его не пробудили так рано, можно было бы поступить, как ты говоришь, но не теперь.
Джерр сразу вспомнил предсказания. Некоторые из них обещали чудо-малышу сумасшествие вскоре после пробуждения четвертой стихии. Возможно, имелось в виду именно это? Многое сходилось...
Что, если бы они попытались стимулировать у ребенка воспоминания? Они обсуждали эту возможность как раз в те дни, когда у Эйдара обнаружились уникальные способности.
Предполагалось, что придется долго копаться в прошлом, выискивая нужные моменты, собирать любые упоминания родителей Эйдара о других его родственниках. Трудность состояла в том, что зацепки для поиска оставались слишком туманными. Большой надежды на успех не было, но возможность такая оставалась...
Магистр был бы рад найти родственников Эйдара, но он не мог позволить себе тратить неделю, а то и больше на кропотливое расследование. Хорошо, что у него не нашлось на это времени, но ведь он собирался попробовать! Если бы он попытался это сделать, то своими руками исполнил бы предсказание. Мальчишка сошел бы с ума именно потому, что у него было пробуждено несколько стихий. Но, если это правда, тогда те предсказания должны потерять силу как несбывшиеся? Или нет? "Надо будет посоветоваться со стариком",— решил Джерр.
...
Тем временем Микола думал о том, как исполнить обещание, данное магистру. Пускаясь в бега, он "позаимствовал" немало полезных вещей из мастерской на Колонисте, выбрав самое универсальное, компактное и такое, что смогло бы работать вне корабля. Не забыл он и про источник энергии с подзарядкой от термопарных пленок. Даже миниатюрный 3D-принтер утащил! На него-то Микола и расчитывал в первую очередь. Но проблемой стала паста для заправки принтера. Того небольшого запаса, который имелся, хватало для изготовления нескольких обойм безгильзовых патронов, но не для целого ружья. Все остальные трудности казались решаемыми, если удастся синтезировать пасту. Камо взялся помочь Миколе, и они вместе экспериментировали, пытаясь при помощи магии и земных инструментов приготовить подходящую смесь из мелкодисперсной титановой пыли и жидкого полимера. Работали они неторопливо и крайне осторожно, опасаясь испортить принтер. Камо предупредил, что заклинание починки может не сработать для такого сложного устройства, к тому же сделанного на другой планете. Икен как-то раз упоминал о том, что при сходных обстоятельствах маги земли не смогли восстановить земную самолето-птицу, сбитую "огненным шаром".
...
Джерр попросил Т'Иниарису изготовить ему новый амулет "пера" взамен того, который он подарил Марии. Хоть он и хвастал, что, в случае чего, не разобьётся, но проверять это на практике совсем не хотел. Заодно лекарь наябедничал старой колдунье, что у землян отсутствует самое необходимое (с точки зрения визанца).
Т'Иниариса отнеслась к проблеме со всей серьезностью, и вскоре капитан Брэкет пополнил свою коллекцию экзотических диковинок. Оказалось, что все то, что капитан так старательно собирал на деревенском рынке, было сущим мусором в сравнении с тем, что магистрелла трех стихий смогла создать всего за несколько дней. Не только капитан, но и другие земляне тоже получили по одному комплекту амулетов на все случаи жизни.
...
Между всеми этими делами между магистром и магистреллой состоялся крайне занятный разговор наедине.
Старая колдунья начала издалека, вспомнив о внезапном нападении ордынцев, о том, как обнаружила тревожные изменения в организме Эйдара и туманно намекнула, что так тщательно обследовала парнишку неспроста. А потом...
— Эйо, а ты помнишь бурную ночь в Диких Землях с одной молодой колдуньей?
— Кхм... с тобой-то? Такое трудно забыть.
— У меня потом родилась дочь, моя дочь... и твоя тоже.
Старый магистр так и сел, где стоял.
Когда он очухался, первыми словами были:
— Ах ты старая перечница! Что же ты молчала!?
Колдунья не обиделась:
— Ты еще спроси, как я такое допустила.
— Да, как ты такое допустила!? Ты же "водяная"!!
— ... и могу сама себе готовить лучшие зелья, блокирующие зачатие, это ты хотел сказать?
— Ну конечно!
— А что, если я сделала это нарочно?
Магистр рассерженно заявил, что в молодости Т'Иниариса была такой взбалмошной, что вполне возможно и такое. Но вдруг он осекся, осознав, что от избытка чувств перестал внимательно следить за аурой собеседницы. Кажется, там промелькнуло несогласие.
— Постой,— пробормотал он удивленно.— Не нарочно?
— Дело было посреди Диких Земель. Помнишь, что там творилось с магией?
Икен помнил — еще бы! Дикие Земли — поле боя, где примерно десять тысяч лет назад происходили крупнейшие (в известной истории) сражения. Даже сейчас, много веков спустя люди обходили те места стороной из-за невероятного числа чудовищ, которые там обитали, и из-за того, что магия там выходила из-под контроля. Самые простые и надежные арканы вдруг ни с того ни с сего переставали работать или работали не так, как ожидалось. Когда они туда добрались, то первым делом прямо в воздухе отказала левитация, и они чуть не разбились. Вероятно, что-то подобное случилось и позднее: магия Т'Иниарисы дала незаметный сбой, когда она готовила зелье.
— Ты должна была сказать мне,— сказал магистр устало.
— А ты должен был рассказать мне, что Эйдар — будущий маг пяти стихий.
— Это другое, такой секрет может иметь военное значение. Согласись...
— Военное? Из-за тех предсказаний о четырехстихийном ребенке? Но про пятистихийного ребенка в них нет ничего. И вообще... нигде ничего.
— Да. Но почему, почему ты мне не сказала?!
Старуха вздохнула.
— Ты был прав, когда сказал, что мой характер в молодости не был идеальным.
Магистр сумел сохранить непроницаемое выражение лица, услышав столь мягкую формулировку.
— Я была молода, успешна и вполне способна вырастить свое дитя, дав ей прекрасное образование и воспитание. А ты... мы расстались с тобой тогда не совсем хорошо, и я предпочитала тебя избегать. К тому же этот ребенок мог оказаться нежеланным для тебя, ведь он родился по моей оплошности... я должна была предусмотреть, что магия в Диких Землях работает нестабильно. А что, если бы ты узнал? Ты бы хотел увидеть, как твоя дочь теряет красоту, покрывается морщинами и умирает от старости, когда ты был еще полон сил?
— Я понимаю, что это тяжело. Но ты не представляешь, насколько тяжело прожить столько лет, полагая себя никчемным бесплодным стеблем! А оказывается, у меня была дочь! Как ты ее назвала?
— Эрена. Но не только дочь. Кое-кто у тебя мог бы быть и сейчас.
— Ох...
Невозмутимый магистр все еще не мог прийти в себя.
— Конечно, Эрена вышла замуж, завела своих детей. После ее смерти я почти не контактировала с внуками и правнуками. Это слишком тяжело. Ты даже не представляешь, насколько. Поколение за поколением рождалось и уходило в небытие, а я старалась не думать об этом и не показываться им на глаза, чтобы не прикипеть душой. Но я знала, кто они, где они, чем занимаются, присматривала — мало ли, вдруг понадобится моя помощь. "Плодовитостью" наши потомки не отличались, их было совсем немного, нетрудно было уследить. Все они жили в Сандате. И все до одного... там же погибли, от рук ордынцев, во время штурма.
Холодный порыв ветра прошел по ногам. Т'Иниариса посмотрела на отца своей дочери и ужаснулась, обнаружив, как в его глазах льдом застывает ненависть. В воздух поднялись сухие травинки и семена, а в бороде магистра блеснул синеватый свет. Колдунья невольно сделал шаг назад, но одернула себя. Нет, никакого катаклизма не случится. Даже в состоянии глубокого душевного потрясения у взрослого мага не может произойти грязный стихийный выброс энергии. Вот уже свечение слабеет, и ветер утихает. Магистр взял себя в руки.
