— ...скорее наоборот, ты бы видела, сколько она ест! Смотри, щеки!
— Твоим глистам что, завидно? — беззлобно огрызнулась я, ткнув в его сторону пальцем.
— У меня спортивная диета.
— В твоей диете что, есть та огромная жирная кесадилья с чесночными булочками?
Мика ухмыльнулся так, что сомнений не осталось — я буду первой расчлененной жертвой сегодня.
— Все, выздоровела?
— Что, расстроился?
Остальные реагировали на все вполне обыденно — то есть никак. Нэйтан, например, продолжал жевать сэндвич, вглядываясь в экран планшета перед собой, словно там была карта с кладом и ее стоило запомнить, а Мелисса уже наливала себе и Сьюзен в кружки чай, попутно потрепав Нэйтана по вихрастой макушке. Кайл только чуть хихикнул в кружку с кофе, но поскольку сидел достаточно близко и в зоне удара капитанской ноги, прозорливо и вовремя заткнул фонтан глумления в его адрес. Но зато покосился на меня:
— И правда — щеки!.. Как у бурундука, очень мило~
Между мной и Кайлом был стол и Мика, о чем я ему и сообщила, приподняв бровь. И что именно это спасает его от боевого удара в печень и дополнительного подзатыльника, потому что "совсем нет уважения к больным". Кайл показал мне язык и хмыкнул, что у таких "больных" совсем нет совести и уважения к старшим мужчинам.
— Тут есть старшие мужчины? — удивилась я. Нэйтан деликатно кашлянул, явно не претендуя на звание старшего, а Блондин вытянул ногой последний высокий стул, задвинутый к столу, и похлопал по седушке:
— Для главы японского клана якудз "Дикие бурундуки".
Я фыркнула, но логично отказываться не стала, чинно пристроилась на стуле и даже ручки на коленочках сложила.
— Оз! — церемониально поклонился мне мой сосед-дебил, за что получил кулаком в плечо и уже молча протянул мне свой грушевый сок. — Это, конечно, не орехи...
— Я сейчас убью тебя и станцую на твоих костях, — прошипела я с милой улыбочкой, мстительно сощурившись. Мика улыбнулся в ответ, я похлопала его по бедру — обмен любезностями негласно завершился. Руку убирать я не стала, вернула бутылочку с соком и успела обтечь слюнями на еще недоеденную пиццу, пока Нэйтан пытался выпросить у капитана согласие на "то крутое тройное комбо с тремя пасами от центра с нападением" и демонстрировал его на планшете, увлеченно вырисовывая линии передач мяча на экране.
Пользуясь тем, что внимание Каллахена было всецело на экране планшета, хотя от такого предложения Нэйтана он и отмахивался, предпочитая не вводить новые комбинации без практики хотя бы на местных играх, я ненавязчиво так пыталась перетянуть кусок пиццы в свою сторону. Сначала выходило очень складно и я считала себя королем шпионажа и главным воришкой тысячелетия, но в самый последний и волнительный момент, когда я уже мысленно вонзала зубы в кусок, его забрал упырина — с таким видом, будто так и надо.
— Тебе нельзя, ты же помнишь?
— Кх.
— Пицца, кстати, очень вкусная, ага, — Мика откусил ломоть так, что потянулись сырные жгуты, а я обреченно вздохнула, отворачиваясь в сторону. — Объедение!
Я хитро сощурилась, понимая что в ближайшие пару дней я непременно отомщу, — и даже знала как, и если этот глупый капитан не догадывается, его упущение. Мой зловещий прищур заметил Нэйтан, сидящий как раз напротив — толкнув планшет в сторону Блондина, он щелкнул пальцами, привлекая мое внимание:
— Я завтра принесу тебе наручники, согласна?
Мика поперхнулся своим грушевым соком — звучно и громко.
— Джейсон.
— Я найду им применение, приноси обязательно...
Ребята сбежали на свою тренировку уже через час, оставив меня на растерзание двоим моим дьяволицам, которые считались подругами, но наверняка и живого места на мне не оставят через пару минут. Пиццу они забрали с собой, чтобы соблазна не было, поэтому я осталась в компании пюре и чая. В холодильнике, конечно, тоже что-то было, но ныть о жратве без главного действующего раздражителя не хотелось вовсе.
— Ты же оставишь их в живых?
Пока Мика переодевался и собирал сумку для тренировки, я подпирала плечом косяк двери в спальню, стараясь игнорировать скелет, насколько возможно. Остальные прибирались на кухне и неспешно собирались к отбытию, руководимые голосом Мелиссы с дивана — покидать пригретое место она не собиралась, потому что по телевизору шел эпизод "Клиники".
— Пф, вот еще, — хмыкнул Мика, натягивая серую толстовку поверх белой майки.
— Жестоко, — я протянула ему черный телефон, забытый ранее на журнальном столике, и Блондин тормознул в проходе, чмокая меня в висок. — Умм, меня уже можно целовать, — шутливо надула я щеки, подтягивая его ближе за ремень и привычно привставая на носочки. Поцелуй был совсем невинный, нежный и почти невесомый, как будто спросонья, когда просто хочется этакой неспешной истомы, без намека на какое-либо продолжение. И Блондин такой теплый-теплый, большой и пушистый кот, такой миндальный с привкусом грушевого сока на губах.
Мика поцеловал меня в щеку, отстранился и вздохнул, обнаружив что за нами с умилением наблюдают Нэйтан и Мелисса, на что я закатила глаза к потолку, а Блондин раздраженно фыркнул, подхватил сумку с вещами и потопал обуваться.
— Растрясите там пиццу, жирдяи! — хмыкнула уходящим вслед Мелисса, и мы остались втроем. — Фотография шикарная вышла, кстати.
Подруга достала из кармана телефон и гордо продемонстрировала мне хоть и немного затемненную, но вполне себе понятную фотографию пятиминутной давности — как ни крути, романтично вышло.
— Сначала он убьет этих двоих, потом очередь дойдет и до тебя, — констатировала я с прискорбием, обнимая ее за плечи. — Будь готова.
— Зато финальная часть плана Нэйтана в принципе прошла как надо, это главное. Пойдем смотреть "Клинику", там второй сезон!
Сидеть на диване перед телевизором, закутавшись в плед и накинув его на голову — не шибко занятное времяпрепровождение, но за неимением других вариантов приходится отдавать дань этому. Планшет упырь утащил с собой, ноутбук с большинством вещей и тетрадей остался в кабинете мадам, ноутбук самого Мики я не трогала — мало ли что, оторвет потом голову и глазом не моргнет. Вдруг у него там залежи порнофильмов или еще чего похуже, а тут я со своим желанием посерфить просторы интернета...
Поэтому, забравшись на диван с ногами и обняв подушку, с пледом на голове — после душа волосы еще не просохли, — я молча и трепетно, под "Криминальное чтиво" на экране, наблюдала возвращение Блондина с тренировки. Он также лишь молча глянул в мою сторону от входной двери, раздеваясь, привычным движением отпихнул сумку с формой и звучно сгрузил содержимое карманов на кухонный стол.
— Заварить тебе чай? — спросила я. — Что-нибудь хочешь?
— ...как вариант, — ухмыльнулся от стола Мика.
— Раздеваться?
— Сам справлюсь.
— Злишься?
— Нет, беспокоюсь. И меня это раздражает, потому что непривычно. Все непривычное — раздражает. Тебя тоже?
— Подозреваю, что большинство людей реагирует так же, — улыбнулась я. — Все же хорошо, чего ты щетинишься? Или не хорошо? — я склонила голову, наблюдая как Мика досадливо прикусывает губу, ерошит волосы на затылке и идет к дивану, чтобы плюхнуться на него рядом со мной. Он сидит совсем рядом, — но в то же время достаточно далеко, чтобы мы не соприкасались даже плечами, слегка сползает по скрипящей кожаной обивке вниз, чтобы откинуть голову на спинку дивана и прикрывает глаза.
— Наверное, потому и щетинюсь, что все хорошо? — ухмыльнулся он, не открывая глаз. Я проворчала в ответ про глупых пристукнутых мячом по макушке капитанов, на что получила не менее ворчливый ответ, что его друг Кайл наверняка получше и даже не такой пристукнутый, как этот неизвестный капитан.
— Как давно вы знакомы, кстати?
— Это ты пытаешься ненавязчиво выяснить, как давно они знают? Я тут не при чем, потому что выплескивал ты свой сперматоксикоз на своих ребят, а они не маленькие, догадались наверняка раньше тебя, чем тут пахнет...
— Я не... это не...! — Мика возмущенно распахнул глаза и сердито насупился. — Это было... гораздо хуже чем какой-то банальный сперматоксикоз, женщина. Потому что поначалу все очень легко решалось в компании любой девушки, которая "не прочь", потому что вокруг тебя крутился Рыжий и даже имбецилу понятно, что как не крути — прикоснуться к тебе я смог бы только если в другой вселенной, где мир во всем мире, ромашки и розовые пони с радугами.
— А потом уже не решалось? — ухмыльнулась я, поворачиваясь к нему вместе с подушкой, пледом и полотенцем.
— После твоего дня рождения — не очень.
— Кажется, мы серьезно влипли.
— Не очень я подхожу для образа "прекрасного принца", — хмыкнул тот.
— Я тоже не "прекрасная принцесса", вот уж да. Скорее уж "гнусная ведьма" и "упырь пучеглазый", — я вместе со всем имуществом полезла на каллахеновские колени, обернулась полотенцем и пледом, поджав ноги в пушистых носочках, — устроилась как маленькая коала. — И не очень это все похоже на твой "секс без обязательств". Или мне стоит делать вид, что мы вообще не знакомы?
— Это, кстати, очень заводит, — тепло хмыкнул Мика мне в макушку.
— Это, кстати, отличный способ спать на диване, — отозвалась я.
Сидеть под пледом с Блондином — еще уютнее. Он горячий, пахнет остатками геля после душевой в университете, совсем немного бензиновыми парами и осенними улицами и, самое главное, домом. Пахнет молотым кофе, который почти не пьет, миндалем, печеньем с корицей и клубникой. Хотя нет, клубникой пахнет мой шампунь, но это тоже — запах дома.
— Просто подумалось, если бы я все-таки активно поставил себе цель переспать с тобой летом у отца — получилось бы или нет?
— Сам как думаешь? — уточнила я с любопытством.
— Склоняюсь к варианту "нет". Любопытно тебе не было...
— ...было!
— ...но не настолько же? Можно было бы, конечно, привязать тебя к кровати — понадеяться, что через какое-то время ты втянешься, но после мне бы точно не хватило пары зубов и собственного члена.
— Слишком драматизируешь, но суть верна, — заулыбалась я, но потом поняла, что моей улыбки он в любом случае не видит и просто ткнулась носом в мягкую толстовку. — Мне не было любопытно. Мне стало любопытно. Это немного разные вещи.
— Расскажи, а то я умру от любопытства в самом расцвете сил. И не дождавшись финальных игр...
— Мне правда никогда не было любопытно — еще со школы. Как-то так вышло, что перебило у меня в мозгу этот канал при нашем упоительном общении, потому что ты мне не нравился. Мне нравятся хорошие мальчики, в которых я уверена, а не сомнительные типы, которым главное поразвлечься — понимаю, юношеская кровь и все такое, но мне правда это было неинтересно. Не то чтобы я верю в любовь до гроба, — а она вообще бывает? — просто беспорядочные половые развлечения не относились к числу моих хобби, — я ухмыльнулась. — И ты мне не нравился. Или я даже завидовала твоей легкомысленности, и тому, что ты можешь себе ее позволить. Рассказов и сплетен я слышала тонну, и я очень надеюсь, что ты не слышал и половины — потому что это ужас! — пришлось признаться уже открыто и самой себе, и Блондину, который молча слушал, уткнувшись носом в мою влажную макушку, что все началось с той вечеринки, с того второго считай поцелуя — и что я до сих пор помню эту рубашку под пальцами и бархат пиджака на щеке. — Еще пару дней лишних, и мне точно стало бы любопытно настолько, что... Но тогда как раз времени и не хватило, а остаток лета это любопытство приглушил, да еще и Ник... Тебе же тоже стало любопытно?
— Если это можно так назвать — окей, — пробормотал Мика. — Проснуться первый раз с тобой под боком было любопытно, второй раз — занятно, третий раз — привычно, — если не считать того, с каким мучительным стояком приходилось бороться. Не мог же я об этом рассказать! Это было странно, но мне нравилось. Только вставать приходилось из-за этого пораньше... Было сложно. Чертовски сложно. Странно, что ты не обращала внимания, мне казалось, у меня просто на лбу начинала надпись мигать "осторожно, штаны трещат!". Кажется, я был под холодным душем не меньше пяти раз, и не сказать, что это помогало. Я как будто вернулся в школьные годы, когда приходилось дружить с правой рукой. Кстати, вариант с "привязать к кровати и оттрахать" был от твоего брата. Хотя он тоже сомневался в исходе. Но когда-нибудь я так и сделаю, — прошептал он тихо, отчего вышло весьма многообещающе и зловеще. — На той же кровати.
— Ты обсуждал это с моим братом? — у меня брови вверх взлетели.
— Это твой брат обсуждал это со мной. Я не особо участвовал в диалоге, а Стивен делал вид, что у него просто "мысли вслух".
— Вот же говнюк, — рассмеялась я тут же. — И сильный был стояк?
— Эйфелева башня. Ты должна гордиться. И запомни про кровать. Нэйтан обещал наручники? Отлично.
Я возмущенно засопела в толстовку и ущипнула его под ребро — куда дотянулась, в этом месиве пледа и полотенца, разозлилась на них, посчитала уже ненужными и скинула всю эту кучу вбок на диван, усаживаясь на Мику верхом. Тот окинул взглядом голые коленки и любимую синюю футболку, улыбнулся и слегка-слегка, почти невесомо, прикоснулся ладонями к бедрам, скользнул к ягодицам уже привычным движением, выпрямляясь — и, судя по восторженно заблестевшим глазам, понял, что на мне только одна футболка и есть.
Поцелуй был сразу крепкий, его руки уже были под майкой на груди, инициативу я потеряла сразу же и теперь могла лишь просто задыхаться от нехватки кислорода, прижавшись к Блондину и запустив пальцы в жесткие после университетского душа волосы.
— Толстовка, — пробормотала я, разрывая поцелуй — только для того, чтобы губы спустились на шею, горячие и мокрые. — Не снимай.
Мне пришлось приподняться на коленях, чтобы открыть пространство для маневрирования и расстегнуть пуговицу и бегунок молнии на штанах, — растягивать удовольствие сейчас мне не хотелось. Пара рывков под восторженное "ух ты!" со стороны капитана — и штаны с боксерами уже где-то там, и я хватаю Мику за запястья, когда он тянет руки вниз.
— Сама справлюсь, — выдыхаю ему в ухо и, даже не глядя, чувствую под ладонью уже возбужденную головку, веду руку вниз, оттягивая бархатную кожицу. Мика замирает на секунду, потом нетерпеливо ведет бедрами, за что я кусаю его за ухо так сильно, что он возмущенно шипит, а я почти рычу: — Я сама.
— Хорошо-хорошо, — вздыхает он, судорожно сглатывая, когда я веду руку по стволу уже назад, обхватывая головку пальцами. Мне тоже слишком не терпится, чтобы тратить время на прелюдии, голова кружится от предвкушения, а от острых тактильных ощущений сводит не только живот, даже кончики пальцев. Опускаюсь медленно — на грани с ужасающе, как будто первый раз — но мне нравится это ощущение заполнения, бархат к бархату, и пусть немного жестковато и мало смазки, мне все равно. Мика замирает на несколько мгновений — старается дышать ровно, но все равно кадык нервно дергается. Он порывисто вздыхает, но удивительно послушно ничего не предпринимает, — самому интересно, вижу же. Откинувшись на спинку дивана, Мика наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц, так же как и я — чтобы успеть поймать момент, когда у него терпение кончится. При любом раскладе Каллахен — не из таких, особенно в подобных вещах. Но он позволяет нам обоим нежности, странности и даже нелепости навроде тех, чтобы запутаться в одеяле или...
