Меж тем гимны и оды непревзойденным камнеедам окаймленным и их покровителю текли нескончаемой рекой вперемежку с ненавязчивым выуживанием информации.
Какой вы умный и дальновидный и правильно поступаете, подстраховываясь от недоброжелателей. А как запирается входная дверь? Ой, правда, электронный замок? Потрясающая комбинация цифр! Придумать оригинальный код не каждому под силу. Подумать только, обратная геометрическая прогрессия за минусом трех! А камнееды выглядят прелестно. Обычно они гибнут в искусственной среде, а ваши малыши чудесны. Сразу видно, у кого в институте золотые руки. Говорите, третий ряд? Да, вон торчит головка ключа. До чего необычное решение проблемы! Что вы говорите? Да-да, и я, кажется, начинаю понимать, как они общаются. Согласна, камнееды — удивительная выдумка природы.
Тьфу. Противна сама себе, зато узнала всё, что хотела.
Навскидку выходило, что сотворить преступное деяние проще пареной репы, если в качестве плацдарма воспользоваться комнатой с камнеедами. Для успешности операции стоило не забывать о стороже и шмыгать по институту незаметной призрачной тенью.
Распрощавшись, наконец, с лаборантом, неохотно отпустившим единственного слушателя, я выкарабкалась из камнеедового царства разгоряченной и с горящими щеками. Будем надеяться, мужчина списал мой возбужденный вид на неземную радость от общения с его малышами.
Бесстрастной расчетливости хватило ровно на три ступеньки лестничного пролета, прежде чем вышла из оцепенения моя благоразумная часть и кинулась вбивать в голову правильные вещи.
Надо быть полной сумасбродкой, чтобы решиться на кражу снадобья, — увещевало здравомыслие. Если меня поймают, пусть и без мази под мышкой, то выгонят из института с позором за умышленное нарушение правил. Тут уж не оправдаться, что, мол, живот скрутило и пришлось застрять в туалете до глубокой ночи. Заалеют от стыда и щеки папеньки, у которого давно приготовлена востра коса для непутевой дочки. Заточена и стоит в уголке, на всякий случай.
Почему вместо предосторожности меня опять несет на амбразуру, чтобы помочь незнакомым людям? Разве мне больше всех надо? Я должна сидеть тихо, забившись в норке, и носа оттуда не показывать, а про записку А. забыть и не вспоминать. Так и поступлю — нарисую соответствующий транспарант, повешу над кроватью и буду проникаться содержанием. Правильно, зачем брать на себя чужие проблемы? Со своим грязным бельем бы разобраться. Каждый из нас живет как умеет: кто-то притворяется не тем, кто он есть на самом деле, а кто-то радуется пролетевшему дню, несмотря на нестерпимую боль в спине.
Вот и ладненько, — сказала моя рациональная половина. Прежде всего, нужно думать о себе.
Но если посмотреть в другом ракурсе... Наберу в запаснике ингредиенты и замешаю мазь при свете фонарика, благо в процессе приготовления не требуется создание избыточного давления или вакуум.
Пошли вон! — замахала рассудительность, отгоняя преступные идеи, словно тараканов.
А усатым было отчего разбегаться, ибо моя легкомысленная составляющая перешла в наступление. У меня все получится, — нашептывало искушение. Рецептура мази проста, а ингредиенты наличествуют в запаснике Ромашевичевского — я успела разглядеть, пока получала корзинку. Освобожу еще один флакончик из-под сиропа и приспособлю для мази. Увеличу концентрацию активных веществ и уменьшу впитываемость, чтобы одним мазком натереть десять кровоточащих спин — и опля! — ватага горнистов будет пользоваться приготовленным снадобьем не меньше года.
Что за гадство? — поглядела я тоскливо по сторонам. Пора хлестать себя по щекам или стучаться лбом об стену, чтобы отрезвиться. Ни к чему проявлять ненужное геройство. Через два дня любое болеутоляющее средство в аптеке станет моим, даже с четырьмя или пятью нулями на ценнике. Так что ни-ка-ких афёр! — пригрозила внутреннему "я". Никаких героических партизанских вылазок!
"Я" согласно закивало и напомнило о вытяжке, угрожающей растворить половину института. Пришлось бежать в общежитие, распихивая локтями встречных-поперечных и придерживая сумку под мышкой, чтобы не расплескать и не раздавить пузырьки с содержимым.
Проводив меня скучным взглядом, Мотеморт богато зевнул, явив миру пасть, начищенную до зеркального блеска, и сомкнул с металлическим лязгом челюсти.
А я что? Я — ничего. Сама честность и порядочность, потому что пузырьки не считаются казенным имуществом и, соответственно, не ставятся на приход, равно как и снадобья, в процессе приготовления которых необратимо изменяется химический состав ингредиентов.
Вместо реферата по удовольствиям я писала реферат своего дня.
Сначала — в общежитии, где разобралась с вытяжкой и — наконец-то! — с одеждой, запачканной вишневым компотом. Замочила свитер со штанами и добавила пятновыводитель, вспенившийся оранжевой шапкой. Покуда шоркала, полоскала и отжимала, в памяти всплыли события того дня, когда компот из стакана неожиданным образом перекочевал ко мне на грудь. Вспомнилось злое лицо Мэла, когда он кричал на Эльзу: "Я тебя просил?"
Мой Мэл... который уже не мой, без соплей и истерик, и меня абсолютно не волнует, куда он запропастился в разгар сессии. Наверное, пишет в поте лица работу по удовольствиям.
Егор, Жорик, Егорчик...
Я шепотом повторила имя, перекатывая рокочущую "р". Почему-то оно не ложилось на язык и казалось чужеродным.
Усилием воли я переключилась на подсыхающие вещички, и сердце запело, любуясь результатом упорного труда. Что ни говори, а прикоснуться к звездам, пробившись через тернии, очень и очень приятно. Пусть через два дня у меня появится десяток новых юбок, брючек и кофточек, серый свитер с ромбиками останется в памяти, как верный боевой друг, с которым мы пережили много счастливых минут и стойко перетерпели сваливавшиеся неудачи.
Следом состоялся торопливый обед с Радиком. Парнишка спешил на консультацию по теории резервов организма, а я намеревалась выполнить урок Вивы и в качестве дополнительной нагрузки написать хотя бы титульный лист исследовательской работы по удовольствиям. О ночном походе за приключениями на собственную горбушку и думать не моги! — показала себе воображаемый кулак.
— Постирушки? — кивнул Радик на веревку, натянутую посреди комнаты.
— Долгожданные, — пояснила я со ртом, набитым кашей. — Предупреди, если надумаешь учить. Дам ключ.
— Сегодня у меня практики до скончания дня, — сказал с тяжелым вздохом парнишка. — Пока не сдам — из института не уйду. Плохо, что волны не приручаются.
— Фигово, — посочувствовала я и тут же исправилась на оптимистичный тон: — В смысле, здорово. Мне бы твою настойчивость. Не вешай нос, у тебя обязательно получится.
Есть положительные кочки в трясине жизненных гадостей! — радовалась я достижению в виде отстиранной одежды, торопясь в институт. Внезапная мысль затормозила мои ноги на крыльце. Нет ли на стоянке автомобиля Мэла?
Бесполезно выискивать. Если его машина и стоит у ворот, то это новая эксклюзивная модель взамен изувеченных "Турбы" и "Мастодонта", неотличимая от прочих роскошных автомобилей.
Взбудоражившись возможной встречей, я двинулась в архив осторожно, словно трепетная лань, и на всякий случай обошла по большому радиусу постамент со святым Списуилом, который оккупировала шумная группа парней. Увы или ура, но Мэла среди них не оказалось, о чем подсказали многочисленные отражения в зеркалах. Отсутствовал и закадычный пестроволосый товарищ Мэла.
Подвальный коридор у подъемника встретил тишиной и гудением ламп. Гигаватты ослепительного электрического света обжигали сетчатку, заставляя привычно щуриться. Поворот направо — к кабинету завхозши, поворот налево — путь во владения архивариуса, а наискосок зиял провал коридора, в котором, как просветил профессор, обитало существо, подарившее мне странную отметину на пальце.
Мое внимание сместилось на руку с "колечком". Ничем непримечательная конечность, и цепочка из тонких волосинок давно спряталась под кожу, не причиняя дискомфорта. Из объяснений Альрика выходило, что "подарочек" имел свойство проявляться в особых случаях, когда меня одолевал беспредельный ужас в смеси с безнадежностью. Какая в этом польза для дарителя "колечка"? Естественно, о моих выгодах не шло и речи, потому что я их пока не заметила.
Ноги подвели меня к границе света и тьмы. На самом деле разделяющая полоса была нечеткой и размытой. Свет, ослабевая и растушевываясь в полумраке, постепенно угасал в глубине черного зева, уступая плотной и осязаемой ночи.
Монотонное гудение светильников навевало сонливость. Свет мощных прожекторов, казалось, искажал пространство, делая его ирреальным, похожим на картинку постапокалиптического бункерного будущего. Если вспомнить, что на бетонные потолочные плиты давит многометровый слой земли и вдобавок громада институтского здания, то чувствительные особы могли заработать обострение всевозможных фобий.
Слабый сквознячок колыхал прядки волос, принося из черных коридорных недр затхлый запах и ощущение бесконечности узкого запутанного пространства. Темнота жила своей жизнью — шуршала, поскрипывала, вздыхала.
Возможно, сейчас из ночной глубины смотрел тот, кто стал моим проводником на второй день пребывания в институте и подарил "колечко". А возможно, существу нет никакого дела до меня, ведь, как сказал Альрик, я столкнулась не с человеком и не с животным.
Еще профессор взял обещание не рыскать по подвалам в попытке выбить правду из странного невидимого Некты. Наверное, решил, что не стоит играть с судьбой, ибо во второй раз она не смилостивится, и непредсказуемый обитатель подземелья разорвет меня на части или сожрет живьем, не оставив мокрого места.
Конечно же, я не собиралась рыскать в катакомбах, коли пообещала. Взамен меня осенило ненадолго опустить правую руку в темный кисель коридорного проема, а в случае опасности быстро отдернуть.
Закушенная губа, выплеск адреналина в кровь, а в распахнутых глазах предвкушение чего-то особенного — примерно так выглядела наиглупейшая идея, тут же реализованная. Затаив дыхание, я протянула руку в сторону зияющей черной дыры, каждую секунду ожидая, что меня схватят и утянут в преисподню подземелий.
— Забери обратно, — послала тихий зов во мрак и замерла, признав, что с небогатым воображением жилось бы гораздо спокойней, и не лезли бы в голову бредовые мысли, требующие немедленного воплощения. — Сними, — повторила просьбу и потрясла запястьем.
На речистый монолог — ни ответа, ни привета. Ищи ветра в поле, то есть кусачего шутника, разгуливающего сейчас по многокилометровым подвалам и решающего насущные нечеловеческие проблемы.
Ну, и дурацкая вышла затея с рукой! Идиотическая, впрочем, как большинство моих задумок, хотя казалось, будет легко и просто вступить в контакт с существом.
Обидевшись на Некту, обманувшего ожидания, я хотела было прервать спонтанный опыт, как вдруг кончики пальцев начали затягиваться чернотой, поползшей с ладони на запястье и выше, словно кто-то невидимый натягивал на руку длинную перчатку с крагами, волшебно мягкую и немножко щекотную.
Не в силах пошевелиться, я изумленно наблюдала, как рука пропала по локоть во тьме, будто отрезанная. Мрак по ту сторону границы уплотнился, выгоняя свет и превращаясь на глазах в явственную преграду. Сквозняк подевался невесть куда. С одной стороны черной "двери" осталось мое тело с головой, заторможенно сообразившей, что все-таки удалось влипнуть в передрягу, в то время как часть руки исчезла, окунувшись во мглу, и по ощущениям было непонятно, то ли конечность покалывает, то ли пощипывает, то ли это игра разнузданного воображения. Может, с меня снимают "колечко" за плотной ночной шторой?
Мамочки, пора начинать паниковать и устраивать истерики!
Я старательно разжигала в себе страх и пыталась выдавить соответствующий вопль, но испугаться не получилось. Наоборот, верилось, что мне не причинят вреда. Темнота не выглядела угрожающей. Она не торопилась приглашать, но и не отпускала, точно хотела узнать поближе.
Неожиданно заработал подъемник, и я машинально дернулась, выпрямляясь. Наваждение пропало, черная "дверь" растворилась, оставляя меня посередине коридора, растерянно пялящуюся в темный зев проема, из которого снова потянуло слабым сквозняком.
Трое студентов прошли в архив, и чтобы не прослыть странной в их глазах, я с безмятежным видом двинулась следом. За спиной послышался вздох разочарования. Неужели во мне? Вспомнились слова профессора о том, что не следует обольщаться, примеряя человеческие эмоции к жителю институтских подземелий. Скорее, Некта расстроился, что не удалось освежевать и съесть любопытную мушку. Спугнули-с монстряку.
В архиве я оглядела предмет рискованного экспериментаторства и убедилась, что правая рука в целости и сохранности. Правда, пришлось напрячь зрение, чтобы различить едва видимые "волосинки" на пальце. Значит, владелец колечка не пожелал его снять. А я-то надеялась!
Заказы студентов выполнялись, а мозг неустанно трудился, думая, как всегда, не об учебе. Поначалу мои мысли занял Некта или то, что проживало за границей света. Я пока не решила, что делать дальше: более не искушать себя опасными для жизни опытами или снова вступить в контакт и донимать существо до тех пор, пока оно не заберет "подарочек" обратно.
А вдруг вовсе не Некта соорудил в коридоре ночную штору, а другой монстр? — неожиданное предположение остановило меня у стеллажа. Вполне логично, что там, где обитает одно чудовище, отыщется местечко и для других жутких созданий. Наверняка подвалы кишмя кишат существами похлеще милашки Некты, и мне могли запросто отгрызть руку — да что там, за пару секунд перемололи бы в пыль, не помешай счастливая случайность.
Вот я простофиля! Взяла и, не подумавши, сунула руку в неизвестность. Как говорится, зрелая мысль расходится с делом, запаздывая на несколько роковых секунд, — данным утверждением в полной мере можно охарактеризовать мою натуру, которая находилась в миге от скоропостижной кончины и чудом её миновала.
Хватит. Если беспрерывно думать о кошмарах, то недолго свихнуться. Переключусь-ка на что-нибудь другое.
И я переключилась. На Мэла. В голову пришло, что он вполне может появиться в архиве, поэтому остаток работы проистек в нервном поглядывании на дверь и растущем напряжении. Когда минули положенные часы оплачиваемого труда, я наспех распрощалась с начальником, хлюпавшим носом, и рванула наверх, не оглядываясь на обиталище подвального чудовища, едва не оттяпавшего мою конечность.
Проклятье, где же Мэл? Появился бы, и дело с концом, — мысленно застонала, кружа по периметру холла и стараясь не смотреть на свои взъерошенные отражения в зеркалах. Скоро устану бояться встречи с парнем.
Реферат дня продолжился получением еженедельных пятидесяти висоров у Стопятнадцатого. Пусть мои ручки скоро обмоются в золотом ручье, всё ж мелочевка не помешает.
Я не сомневалась в честности Алесса как партнера. Клятвопожатие являлось гарантом сделки, и если рыжий обманет, его постигнет возмездие в виде быстрозной гангрены, распространяющейся по телу скорее тока крови по сосудам. Спасения от этой напасти нет, несмотря на известный постулат: на каждое действие всегда найдется противодействие.
