Их было трое. Двое — с ног до головы в костяной броне, сквозь щели в которой сочился мрак. Оружия у них не было, но из скрещённых на груди рук во все стороны торчали каменные лезвия, а по костям брони неспешно ползали зелёные сгустки Квайи. Третий, кутаясь во мрак, сидел в ладье, как в глубоком кресле.
— Ксата тил тэнх, — кое-как выговорил Речник заковыристую фразу. Нецис покосился на него. Лицо Некроманта ничего не выражало.
— Ахххса-а... — прошелестел тот, кто сидел в ладье, и тяжело поднялся, цепляясь за её борта. — Ил тин то х"кан тх"ур, фэ"эйя...
— Белая луна в небе, — отозвался Нецис, переходя на язык иларсов, и склонил голову. — Ты по-прежнему могущественен, властитель Кэйшес, и все это признают. Что тебя встревожило?
— Хса-а... И ты не утратил сссилу, Нециссс Изгнанный, — глаза умертвия сверкнули яркой зеленью. Оно откинуло чёрный капюшон, и сначала Фриссу показалось, что его лицо вымазано сажей. Оно было тёмно-серым, почти чёрным. Выцветшие жёсткие волосы торчали пучками в разные стороны, узкий ремешок из белой кожи кое-как стягивал их, но они всё равно топорщились, и мерещилось, что на голове умертвия растут иглы. Под плащом мрака проступили очертания костяной брони, не менее надёжной, чем у мертвецов-стражей. Глаза Кэйшеса, светло-зелёные, необычайно яркие, без намёка на белок и зрачок, странно блестели в дрожащем свете. Речник вгляделся и понял, что в глазницах умертвия — драгоценные камни.
— Этой ночью я получил твоё послание, — сказал Нецис. — И оно удивило меня. Мне почудилось, что ты, властитель Кэйшес, не узнал меня — видно, я давно не заходил в Талкеннор...
— Ссс... Ассссинхи, — с трудом качнуло головой умертвие — высохшее тело плохо слушалось. — Я помню тебя, Нецисс, и помню прекрасссно, и видеть тебя — чесссть для ссстен Талкеннора и вссех, кто его насселяет. Меня сссмутили другие... живые, что вошшли в Талкеннор, не заплатив пошшлины. Мне видитссся в этом неуважение, и оно рассстраивает меня и моих сссоратников...
Обжигающий холодом взгляд нежити остановился на Речнике, и тот еле удержал руку, потянувшуюся к мечу. Нецис нахмурился.
— Фриссгейн — мой ученик, и на этом основании ты не можешь требовать с него платы.
— Ахххсса... Ученик Илриэна, полноссстью нессспосссобный к Лар-Илри... — бескровные губы Кэйшеса презрительно изогнулись. — Он не кажетссся мне учеником, Нециссс. Он кажетссся мне... пищей.
Умертвие усмехнулось, обнажив тонкие длинные клыки. Его стражи шевельнулись, захрустев костями. Фриссу показалось, что ледяные когти впиваются в его сердце. Он дотянулся до огненного меча и глубоко вздохнул, прогоняя наваждение.
— Илкор ан Сарк... Кэйшес, однажды я привёл тебе достаточно... пищи, — Нецис неприятно усмехнулся, и Речник увидел, как его клыки вытягиваются и заостряются. — Более чем достаточно. Этот человек — не еда. Отойди!
— Хссс... Пусссть он сссам докажет, — Кэйшес поднял руку и повернулся к Фриссу. — Пусссть покажет мне, как он уважает законы Талкеннора! Что ты принёссс мне, ученик Фрисссгейн?
Речник переступил с ноги на ногу. Тут сам воздух, ледяной и пропитанный запахом крови, ложился на тело невидимыми оковами... а от взгляда Кэйшеса руки и ноги просто цепенели.
— Я не ученик Нециса. Я Фриссгейн Кегин, Речник с Великой Реки, и я здесь по воле Короля Астанена, — Фрисс нащупал в сумке Верительную Грамоту и поднял её над головой. — Я уважаю законы твоего города, повелитель умертвий. Король Реки прислал тебе в дар драгоценные раковины и янтарь.
Он зачерпнул и то, и другое полной горстью и протянул мертвяку, заранее содрогаясь от мысли, что высохшая когтистая лапа дотронется до него. Кэйшес не шелохнулся.
— Хссса... Король Реки ничего не знает обо мне, — покачал он головой, — и ему незачем присссылать мне дары. Говори за сссебя, чужессстранец. Шшшто ты можешшшь мне поднесссти?
Речник мигнул. Чтобы кто-то в здравом уме отказался от ценнейших ракушек и священного янтаря?! Хотя... откуда здравый ум у тысячелетнего мертвеца?!
— Как хочешь, Кэйшес, — пожал он плечами. — Возьми тогда этот плащ. В ваших ледяных подземельях вещь не лишняя.
Он развернул перед мертвяком многоцветный плащ, расшитый блестящими перьями. Отдавать эту вещь, чтобы она гнила тут, среди мха и плесени, ему очень не хотелось — но ещё меньше хотелось сражаться против целого города нежити.
— Аххссса... — Кэйшес прижал руку к груди и мелко задрожал. Речник не сразу понял, что он смеётся.
— Я не ссстрадаю от холода, сссмертный, поссследние двадцать два века, — покачало головой умертвие. — К тому же это ссслишшшком новая вещь. Её сссделали сссовсссем недавно, и никто ещё не носссил её. У неё нет прошшшлого. Не годитссся.
"Фрисс... Боюсь, он намекает на твоё оружие," — прошуршал в мозгу встревоженный голос Нециса. Речник недобро сверкнул глазами.
— Вещь с прошлым, говоришь... Тогда возьми мой шлем. Он видел многое.
Фрисс снял шлем и протянул мертвяку. Осколок тёмного оникса, закреплённого между двумя плавниками над стеклянными пластинами, подмигнул Речнику на прощание, потом руку обожгло холодом — умертвие взяло подарок и поднесло к разгоревшимся глазам.
— Хорошшший дар, Речник Фрисссгейн, — Кэйшес медленно склонил голову. — Он украсссит мой ссскромный курган. Я отпуссскаю вассс, пришшшельцы. Вы проявили ко мне уважение, и я отвечу вам тем же. Ссступайте... мой город отныне открыт для вассс, и всссе другие города — тоже. Рад буду новым вссстречам, Нециссс Изгнанный. Не забывай навещать меня...
Неестественный белесый свет лился с пасмурного неба на бескрайнее топкое болото у подножия храма. Речник сел на прогретый солнцем обломок стены, с досадой содрал с камня мокрый мох и зашвырнул в грязь. Удушливый воздух прилипал к лицу, как паутина. Фрисс провёл ладонью по мокрым волосам и покачал головой.
— М-да. Кестоту лучше не знать, куда делся его подарок...
— Я сожалею, Фрисс, — со вздохом отозвался Некромант. — Тебя утешит, что теперь мы можем не спешить и задержаться на полигонах Талкеннора столько, сколько захотим?
— Я бы тут лишней ночи не провёл, — нахмурился Фрисс. — Пойду к кургану Кеоса, разведу огонь — может, согреюсь. Дышать тут нечем, а город — ледяной.
— Постой, Фрисс, — Некромант тронул его за плечо, и Речник вздрогнул от холода. — Мы на полигоне Гинэт. Тут похоронено много воинов... и много всякой всячины. Если нам повезёт в раскопках, ты купишь себе шлем лучше прежнего. Смотри...
Он запустил пальцы в чёрную жижу и пошарил на дне. Что-то лежало на его ладони, когда он поднял руку. Грязь медленно стекала, и из-под неё проступали очертания костяшек... и неяркий золотистый блеск. Нецис небрежно отбросил кости, потёр находку о край одежды и показал Фриссу. Маленькая золотая чешуйка с обломанным краем блестела в его пальцах.
— Если тут что и лежит, оно принадлежит мёртвым, — покачал головой Фрисс.
— Мёртвым уже ничего не нужно, — Некромант посмотрел на чешуйку, вздохнул и спрятал её в карман Речника. — Мы поищем немного, и если тебе ничего не понравится, уйдём.
— Ох, Нецис... — тяжело вздохнул Фрисс и слез с камня. — Но как тут копать, посреди болота?..
Водяной шар забурлил, окрашиваясь чёрной мутью, и выплюнул на подставленный плащ Речника пригоршню всякой дряни — полусгнивших щепок, обломков костей, потонувшего мха. Некромант разворошил кучку находок, встряхнул кусок тростника и показал Фриссу ещё одну золотую чешуйку.
— Вторая, — хмыкнул Речник. — Нецис, ты не кладоискатель. Дай мне зачерпнуть — и хватит уже купаться в грязи.
— Ты прав, Фрисс, — кивнул маг и стряхнул весь сор с плаща, отойдя в сторонку. Маленький костяной паук тут же вынырнул из грязи и уцепился за его сапог, вопросительно пощёлкивая лапами. Череп со срезанной крышкой, заменивший мелкому токатлю туловище, был неважным ковшом, но больше черпать было нечем.
— Иди сюда, нежить, — пробормотал Речник, ловя паука двумя пальцами и с отвращением опуская "ковш" в болото. Что-то хрустело там, на каменном дне. Фрисс поморщился, повозил сопротивляющегося паука по бывшей мостовой, собирая со дна всё, что там валялось, и вывалил ком грязи в чистый водяной шар.
Вода возмущённо заклокотала и плюнула в Речника мутью. Он молча утёрся, обнаружил, что держит в руке токатля, и зашвырнул его подальше, метя в одно из заделанных "окошек" храма.
— Спасибо Кэйшесу за очередную кучу грязи, — поморщился он, разгребая ворох мусора на плаще. Гнилой мох, обрывок чего-то вроде циновки, скрученная почерневшая жила с нанизанными на неё невнятными обломками — и позеленевшей бронзовой застёжкой из кольца и перемычки... Фрисс выхватил её из груды мусора и озадаченно уставился на то, что с неё свисало.
— Бездна... Это что, было перьями?!
Он потёр серо-чёрную "подвеску" меж пальцев. Не помогло — грязь въелась намертво, былой радужный окрас стёрся, но это несомненно было перо древесной змеи, потрёпанное, но узнаваемое. Их немало было на чудом уцелевшей жиле, некоторые оторвались, некоторые сломались, но одно, освобождённое от грязи, сверкнуло ярким золотистым краем.
— Река моя Праматерь... Эту штуку ищет Алхор! Это его ожерелье, — охнул Фрисс и поднял взгляд на Некроманта. — Нецис, ты посмотри...
— Илкор ан Ургул... — маг, устроившийся на камне в окружении токатлей, не замечал ничего вокруг. Небрежно скомканный мокрый плащ лежал на его коленях, а на ладони Некроманта тускло блестело нечто металлическое, смятое и покорёженное, с осколками чёрного стекла и нанизанными на искривлённые зубцы костяшками.
— Илкор ан Хцар... Только взгляни сюда, Фрисс... — Нецис повернул комок металла другим боком к Речнику и осторожно расправил помятый зубец. На тонкой серебристо-зелёной планке темнели выгравированные значки. Фрисс мигнул.
— К-э-р... Кэран или Кэррэн, — неуверенно прочитал он. — Изящная была вещица... Это серебро и морион?
— Такой амулет мы называем Звездой Ши-Илана, — покачал головой Нецис. — Да, серебро и морион, и очень сильный удар, разбивший кристалл вдребезги. Здесь написано "Кэррион", Фрисс. Это талисман Кэрриона Искателя. Он погиб здесь, у храма Джилана. А это его кости... он держал Звезду в руке в миг своей гибели. Какая честь для меня, Фрисс...
Он бережно снял проколотые костяшки с зубцов серебряной звезды и каждую завернул в тонкий листок, а всё вместе — в мягкий мелнок. Токатли с камня полезли к нему на колени, чтобы увидеть находку ещё раз. Нецис судорожно вздохнул и уткнулся лицом в чешуйчатый рукав.
— Хаэй! Нецис, ты чего?! — Фрисс встряхнул его за плечи. — Эта штука поломалась, да? Я думаю, её можно починить. Вернёмся в Шайин, к форнам, и они её исправят в один миг.
— Есть другие города, Фрисс. Конечно, я починю её, — голос Некроманта уже не дрожал. — Спасибо тебе. Что же... на этом можно закончить поиски?
— Да, пока на нас мох не вырос, — кивнул Речник, пытаясь поймать взгляд мага. — Костяные пауки по мне ползают. Ты их, надеюсь, с собой не повезёшь?
— Прости, Фрисс, — маг поднял руку, и токатли с плеском посыпались в грязь. Они ещё провожали его ничего не выражающими взглядами, когда путники взобрались на край разбитой каменной чаши — бывшего пруда — и остановились на твёрдой земле, вытирая ноги от болотной жижи.
— Д-да... — Некромант обхватил плечи руками и поёжился. — Древние родники всё ещё питают Гинэт... Ты прав, Фрисс, костёр нам не помешает. Алсаг, хватит на мне висеть...
Хесский кот, вернувшийся в прежнее обличие, сердито фыркнул и отвернулся от колдуна. Фрисс усмехнулся.
— Нецис, разводи огонь, доставай припасы. Мы с Алсагом скоро вернёмся. Алсаг, айга!
В этот раз Речник не полетел кубарем со спины хеска. Тот шёл по пустынным улицам неспешно и плавно, вертя головой во все стороны. Перекрёсток с ярко цветущим деревом, чья крона как будто пылала, а корни цепко обвивали разбитую чашу источника, Фрисс нашёл без долгих блужданий. Тут всё было по-прежнему, и лепестки ложились на мостовую, укрывая полусгнившие кости.
— Алхор Цин"метхалэн! — негромко окликнул Речник. Он был уверен, что умертвие здесь — и в тени дерева что-то зашевелилось, а потом сгусток мрака выполз на свет.
— Посмотри, что я нашёл, — Фрисс повесил полуистлевшее ожерелье на кончики пальцев и протянул мертвецу. Лишний раз прикасаться к умертвию он не хотел — ещё от встречи с Кэйшесом не прошло оцепенение в запястьях...
— Та-а... — немёртвый прижал руки к груди, потом неуверенно протянул когтистую лапу к Речнику. С неё капала вода, и когда одна капля упала на сапог Фрисса, Речник отпрянул в сторону, ожидая шипения разъедаемой кожи.
— Та-а... Моё ожерелье из жёлтых перьев... — умертвие бережно подцепило застёжку когтями и опустило истрёпанную вещицу на ладонь. — Ты нашшшёл его, сссмертный, ты нашшшёл его! Теперь меня пуссстят в храм. Ссснова зазвенят гонги Владыки Мёртвых, ссснова всссе сссойдутссся к великой лессстнице... ссснова мы сссоберёмссся на праздник! Плоды Чинпы уже сссозревают, сссмертный. Приходи к нам. Будет большшшой пир, мы зажжём всссе огни на ссступенях и на вершшшине... Я попрошшшу Владыку Мёртвых о благосссклонносссти, когда вссстану у жертвенных чашшш. Я исссполню ссссвоё обещание, сссмертный. Сссспасссибо тебе...
Алхор низко склонил голову, комкая ожерелье в полупрозрачной руке, и шагнул назад, в тень. Фрисс переглянулся с сердито шипящим Алсагом, пожал плечами и пошёл обратно по мёртвому городу.
— Праздник... пир... да кто к ним придёт сюда, в город мертвецов?! — усмехнулся Речник, когда перекрёсток и красное дерево надёжно скрылись за чёрными стенами. — Кто сойдётся к его храму?! И что им сейчас за дело до плодов какой-то Чинпы...
— Пусть их, Фррисс, — муркнул Алсаг и оглянулся. — Померрещилось...
У кургана Куэсальцина горел маленький костёр, огромный демон и Некромант сидели у огня. Выйдя на площадь, Фрисс услышал тихий голос мага — и не сразу понял, что Нецис поёт.
— Нас верховный жрец приглашал на пир... пили мы вино из каменных чаш... оказалось оно чересчур хмельным... и лежим мы во мху, не дойти домой... такой мягкий мох на чёрных камнях... мох покроет дороги, стены разъест... такой мягкий мох на гнилых костях... не дойти домой нам, лежим мы здесь...
Фрисс поёжился и окликнул Некроманта — громко, во весь голос, отгоняя липкий страх и шевелящиеся тени. Стая летучих мышей взвилась над домом с просевшей крышей и унеслась прочь.
* * *
Лужица помутневшего свинцового рилкара лениво булькала под полыхающим куполом защитного поля, медленно растекаясь по полу. Излучение ослабевало, сходило на нет, и пронзительный писк дозиметра становился всё тише. Гедимин привычным жестом запустил "усы" анализатора под купол, сомкнул на застывающей массе рилкара и удовлетворённо кивнул. Ничего неожиданного не происходило — а значит, он не ошибся в своих предположениях.
— То же, что в прошлый раз. Следовые количества и осколки распада, — отрывисто сказал он, глядя на экран. — Сверимся. Деркин?
