— Вы шутите, — тихо сказал он сейчас, стоя рядом с ней в ледяной, гулкой пустоте склада.
Анжелик отказалась от дорогой, прекрасно сшитой, изысканно модной одежды, которую носила столько лет. Она также отказалась от своих длинных, тщательно уложенных волос, элегантной косметики, украшений, безупречно ухоженных рук. Невысокая женщина, стоявшая рядом с Жевонсом, ее дыхание слегка отдавало паром на холоде склада, была одета в стеганые брюки, практичные ботинки из замши и толстый, но практичный и прискорбно серый шерстяной свитер. Правда, она была стройной, но все же излучала некую компактную солидность, которая, к сожалению, не вязалась с модно томной, слегка трепещущей, какой-то неземной Анжелик. В данный момент на ней также было расстегнутое пальто, которое удивительно походило на одну из зимних шинелей для дозора имперского чарисийского флота. Эта штука должна была весить столько же, сколько кираса Мерлина Этроуза, но она, несомненно, была непроницаема для чего-то столь незначительного, как метель ниже нуля.
— Шучу? — Анжелик посмотрела на него снизу вверх и одной рукой пригладила свои теперь коротко остриженные волосы. — Почему вы так думаете, Абрейм?
— Вы хотите сказать, что вам действительно удалось организовать все это, — "Жевонс" обвел руками склад, — "прямо под носом у Клинтана"?
— Нет, не совсем.
Анжелик сама оглядела склад. Как и многие подобные здания в Зионе, в начале зимы это прочное сооружение было забито до отказа. В случае с этим складом в основном сыпучими продуктами питания, хотя по меньшей мере четверть его площади была отведена под упакованный уголь Гласьер-Харт, в то время как более половины складского двора снаружи была покрыта огромными кучами блестящего черного ископаемого из глубоких шахт гор Света. К концу сезона более двух третей содержимого склада было распродано (несомненно, с приличной прибылью), и его персонал был соответственно сокращен.
— На самом деле, — продолжила она, возвращая свое внимание к гостю, — я сделала большинство этих приготовлений задолго до того, как Клинтан был утвержден в качестве великого инквизитора. — Она поморщилась, ее выразительные глаза стали мрачными и намного холоднее, чем интерьер магазина, при упоминании этого имени. — Я всегда верила в заблаговременное планирование, Абрейм. Даже в те дни, когда была достаточно глупа, чтобы поверить, что даже викарий не может быть настолько коррумпированным — настолько глупым — чтобы назвать кого-то вроде Клинтана инквизитором. Теперь...
Она быстро, сердито пожала плечами, и Жевонс кивнул. После ее собственного исчезновения информационная сеть Анжелик была в значительной степени отключена, но едва ли это понадобилось им, чтобы подтвердить, что ее худшие оценки намерений Клинтана были ужасающе точными. Ни один член Круга Самила Уилсина в Храме или здесь, в Зионе, не сбежал. У горстки епископов и архиепископов низшего ранга, которым удалось выбраться из города до наступления зимы, все еще мог быть какой-то слабый шанс избежать инквизиторов, но никто другой — кроме членов семей, до которых Анжелик добралась вовремя — не справился с этим.
Потребовалось три дня, чтобы подтвердить смерть Самила и Хоуэрда Уилсина, и Анжелик удалилась в крошечную каморку здесь, в складском помещении, которое заменило ее роскошный городской дом. Она очень тихо закрыла за собой дверь, и только тонкий слух ПИКИ мог уловить тихие, сдавленные, сдержанные, бесконечно горькие, сокрушенные рыдания, которые были ее спутниками в этой темной маленькой комнате. Когда она вернулась через час, ее глаза, возможно, были немного опухшими, но если и так, это был единственный признак ее бездонного горя.
И Уилсины были не единственными людьми, которых ей приходилось оплакивать. Они были единственными членами Круга, которые действительно знали о деятельности Анжелик, но многие другие знали "мадам Анжелик", и многие из них за эти годы стали близкими личными друзьями. Очень немногие имели что-то против нее из-за своего отношения к профессии Анжелик, и большинство из них постепенно узнали о ее благотворительной деятельности и, особенно, о ее вкладах в зимние столовые и приюты. Если Самил и Хоуэрд были потеряны для нее навсегда, по крайней мере, они уже были мертвы, другие ее друзья, которым повезло меньше, были во власти Клинтана, и у нее не было иллюзий относительно того, что происходило с ними в этот самый момент.
И здесь, в этом складском помещении, собрались вместе шесть семей, и все они были вынуждены жить с одним и тем же знанием.
По крайней мере, они больше не будут "собираться здесь", — подумал Жевонс. — Слава Богу. Этот город был достаточно плох с того момента, как я сюда попал. Теперь все в десять раз хуже.
Известие об аресте Круга ударило по Зиону, как молот. Как и сама Анжелик, большинство членов Круга активно участвовали в благотворительной деятельности города. Многие из них были бедаристами или паскуалатами, связанными с церковными приютами, которые поддерживали эти ордена. Неадекватные, недостаточно финансируемые, недостаточно укомплектованные и в значительной степени игнорируемые их Матерью-Церковью, какими бы ни были эти приюты, они по-прежнему представляли разницу — буквально — между жизнью и смертью для многих городских бедняков, и высокопоставленные церковники, которые соизволили поддержать их — в некоторых случаях они фактически служили в них на регулярной основе — были глубоко любимы теми же бедными гражданами Зиона. Другие работали с отдельными церквями, которые серьезно относились к своей обязанности заботиться о своих менее удачливых братьях и сестрах, и их тоже знали и любили нуждающиеся в Зионе.
Помимо граждан, которым эти викарии и архиепископы помогали напрямую, для младшего духовенства и мирян, которые работали с ними, была очевидна искренность их веры и сострадания. Новость о том, что они были арестованы за измену и ересь, что они должны были быть осуждены — фактически уже были осуждены — как "тайные еретики", связанные с "чарисийским отступничеством" (не говоря уже о всевозможных невыразимых личных извращениях), ошеломила всех этих людей. На первый взгляд это казалось невозможным, очевидной ошибкой. Однако слухи об арестах оказались правдой, и на поверхность уже начали всплывать "признания", когда инквизиторы "беседовали" со своими заключенными.
Зион пребывал в очень тихом, очень скрытном смятении. Никто не осмеливался сказать об этом вслух, но было много людей, которые подозревали, что произошло на самом деле. Люди, которые видели в уничтожении Круга безжалостный, хладнокровно спланированный и выполненный маневр, чтобы заставить замолчать все, что могло быть истолковано как инакомыслие. Это было искоренение терпимости. Официальное подтверждение фанатичной преданности не просто Матери-Церкви, но и викариату и — особенно — храмовой четверке.
Жаспар Клинтан сжал железный кулак вокруг Храма и самого сердца Церкви Ожидания Господнего, и город Зион затаил дыхание, дрожа, ожидая, чтобы узнать цену его триумфа.
Пройдет совсем немного времени, прежде чем начнутся доносы, — печально сказал себе Жевонс. — У инквизиции всегда были свои агенты и свои шпионские сети по всему Сейфхолду. Здесь, в Зионе и Храме, больше, чем где-либо еще, и по чертовски веским причинам. Но теперь люди начнут искать кого-то — кого угодно — кого они могли бы оговорить, чтобы доказать свою собственную ортодоксальность, свою собственную лояльность и надежность. Людей, которых они могут бросить кракенам, чтобы защитить себя и свои семьи.
— Должна признать, — продолжила Анжелик с мрачным, горьким удовлетворением, — что, хотя я начала планировать это задолго до того, как Клинтан пришел к власти, мне очень приятно использовать эту свинью, чтобы вытащить всех этих людей из Зиона.
Жевонс снова кивнул, хотя, если ей пришлось признать это, он сам должен был признаться, что явная дерзость ее плана заставила его более чем немного нервничать. Но эта дерзкая наглость, вероятно, была именно тем, что должно было заставить все сработать, — напомнил он себе.
Он уже понял, что Анжелик Фонда была проницательной деловой женщиной, а также искусной заговорщицей. Однако он не совсем понимал, насколько богатой она стала. Он полагал, что его не должно удивлять, что кто-то, кто так долго скрывал свою деятельность от инквизиции, был столь же успешен в сокрытии своих различных деловых предприятий от городских и церковных сборщиков налогов. Хотя, честно говоря, он был почти уверен, что она действительно заплатила все свои налоги и лицензионные сборы за ведение бизнеса — и, вероятно, также несколько достаточно щедрых взяток на стороне. Она просто заплатила их не от своего имени. Фактически, теперь, когда он знал, что искать, ему удалось идентифицировать не менее девяти совершенно легальных бизнес-предприятий, которые она создала и поддерживала — в одном случае почти двадцать шесть лет — и он был уверен, что все еще не нашел их все. Она была связана с деловым сообществом Зиона, включая его не совсем легальные аспекты, задолго до рождения Кэйлеба Армака, и почти все ее различные предприятия приносили прибыль. На самом деле уровень прибыли варьировался от случая к случаю — от уровня "просто лучше, чем безубыточность" до уровня "лицензия на чеканку денег", — но совокупный объем и разнообразие ее активов были поразительными.
Включая этот склад и компанию "Брустэр и сыновья", которая официально владела совершенно законным и высокорентабельным складским и грузовым бизнесом. Конечно, как и многие подобные операции, особенно здесь, в Зионе, "Брустэр и сыновья" внесла свой собственный вклад в "серую экономику". На самом деле, довольно большой вклад в случае "Брустэра". "Грузовым перевозчикам Брустэр", фактическому подразделению "Брустэр и сыновья", было пятьдесят семь лет, а численность персонала составляла более двухсот человек, когда Анжелик приобрела его (через подходящих анонимных и/ или фиктивных посредников) у последнего из первоначальных "и сыновей", и оно значительно выросло под ее руководством. Такая крупная и прибыльная транспортная компания (в прошлом году она показала чистую прибыль в размере почти восьмидесяти тысяч марок, что было ошеломляющей прибылью для такой фирмы на материке) не продержалась бы столь долго в Зионе, не достигнув соответствующих договоренностей с членами викариата и церковной иерархией в целом. Например, было удивительно, как мало импортных пошлин на самом деле было уплачено за груз, предназначенный для кого-то вроде, скажем, викария Жаспара Клинтана.
Кое-что из этого происходило всегда, но за последнее столетие или около того ситуация неуклонно ухудшалась. К настоящему времени никто даже не трудился настаивать на хороших поддельных документах. Таможенные агенты и сборщики налогов знали лучше, что не стоило внимательно присматриваться к чему-либо, предназначенному для старших членов Церкви, и только Лэнгхорн мог помочь случайному — очень случайному — агенту или сборщику, достаточно наивному (или достаточно глупому) и совершившему ошибку, заметив то, что он не должен был замечать!
Конечно, их было не так уж много. По словам Анжелик, когда он высказал ей эту озабоченность, последний раз честного таможенного агента в Зионе достоверно видели чуть более тридцати семи лет назад. Дело было не в том, что нынешнее поколение чиновников не было эффективным или способным; просто они очень четко понимали, что значительная часть (по текущей оценке Жевонса достигавшая двадцати пяти процентов, если не больше) городской торговли — особенно дорогими предметами роскоши — на самом деле осуществлялась викариями, архиепископами или епископами (или для них), которые фактически были освобождены от налогов. И поскольку никто так и не удосужился сделать это освобождение от налогов законным, даже самые преданные таможенные агенты признавали, что они содействовали незаконной торговле.
И как только вы поймете, что делаете это, вы должны начать задаваться вопросом, почему бы не создать собственное маленькое гнездышко, — резко подумал он, сравнивая местную ситуацию и безудержную коррупцию, которой она способствовала, со всем, что ни на мгновение не потерпели бы в империи Чарис.
Не то чтобы он собирался жаловаться. И особенно не учитывая, что Анжелик Фонда обладала обоими талантами, чтобы заставить эту коррупцию так хорошо работать на нее... и хладнокровные стальные нервы, чтобы привлечь не иначе как собственного управляющего делами Жаспара Клинтана в качестве молчаливого партнера в "Брустэр и сыновья".
Наглая дерзость этого внушала благоговейный трепет "сейджину Жевонсу". Какой налоговый агент, какой таможенный инспектор в здравом уме стал бы вмешиваться в незаконную торговлю контрабандой Жаспара Клинтана даже в лучшие времена? Сама идея была нелепой! И в этот момент, когда Клинтан устанавливал свое собственное царство террора по всему городу, никто не собирался давать ни малейшего повода привлечь к себе внимание раздраженного великого инквизитора. Что делало его связь с "Брустэром" лучшей и наиболее эффективной защитой Анжелик от его собственных мстительных поисков людей, которых она защищала.
Изысканная ирония ее решения была прекрасна, несмотря на все напряжение, — восхищенно подумал он.
— Мы будем готовы к отъезду утром, — сказала теперь Анжелик. — Что ваши "способности, присущие сейджину", говорят вам о погоде, Абрейм?
— Судя по всему, сейчас до конца месяца должно быть ясно и холодно, — ответил он. — Примерно в середине следующей пятидневки у нас будет еще один день или около того со снегопадом, но ничего похожего на метели, которые мы наблюдали. Вероятно, не больше, чем еще десять дюймов или фут там, где вы будете путешествовать.
Она бросила на него задумчивый взгляд, на который он ответил самой вежливой из улыбок. Он больше не сомневался, что очень скоро после передачи своих подопечных Старому Чарису Анжелик Фонда окажется допущенной в другой круг. В то же время ему скорее нравилось наблюдать за острым, как бритва, мозгом, за этим задумчивым выражением лица, пытающимся понять, как ему удавались такие невероятно точные прогнозы погоды.
Среди прочего. — Я рада это слышать, — сказала она через мгновение. Затем она снова оглядела похожий на пещеру склад и покачала головой. — Я действительно буду скучать по этому месту, — вздохнула она.
— Могу я спросить, какие меры вы предприняли для своих предприятий здесь, в Зионе, после того, как вы, э-э, уедете? — спросил он, и она пожала плечами.
— На самом деле у меня было искушение оставить их все в рабочем состоянии, — призналась она. — Я потратила так много времени на то, чтобы вообще собрать их вместе, что отказ от них почти подобен ампутации. Не ожидала, что буду так относиться к этому, но должна признать, что чувствую это. И как только я наконец призналась в этом самой себе, то также обнаружила, что пытаюсь убедить себя в том, что поддержание их на расстоянии обеспечит мне ценную оперативную базу здесь, в Зионе. Ту, которая может пригодиться для... того, чтобы в один прекрасный день причинить вред Клинтану и его дружкам.
