Повышение производительности труда за счет дальнейшей автоматизации в ближайшем будущем только увеличит долю безработных. Безработица уже в сегодняшнем обществе становится обычным занятием многих миллионов людей, существующих на доходы других членов семьи или на достойные социальные пособия (Дэвид Брин "Глина", Джек Макдевит "Берег бесконечности"). За неработающими остаются функции учебы, базового потребления, ведения домашнего хозяйства, продолжения рода, воспитания потомства, благотворительности, волонтерства. Тем более что исполняющие роль инициативной закваски работающие образованные члены общества часто вынуждены откладывать время своего вступления в брак и появления детей. Конечно, можно изобрести занятия для гораздо большего объема населения, сочетая продвинутые технологии с индивидуальным производством при высокой доле ручного труда (Ларри Нивен, Джефри Пурнель "Мошка в зенице господней", "Хватательная рука"), предлагая всем переключиться на науку и искусство или на физическое самосовершенствование (Айзек Азимов "Обнаженное солнце", "Роботы и империя"). Будущие технологии машинной записи разума решают проблему тем, что телесное воплощение хранящихся в банках памяти личностей получают только те из них, для которых гарантированно находится занятие (Грег Бир "Эон").
Употребление наркотиков, к сожалению, тоже одно из основных занятий безработных, возможно, как прижившийся искусственный фактор отрицательного отбора, подменяющий замедлившийся естественный отбор. Они останутся огромной проблемой, так как развитие технологии и более полное понимание природы человека и протекающих в нем физико-химических процессов могут привести к появлению совершенно новых мощных наркотических средств и их аналогов, обеспечивающих человеку иллюзорные временное наслаждение, блаженство, всемогущество, ощущение освобождения. Привыкание к ним быстрое, а отвыкнуть крайне тяжело или невозможно (Алан Дин Фостер "Зелье", Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом", "Небесные сферы", Ларри Нивен "Смерть от экстаза", "Инженеры Кольца", Дэн Симмонс "Флэшбэк", Уильям Гибсон "Идору", Дэрил Грегори "Второе лицо, настоящее время"). Эти качества легко использовать для шантажа и подчинения людей (серия "Колодец душ" Джека Чалкера). Могут появиться вещества, после их приема заставляющие человека поверить во все, что ему скажут (Пол Андерсон "Настанет время"). Пока неясно, удастся ли в будущем справиться с наркоманией, например, путем опережающего выявления склонности к ней при постоянном ношении напрямую взаимодействующих с мозгом универсальных коммуникационных приспособлений (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея").
Те же приспособления, по мнению автора, пригодны для борьбы с другой бедой, вызванной революционными изменениями в цифровой технике и методах коммуникации — с хакерством, сочинением и запуском в коммуникационные сети опасных компьютерных вирусов, удаленным взломом чужих компьютеров и сетей. Подобные поступки приписываются исключительно инициативе талантливых неуравновешенных психопатов, что в корне неверно. Большинство таких действий предпринимается ради обыкновенной наживы путем краж денег с банковских и карточных счетов, сбора номеров телефонов и карт с последующей их продажей оптом, шантажа, доступа к коммерческой тайне, кибершпионажа, в том числе коммерческого. Очень часто этими действиями занимаются государственные, окологосударственные и крупные частные структуры, массово нанимающие тех же хакеров (Уильям Гибсон "Сожжение Хром", "Нейромантик"), поэтому винить во всем одних незрелых юнцов не следует. По неоднократно подтверждаемым сообщениям СМИ, Китай, Россия, КНДР организовали государственные или формально частные структуры для подобных масштабных вмешательств, а США, Канада, страны Западной Европы предпринимают широкий круг соответствующих мер для противостояния им. Кроме того, соревнование средств защиты и взлома способствует скорейшему развитию цифрокоммуникационной отрасли. Например, опаснейшие компьютерные вирусы пригодились для вывода из строя огромной суперсложной кибермашины галактов, которая могла угрожать существованию всего человечества (Артур Кларк "3001: Последняя Одиссея"). Конечно, в целом набор проблем гораздо шире. К примеру, интеллектуальная собственность, когда обладатели прав на нее желают извлечь из факта владения как можно больше прибыли, а многие пользователи считают это несправедливым и отстаивают полезный для дальнейшего развития неограниченно свободный доступ к информации, в том числе к новейшей, считая ее публичным товаром. Возможно, решение лежит в наметившемся сочетании двух крайностей, в одновременном существовании областей строгого соблюдения прав собственности и свободного, но ограниченного по своему потенциалу, программного обеспечения, бесплатно доступного всем желающим, причем часть прибыли от коммерческой части тратится на развитие некоммерческого сектора. Почти противоположного подхода требуют накапливающиеся в инфосфере массивы данных по неявно фиксируемым и анализируемым передвижениям и предпочтениям каждого пользователя ("big data", Мэри Розенблюм "Алгоритм поиска") с введением ограничений на доступ к нему государства и криминальных кругов.
Истощение ресурсов при перенаселении — далеко не новая проблема. Так или иначе, с этим сталкивалось большинство древних цивилизаций нашей планеты, когда используемые ими ограниченные технологии не позволяли ввести в оборот другие возможности. Боб Шоу описывает подобную ситуацию на примере бедной металлами двойной экзопланеты, где население столкнулось с дефицитом заменяющей металлы особо прочной и твердой древесины определенного вида деревьев (серия "Мир и Верхний Мир"). Накопленный опыт подсказывает, что выходом является такое изменение технологии, которое позволяет использовать для тех же целей другие ресурсы, как, например, открытая в древности выплавка меди когда-то ввела в обиход металл вместо камня, а не так давно "зеленая революция" резко повысила урожайность сельскохозяйственных культур во многих странах. "Технология. Вот что улучшило жизнь!" (Дэвид Брин "Глина"). Именно технология и знания помогают населению не имеющей месторождений металлов планеты выжить в окружении более богатых природными ресурсами, но сползающих к отсталости соседних государств и провинций, направляя их на путь будущего общего процветания (Айзек Азимов "Основание"), создавая базис для последующего галактического объединения миров (Айзек Азимов "Второе Основание").
БЕДЫ ТЕХНОЛОГИИ
С другой стороны, как раз сугубо технологический подход современного общества к решению большинства возникающих проблем часто считается причиной многих социальных зол. Иногда подобное неприятие распространяется даже на достаточно отвлеченную теоретическую область знания, если определенную группу людей не устраивают перспективы, следующие из прогресса в этой области (Грег Иган "Отчаяние"). Основным нападкам подвергается машинная технология, возможно, по той причине, что она, в отличие от биотехнологий, развивается достаточно давно и успела проявить как несомненные преимущества, так и отчетливые недостатки. Отчасти недоверие к технологиям связано с теми опасностями, которые они представляют для здоровья, потому что абсолютно безвредных технологий, видимо, не существует. К сожалению, встречаются экспериментаторы, испытывающие непроверенные методики на ничего не подозревающих людях (Чарлз Шеффилд "Темнее дня") или, того хуже, применяющие небезопасные изобретения ради удовлетворения собственных низменных целей (Бен Бова "Смертельная мечта"). Хорошо известная катастрофа на Чернобыльской АЭС тоже явилась результатом недопустимого экспериментерства, сближающегося с характерной для Советского Союза и для многих в нынешней России точкой зрения, что ради некоторой идеи можно не считаться с общепринятыми моральными и ценностными ограничениями. Реакция на такие действия предсказуема — недоверие к официальной науке и медицине, шарлатанство, отказы от прививок, от лечения СПИДа, увлечение знахарством. Другая не самая желанная черта новых технологий состоит в том, что они уменьшают занятость людей вследствие повышения производительности (Чарлз Шеффилд "Объединенные разумом"). Еще один пугающий момент — непредсказуемость отдаленных результатов развития подобных технологий. Он подспудно проявляется, например, в серии романов Дэна Симмонса "Песни Гипериона", где закулисно управляющее человечеством объединение искусственных разумов, Техно-Центр, обвиняется в паразитировании на людях и развитии машинных технологий, которые разрушают гиперпространственную основу всей материи. Ему противопоставлена цивилизация Бродяг, потомков ранних космических экспедиций, отдающих приоритет биологическим методам и адаптированному расселению в условиях космического пространства без излишней нагрузки на экосистемы планет. Написано так, как будто бы не сами люди создали условия зарождения Техно-Центра и положили ему начало конструированием искусственных интеллектов.
Более или менее отчетливо подобные опасения выразил Клиффорд Симак: "Машина что-то делает с человеком; она его ожесточает. Она служит буфером между ним и окружающим его миром, и это действует на него губительно, пробуждая соглашательский инстинкт и порождая жадность, которая лишает человека человечности... Технологическая цивилизация... должна распространяться вширь, иначе она погибает" ("Выбор богов"). Одним из проявлений подобного распространения является гигантизм технологического общества — в производстве, торговле, сфере обслуживания, управлении. Укрупнение систем часто полезно, потому что оно повышает эффективность и производительность. Но по достижении некоторого уровня чрезмерно большие системы теряют эффективность из-за накопления критической массы ошибок. Вполне возможен такой случай, когда ошибки станут множиться быстрее, чем реализуется возможность их исправления. Тогда используемые для управления машины будут лишь вносить хаос в сложное социальное и экономическое устройство общества. Поднимающаяся волна гнева может ускорить наступление катастрофы и привести к уничтожению всех сведений о технологии, низведя оставшихся людей до состояния кочевых племен с отдельными вкраплениями крестьянских ферм. Грамотные люди в такой среде крайне редки, они группируются в местах бывших университетов, сохранивших жалкие остатки прежних знаний, вынуждены строить мощные стены для своей защиты от набегов кочевников, вручную возделывать крохотные поля, чтобы прокормиться, и изготовлять безделушки ради их обмена на недостающую продукцию. Уцелели лишь некоторые особо защищенные форпосты технологии, например, пост наблюдения галактов, он же земной космодром для запуска малых кораблей-роботов, собирающих информацию о посещаемых ими планетах. Далее следует откровенный антропоцентризм: наблюдатели-галакты по своему богатому опыту утверждают, что технологические цивилизации не выживают после подобного упадка, а оставшийся земной робот, управляющий запуском и сбором информации, уверяет, что человечество отличается от всех, его ждет новый подъем. Такой подъем, возможно, состоится на пути использования накопленной информации совместно людьми-чувствователями и сохранившимися через тысячелетия мозгами роботов, заключенными в несокрушимые сферы (Клиффорд Симак "Наследие звезд").
В чем только технологию не обвиняют, и насколько продуктивнее были бы мысли о том, как ее приручить и обезопасить при сохранении прочих достоинств. Описанный Симаком сюжет исходит из того, что можно провести четкую грань между сложной технологией и допустимым в интересах примитивного хозяйствования ее низким уровнем. Такое разделение, конечно же, весьма условно. Для нас привычны ядерные электростанции, генномодифицированные сельскохозяйственные культуры, мобильная связь через сотни и тысячи километров и "облачные" технологии, мы поговариваем об интернете вещей. В то же время всего сто с небольшим лет назад простейший автомобиль с маломощным шумным двигателем внутреннего сгорания казался чудом техники, а за несколько тысяч лет до этого таким чудом было колесо. Отсюда резонный вопрос: колесо — это уже технология или еще нет? Например, по мнению аборигенов планеты Айвенго, это совершенно точно божественная технология, заслуживающая самых строгих табу (Пол Андерсон "Треугольное колесо"). Так же думали герои рассказа Джона Уиндема ("Колесо"). Что придется запретить, что можно оставить, кто будет решать и по каким критериям? Не будет ли от таких решений вреда больше, чем от запрещаемых технологий? Синтез технологии и паранормальных способностей кажется не очень вероятным, скорее, технология вооружит нас такими способностями, которые сейчас могут показаться недостижимым волшебством. Частично эти способности могут сказаться, например, на нашей интуиции, на подсознательном выборе правильного способа действий почти в любом положении. Почему бы не развивать подсознание вслед за разумом? И совсем не обязательно, что найденный верный путь развития будет, допустим, биологическим, а не машинным, технология способна совершенствоваться, в том числе в дружественном отношении к человеку и природе, и до пределов этого совершенствования еще очень далеко, если они вообще существуют. Она способна делать вещи, которые сегодня мы считаем невероятными чудесами (Майкл Суэнвик "Путь прилива", Питер Гамильтон "Дремлющая Бездна").
Как считал Клиффорд Симак, дефекты технологической цивилизации во многом обусловлены тем, что в центре интересов людей стоит выгода, порождающая алчность. Лечить их, помимо описанного выше синтеза технологии и паранормальности, он предлагал рассредоточением людей по параллельным мирам, то есть опять же экспансией, и выбором наиболее подходящей модели развития из многих возможных. В первом таком мире реализуется пасторально-средневековый эксперимент, при котором население занято исключительно сельским хозяйством на семейных фермах и не пользуется деньгами. Но все инструменты и предметы обихода, помощь в строительстве домов и сооружений, в обучении детей и, видимо, в лечении людей предоставляют и оказывают умные роботы, загодя созданные человеческими мутантами. Эти мутанты обнаружили в себе развитые парапсихические способности и пользуются ими для дистанционного заимствования необходимых галактических технологий, для перемещения людей между мирами и прочего волшебства в ходе освоения этих новых миров ("Кольцо вокруг солнца"). Согласно Симаку, использование денег — это не очень хорошо, а безвозмездное анархистское заимствование технологий, их внедрение мутантами ради непонятно кем и откуда финансируемого производства тех же инструментов, предметов обихода, стройматериалов и роботов, несамостоятельность переселяемых людей — вполне нормально. Плюс не для всех приемлемое поголовное занятие исключительно сельским хозяйством, разделение общества на якобы олицетворяющих будущее человечества мутантов и всех остальных, чем-то напоминающее элоев и морлоков Герберта Уэллса в романе "Машина времени". Несбыточная и не совсем корректная утопия, конечно, и не больше. Нельзя совсем отбрасывать то, что стремление к получению выгоды или, в более узком смысле, прибыли — основной мотор необходимого всем экономического роста в прошлом и настоящем, и прочие опробованные на практике способы работают гораздо хуже. Можно сказать, что современная рыночная экономика ставит индивидуальную алчность на службу интересам большинства. И потом, разве именно технология хоть чем-то виновна в людской алчности, если последняя заметна с самых древних известных цивилизаций, начиная с шумерской, когда о технологиях, подобных современным, даже не мечталось? Дело же не в том, что человек получает ранее недостижимые возможности, а в том, что он может нести в себе хорошее и плохое даже при его развоплощении в ноосфере и воспроизводить свои достоинства и недостатки в создаваемых искусственных разумах (Кори Доктороу "Я, Роби-бот").
