— Я заметил, что люди исторически были способны принять любое количество нелогичных "принципов, за которые стоит умереть", — произнес Сова. — Считаю, что герцог Рок-Коуст не более глуп, чем многие другие.
— Ну вот, Сова, боюсь, что ты, возможно, прав, — признал Нарман. — Конечно, я могу быть немного предвзятым, поскольку я никогда не был настолько глуп, чтобы решиться умереть за принципы.
— Мой анализ показывает, что это было просто потому, что вам никогда не приходилось выбирать, делать это или нет, — мягко поправил Сова. — Хотя признаю, что, когда вы действительно решили умереть, это было ради чего-то более важного, чем пустой, своекорыстный политический "принцип".
— На самом деле в этом не было большого "выбора". Это был скорее вопрос автоматической реакции.
— И, оглядываясь назад, вы бы выбрали какой-нибудь другой путь? — Сова бросил вызов с улыбкой.
— Нет, — признал Нарман. Он положил одну электронную руку на столь же нематериальное плечо ИИ и мягко потряс его. — Нет, я бы этого не сделал. Так что, полагаю, на этот раз ты выиграешь.
— Когда речь идет о логике и анализе, я почти всегда выигрываю, — отметил Сова. — К сожалению, когда имеешь дело с людьми, логика и анализ обычно являются последним прибежищем негодяев.
— Шутка! — Нарман радостно рассмеялся. — Я развращаю тебя, Сова! В следующий раз ты будешь выдавать каламбуры!
— Надеюсь, что в этот момент коммандер Этроуз проявит достаточно сострадания, чтобы приказать полностью очистить память, — ответил Сова.
Нарман снова рассмеялся, затем вернул свое внимание к текущей задаче.
По мере того, как заговорщики переходили к финальной игре, взад и вперед передавалось довольно много письменной переписки. По этому поводу у них не было особого выбора, хотя большая часть ее была добросовестно сожжена после прочтения получателями. Пульты снарков получили четкие изображения почти всего этого, прежде чем оно было предано огню, и люди, которые ее сожгли, были бы ужасно удивлены, когда в качестве улик против них появились ее точные копии. Не все, конечно — только самые компрометирующие фрагменты. И только тогда, когда был убедительный способ объяснить — по крайней мере, кому-то другому, — как это могло попасть в руки обвинения. Что означало, среди прочего, что это должна была быть корреспонденция, которую ни один свидетель не видел сожженной.
На самом деле повезло, что большинство предателей предпочитают избавляться от действительно изобличающих улик в великолепном одиночестве, — подумал он сейчас. — Это немного усложнит задачу Рок-Коусту и его друзьям. Не похоже, что им станет намного лучше, если они объявят, что у нас не может быть этих доказательств, потому что они их уничтожили, поскольку тот факт, что они их уничтожили, в любом случае подтверждает, что они когда-то существовали. Если уж на то пошло, уничтожение его в первую очередь означало бы признание вины, не так ли?
Он тихо посмеивался про себя, обдумывая аргументы потенциальных магистров права. Возможные последствия для юриспруденции Сэйфхолда могут быть... интересными. Не то чтобы в конце концов это имело большое значение.
У них будет открытый, скрупулезно справедливый суд, прежде чем мы их повесим, — подумал он. — Что, — выражение его лица потемнело, — чертовски много больше, чем они планируют дать кому-либо на другой стороне.
А тем временем таинственным сейджинам пришло время написать о своих последних открытиях. Он откинулся на спинку виртуального кресла, листая свои заметки, пока решал, какие разделы вписать почерком сейджина.
Он решил, что почти стоило умереть, чтобы иметь возможность играть в Великую Игру на таком уровне.
.II.
Изысканные спиртные напитки и вина Макбита, Милисинт-Корт, город Зион, земли Храма
Звякнул колокольчик над дверью.
— Добрый день, сэр. Чем могу вам служить?
Голос Жака Миллира лишь смутно донесся до Арло Макбита. Если бы Жак не был там, чтобы быстро поприветствовать того, кто только что вошел в магазин, это было бы зафиксировано резко и немедленно. С другой стороны, звук того, что все идет так, как должно было идти, был плохой компенсацией за тот факт, что он не мог понять, куда делся целый ящик бренди Ю-кво.
Он сердито уставился на инвентарный список. Бумажная волокита была его наименее любимой частью владения собственным бизнесом, но обычно у него она получалась хорошо. Потерять что-то такое большое — и дорогое — было на него не похоже. И, конечно же, он должен был сделать это сейчас, когда чарисийские торговые рейдеры, кишащие в западной части залива Долар, гарантировали, что в ближайшее время не будет никаких новых поставок из залива Эйликсов. Если бы Жак Миллир не был скрупулезно честным человеком — если не считать одного понятного недостатка, — он бы задался вопросом, может ли это быть объяснено воровством. Но это было просто смешно! Было более вероятно, что Лэнгхорн вернется во славе, чем то, что Жак Миллир обкрадет своего работодателя. И правда заключалась в том, что в последнее время у него на уме было достаточно других — и более неотложных — вопросов, чтобы совершить дюжину ошибок не хуже этой. Нет, он был где-то здесь; он просто должен был найти его. И как только он это сделает, клянусь Богом, он не позволит этому ускользнуть.
— Добрый день, — ответил голос Жаку. — Интересно, не найдется ли у вас бутылочки Сейджин Коди Премиум Бленд?
Бренди Ю-кво внезапно стало последним, о чем думал Арло Макбит.
Он заставил себя потянуться в небрежном зевке, даже не взглянув на фасад магазина. Затем он пожал плечами, тщательно вытер кончик ручки, положил ее на подставку и обошел свой письменный стол, чтобы взглянуть — небрежно, небрежно — на клиента, который только что говорил.
Мужчина был хорошо одет и очень высок, с серыми глазами, резко редеющими светлыми волосами, окладистой бородой и величественными усами. Он поднял глаза, как будто только что понял, что Миллир не один в магазине, и небрежно взглянул на Макбита через плечо Миллира, затем снова обратил свое внимание на продавца.
— На самом деле, найдется, сэр, — говорил Миллир. — Думаю, что в действительности мы один из немногих магазинов здесь, в Зионе, где есть такие запасы. Боюсь, для большинства знатоков земель Храма он слишком торфянистый, хотя мне самому он очень нравится.
— Как и мне, — сказал Макбит. Он вышел вперед, протягивая руку покупателю. — Рад снова видеть вас, мастер Мерфей. Не знал, что ты предпочитаешь "Сейджин Коди".
— Мастер Макбит. — Мерфей тепло улыбнулся, принимая протянутую руку и пожимая ему предплечье. — Я недавно попробовал его у подруги. Она очень высоко отзывалась об этом купаже, и я нашел его... приемлемым. Как говорит ваш помощник, он немного торфянист, но хорошо ложится, не так ли?
— Да, это так. — Макбит взглянул на Миллира и поморщился.
— Жак, я сам займусь этим.
— Но... — начал Миллир, и Макбит покачал головой.
— Не говори глупостей, парень! В любом случае, это как раз к твоему обеду. И я не ближе к раскрытию этого проклятого дела Шан-вей, чем был вчера! Мои глаза скашиваются, просматривая эти инвентарные списки, и мне нужно отдохнуть от них.
— Если вы уверены, сэр.
— Конечно, уверен. — Макбит сунул руку в карман брюк, извлек серебряную десятую часть марки и бросил ее клерку. — Если ты собираешься чувствовать себя виноватым из-за того, что поручил мне это невероятно трудное задание, принеси мне немного рыбы с жареной картошкой из "Жантри". С лишним уксусом и, по крайней мере, двумя большими солеными огурцами, имей в виду!
— Да, сэр! — Миллир с ухмылкой ловко поймал монету в воздухе, затем кивнул Мерфею и потянулся за своим пальто. — Хорошего дня, мастер Мерфей.
— Спасибо, — вежливо ответил Мерфей.
Миллир натянул пальто, накинул шарф на шею и направился к двери. На улице было достаточно мягко, он едва ли нуждался в пальто или шарфе, но только сумасшедший оптимист мог предположить, что это останется верным более часа или двух подряд здесь, в Зионе. Месяц май только начался, и, хотя в данный момент солнце могло ярко светить, это могло измениться. В местах, где это яркое солнце достигало земли, остатки последнего снегопада были тонкими и пятнистыми, покрытыми коркой там, где они замерзли за ночь, но быстро исчезавшими под ногами городских пешеходов. Однако в тех местах, куда не достигало солнце, снег пока лежал глубиной до середины икры, а его многочисленные сложенные кучи, сдвинутые бригадами по уборке с тротуаров и от входов в магазины, все еще были выше головы. И что бы ни сулило это обманчивое сияние, лед на озере Пей только начал таять, и с залива Темпл — или с озера, когда ветер дул с запада, — скверная погода могла накатить даже быстрее, чем вообще без предупреждения.
Мерфей проследил за уходом Миллира, затем повернулся к Макбиту, когда дверь за ним закрылась.
— Рад видеть тебя, сейджин, — сказал тогда владелец магазина совсем другим тоном. — Ты прибыл от Арбэлист?
— Не напрямую. — Голос Мерфея тоже был гораздо более мрачным. — Тем не менее, я поддерживал с ней контакт. И приношу свои извинения. Жаль, что не смог приехать раньше, но Арбэлист почувствовала — и я согласился — что, вероятно, было бы лучше ограничить контакт с тобой, пока мы не будем достаточно уверены, что ты не под подозрением.
— Итак, понимаю, сейчас вы "достаточно уверены" в этом? — Макбит наклонил голову, его улыбка была болезненно едкой, и Мерфей тихо фыркнул.
— Может быть, я и сейджин, Арло, — сказал он, используя настоящее имя Макбита, а не его кодовое имя Баркор, — но я не всеведущий. Тем не менее, у меня есть источники получше, чем у большинства, и ни один из них не видел никаких признаков того, что за тобой следят. И, честно говоря, ты слишком большая рыба, чтобы позволить тебе плавать свободно в надежде, что ты приведешь их к кому-то еще более важному. Если бы Рейно или Уинчистейр имели представление о том, кто ты на самом деле, тебя бы арестовали, как только ты вернулся из своей "деловой поездки". Что, я хотел бы добавить, потребовало чертовски много мужества.
— Может быть. — Макбит пожал плечами. — Это был единственный способ быть уверенным, и это не значит, что я не помирился с архангелами в тот день, когда Арбэлист завербовала меня. О, я не настолько пресыщен этим, — добавил он, когда Мерфей поднял одну бровь, — и я тоже не спешу делать какие-либо личные отчеты на небесах. Но тогда я решил, что стоит рискнуть своей жизнью, и с тех пор не изменил своего мнения. Имей в виду, я бы предпочел избежать Вопроса или Наказания.
Выражение его лица было не просто мрачным. С его последней фразой она стала холодной и злобной, и он слегка сдвинул левую руку, поймав свет на золотом кольце с опалом, которое он носил на ней.
— Не знаю, как эти ублюдки добрались до Брейслит и Вазы, прежде чем они смогли отравиться, но им дерьмовски не удастся остановить меня.
— Если ты не против, я бы предпочел, чтобы до этого не дошло, — сказал Мерфей. — Оставляя в стороне тот факт, что Арбэлист очень любит тебя, мы действительно не можем позволить себе потерять тебя. Особенно после того удара, который нам уже нанесли.
— Я передал сообщение, как только услышал, что они арестованы, — тяжело сказал Макбит. — У меня не было времени посмотреть, все ли это поняли. Если уж на то пошло, если бы кто-то из нас был под подозрением, разговор с остальными был бы не самым умным, что мы могли бы сделать.
— Нет, этого не произошло. И, по состоянию на последнюю пятидневку, все члены ячейки Брейслит, кроме двух, добрались до своих конспиративных квартир в Тэншаре. Я почти уверен — на самом деле, он знал наверняка, — что эти двое уже в пути. Им предстояло идти дальше, а погода была против них.
— Спасибо Лэнгхорну, — полушепотом произнес Макбит, на мгновение закрыв глаза, и его плечи поникли, как будто кто-то только что снял с них огромный груз.
— Ты вытащил их вовремя, Арло, — сейджин положил руку на плечо Макбиту.
— И Брейслит, и Ваза продержались достаточно долго, чтобы я смог это сделать. — Голос Макбита был хриплым по краям, а его глаза блестели от непролитых слез, когда он снова открыл их. — Лэнгхорн и Бедар даруют им покой и утешение.
— Аминь, — тихо сказал Мерфей, и, несмотря на свои собственные чувства, когда дело касалось "архангелов", он был абсолютно искренен.
На мгновение воцарилась тишина, а затем сейджин прочистил горло.
— Мы слышали несколько довольно невероятных слухов о том, что произошло здесь, в Зионе, после того, как они были арестованы. Мы склонны думать, что в них должна быть хотя бы доля правды, но насколько? — он покачал головой.
— Если это те же самые слова, которые я слышал, то "невероятно" — это мягко сказано, — сказал ему Макбит.
— Расскажи мне, что ты слышал, и я расскажу тебе, что слышал я, — пригласил Мерфей.
— Ну, для начала...
* * *
На самом деле, версия событий Макбита была серьезно неточной, — решил Мерфей. — Или, скорее, неполной. Он прояснил самую важную часть этого, но то, как именно умерли все в тюрьме Сент-Тирмин, было другим вопросом. Мерфей серьезно слушал, время от времени кивая, а в конце глубоко вздохнул.
— Да, это те же самые слухи, — сказал он тогда. — Однако могу заверить тебя, что это был не Дайэлидд Мэб или кто-либо из других сейджинов, марширующих по тюрьме и вершащих правосудие. Ты понимаешь, не потому, что нам бы этого не хотелось, но если мы не готовы открыто противостоять инквизиции здесь, на улицах Зиона, мы не можем быть настолько... активными. И я также могу заверить тебя, что это не Грималди атаковал инквизицию от имени Шан-вей. Хотя, — задумчиво признал он, — на самом деле это неплохой ход со стороны Рейно.
— Так ты уверен, что именно он стоит за этой конкретной историей?
— Не могу сказать наверняка, но она слишком похожа на него. И это более тонко, чем обычно делает Клинтан. — Мерфей задумчиво погладил бороду. — Первая линия защиты — как можно дольше ничего не говорить и отрицать, что что-то произошло. Вторая линия защиты состоит в том, чтобы укрепить позиции своих собственных подчиненных, распространив среди инквизиции историю о том, что это была демоническая атака Грималди на защитников Матери-Церкви. И они чертовски хорошо знают, что эта версия "просочится", независимо от того, как сильно они подчеркивают необходимость сохранения ее конфиденциальности. Даже инквизиторы — люди, а человеческие языки треплются, когда их владельцы рассказывают вам достаточно пикантную историю. И я совершенно уверен, что третьей линией защиты — и после того, как "правда" о причастности Грималди успеет просочиться наружу и хорошо распространится — будет информировать всех детей Матери-Церкви здесь, в Зионе, что инквизиция держала случившееся в секрете, пока проводила тщательное расследование. В конце концов, кто лучше определит истинность демонического деяния, чем хранители Священного Писания?
— Уверен, что ты прав, но ты действительно думаешь, что он сможет продать это объяснение? — скептически спросил Макбит.
— Ты прожил в Зионе дольше, чем я, — заметил Мерфей. — Как, по-твоему, отреагировал бы среднестатистический зионит?
