— Похоже, ты живешь еще более сложной жизнью, чем я предполагала, — заметила Шарлиэн и усмехнулась.
— Ваше величество, вы не представляете и половины этого, — сказал он ей. — Думаю, вам все же придется это сделать. Знать, я имею в виду. А пока прошу вас принять — по крайней мере, предварительно, — что я не ангел и не демон. Что то, что я могу делать, не нарушает никаких естественных или священных законов, как бы инквизиция к этому ни относилась. Что я желаю вам и Кэйлебу всего наилучшего и что я сделаю все, что в моих силах, чтобы служить и защищать вас обоих. Что есть другие люди, хорошие и благочестивые люди, которые знают обо мне и моих способностях. И, — он посмотрел ей прямо в глаза, — что я скорее умру, чем позволю таким людям, как Жэспар Клинтан, продолжать использовать Самого Бога в качестве предлога для убийств и пыток во имя своих собственных амбиций и извращенных убеждений.
— Ты просишь меня согласиться, даже если только "предварительно", на многое, — отметила Шарлиэн.
— Я знаю это. Однако, если вы сможете сделать это, по крайней мере, до тех пор, пока не вернетесь в Теллесберг, я постараюсь доказать правдивость всего, что только что рассказал вам. Сейчас я признаю, что не могу "доказать" все это, но если вы проследите за тем, чтобы балкон перед вашими покоями во дворце был чист всю ночь в вашу первую ночь возвращения в Теллесберг, думаю, смогу представить дружелюбного свидетеля, которому вы сможете доверять.
— Кэйлеб? — быстро спросила она, ее лицо просветлело, и Мерлин кивнул.
— Вы понимаете, будет непросто организовать все так, чтобы мы с ним оба могли исчезнуть на несколько часов, не вызвав фурора у всей армии,. Это одна из причин, по которой я не могу назвать вам конкретное время нашего прибытия. Но будьте совершенно уверены, что, когда я расскажу ему о происшедшем здесь сегодня вечером, он будет настаивать на том, чтобы самому прийти к вам, и теперь, когда я думаю об этом, у меня есть две дополнительные просьбы.
— Какие же? — спросила она, когда он сделал паузу.
— Во-первых, ваше величество, есть довольно щекотливая проблема того, что мы делаем с вашей безопасностью и личностями людей, которые организовали это нападение.
И я все еще не решил, говорить тебе или нет, что твой собственный дядя был одним из них, — подумал он.
— Личности? — повторила она, и он кивнул.
— Во время этого нападения на конвент никто не выжил, ваше величество, — мрачно сказал он, Его улучшенное зрение заметило, как расширились глаза Шарлиэн... и как Сихэмпер удовлетворенно прищурился. — Рядом с бивуаком есть несколько раненых, но я... разберусь с ними перед отъездом, мне не очень нравится это делать, но, боюсь, на этот раз у меня нет выбора. Если кто-нибудь из них узнает, что я был здесь, последствия могут быть катастрофическими.
— Однако за главными воротами есть два тела. У одного из них больше нет головы, хотя она находится достаточно близко к телу, и Эдуирд должен быть в состоянии ее найти. Думаю, что для него было бы очень хорошей идеей сделать именно это.
— Могу я спросить почему, сейджин Мерлин?
— Конечно, можете, ваше величество. Еще несколько минут назад эта голова принадлежала некоему Милзу Хэлкому, бывшему епископу Маргарет-Бей.
Шарлиэн недоверчиво посмотрела на него, но Сихэмпер хмыкнул, словно внезапно поняв.
— Очевидно, добрый епископ обеспечивал организацию и руководство сторонниками Храма в Чарисе с тех пор, как он сбежал из города Хэнт. Думаю, было бы неплохо отвезти его голову обратно в Теллесберг, где его коллеги-епископы смогут ее точно идентифицировать. И пока они это делают, вы могли бы упомянуть барону Уэйв-Тандеру, что основным источником финансирования Хэлкома был Трейвир Кейри? Скажите ему, что я пока не могу этого доказать, но уверен, что он найдет нужные ему доказательства, если заглянет под нужные камни. Скажите ему, что, в частности, он, возможно, захочет поближе познакомиться с командой шхуны Кейри "Санрайз".
И если он это сделает, может быть, в конце концов, мне не придется рассказывать тебе о твоем дяде. Наверное, это трусость с моей стороны, но прямо сейчас мне на самом деле все равно.
— Думаю, мы, вероятно, справимся с этим, — сказала ему Шарлиэн, ее голос был таким же мрачным. — А вторая вещь, которую ты хотел?
— Эдуирд любит вас, ваше величество, — мягко сказал Мерлин. — И прямо сейчас он боится того, кем я все еще могу оказаться. Итак, я хотел бы попросить вас сделать для меня еще две вещи, когда вы вернетесь в Теллесберг. Сначала поговорите с архиепископом наедине. Расскажите ему все, что я вам только что сказал, и спросите его мнения о том, стоит ли вам слушать что-то еще. И, во-вторых, пожалуйста, организуйте, чтобы Эдуирд тоже был там, когда появимся мы с Кэйлебом. Думаю, никто не удивится, если вы почувствуете необходимость в дополнительной безопасности после чего-то подобного, так что, возможно, вы могли бы настоять на том, чтобы полковник Роупуок разместил Эдуирда на вашем балконе. Я хочу, чтобы он слышал все, что мы с Кэйлебом скажем вам, когда мы будем рассказывать. Я хочу, чтобы он мог принять собственное решение и знал, что никто и ничто не пытается причинить вам вред.
— Я могу сделать и то, и другое, — заверила его Шарлиан, не пытаясь скрыть своего облегчения при упоминании архиепископа.
— Благодарю вас, ваше величество.
Он низко поклонился, затем выпрямился и встретился взглядом с Сихэмпером.
— Вы хорошо поработали здесь сегодня вечером, сержант, — тихо сказал он чисхолмцу. — Ее величеству повезло, что у нее есть вы.
Сихэмпер ничего не сказал, и Мерлин криво улыбнулся.
— Знаю, что ты все еще пытаешься составить свое мнение обо мне, Эдуирд. Я не удивлен. На твоем месте я бы, наверное, уже пошел вперед и воткнул в себя этот штык. Однако, если ты позволишь, я хотел бы дать небольшой совет.
Его тон превратил последнюю фразу в вопрос. Через мгновение Сихэмпер кивнул.
— Я вполне уверен, что выявил и разобрался — или, во всяком случае, скоро разберусь — со всеми сторонниками Храма, стоящими за этим конкретным нападением. Однако я не могу быть в этом абсолютно уверен. И даже если бы я мог, ты бы ни за что не смог. Итак, думаю, что правильный способ для тебя действовать — предположить, что тебе и остальной части отряда ее величества удалось справиться с нападавшими, но не быть слишком уверенным, что в лесу не осталось одного или двух из них. При таких обстоятельствах логичным для вас было бы послать одну из сестер — или их садовника, если настоятельница сможет вытащить его из тайника под кроватью — на "Дансер" с сообщением для капитана Хивита. Передайте ему, что вам нужна рота его морских пехотинцев, снаряженных как для охоты на кракена, в качестве эскорта на обратном пути к кораблю. И пока вы ждете его прибытия, найдите безопасное место, чтобы разместить ее величество, оставаясь между ней и любыми дверями или окнами.
Сихэмпер тщательно обдумал слова Мерлина. При обычных обстоятельствах он воспринял бы их как приказ, учитывая ранг Мерлина в имперской страже. Как бы то ни было, он, очевидно, думал об их источнике с гораздо большей степенью подозрительности, чем обычно. Однако через несколько секунд он снова кивнул.
— Спасибо, — сказал Мерлин, и его улыбка на мгновение стала еще более кривой. Затем он еще раз поклонился Шарлиэн.
— А теперь, если вы извините меня, ваше величество, мне действительно нужно возвращаться в Корисанду.
— О, конечно, сейджин Мерлин, — сказала она со слабой, слегка дрожащей улыбкой. — Не позволяй мне задерживать тебя.
— Благодарю вас, ваше величество, — повторил он и исчез под проливным дождем.
Шарлиэн несколько секунд смотрела ему вслед в окно, затем повернулась к Сихэмперу.
— Ваше величество, разумно ли это? — он спросил ее, и она немного дико рассмеялась.
— Разумно, Эдуирд? После такой ночи, как эта? — Она покачала головой. — Понятия не имею. Я только знаю, что без него — кем бы и чем бы он ни был на самом деле — в этот момент мы с тобой оба были бы мертвы. Кроме того, я не имею ни малейшего представления о том, что здесь происходит на самом деле, но я знаю, что архиепископ Мейкел и Кэйлеб — хорошие люди. Если они знают "секреты" Мерлина и доверяют ему так глубоко, как они, очевидно, доверяют, тогда я готова, по крайней мере, выслушать то, что он должен сказать. И думаю, что он тоже в чем-то прав насчет тебя. Думаю, очень важно, чтобы ты слышал то же самое, что и я.
Сихэмпер долго и пристально смотрел на нее, а затем начал кивать.
— Считаю, вы правы, ваше величество, — медленно произнес он. — Я тоже не знаю, что думать обо всем этом. Но в одном вы правы. Этот человек — или кем бы он ни был на самом деле — спас вам жизнь сегодня вечером. Я должен дать ему хотя бы шанс объяснить, как он это сделал.
— Хорошо, Эдуирд, — тихо сказала она, а затем сама сделала глубокий вдох.
— Прямо сейчас, — печально сказала она, — думаю, нам пора пойти к настоятельнице и сказать ей, что я все еще жива.
.XVI.
Штаб-квартира императора Кэйлеба, герцогство Мэнчир, Лига Корисанды
— Полагаю, от Мерлина не было никаких вестей? — лейтенант Фрэнз Астин, заместитель командира личной стражи императора Кэйлеба, поднял глаза, когда император высунул голову из-за полога своей командной палатки, приподняв одну бровь.
— Нет, ваше величество, — ответил лейтенант. — Боюсь, пока нет.
— Что ж, по крайней мере, он способен позаботиться о себе, — философски заметил император и снова удалился в свою палатку.
Астин мгновение смотрел на закрытый полог палатки, затем посмотрел на Пейтира Фейркэстера. Кроме самого капитана Этроуза, огромный сержант был единственным членом личной охраны императора, который был с ним, когда он еще был наследным принцем. Что означало, что он также был единственным из них, кто служил с сейджином Мерлином с тех пор, как этот таинственный иностранец появился в Чарисе.
— Не спрашивайте меня, сэр, — пожал плечами Фейркэстер. — Вы знаете, как сильно император полагается на... проницательность капитана. Если он решил, что что-то достаточно важно, чтобы отправить капитана лично взглянуть на это, значит, он должен думать, что это действительно важно. Хотя, как он говорит, капитан может сам о себе позаботиться.
Эта последняя фраза, — подумал Астин, — должно быть, была самым чудовищным случаем недосказанности, который он когда-либо слышал за всю свою жизнь. Астин лично не видел, как сейджин совершал какие-либо невозможные подвиги, приписываемые ему легендой. Со своей стороны, лейтенант был готов предположить, что невозможные подвиги, о которых идет речь, выросли из пересказов... в любом случае, это не означало, что Мерлин не был самым опасным человеком, которого он когда-либо знал. Вся личная охрана Кэйлеба работала против сейджина. Никто не был принят в отряд, который уже стал известен как личный состав императора, пока Мерлин лично не испытал его в спарринге без ограничений, и никому из них никогда не удавалось превзойти его на тренировочных клинках, в рукопашной или на стрельбище. На самом деле, никому из них даже не удалось заставить его вспотеть. Несмотря на это, рассказы о том, как он в одиночку прокладывал себе путь через сотни врагов на борту "Ройял Чарис" в битве при проливе Даркос, вероятно, не были правдой. Возможно. Астин не был готов поставить на это деньги, но он был почти уверен, что на самом деле в это не верил. В конце концов, каким бы хорошим ни был сейджин, он все равно был всего лишь одним смертным человеком.
Возможно.
Лично лейтенант подозревал, что рассказы о невероятной смертоносности Мерлина тихо поощрялись тогдашним наследным принцем и его телохранителями из морской пехоты. Сосредоточение внимания на его смертоносности как воина, несомненно, было частью тщательно продуманной истории прикрытия, которая была создана, чтобы защитить правду о величайшей ценности Мерлина для Чариса. Астин на самом деле не поверил в это, когда его и остальных людей императора впервые проинформировали о "видениях" сейджина. Это звучало слишком похоже на детские сказки о сейджине Коди и его магических способностях.
В данном случае, однако, рассказы оказались правдой. Астин видел слишком много примеров того, как император использовал эти видения, чтобы сомневаться в этом, и он прекрасно понимал, почему было важно, чтобы никто другой не знал об истинных способностях сейджина. И всеобщее убеждение в том, что Мерлин был самым смертоносным телохранителем в мире — что, в конце концов, не требует большого преувеличения — было идеальным способом объяснить, почему он всегда был рядом с императором. Его не было там в качестве самого доверенного и... "проницательного" советника императора, как метко выразился сержант Фэйркастер; он был там, чтобы сохранить императору жизнь.
Что помогло объяснить, почему другие члены отряда были более чем немного обеспокоены, когда сейджин не появился на завтрак. Мерлин всегда ел рано, до того, как вставал император, чтобы он мог быть уже на дежурстве, пока подавали Кэйлебу, и он был так же безупречен в выборе времени, как и в обращении с мечом. Поэтому, когда он опоздал на целых пятнадцать минут, Астин осторожно просунул голову в маленькую палатку, отведенную Мерлину для его личного пользования.
Он ожидал увидеть сейджина, сидящего, скрестив ноги, посреди пола палатки, сосредоточенного на одном из своих "видений". В конце концов, именно по этой причине ему в первую очередь выделили отдельную палатку. Однако, к удивлению лейтенанта, палатка была пуста, а спальный мешок выглядел так, как будто им вообще не пользовались.
Это было совершенно беспрецедентно, и этого было более чем достаточно, чтобы Астин сам отправился к императору. Насколько было известно Астину, капитан Этроуз ни разу не отсутствовал, когда должен был быть на дежурстве. И он, конечно, никогда бы просто не исчез посреди ночи, по крайней мере, не сказав кому-то, что намеревался это сделать! Если уж на то пошло, Астин был более чем немного раздражен явным доказательством того, что Мерлин каким-то образом прошел сквозь защитное кольцо вокруг императора так, что ни один из стражников Кэйлеба его не заметил. Этот человек мог быть сейджином, но он не был невидимым!
К счастью, император, по крайней мере, знал, куда делся Мерлин. Астин терпеливо ждал, пока Гэлвин Дейкин войдет и разбудит спящего императора. Затем камердинер высунул голову из спальных покоев императора и жестом пригласил стражника войти с его сообщением. На мгновение Астину показалось, что он заметил удивление в глазах Кэйлеба, но он, очевидно, ошибался.
— Мне жаль, Фрэнз, — сказал император, качая головой с кривой улыбкой. — Я сказал Мерлину, что не хочу, чтобы знал кто-нибудь еще, но не ожидал, что он поймет меня так буквально. Я предполагал, что он, по крайней мере, расскажет остальную часть деталей, почему я решил отослать его.
— Отослали его, ваше величество? — повторил Астин.
— Да. — Кэйлеб встал и потянулся, широко зевая, прежде чем принять тунику от Дейкина. — Давайте просто скажем, что мне нужно было передать сообщение кому-то, кто точно не мог быть замечен открывающим письмо от меня. По крайней мере, если он хотел сохранить голову.
