— В самом деле? — Ферн склонил голову набок.
— Ваша светлость, в отличие от земель Храма, Долар обладает мощным флотом, — откровенно сказал Харис. — Более того, даже без предположения, что соображения материальной выгоды могут определять политику вашего королевства, морская мощь Чариса представляет прямую угрозу собственным потребностям и устремлениям Долара. В свете этих соображений канцлер попросил меня указать вам на то, что земли Храма и Долар имеют естественные общие интересы. Хотя опасения канцлера являются прямым отражением его обязанностей как одного из старших пастырей Божьих, он также хорошо осведомлен о том, каким образом растущее богатство и власть Чариса угрожают будущему Долара. Основная причина моей миссии здесь — предупредить вас о его растущем беспокойстве и заверить вас, что он и Мать-Церковь понимают любые сомнения, которые вы и король Ранилд можете испытывать по поводу Чариса.
Глаза герцога Ферна теперь действительно были очень узкими.
— И готовится ли канцлер принять меры, если это станет необходимым? — спросил он.
— Как я уже сказал, ваша светлость, в его распоряжении нет военно-морских сил. Или, скорее, нет достаточных военно-морских сил для подобной угрозы. Также вряд ли у земель Храма будет время увеличить свою военно-морскую мощь до этого момента. Однако — Харис посмотрел Ферну прямо в глаза, — сокровищница земель Храма глубока. Если возникнет необходимость принять меры, я уверен, что канцлер и великий викарий признают ответственность Матери-Церкви за поддержку меченосцев любого князя или короля, действующего в защиту Божьего плана.
На несколько секунд в зале воцарилась тишина, а затем Ферн медленно кивнул.
— Я благодарю вас за то, что вы обратили мое внимание на этот вопрос, отец. Уверяю вас, я как можно быстрее проинформирую его величество об озабоченностях канцлера, а также о вашем собственном анализе ограничений, при которых он должен их устранить. Хотя я, конечно, не могу говорить за короля в настоящее время, уверен, что он хотел бы, чтобы я попросил вас сообщить канцлеру, что, как верный сын Матери-Церкви, он, как всегда, готов защитить ее от любой угрозы.
— Ваша светлость, я вижу, что ваша репутация великодушия и благочестия вполне заслужена. -Харис снова поклонился. — Я передам ваши слова непосредственно канцлеру. И, конечно — он поднял глаза и снова встретился взглядом с герцогом — я буду держать вас в курсе любых новых сообщений, которые получу от него.
АВГУСТ, Год Божий 891
.I.
Дворец архиепископа, Теллесберг
— Ваше преосвященство. — Епископ-исполнитель Жирэлд Адимсин наклонился, чтобы поцеловать кольцо архиепископа Эрейка Динниса, когда архиепископа проводили в его дворец. Хотя официально дворец был резиденцией Динниса, это был дом Адимсина, и епископ-исполнитель всегда чувствовал себя немного странно, когда приезжал архиепископ. Как всегда, он встретил Динниса в вестибюле, где черно-белые мраморные квадраты простирались вдаль, поблескивая в солнечном свете, льющемся через широкие, глубоко посаженные окна.
— Добро пожаловать в Теллесберг, — продолжил он, выпрямляясь после поклона.
— Спасибо, Жирэлд, — ответил Диннис с несколько едкой улыбкой. — Ценю радушный прием, хотя, честно говоря, я бы предпочел быть в Сионе.
— Это понятно, ваше преосвященство. — Адимсин улыбнулся в ответ своему начальнику, но внутренне он был несколько шокирован появлением Динниса. Это была не трость из железного дерева и не положение бедер, очевидно, предназначенное для уменьшения давления на правую ногу архиепископа. То, чего он более или менее ожидал, после сообщений о травмах Динниса. Чего он не ожидал, так это полупостоянной вертикальной морщинки между глазами архиепископа. Или, если уж на то пошло, беспокойства в самих этих глазах.
— Нам многое нужно обсудить, — сказал Диннис, затем оглянулся через плечо, когда остальная часть его компании почтительно прошла в вестибюль за ним. Адимсин узнал большинство из них, но было несколько новых лиц. Так было всегда.
Он был немного удивлен отсутствием Матейо Брауна, но только на мгновение. Неуклонный рост Брауна на службе у архиепископа и уверенность в себе делали его логичным выбором для того, чтобы оставить дома и следить за интересами Динниса в Храме в его отсутствие, и Адимсин склонил голову набок со слегка любопытным выражением, когда Диннис помахал одному из новых лиц — молодому младшему священнику — чтобы он выдвинулся вперед.
— Жирэлд, это отец Симин Шумэйкир, мой новый секретарь. Симин, епископ Жирэлд.
— Большая честь, ваше высокопреосвященство, — пробормотал Шумэйкир, наклоняясь, чтобы поцеловать кольцо Адимсина.
— Добро пожаловать в Теллесберг, — ответил Адимсин.
Шумэйкир был представительным молодым человеком в рясе ордена Лэнгхорна с белой короной секретаря прелата на рукаве. Его глаза были яркими и настороженными, и после представления он отступил назад, заняв точно правильную позицию, на шаг позади и слева от своего патрона. По крайней мере, на первый взгляд он казался более чем адекватной заменой Брауну.
— Уверен, что после усталости от вашего долгого путешествия вам нужна возможность отдохнуть и освежиться, ваше высокопреосвященство, — сказал епископ-исполнитель, поворачиваясь обратно к Диннису.
— Я, конечно, хотел бы, — согласился архиепископ. — В то же время, из-за моего несчастного случая меня не было в Чарисе слишком долго. — Он бросил на Адимсина острый, прямой взгляд. — Хотелось бы сразу приступить к работе, наверстать упущенное время. Я подумал, что мы могли бы уделить время довольно неторопливому обеду, а затем сразу же начать с общего обзора дел архиепископства.
— Конечно, ваше высокопреосвященство, — ответил Адимсин, на самом деле не удивленный, учитывая беспокойство в глазах архиепископа и язык его тела. Он жестом подозвал слугу в ливрее. — Хоуирд проводит вас в ваши покои, чтобы вы могли освежиться перед обедом. Мы также устроим остальных ваших людей.
— Спасибо тебе, Жирэлд, — сказал Диннис с искренне благодарной улыбкой. — Это выглядит превосходно.
* * *
— Итак, хотя я сам не совсем спокоен из-за этого недавнего потока новых идей, отец Пейтир уверяет меня, что нет абсолютно никаких доказательств нарушения Запретов.
— Я понял это из твоих донесений. И, конечно же, из отчетов молодого Уилсина, — сказал Диннис. Он откинулся на спинку удобного кресла за письменным столом в большом кабинете, постоянно зарезервированном для его исключительного использования во время визитов в архиепископство. Адимсин сидел в кресле напротив, а отец Симин сидел за столом поменьше сбоку, царапая пером, когда делал заметки.
— Как и ты, я более чем немного обеспокоен внезапностью, с которой появились все эти... нововведения, — продолжил архиепископ. — Вот почему я попросил отца Пейтира пересмотреть свои первоначальные оценки их.
Он сделал паузу, затем поморщился и взглянул на своего секретаря.
— Думаю, мы на минуту выйдем за рамки протокола, Симин, — сказал он.
— Конечно, ваше высокопреосвященство, — пробормотал Шумэйкир, откладывая перо и складывая руки на столе.
— Если быть до конца откровенным, Жирэлд, — сказал тогда Диннис, — я не единственный человек в Храме или в Зионе, которого беспокоят сообщения, поступающие из Чариса. Сам канцлер неоднократно выражал свою озабоченность.
Он сделал паузу, и Адимсин очень слабо кивнул. Архиепископу не нужно было объяснять, что если викарий Замсин и высказал свое мнение, то на самом деле это было мнение храмовой четверки.
— У меня сложилось впечатление, что эти опасения охватывают нечто большее, чем просто новые конструкции кораблей, или новые прядильные и ткацкие станки, или новые способы счета, — продолжил Диннис через мгновение. — Тем не менее, все эти вещи являются симптомами того, что, по-видимому, беспокоит его. Поэтому я очень надеюсь, что его удастся успокоить по этим вопросам. Нам нужно заверить его, что мы осознаем свою ответственность как перед советом, так и перед Богом, и что мы выполняем ее с бдительностью и предусмотрительностью. И нам также необходимо продемонстрировать, что мы полны решимости сохранять непредвзятость — продолжать тестирование и отозвать сертификацию подозрительных устройств или процессов, если мы впоследствии определим, что первоначальная аттестация была ошибочной.
— Понимаю, ваше высокопреосвященство, — заверил его Адимсин.
— Хорошо. В связи с этим я бы хотел, чтобы вы организовали для меня личную беседу с отцом Пейтиром как можно раньше завтра утром.
— Конечно, ваше преосвященство.
— Спасибо. — Архиепископ кивнул Шумэйкиру, который снова взял перо, затем снова посмотрел на Адимсина.
— А теперь, Жирэлд, пожалуйста, продолжай.
— Конечно, ваше преосвященство. — Адимсин прочистил горло. — Я был немного обеспокоен несколькими незначительными моментами доктринального толкования со стороны некоторых представителей нашего местного священства, — осторожно сказал он. — Хотя я не видел никаких признаков какого-либо преднамеренного вызова ортодоксальности, есть некоторые моменты, по которым, я думаю, вам было бы полезно посоветоваться с нашими священниками и епископами, ваше высокопреосвященство.
Глаза Динниса слегка сузились, и Адимсин продолжил нарочито неторопливым голосом.
— Такие незначительные вопросы исправления, конечно, далеко не редкость, и я разбирался с ними по мере их возникновения. Тем не менее, пока вы находитесь здесь, в Чарисе, я чувствую, что всему нашему священству было бы весьма ценно услышать откровенное выражение ваших собственных взглядов и получить ваши пастырские наставления.
— Уверен, что ты прав, — согласился Диннис через минуту. — Пожалуйста, позаботься о том, чтобы включить это в наш график. И, возможно, было бы неплохо, если бы я сначала встретился наедине с епископом Мейкелом?
— Думаю, что это было бы мудро, ваше высокопреосвященство, а также вежливо, — сказал Адимсин, кивнув.
— Тогда позаботься и об этом тоже.
— Конечно, ваше преосвященство.
Адимсин еще раз прочистил горло.
— Одним из ярких моментов была готовность, с которой поступила десятина архиепископства, — сказал он гораздо бодрее. — Это не значит, что не было определенной степени ворчания — так всегда бывает — и просьб о смягчающих обстоятельствах. Я разрешил несколько смягчений, при условии вашего одобрения, конечно.
— Церковные поместья и маноры, не говоря уже о монастырях, как правило, находятся в хорошем состоянии. Я немного обеспокоен управлением одним или двумя нашими поместьями на Земле Маргарет, но в целом у меня мало жалоб или критических замечаний. В случае...
* * *
— Ваше преосвященство.
Отец Пейтир Уилсин быстрыми шагами пересек большой, роскошно обставленный кабинет архиепископа Эрейка. Он опустился на одно колено перед архиепископом и склонил голову, чтобы поцеловать кольцо Динниса, затем оставался на колене, пока Диннис слегка не коснулся его плеча.
— Встаньте, отец, — сказал архиепископ, и Уилсин повиновался.
Он сложил руки в рукавах сутаны, молча ожидая, выражение его лица было одновременно внимательным и уважительным, и Диннис задумчиво изучал его.
У него взгляд Уилсина, — подумал архиепископ. — Этот сильный нос и упрямая, можно сказать, ослиная, линия рта были слишком знакомы, но в этом юноше было что-то еще. Что-то в серых глазах... или, возможно, в положении плеч. Это не было вызывающим или неуважительным. Действительно, это было почти... безмятежно.
Что бы это ни было, Диннису стало не по себе, и он улыбнулся немного шире, чем обычно, чтобы скрыть это.
— Я ценю оперативность, с которой вы ответили на мою просьбу пересмотреть ваши выводы относительно новых процессов и устройств, внедренных здесь, в Чарисе, за последний год или около того, отец.
— Я рад, что смог удовлетворить ваши требования, ваше преосвященство.
— Да. Что ж, — Диннис повернулся, прихрамывая, обошел свой стол и опустился в удобное кресло, — хотя я ценю, как быстро вы отреагировали, мне пришло в голову, что, возможно, я немного поторопил вас. Чувствуете ли вы уверенность в том, что у вас было достаточно времени, чтобы убедиться в своих выводах?
Он твердо встретил взгляд молодого верховного священника. Любой священнослужитель такого ранга, как Уилсин, в Храме или Зионе почти наверняка понял бы намек. Уилсин только спокойно взглянул и кивнул.
— Да, ваше преосвященство, это так, спасибо.
— Значит, вы остаетесь при своем первоначальном мнении, что никаких нарушений не было? Церкви нет необходимости выпускать какие-либо предостерегающие уведомления? Аннулировать какие-либо свидетельства? — любезно спросил Диннис.
— Да, ваше преосвященство, все так.
— Понимаю.
Диннис продолжал смотреть на рыжеволосого молодого интенданта с явным чувством разочарования. Уилсин не мог быть настолько слеп к политическим реалиям Церкви, каким хотел казаться, но его спокойствие было щитом, непроницаемым для подталкиваний архиепископа.
Храмовая четверка хотела доказательств того, что Диннис делал что-то плохое и что Чарис был достаточно послушен своему архиепископу, чтобы им не нужно было предпринимать никаких действий. И если бы он приказал отозвать аттестацию, и Чарис принял бы это, — он был уверен, что королевство согласится, — у него были бы убедительные доказательства того, что ситуация находится под контролем. Но если Уилсин не давал ему возможности действовать, он никак не мог обойти его.
С другим интендантом у Динниса могло возникнуть искушение приказать ему переписать свои первоначальные оценки, чтобы дать ему то, что ему было нужно. С таким интендантом об этом не могло быть и речи. Кроме того, когда дело дошло до этого, Диннис не был на самом деле уверен, что он действительно хотел, чтобы Уилсин запретил какие-либо чарисийские нововведения.
Или я думаю, что это не так, во всяком случае, — сказал он себе. — Конечно, это может быть не более чем притворство, поскольку упрямый маленький ублюдок не собирается уступать ни на дюйм. С другой стороны, до тех пор, пока Уилсин будет твердо стоять на своем, — что он, очевидно, намерен сделать, — даже Клинтану будет трудно выступить против Чариса с обвинением в ереси. И если я подчеркну его уверенность "здесь все в порядке, на самом деле" в моих отчетах в Храм...
— В таком случае, полагаю, по этому поводу больше нечего сказать, — продолжил он вслух через минуту. — Тем не менее, я хотел бы спросить вас о вашем личном впечатлении об этом Мерлине Этроузе. Я, конечно, прочитал ваше сообщение, но обнаружил, что написанное слово часто не передает всех нюансов.
— Конечно, ваше преосвященство, — сказал Уилсин, когда Диннис сделал паузу, приподняв одну бровь. — Как я написал в депеше, на которую вы только что ссылались, я лично беседовал с лейтенантом Этроузом. Хотя вы специально не просили меня об этом, я почувствовал, что разлетающиеся истории требуют более пристального внимания. Конечно, всевозможные дикие слухи о нем, несомненно, были неизбежны, учитывая ту роль, которую он сыграл в спасении жизни наследного принца. И потом, опять же, в том деле об измене герцога Тириэна.
