По словам Романа, на первом уровне, в связи со всеми этими событиями, все стояли на ушах. Леон уже двух своих агентов засветил, пытаясь вызнать, что это за кино, мы с ребятами, показывали на седьмом.
— Арий как услышал, что ты собрал знание сути, чуть от зависти, свой посох не перегрыз! Рассказывал нам последние новости Лукьян. — Ты бы видел его, когда этот святой просил шефа позволить переговорить с тобой! Ну чисто побирушка на паперти! Пожалейте христа ради! Бедного и несчастного сборщика! Да только Приторий не позволяет ни кому входить на наш сектор, и выставил на каждом пропускном пункте, по пять ребят с диструкторами! Опасается видно этих стервецов!
И не зря! Я к тому времени, уже и Роману, и этим замечательным ребятам, тоже рассказал, о моих новых способностях. После чего, мой бывший наставник, и Лукьян с Климом, пораженные, долго, неверяще таращились на меня, недоуменно переглядываясь друг с другом, видно подозревая какой-то развод. А когда я поведал с новыми подробностями, как освобождал Шери из черного сектора, эти ребята впали в полнейшую прострацию.
— Но разве такое вообще возможно? Спросил глядя ошалело, на всех нас Роман. — Никогда о таком не слышал!
— Ну Ал! Ну ты даеш! Знал я что ты парень не простой, но что б так вот! Во времени прыгать! Присоеденился к нему Лукьян! — Как такое, действительно, скажы возможно? Ведь это же чистой воды фантастика! Если бы мне кто другой об этом рассказал, не вжизнь не поверил! Да и Приторий, я вижу, тоже слегка не всебе! Затевает он чего то, а нам не говорит! Нашего крота бережется!
Мы сидели с ребятами, в моей столовой, Где увидевшая впервые, кухонный модуль Сьюзи, довольно быстро разобравшись с его управлением, каждый день готовила нам чего то вкусненького. Вот и сегодня, она приготовила на обед, огромную, запеченую рыбу, названия которой я не знал, но которая оказалась чем-то бесподобным. Наш Роман как отведал этого леща, аж глаза закатил от удовольствия.
но все же в сравнении с моей помошницей, которая не раз вводила в культурный шок местных патрульных, своими кулинарными шедеврами,эти потуги, естественно, не в обиду Сьюзи, были как эксперементы, кулинара, первокурсника.
Я не раз, за все это время, вспоминал и мою Шерри, и конечно милуюмою , Лизу, и мечтал поскорее увидеться с ними, но Приторий почему-то медлил, и от этого, на душе становилось как-то не спокойно, так, словно, там где они сейчас, что-то было не впорядке, а мой бывший шеф просто не хочет говорить нам об этом.
Но все оказалось , не так просто.за эти шесть дней, которые мы провели с Сьюзи и остальными, в секторе патрульных, в доме стали происходить какие-то странные, необъяснимые события.
Это выражалось в неких невиданных ранее, техно аномалиях, прежде всего, в том что некогда абсолютно стабильный, несокрушимый, неподвласный времени, реактор номер три, расположенный на первом уровне, неожиданно, отключился на целых трое суток. Так что кое-кто из живущих там, вынужден был переселяться в куда мене роскошные номера, поскольку без электричества, там не работало практически ни чего. Даже , элементарное освещение, не говоря уж о доставщиках, и прочей машинерии.
Затем, в один из дней, все жители дома, находившиеся в тот момент в парке, наблюдали некое, странное и пугающее явление,когда неожиданно, по среди бела дня, вечно зеленый, привычный как воздух, купол над головами, засиял нестерпимым светом, а затем, стал морщиться, выгибаться, так словно его терзал какой-то огромный великан, желающий проникнуть в этот прекрасный мирок, и растоптать тут все к той самой бабушке. В тот момент, многие подумали о конце света, или дома, или еще чего то там, в общем, по словам наших ребят, визгу там было, хоть уши затыкай.
И еще, два дня назад, в доме, пропала сеть. Не просто в каком-то секторе, или уровне, а во всем доме. Так что наши техники збились с ног, напрасно пытаясь востановить связь. И теперь, наши общалки, да и хваленые комуникатры патрульных, могли работать лиш в режиме рации, да и то, на весьма ограниченном растоянии друг от друга.
Все эти потрясения, не виданные ранее в доме, и заставили Притория немного задержаться с нашей транспортировкой на его подуровень.
А когда наконец, в один из дней, нас собрали в большом помещении, и вышедший как обычно вперед Лукьян, задал вводную, я так обрадовался, что едва не задушил Сьюзи в объятьях.
Не знаю, может Приторий принял какие-то меры, а может, из-за того что в доме отсутствовала какая либо связь, засевший в его конторе дятел, не смог вовремя передать кому нужно, о наших перемещениях, да только к тому самому, секретному подуровню, мы добрались благополучно, и без каких либо проишествий.
И вот, поднявшись в лифте на последний этаж шестого уровня, мы направились по той самой, металической лестнице, к тому самому, уже знакомому мне переходу, а когда я было подумал, что Приторий решил избавится от нас, и от греха подальше отправить этих любителей кино,на седьмой уровень, мы подойдя к огромнющим броне плитам остановились.
Здесь около минуты с лишним, мы стояли, словно ожидая чего то, когда Приторий вдруг, поднял руку призывая всех к вниманию.
— И так! Мы почти на месте! Пробасил он сдерживая в этом, и без того гулком коридоре, свой громоподобный голос. — Остается одна процедура! Я должен проверить каждого из вас на наличие следящих устройств! Простите, но таковы правила! Иначе, место расположения этого подуровня, очень скоро бы стало достоянием совета!
Я был совершенно спокоен, и когда настала наша с Сьюзи очередь, потянув ее за руку, подошел к настороженно оглядывающему всех собравшихся, Приторию. И как другие до нас, встал перед ним по стойке смирно. Процедура сканирования длилась не больше минуты, а когда водивший вокруг нас, своим голубым жезлом, шеф отдела, кивнул мол, все, проходите, мы с Сьюзи присоеденились к стоявшей в отдалении, компании таких же просканированных.
Ребята и девушки выглядели слегка напуганными, однако я постаравшись успокоить их, объяснил, что совет давно ищет этот закрытый уровень, и что за этот секрет большенство из них готовы отдать что угодно, поэтому, подобные предосторожности сейчас, вовсе не лишни.
Минут через двадцать, все кто должен был пройти с нами был проверен, и присоеденился к нашей группе, а остальные патрульные спустились вниз, кроме четверых, видно самых преданных службе, оставшихся стеречь вход.
И тогда, подошедший к нам Приторий, тихо, но так что все его прекрасно расслышали, сказал:
— А сейчас, все слушать мои команды! у нас не больше тридцадти секунд! Так что если кто-то не успеет, я буду вынужден откоректировать его память! то что сейчас происходит, очень серьезно! Я думаю всем, все понятно!?
И после этих слов, подойдя, шагов на десять к тем самым броне плитам, поднял вверх к потолку руку с жезлом.
Несколько секунд ни чего не происходило, но вот, где-то там, наверху, раздался громкий, металический лязг, после чего, здоровенный такой, кусок потолка, с тихим гулом, стал опускаться, подобно некоему, выдвижному пандусу. И плавно уперевшись одним концом в пол, прямо у ног Притория, этот пандус, а точнее железная лестница в небо,, дрогнув замерла. И тут шеф отдела, громко рявкнул:
— Все на верх! Быстро!
Надо сказать, что когда Приторий еще только направил свой голубой жезл, в потолок, я сразу понял, что дальше произойдет. Поэтому, не теряя драгоценных секунд, подав личный пример, застывшим в оцепенении ребятам, рванул, таща попрежнему за собой, свою Сьюзи, к этой махине.
От туда, сверху лил яркий, красноватый свет, и быстро шагая, по обклееным, ковровым покрытием ступенькам, я ощущал некое, странное волнение, буд-то мы все, сейчас входили, не в закрытый уровень, а в какую-то запретную для простых смертных область пространства, словно в само небо. А когда поднявшись на верх, я вступил в огромный, выдержанный в старинном стиле, не то хол, не то зал, на сердце стало как-то сразу, тепло и уютно.
Мы успели. Когда последний из наших парней, почти на руках, затащил на верх, растерявшуюся от волнения светловолосую девушку, под нами что-то вздрогнуло, и ступени подъемник поползли вверх, закрывая проход, толстенным, чуть не в треть метра, броневым листом.
Повинуясь жестам Притория, мы последовав за ним, по длинным, великолепно оформленным коридорам, поднялись этажей на пять, по совершенно обычным, привычным здесь в доме лестницам, после чего, через большую арку, вышли под открытое небо.
И вот когда мы ступили, на огромную, опоясывающую, здоровенный, серебристый купол, кольцеобразную терассу, я прямо скажем опешил.
Здесь было так красиво, и уютно, что мне показалось, весь наш, нижний парк, является жалким подобием, неудачной копией, этого прекрасного мирка.
Каждый квадратный метр, этой терассы, которая была шириной примерно, метров в семьдесят, был настоящим произведением искуства. Сразу было видно, что здесь работали самые талантливые художники, и самые одаренные дизайнеры. Я право скажем, никогда, ни в той, ни в этой своей жизни, не видел такой красоты.
Здесь было настоящее царство всевозможных, невиданных растений, и великолепных, удивительных цветов. Кругом, среди белых дорожек, виднелись плетеные из зеленых лиан беседки, укрытые в тени раскидистых ветвей резные лавочки, маленькие фонтанчики, с кристально чистой водой, гигантские, разноцветные клумбы, и залитые солнцем лужайки. Я успел рассмотреть тогда совсем не много, но уже одно это, внушало мне такую радость, и предавала моим мыслям такой позитив, что как-то сразу, забылись все прошлые невзгоды, весь тот грязный, наполненный предательством и ложью мир, где из-за какой-то нелепой, ужасной ошибки, создателей этого райского уголка, нам пришлось так долго мучаться.
И хотя, я естественно, совершенно не знал здешних обитателей, все же сердце мне подсказывало, это другой мир, и здесь живут совсем другие люди. Я почему-то был совершенно уверен, что здесь не бывает пьяных оргий, безобразных драк, и грязной ругани. Здесь не бывает сор, распрей, и вечной погони за кайфом. И еще где-то здесь, ждут меня, мои самые близкие и родные, самые дорогие и милые девочки на свете.
Мы все пришедшие с приторием, как стали на белые плиты этого райского сада, так и замерли, в попытке преодолеть шок. Ребята и девушки, восхищенно оглядывались посторонам, не в силах вымолвить не слова. Я почувствовал, как стоящая позади Сьюзи, прижавшись к моей спине, восторженно шепчет что-то себе под нос, на своем английском.
— Вот это да-а! Вырвалось наконец у кого то. — Ни себе чего! Красота то кака, однако! Лепота!
— Просто рай какой-то!потдержал его другой голос.
— Я думал у нас там красиво! Но это ...!
Вообще слов нет!
Не знаю сколько мы так простояли, разглядывая местные чудеса, но вот Приторий, видно не первый раз уже наблюдавший подобное оцепенение, спокойно оглядев нашу тесно сбитую компашку, сказал:
— Ну что! Поздравляю вас! Вы стали членами закрытого общества освобожденных!Я думаю, вам здесь очень понравиться! А теперь я предлагаю познакомиться с местными обитателями!
Мы постепенно приходили в себя, и вот, где-то в далеке, стали слышны чьи-то голоса, музыка и смех. Там что-то происходило, и Приторий, взмахом приглашая следовать за собой, направился на этот шум.
Мы шагали, по белым плитам акуратных дорожек, вертя головами на сто восемьдесят градусов. Вокруг, радовали глаз, великолепные, живые композиции, из каких-то растений и цветов. Большие и маленькие, серебрянные фонтанчики, плавно, словно танцуя, перебирали прозрачными лапками струями. С деревьев, тут и там, свисали великолепные, невиданные ранее мной плоды. Сьюзи, как биолог, неудержавшись, сорвала один такой, не то кокос, не то гранат, и разглядывая его внимательно, что-то восхищенно бормотала про себя. где-то на середине пути, мы встретили одинокую девушку в красивом, ярко красном платьице, которая при виде нашей компании, шедшей ей на встречу, вдруг развернувшись, припустила куда-то назад.
А когда густая растительность, наконец раступилась, нашему взору придстала, огромная, открытая со всех сторон, площадь, уставленная столами и стульями, как на летней терассе, какого-то приморского кафе. За столиками сидели, нарядно одетые юноши и девушки, и глядели на большую сцену, установленную на краю этой площади. оттуда звучала загадочная,красивая , то медленная ,словно засыпающая, то неожиданно ускоряющаяся мелодия. И приглядевшись, я увидел, на этом возвышении, нескольких ребят и девушек, которые, исполняли какой-то сложный, и необычный танец. Движения их были то плавными и летящими, то стремительными и резкими, так буд-то беспрекословно подчинялись, управляющей всем этим действом, странной, завораживающей композиции. Я честно сказать, никогда не видел ни чего подобного, поэтому, застыл, не в силах сдвинуться с места. Шедшие с нами тоже остановились, завороженно глядя на это великолепное действо,. Казалось, весь мир вокруг, сейчас замер, в ожидании чуда. Вокруг разливалось какое-то тревожное ощущение чего то грандиозного, страшного и неотвратимого. Все зрители за столиками, тоже были увлечены, тем что происходило сейчас на сцене, поэтому, совершенно не замечали нас. Но вот, раздался последний акорд, и на высокой ноте, где-то седьмой октавы, мелодия закончилась, и живущие, такой великолепной, удивительной жизнью танцоры, словно отключенные от некоего энергетического источника, распластавшись на белом помосте, замерли. Первые секунды ни чего не происходило, а затем, присутствующие зааплодировали, громко выкрикивая что-то. Видно было, что их по настоящему захватило это удивительное искуство, этот восхитительный язык тела.
А затем, мы все увидели, как на сцену, не весть когда успевший пройти туда, поднялся наш Приторий, и усиленным, звукоаппаратурой голосом произнес :
— Приветствую всех собравшихся! Дорогие мои! Я рад снова видеть вас всех, в добром расположении сердца! Сегодня у вас особый день, праздник освобождения! С чем я вас и поздравляю! И желаю вам всего самого наилучшего, что может подарить дом! И еще! В этот радостный день, я спешу сообщить вам, только что, на этот подуровень, со мной прибыли новые освобожденные! И я предлагаю вам с ними познакомиться!
И только сейчас, все присутствующие заметили появление нашей группы. из-за столиков начали подниматься отдельные ребята и девушки. Послышались радостные возгласы. Мы вышли чуть вперед, на открытое место, и тут раздались аплодисменты, встречавших нас, за столиками началось какое-то движение, а в следующий миг, на меня налетел маленький ураган.
Я по правде говоря, и не заметил, откуда она выскочила, но когда, с громким визгом, моя милая Лиза, повисла у меня на шее, я слегка обалдел от неожиданности. Но вскоре, я забыл обо всех вокруг, глядя в счастливые, ярко зеленые, глаза моей невесты.
Лиза радостно, улыбалась, а из глаз ее горохом катились слезы. Она что-то говорила, но из-за общего шума, я не мог расслышать слов. И тут, я увидел, как сквозь толпу ко мне продирается милая, знакомая фигурка. И тогда я подхватив Лизу, как папа маленькую дочьку, одной рукой, стал протискиваться на встречу еще одной моей драгоценности. Шерри, увидев меня, тоже, словно маленькая, бросилась мне на руки, так что я едва удержал их обеих.
