В итоге, напуганные сигизмундовым “жутким абордажем”, мы подготовились, даже отсыпался я, как и посапывающая Кристина, в доспехе. Но поганые ксеносы не дали мне выспаться, появившись через три часа после того, как я изволил почивать. Чем добавили новых омерзительных ноток к своему неприятному портрету.
Впрочем, вчувствовавшись в свет и ветер, я почувствовал дикую мешанину из душонок в округе. Однако напряженный голос Франциска в вокс-канале скороговоркой выдал:
— Десантные баржи на высокой орбите. Показались две Пытки, пришло сообщение на имперском канале “сломанная печать падёт на вас!”, после чего Пытки включили голографические щиты и исчезли из поля зрения. Кроме того, действует РЭБ ксеносов, связь между судами осуществима только астропатами.
— Понял, — коротко ответил я, наблюдая, как Кристина биомантией выдергивает из сна и проводит в порядок астропата, который через секунду сконцентрировался на сети телепатической связи, — Феликс, бомбардировщики… — начал я послание через астропата, но тот, поморщившись, выдал:
— От Феликса: Терентий, пустотная авиация уже стартует. Наблюдаете ли цели? — после чего укоризненно посмотрел на Кристину и пробормотал: — Госпожа Кристина, не надо, вы мешаете.
— Передавала ваши слова параллельно, — быстро ответила она на вопросительный взгляд.
— Наблюдаю, помимо скопления судов в Дзета 1980, Дзета 19801 и Ипсилон 126, две отметки. Гамма 223 и Омега 9875. Третьего судна не наблюдаю, очевидно в массиве, — выдал я.
— Массив — баржи, меняют орбиту для входа в атмосферу. Терентий, отслеживайте отдельные отметки, сообщайте их координаты при приближении ближе 50 километров. Движемся к массиву барж, огонь по готовности из курсового оружия. Сохраняем строй, — выдал Феликс. — Франциск, на выявленные Терентием отдельные суда не отвлекайтесь, это наши с Кристианом (капитаном судна Астартес) цели. Ваша третья, буде таковая появится.
— Слушаюсь, — процитировал астропат Франциска.
А я напряжённо отслеживал две отдельные отметки. И то, что это боевые корабли, более того, заходящие с боков и чуть сзади, как и описывали спецы пустотного боя, я был убежден. Третьего судна, впрочем, не выявлялось, что несколько напрягало. Но это не помешало мне сообщить в астропатическую сетку координаты и отзанудствовать насчёт “орудий задней полусфере”. Не знаю, послали ли меня за занудство матом, но астропат этого не передал.
И тут, без каких бы то ни было реверансов, в пятке километров по курсу Гнева появилось скопление живых. Очевидно, судно остроухих, а явилось оно из паутины, на таком расстоянии не ощущаемо — души остроухих фонили сильнее и скрывали то колебание света и ветра, что, скорее всего, было. Сознание бросило в сопроцессор и, за долю секунды реального времени, я прикинул наличную информацию.
Решив не тратить время и “не засорять эфир” связался с Франциском вокс-каналом:
— Франциск, форсаж, таран, прямо перед нами, — бросил я, отсылая детали увиденного в виде корявых схем.
К счастью, капитан понял, через секунду притяжение скакнуло, металл корабля загудел, а ещё через три секунды судно ощутимо тряхнуло.
— Таран, минус один, от Франциска, — доложил астропат. — Кристиан: ровно пополам, в восхищении...
— Срочно! Ипсилон 234, Ро 9120! — не стал радоваться раньше времени я.
Впрочем, через пять секунд последовало сообщение от астропата:
— Все три Пытки уничтожены. Поздравляю, господа! От Феликса, — выдал астропат.
И тут корабль огласила сирена абордажной тревоги, а астропат откомментировал очевидное:
— Нахожусь под абордажем, от Франциска, — выдал он.
— Справимся своими силами, — быстро выдал я. — Капитаны, занимайтесь судами, как и вы, Франциск. Связь через астропатический канал прекращаю, срочная информация пойдет моим псайкером вне регламента, буде таковая будет, — выдал я, вскакивая. — Кристина, идём, — обратился я к девушке и уже по пути разворачивая внутреннюю вокс-сеть. — Франциск, место проникновения?
— Реакторная зала, — сообщил капитан.
— Син, пустотное снаряжение и выдвигайтесь к реакторной зале для контрабордажной операции, — продолжил я на бегу.
— Исполняю, — последовал ответ. — будем на месте через две минуты.
— Эльдинг? — полюбопытствовал я.
— С частью техножрчества выдвигаемся через минуту, — отрапортовал люминен.
— Во имя Императора! — рявкнули Джон с Дредом, но судя по сообщению управляющей сетки, двинули не столько в сторону реакторной, сколько на соединение со мной, что, в общем-то, и нормально.
— Краснов? — бросил я.
— Через отсек от них. Наблюдаю, вести огонь не намерен, не хочу нарушать герметичность. Две сотни врагов, боюсь, у меня неприятные новости. Боевые рабы и, причём, не люди, — бросил в сеть виндикар. — Занимаю позицию перед техническим шлюзом, начну ведение огня либо при его вскрытии, либо с вашим проникновением, — отрапортовал он.
— Разумно, — прикинул я. — Эльдинг, ты руководишь отрядом техножрецов?
— Истинно так, Терентий, — был ответ.
— Разделитесь, перекройте технические ходы. Вряд ли ксеносы воспользуются ими, — прокручивал я схему, — но шанса давать им не стоит. Загерметизируйте проходы за собой и, по команде, одновременно с нами, ударите им в тыл.
— По слову вашему, — был мне ответ.
Ну, терпимо, хотя неприятно, на бегу думал я. Шек жил недалеко от меня и присоединился, почти не матерясь, к нам с Кристиной. Через минуту я кивком поприветствовал пристроившихся телохранителей, а ещё через четверть минуты тяжело топающих штурмовиков с прочими огринами. Тяжелые залповые разрядники с ранцевым питанием, оценил я их вооружение, фактически — пушки, хорошо пойдут в текущих реалиях.
Подбегая к высоким замкнутым вратам, я также оценил светящуюся полосу — очевидно, ксеносы пробивались в корабль. Возникшая из воздуха фигура, очевидно, скакнувшая через паутину, была к чертям размазана об переборку светом и ветром Кристины, пока я вчувствовался в это любопытное искажение.
— Я распахну врата, — оповестил я собравшихся и занимающих позиции, а на возражения отрезал. — Пустотный щит. Что бы не было у ксеносов, первый залп я переживу без потерь, а дальше ваша очередь.
На последнее возражений не нашлось, Кристина развернула псионический щит (и меня им окутала дополнительно, девочка, мимоходом улыбнулся я), отдал по сетке команду “приготовиться” копошащимся в технических проходах механикусам и Краснову, разомкнул приказом запоры и с силой толкнул створки.
И констатировал увиденное в первую же секунду как “Пиздец”. В распахивающиеся воротины довольно быстро, даже в замедленном восприятии, летел увесистый громовой молот, увитый разрядами статики. Не увернусь, но и не помру, прикинул я, продолжая, мягко говоря, удивляться от открывшейся картины: молот держал натуральный Астартес! Доспехи его были изрисованы граффити с порнографией и расчленёнкой, символы ордена и Империума содраны, но Астартес, чёрт возьми! Буря мыслей промелькнула в голове. Насчёт того, откуда здесь предатели, почему я не чувствую от молотобойца (и вскидывающих болтер, а также переводящих лазпушку на меня его коллег) скверны варпа. Впрочем, мысли были прерваны ударом, не пробившим щит, но отбросившим меня, как пушинку.
Зря ты это сделал, мужик, мимоходом подумал я. Дело в том, что этот удар выкинул меня сектора обстрела, так что гвардейцы просто залили распахивающийся проём залпами лазерного огня.
Да и Кристина приправила волной пламени, параллельно подхватив моё тело телекинезом и гася инерцию. Как и Шек вжарил из мельтагана, а огрины разрядили в бушующее пламя дробовики.
А к моменту, когда я был утверждён Кристининым телекинезом на ногах, вибрация пола отметила несколько выстрелов Экзетуса Краснова, да и шестерёнки, судя по вспышкам разрядов и плазмы, внесли свою лепту. Выпустив несколько залпов из волкитного излучателя (наугад, о прицельном огне речи не шло), я запустил сервочереп в скрытом режиме поверху ворот. Уж очень мне не понравилось то, что я почувствовал.
И предчувствия, чтоб меня, не обманули. Чуть в стороне от вала огня, находился… псионический купол. Свет и ветер сплетался в незнакомую конфигурацию, но явно надёжно оберегал пять десятков ксеносов в доспехах сине-зелёного цвета, утыканных ассиметричными и зазубренными шипами.
Более того, выстрелам погани этот щит не препятствовал, так что если в сторону дверного проёма они почти не стреляли — их вооружение, насколько я понимал, осколковые ружья, были неэффективны против потока лазерного огня. Собственно, несколько отправленных в нашу сторону кристаллов-боеприпасов просто растаяли в полёте. То вот палящим из технических отверстий приходилось солоно. Уж не знаю, насколько летально, но в механикусов остроухие сволочи попадали.
А главная задница была в авторе этого поля, периодически приправляющего выстрелы осколковых ружей молниями чёрного цвета. Это был эльдар, в ещё более поганом и раздражающе-асимметричном доспехе, нежели его родственнички. Фонил он светом и ветром, то есть был явным активным псайкером, не заботящимся о внимании четвёртого. Сильнее Кристины в разы, с недовольством оценил я. Может, Слаанеш приберёт, понадеялся я, хотя надежды особо не было, а было подозрение, что у друкари с той, что жаждет, несколько иные взаимоотношения, нежели в среднем по эльфятнику.
Самое поганое, что несколько пуль Экзетуса Краснова висели в воздухе. И, на пустых глазницах сервочерепа, ещё один заряд повис в вакууме разгерметизированного отсека.
— Отставить огонь, — послал я по сетке приказ гвардейцам. — Укройтесь, ведите лишь беспокоящий огонь, — отдал я указание механикусам. — Кристина, не лезь, он сильнее тебя, — последовало указание моей терентетке. — Ждите, пока не спадёт псионический щит, — общее указание. — Кристина, не покидай пока коридор, но прикрой меня щитом, — уже личная просьба, не факт что поможет, но была надежда на то, что суммарно её усилия и пустотный щит удержат стрелковку ксеносов до того, как я этого неправильного псайкера упокою, и псионический щит, их оберегающий, падёт.
Так что из коридора я вышел быстрым шагом, но не бегом, подготавливая и перерабатывая молельный ветер (с чтоб его, паразитными излучениями). Несколько залпов по мне усилия Кристины и генератора полей остановили, и тут ксенос-псайкер, воздев руку, выстрелы миньонов прервал, и в варпе, поверхностной телепатией, выдал “широкой трансляцией”:
— Я — архонт кабала Сломанной Печати, лорд Ксерафис, — выдал он, взлетая на пару метров, чтоб его поганость было сподручнее разглядывать. — Я — воплощение ужаса, и я пришёл к вам! Познайте ужас, вы обречены, жалкие мон’кеи!
Ну, у меня столь удобного говорильного приспособления не было, так что топал я молча. Правда, часть потоков света и ветра изорвал, не отвлекаясь от сотворения своего “луча хаоса”, а то, видимо, этот престарелый (а возраст архонтов зачастую тянулся с дослаанешевых времён) хрыч приправил “трансляцию” внушением того самого “ужаса”. Видимо, без него не страшно ни хрена, хмыкнул я, подготовившись, и жахнул лучом сжатого света и ветра.
И на секунду почти испугался: этот лорд херафис, сжал щит на пути луча, оставив своих миньонов без прикрытия (чем тут же воспользовались гвардейцы и механикусы, подсократив поголовье ксеносов). Но мой луч “всеуничтожавшего хаоса” на миг “завяз” в ставшем непрозрачном чёрном поле.
Я мысленно заметался, разрываясь между продолжением поддержания луча (а часики-то тикают, а молельного ветра и не осталось толком) и рассеиванием света и ветра щита, впрочем, тут скорее моё ускоренное восприятие сыграло дурную шутку: задержка была менее секунды, а луч отделил тело от башки ксеноса (именно так, поскольку развеявшийся щит показал, что башка висела в воздухе некоторое время, а тело ссыпалось на палубу). И корабль несколько попортил, впрочем, его и ксеносы поломали, да и стрельбы залповыми пушками, так что будем считать, что мелочь.
— Твоя башка моя, — в голос произнёс я, чего никто не услышал (ну, я надеюсь). — Кристина, вытащи мой трофей, будь любезна, — озвучил я уже воксом, а то плотность огня штурмовиков и механикусов грозила оставить меня без трофея.
Не то, чтобы в комплект к гульфику я желал обеспечить прикрытие своей заднице. Прочность не та, но хоть узнаю, не врал ли ксенос поганый насчёт архонтства: такие вещи лучше знать, причём не только мне.
Кристина выдернула башку в шлеме телекинезом, направив её мне в руки, а с друкари тем временем было покончено.
— Проникновения, потери? — уточнил я у спустившегося на магнитной подушке Эльдинга.
— Безвозвратных нет, Терентий, — доложил он. — Несколько братьев получили повреждения от яда-кислоты снарядов, но аугментика всё поправит. Проникновений не было, разве что порталами, что маловероятно — экипаж поднят по тревоге, и таковые вряд ли бы укрылись от их глаз.
— Ну, будем надеяться… — начал было я.
— Не было, Святой Терентий, — послышался доклад Краснова. — Все ксеносы уничтожены, гарантированно.
— Это неплохо. Что-то не везёт нам с вами, Ганс, с этими остроухими. Или им не везёт с нами, — ради справедливости уточнил я, на что последовал смешок. — Кстати, Ганс, а что и вы меня святить-то начали? — полюбопытствовал я, на что через мгновение от ассасина пришел пикт с моей блескучей персоной. — Мда, ну ладно, — вздохнул я, — Роберт, почтенные механикусы, мы закончили… — начал я речь об безоговорочном доминировании над ксенопакостью, но тут же был прерван.
Прерван звоном и хрустом рвущегося металла, с которым десантная капсула астартес, дроппод, прорвал и так драную обшивку реакторного отсека. Наблюдая за влепляющимися в стену дропподами я начал испытывать немалое раздражение (символика караула смерти указывала, что это не неведомые вражины, да и доспех покидающего первую капсулу маринада соответствовал “своим”). И какого хрена, пардон, они тут делают, когда было готиком по астротелепату сказано “справимся”? Негодовал я, так как происходящее вынудило меня броситься вперёд. Глупость в чём-то, но дроппод не впечатался в обшивку, а вышиб её в месте, ослабленном и изрешеченном залповыми лазерами. У меня щит, а Кристину, на которую летел этот поганый маринад, размажет. Впрочем, мой порыв был глуп: щит сработал, но меня просто отшвырнуло, дроппод же практически не изменил траекторию. На мою девушку упал космодесантник, всплыло в памяти отнюдь не в юмористическом смысле. Впрочем, вращаемый в полёте я одернул себя. Кристина — демон, точнее, демонхост. Гибель вместилища ей не страшна. Правда, придется опять с демонхостом, мысленно вздохнул я, когда переключился на восприятие сервочерепом (вращаясь в полете, ориентироваться несколько затруднительно).
