Она сделала паузу, чтобы до них дошло услышанное, затем продолжила: — Но еще не слишком поздно избежать эскалации! Сомневаюсь, что у вас есть средства уничтожить свои ударные снаряды до их прибытия, но у вас должны быть данные об их скоростях и траекториях. Передайте эту информацию нам, и Арахна сможет координировать свою дальнодействующую оборону планеты, чтобы свести к минимуму вероятность столкновения. В то же время отключите свои двигатели замедления. Арахна позволит голокораблям беспрепятственно пройти через систему при условии, что больше не будет военных действий.
Почувствовав, что наступил решающий момент, Чику выразительно сжала кулак. — Это не обязательно должна быть капитуляция! Я хочу Крусибл так же сильно, как и все вы. Гонити Намбозе прогулялась по лесу и увидела чудеса, ожидающие нас. Вы бы видели ее лицо! Мы не готовы отказаться от нашей миссии! Но деэскалация даст нам всем время — время для продолжения переговоров, время для создания основы доверия. Мы пятеро здесь готовы взять на себя задачу наладить лучшие отношения между караваном и Арахной, но для этого сейчас должны прекратиться нападения. Передайте нам векторы воздействия. Сделай это единственное доброе дело, и у нас появится шанс — у всех нас.
Еще одна пауза, прежде чем она добавила: — Я Чику Экинья. Я дочь Санди Экинья; я правнучка Юнис Экинья — Сенге Донгмы, львинолицей, матери всех нас, той самой причины, по которой мы здесь в первую очередь. Она просила нас быть мудрее своей природы. Что ж, это наш отличный шанс проявить мудрость. Я знаю, что совершала ошибки — и я тоже готова ответить за них, когда придет время. Но здесь и сейчас имеет значение только одно. Все мы — как люди, так и машины — должны выбрать мудрый путь. У нас обоих есть средства причинить вред друг другу — сила разрушать. Но есть и сила в том, чтобы не быть сильными. Я умоляю вас обрести это качество и использовать его наилучшим образом.
Когда она закончила, Арахна разрешила ей просмотреть сообщение. Была тысяча вещей, которые Чику могла бы изменить, будь у него время, но сейчас был неподходящий момент для совершенства. Она выложилась по полной.
— Отправьте это.
— Сделано. Вы молодчина, Чику. — Арахна изобразила аплодисменты. — Браво, магниссимо!
— Это ничего не изменит.
— Возможно, ваши слова изменят их мнение.
— Они уже начали пытаться стереть вас с лица планеты и не остановятся, пока вы не умрете. Они решат, что вы состряпали мою имитацию. Они могут даже поверить, что это я, и все равно продолжать в том же духе. Нас двадцать человек, Арахна — мы меньше, чем ничто, против десятков миллионов на голокораблях. Если бы я принимала решения там, то считала бы нас расходным материалом.
— Вы не такая уж холодная, Чику Экинья, что бы вы ни думали. Вы бы нашли способ заставить это сработать.
Через мгновение Чику спросила: — Сколько месяцев пройдет, пока мое заявление дойдет до них?
— Девять недель и такой же промежуток времени, прежде чем мы сможем ожидать какого-либо ответа.
— Я не вынесу такого долгого ожидания.
— Тогда не надо, — сказала Арахна, как будто пропустить время было так же тривиально, как и вздремнуть.
Жизнь Чику была эпизодической с того момента, как она прибыла на Крусибл, но теперь эпизоды приобрели отрывистый характер полузабытых снов. Благодаря усиленной кинетической защите, позволяющей обнаруживать объекты, движущиеся намного быстрее, чем любые естественные тела, Арахна отразила около четырех пятых ударов, направленных непосредственно в Крусибл. Однако частота попаданий снарядов возросла, так что примерно раз в пять дней на поверхность беспрепятственно прорывался ударный элемент. Кроме того, перехваты Арахны не всегда были полностью эффективными, иногда она разбивала ударные элементы на более мелкие фрагменты, а не уничтожала их. Системы Арахны, как правило, не могли справиться с этими одновременно движущимися фрагментами, и большинство из них были слишком большими и быстрыми, чтобы сгореть в атмосфере. Более мелкие удары усеяли поверхность Крусибла, увеличив количество поднятой пыли на мегатонны. Свирепые, подгоняемые ветром огненные бури продвигали свои всепоглощающие фронты через сухие леса умеренного пояса на северных и южных массивах суши. На момент передачи Чику было всего два прямых попадания, но в течение месяца их число возросло до девяти. Все, кроме двух, упали на сушу, а не в океан, что раз и навсегда подтвердило, что ударные элементы были направлены против наземных установок Производителей.
— Они дураки, — сказал Травертин во время одного из их разговоров. — Это не то, как вы готовите планету к колонизации — превращая ее в труп!
— Гонити говорит, что воздействие на биосферу все еще довольно незначительно, — сказала Чику с неприятным чувством, что она оправдывает действия голокораблей. — Я имею в виду, по сравнению с тем, что Крусибл, должно быть, пережил на ранних этапах бомбардировки, и от чего он способен оправиться. Может быть, это просто волна, залп или что-то еще, что они уже остановили. Они не могут быть настолько неправы!
— Даже если они прекратят посылать снаряды, это не успокоит нашу подругу со скрипкой, не так ли?
— Ее условия были достаточно ясны, — признала Чику.
— Я не знаю, насколько далеко простирается ее защита, — сказал Травертин, — но я нисколько не удивлюсь, если вскоре она будет в состоянии нанести ответный удар. Насколько нам известно, ее кинетические пушки, возможно, уже выпустили свои снаряды, не дожидаясь, чтобы посмотреть, какой эффект произвела твоя героическая речь на того, кто там сейчас командует.
— Пошла бы она до конца — к полному уничтожению?
— Этих пяти голокораблей? — Травертин пожал плечами лениво и безразлично, как львица, которой докучает муха. — Почему бы и нет? Они делают все возможное, чтобы уничтожить ее, так почему бы не отплатить тем же?
— Я думала, что, как бы плохо ни обстояли дела, мы сможем найти выход из положения. Это ведь не сработает, не так ли? Они не хотят слушать.
— Теперь мы для них просто шум, — сказал Травертин.
После десятого удара наступило затишье. Сенсоры Арахны обшарили дальний космос и не обнаружили других приближающихся объектов, кроме самих голокораблей.
— К этому времени ваша передача, должно быть, уже дошла до них, — объяснила Арахна, — но это не может быть причиной прекращения огня: не было достаточно времени, чтобы световые сигналы вернулись с голокораблей, даже если они отправили ударным снарядам какой-то приказ о самоуничтожении, как только пришло ваше сообщение.
— Возможно, они пришлют те координаты, которые ты просила, — сказала Чику.
— Это было бы желательно, но я не особенно уверена, что какой-либо подобный жест приведет к результату. — Она помолчала, затем добавила: — Я слишком много времени проводила среди людей — ваш цинизм начинает передаваться и мне.
— Вы все еще намерены выполнить свою часть сделки, если они прекратят торможение?
— Когда вы излагали мои условия, в Крусибл попали только два ударных элемента. Однако на волне продолжающегося натиска я обнаруживаю, что несколько менее склонна к великодушию духа. — Она сложила свои черты в маску стоической покорности. — Но я все еще намерена выполнять свои обязательства — на данный момент. В любом случае, ваши голокорабли пока не находятся в зоне действия моих кинетических пушек. Вы были правы, когда говорили о необходимости избегать эскалации. Я буду стараться избегать такой возможности до тех пор, пока все мои возможности не будут исчерпаны.
— И что потом?
— Я провела компьютерное моделирование, Чику. Я бы хотела, чтобы оно было готово к моменту вашей передачи, поскольку оно бы изложило мою точку зрения гораздо убедительнее. Даже при тех скромных ресурсах, которыми я располагаю, для меня действительно не проблема уничтожить по крайней мере три из этих пяти кораблей. Я могу добиться большего, если соотношение сил будет в мою пользу.
— Почему вы сказали мне это сейчас?
— Я просто подумала, что вы должны быть должным образом осведомлены о моей, ну, я бы не сказала, самоуверенности. Но стратегическое преимущество за мной. Вы очень хорошо сказали, Чику: это планета, а не шар из камня и льда.
— Если дело дойдет до перестрелки, вы не можете проиграть — во всяком случае, не в этой первой битве.
— Возможно, и завтра будет другой день. Я учусь и развиваюсь, и мои возможности будут продолжать совершенствоваться.
— Рада за вас. Я действительно ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, зачем вы беспокоитесь о том, чтобы сохранить жизнь нам пятерым, если вам больше не нужны наши советы. — Чику кивнула в сторону окна. Яркая зелень леса сменилась оттенками серого, от покрытых пеплом увядающих крон до неба цвета черепа. — Извините, что кажусь невежливой гостьей, но даже декорации на самом деле не слишком хороши.
— Все восстановится. И вы недооцениваете ценность своего развлечения для меня. Вы — система, которую я не могу смоделировать до совершенства, что одновременно и разочаровывает, и завораживает. Мне также все еще нужно ваше мнение по определенному вопросу. Не могли бы вы побаловать меня, Чику?
Между одной мыслью и следующей наступила ночь, и они снова стояли под куполом, высоко на приподнятом диске. Арахна взмахнула рукой над головой, широкими полосами разгоняя облака, оставляя темные бархатные мазки на сером небе, усеянном бесчисленными звездами. Млечный путь был брызгами крошечного фосфоресцирующего планктона, вздымающегося и опадающего в ночной морской пене. Две или три планеты, яркие и непоколебимые, как глаза пантеры, скользили в той же плоскости эклиптики, что и Крусибл.
— Что теперь, Арахна? — огрызнулась Чику. — Меня тошнит от того, что мне показывают вещи, к которым я не могу прикоснуться. Надоело, что меня спрашивают о моем мнении по поводу вещей, на которые я не могу повлиять. Вы собираетесь уничтожить нас, что бы ни случилось. Я устала от вас, устала от этой умирающей планеты, устала быть здесь заключенной.
— Я нашла "Занзибар".
И с каким-то напускным мастерством, точно зная, какой эффект произведут ее слова на гостью, она добавила: — Насколько мне известно, он все еще существует. Все еще путешествует. Кажется, он цел. Но с ним что-то случилось.
— Что? Где это? Это ведь не один из первых пяти, не так ли?
— Какое-то время я думала, что это может быть так, но уточнила свои данные и совершенно уверена, что "Занзибара" среди них нет. Это "Малабар", "Маджули", "Укереве", "Нетрани" и "Шрихарикота".
— Какого черта вы ждали до сих пор, чтобы сказать мне это?
— Я хотела избавить вас от мук ложной надежды. Теперь у меня есть некоторые конкретные данные, подтверждающие мою гипотезу, и вам нужно знать пару фактов. На "Занзибаре" очень темно, тогда как, когда вы уезжали, там было светло от следов человеческой деятельности. Он также находится довольно далеко от своего предсказанного положения и все еще движется со скоростью двенадцать целых семь десятых процента от скорости света.
Арахна вызвала в воображении образ на клочке расчищенного неба. Нарисованный спектрально-голубым цветом мазок в форме грецкого ореха был лишен почти каких-либо отличительных черт.
— Это может быть что угодно.
— Или это может быть голокорабль, на пределе моих оптических и радарных возможностей. По моей оценке, профиль соответствует характеристикам "Занзибара" в пределах погрешностей разрешения. Есть более яркое пятно, область с повышенной отражательной способностью — вы видите это? Это может быть ремонт, который вы произвели после случая Каппа.
— Вам нужно будет предоставить мне больше информации, чтобы убедить меня.
— Это может быть другой голокорабль, это правда, но я также зафиксировала всплеск связи. Он был очень кратким, лишенным какого-либо явно полезного контента, но в нем использовалось то же шифрование, что и в сигналах, которые вы отправили обратно с "Ледокола". Похоже, это был однонаправленный сигнал, грубо направленный в нашу сторону — возможно, попытка восстановить связь.
— Почему вы не сказали мне сразу, как только обнаружила это?
— Я говорю вам это сейчас. "Занзибар" не сбросил скорость, поэтому находится намного ближе, чем другие голокорабли. Я рассчитала эффект задержки смещения света и пришла к выводу, что у него было время заметить удары по поверхности планеты; также было достаточно времени для того, чтобы свет достиг нас с "Занзибара" после того, как кто-либо на борту стал их свидетелем. Передача, возможно, последовала за атаками.
— Когда вы говорите "явно лишенный полезного контента" — почему бы вам не позволить мне судить об этом?
— Вы также должны знать, что есть шестая сигнатура замедления, но она гораздо менее интенсивная, чем другие, и не является частью этой формации. Я видела нечто подобное, когда обнаружила ваш собственный подход. Это не голокорабль. Похоже, это транспортное средство приблизительно того же размера и мощности, что и "Ледокол", возможно, немного меньше, и если я прослежу точку происхождения, то оно вполне могло прилететь с объекта, который, по нашему мнению, может быть "Занзибаром". Может быть, это вторая экспедиция, Чику, в дополнение к неудачной первой?
— Откуда мне знать?
— Работайте со мной. Предлагайте свои идеи. Это может иметь решающее значение.
Чику заставила себя проявить терпение и самообладание. Конечно, это могло оказаться решающим, но то же самое касалось и всех других решений, которые она принимала с момента прибытия на Крусибл. Она все еще абсолютно не представляла, как ее слова и реакции формируют окончательную политику Арахны, и она устала быть в центре внимания Арахны.
— Последнее, что я слышала от Мпоси, было то, что "Занзибар" находится на грани социального коллапса. После этого — ничего. Это было много лет назад. Как я должна начать размышлять о том, что произошло с тех пор? До сих пор я не верила, что "Занзибар" все еще существует. Я все еще не уверена, что это так.
— Этот другой искусственный интеллект — тот, который вы называете Юнис, — мог ли он сыграть какую-то роль в событиях?
— В последний раз спрашиваю, Арахна — откуда, черт возьми, мне знать?
— Меня озадачивает, что из всех голокораблей тот, который лучше всего подходит для запуска замедления, этого не сделал. Почему бы им не использовать эту технологию, если она у них есть?
— Положите этот... сигнал или что бы это ни было, на мой стол. И сделайте его доступным для других — в частности, для Гочана. Он очень хорошо разбирается в протоколах связи и, возможно, сможет найти то, что вы пропустили.
— Мой анализ был весьма исчерпывающим, Чику.
— Все равно сделайте это.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Гочан сидел на корточках на полу, пренебрегая предоставленной ему мебелью. Они были в его башне, а не в башне Чику, хотя, как обычно, у нее не было ощущения, что она там побывала. В любом случае, был день, и затянутое пылью небо было ничуть не лучше, чем с момента прибытия десятого снаряда. Она присела рядом с ним на корточки на сером полу, который был рыхлым и податливым, как спина слона.
