Бенджамин и солдаты бросили свои гранаты. Двигатели включились, и снаряды с воем устремились к хронопорту с двух направлений. Синтоиды заметили это первыми, и поврежденный развернулся, выстрелил из своего рэйлгана и сумел обезвредить одну из гранат.

Полетели другие гранаты, некоторые нацелились на беспилотники, другие — на операторов.

И одна ракета летит прямо в безоружную команду.

Поврежденный синтоид включил свои ускорители, взлетел перед экипажем хронопорта и развернул щит из мальметалла. Граната взорвалась, и синтоид откатился назад по крылу в снопе искр.

Еще больше гранат взорвалось среди сил Администрации. Дроны разлетелись на части. Операторы рухнули. Один из оставшихся синтоидов получил прямой удар по своим задним усилителям и тяжело упал на землю.

— В атаку! — проревел Клаус-Вильгельм, и они помчались по пшеничному полю. Отделение Антона выскочило из фермерского дома, и все собрались у сбитого хронопорта.

Все три синтоида выстроились перед экипажем, развернули щиты, которые расширились для дополнительного прикрытия, и опустили их, образовав фалангу. Как один, они открыли огонь из тяжелых рэйлганов. Попадание в голову сбило с ног одного из солдат Клауса-Вильгельма, оставив на его шлеме вмятину размером с кулак. Последовало еще несколько выстрелов, и один из них оторвал мужчине ногу у колена.

— Я отвлеку на себя их огонь! — крикнул Райберт и помчался впереди них.

— Райберт! — окликнул его Бенджамин, но здоровяк не слушал. Синтоид разрядил свой пистолет-пулемет, затем отбросил его в сторону и выстрелил с ладони, проделав дыры в щитах синтоидов врага. Встречный огонь синтоидов сосредоточился на нем, но он продолжал мчаться прямо на них.

Выстрел за выстрелом пробивали его броню, пробивали насквозь и разрывали на части его синтетическое тело. Он бросился вперед, стреляя с каждым шагом. Один из синтоидов смялся. Двое других остались на месте, когда команда хронопорта отбежала в сторону. Операторы и дроны образовали вокруг них разрозненный эскорт.

Выстрелы из рэйлгана пробили маску Райберта, снесли ему половину лица, вырвали кусок из живота, пробили дыру в верхней части груди и раздробили руку ниже локтя. Он споткнулся, упал лицом на крыло хронопорта и больше не вставал.

Бенджамин услышал первобытный крик... затем смутно осознал, что это был его крик. Его ноги подкашивались, сердце бешено колотилось. Они добрались до края крыла, и он с Клаусом-Вильгельмом бросились через него, поливая синтоидов автоматным огнем. Один из них закрутился назад, затем разлетелся на части, и последний выживший улетел прочь, чтобы присоединиться к отступающей команде.

Силы Антона подошли к хребту хронопорта с другой стороны. Они обрушили свой собственный огонь на отступающие силы Администрации, и люди Клауса-Вильгельма заняли позиции среди обломков.

Бенджамин заметил выступающий кусок панели крыла рядом с тем местом, где упал Райберт, который был бы идеальным. Он подскочил к нему, поднял свое оружие... и выживший синтоид выстрелил из рэйлгана ему в живот.

Удар пробил его броню, шрапнель разорвала брюшную полость, и он рухнул на землю, схватившись за живот, когда вдалеке раздался свисток поезда.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Времялет "Клейо"

неконгруэнтно

Хронопорт и времялет вращались вокруг друг друга, рельсотроны и "гатлинги" обменивались огнем с безумно короткой дистанции. "Клейо" сотрясался при каждом ударе, и предупреждающие значки вспыхивали, когда выстрел за выстрелом пробивали прог-сталь, свирепо поражая внутренние системы.

— Уже готово? — потребовала Эльжбета.

— Двадцать две секунды!

— Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы ускорить это...

Еще несколько снарядов рельсотрона глубоко вонзились в корпус "Клейо", и ее рот застыл, когда внезапная боль расцвела в левой ноге и животе. Агония затмила рациональные мысли, и она опустошила легкие в потрясенном, беззвучном хрипе, затем втянула воздух и закричала. Боль была сильнее всего, что она когда-либо испытывала, даже сильнее, чем при крушении ее F-21. Жгучие иглы пронзили ее тело и разум, и она схватилась за бедро, наклонилась вперед, затем рухнула с сиденья и покатилась по чистому полу.

— О, нет! — воскликнул Фило и быстро установил новые дисплеи на своей станции. Он перебирал варианты со скоростью машины, что-то выбрал, и боль мгновенно исчезла.

Она лежала на невидимом полу, задыхаясь и обливаясь потом, в то время как ее разум пытался осознать то, что только что произошло. Хронопорт продолжал вращаться вокруг них снаружи, и новые удары сотрясали корпус.

— Что... — начала она.

— Все в порядке! Все в порядке! — ответил он не слишком уверенно. — С тобой все будет хорошо! Просто продолжай пилотировать! Я не могу справиться с ними в одиночку!

Эльжбета вытерла пот со своего виртуального лица, ухватилась за подлокотник и откинулась на спинку сиденья. Она снова взялась за управление и развернула времялет над хронопортом и за ним, где не могли отследить его рельсотроны.

— Фило? — требовательно спросила она. — Что со мной случилось?

— Кусок мусора достиг твоего настоящего тела.

— О, Боже! Насколько все плохо?

— Все в порядке! Ты будешь жить! — он быстро ответил, все еще не совсем уверенный в себе. — Я наполняю твой гроб медицинскими роботами! Они тебя подлатают! Твое оборудование только что было повреждено при ударе обломков, и настоящая боль достигла уровня абстракции! Вот и все!

— Мне показалось, что это не то, от чего я просто так уйду! Ты что...

— Пушка заряжена! — перебил ее Фило.

Эльжбета зарычала и повертела носом по сторонам, затем подтянулась и пролетела над хронопортом. Основное орудие выстрелило вниз по диагонали, поразило вражескую машину времени у основания хребта и пробило внутренности насквозь. Застучали пушки Гатлинга, добавляя свои собственные взрывы и пламя, и корабль превратился в пылающий погребальный костер.

Вторичные взрывы выбили панели. Импеллер бешено затрясся. Экзотическая материя треснула, разлетелась вдребезги, и хронопорт распался на вращающиеся, сверкающие, прозрачные фрагменты.

— Осталось два! Оба целы! — Фило оглянулся через плечо, и участок неба увеличился, показав пару темных скатов-мант, пикирующих к ним. — Они идут за нами! Приближаются ракеты!

Эльжбета рванула педаль газа вверх и развернула их. Она нажала на газ, и они устремились прямо на вражеский корабль. Ракеты устремились к ним, затем пронеслись мимо, не сумев развернуться достаточно быстро, когда она прошла под линией их полета.

Еще больше ракет вырвалось из хронопортов, и она дернула рычаги управления в сторону, чтобы они оставались свободными, даже когда она мчалась внутрь. Но что-то дрогнуло внутри корабля. На ее дисплеях вспыхнули красные огоньки, и времялет свинцово накренился в сторону.

— Третий гравитонный двигатель не работает! — предупредил Фило.

— Черт возьми!

Она боролась с управлением, и ракеты нацелились на нее. Фило поливал их пушечным огнем, но Эльжбета знала, что по крайней мере одна попадет. Она резко развернула корабль, показав борт, на котором все еще была относительно неповрежденная броня, и ракета нанесла сильный удар.

Взрыв пробил броню и отбросил корабль в сторону.

— Масс-привод отключен! — закричал Фило, когда времялет вышел из-под контроля.

— Ты можешь вернуть его в строй?

— Трубопроводы охлаждающей жидкости вышли из строя, и магниты плавятся!

— Расцениваю это как "нет"!

Она боролась, чтобы восстановить контроль, наконец выровняла корабль и влила энергию в уцелевшие двигатели. Времялет снова рванулся вперед, и она приблизилась к крайнему левому хронопорту.

— Убери его! — крикнула она, когда они проскользнули под кораблем, и она развернулась вертикально под ним, чтобы можно было привести в действие все пушки Гатлинга "Клейо".

Фило сосредоточил все, что у них оставалось, на вражеской машине времени. 45-миллиметровые и 12-миллиметровые снаряды разорвали его брюхо. Взрывы накрыли его корпус. Броня вокруг его термоядерных двигателей была пробита, и плазма изверглась наружу, пробив крыло и основной корпус. Длинный хвост импеллера раскололся, и хронопорт взорвался дождем мигающих звезд.

— Остался один! — доложил Фило. — Он отступает!

— Нет, если мне есть что сказать по этому поводу, — свирепо прошипела она и развернула их.

— Отойди назад! — крикнул Шигеки. — Выведи нас из фазы!

Времялет открыл по ним огонь. Несколько выстрелов попали в корпус, а затем хронопорт переместился назад по временному потоку. Остальная часть потока скорострельного металла пролетела прямо сквозь них без какого-либо эффекта, поскольку их временные координаты разошлись.

— Мы не в фазе с времялетом, сэр, — голос Дюранта был хриплым, прерывистым, а его глаза потемнели, потрясенные понесенными ими потерями.

— Переходите к отрицательным пяти дням, затем сопоставьте векторы, — проскрежетал Шигеки.

— Отходим, сэр. Сейчас минус пять и держится. Времялет преследует нас, но дистанция стабильна.

Шигеки глубоко вздохнул и оценил ситуацию. Этот человек не стал бы его бить!

Он вывел на экран схему машины времени Камински и развернул ее. Корабль получил значительные повреждения. Они колотили по нему, и колотили, и колотили, и он был уверен, что еще немного — и эта проклятая штука разрушится.

Но у него остался только один корабль. "Следопыт-Один" еще не получил никаких внутренних повреждений, но это был всего лишь один корабль с двадцатью четырьмя ракетами в пусковых установках. Если бы они потерпели неудачу, то не осталось бы никого, кто мог бы остановить времялет.

Ему нужно было нанести решающий удар.

Но как?

— Директор, — сказал Вассал. — Я верю, что у меня есть решение нашей текущей проблемы.

— Давай послушаем это.

— Я проанализировал схемы атак противника, а также наши собственные действия во время этого боя, и разработал новый маневр, который должен оказаться эффективным. Это позволит нам атаковать времялет, сохраняя при этом почти полную невосприимчивость к ответным ударам.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — ответил Дюрант.

— Вы не совсем неправы, капитан, потому что у этого есть существенный недостаток. Этот маневр потребует чрезвычайно точного управления импеллером корабля. Человеческих рефлексов недостаточно для выполнения этой задачи.

— Тогда какая нам от этого польза? — потребовал Дюрант.

— Маневр все еще можно выполнить, но для этого потребуется точность искусственного интеллекта.

Шигеки ответил не сразу, просто закрыл глаза, когда на мостике воцарилась потрясенная тишина. Сама мысль о том, чтобы распаковать искусственный интеллект и дать ему контроль над машиной времени, была настолько отвратительной, что он почти сразу отбросил ее. Но времялет необходимо уничтожить. Ничто другое не имело значения, и он отбросил свои предубеждения и серьезно обдумал слова Вассала.

— Директор, — наконец продолжил ИИ. — Даже в поврежденном состоянии времялет сохраняет значительное преимущество в маневренности в реальном пространстве. Однако он не может угнаться за нами во времени. С вашего разрешения, я воспользуюсь этим преимуществом в полной мере и использую его для уничтожения врага.

— Ты не можешь быть серьезным! — выпалил Дюрант.

— Как я уже сказал, капитан, это потребует чрезвычайно точного управления импеллером. Вашим пилотам не хватает необходимой скорости реакции. Следовательно, я — единственный подходящий кандидат для осуществления этого плана нападения.

— Если мы полностью распакуем тебя, — начал Шигеки медленным, осторожным тоном, — ты уверен, что сможешь уничтожить времялет?

— Да, директор. Я оцениваю свои шансы на успех более чем в девяносто один процент.

— Этого хватит.

— Вы же не рассматриваете это всерьез, сэр? — потребовал Дюрант.

— Я ничего не рассматриваю. — Шигеки отпустил ремни и выплыл из своего кресла. — Я делаю это. — Он оттолкнулся от спинки сиденья и подплыл к контактным интерфейсам вокруг ложи Вассала в передней части мостика.

— Сэр, нет! — Дюрант поднялся со своего места и скользнул рядом с ним. — Вы не можете сделать это!

— Флориан, — Шигеки положил руку на плечо мужчины. — Мы — все, что осталось. Если мы потерпим неудачу, профессор победит. Ты понимаешь, что это значит? Не останется никого, кто мог бы остановить его. Мы должны покончить с этим здесь. Нет ничего важнее этого. Ничего. Ты меня слышишь? Никого из нас никогда не будет на свете, если нам не удастся уничтожить этот корабль.

— Но, сэр...

Шигеки ухватился за поручень для опоры, затем положил свободную руку на контактный интерфейс.

— Разрешение: директор Чаба Шигеки, Департамент темпоральных расследований. Запрошена полная распаковка ИИ. Никаких ограничений по интерфейсу. — Он приложил ладонь к интерфейсу и повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Дюрантом с ледяной невозмутимостью.

Мужчина медленно, прерывисто вздохнул и нервно потер руки.

— Сделай это, — приказал Шигеки.

Дюрант сглотнул, затем кивнул и положил руку на второй контактный интерфейс.

— Разрешение: капитан Флориан Дюрант, Департамент темпоральных расследований. З-з-з... — Он крепко зажмурил глаза. — Запрошена полная распаковка ИИ. Никаких ограничений по интерфейсу.

— Разрешения приняты, — сказал неразумный служитель корабля. — Целостность персональных сетевых имплантов и биометрические данные без применения насилия подтверждены. Полная распаковка ИИ начнется после десятисекундного обратного отсчета. Вы можете приостановить или отменить полную распаковку в любое время. Десять... девять... восемь...

На мгновение Шигеки показалось, что Дюрант отступит и отдернет руку. Но мужчина только отводил взгляд, пока служитель выкрикивал каждую цифру.

— Два... один... Искусственный интеллект полностью распакован.

На каждой виртуальной станции загоралось предупреждение о том, что она ПОЛНОСТЬЮ РАСПАКОВАНА.

— У меня есть контроль, — заявил Вассал.

Дрожь пробежала по телу Шигеки, когда он услышал эти слова. Выражение его лица не изменилось, когда он плыл обратно на свое место, но за этими спокойными глазами он задавался вопросом, что же он натворил. И тут к нему пришел ответ, ясный и простой.

Он сделал все, что требовалось, чтобы победить... потому что ничто другое больше не имело значения.

— Вассал, вступи в бой и уничтожь времялет, — приказал он, пристегиваясь.

— Да, директор. Вступаем в бой с врагом... сейчас же.

— Хронопорт снова приближается, — сказал Фило.

— Правильно. — Эльжбета вытерла руки и снова положила их на консоли управления. У них была более точная привязка к последнему хронопорту, поскольку теперь он был единственным, и антенне "Клейо" больше не приходилось сортировать полдюжины сигналов, движущихся со скоростью в несколько килоединиц, но зона перед ней все еще была приблизительной оценкой, пока корабль не начал точную синхронизацию.