— Это не смешно, Джордж.
— В самом деле? — У меня слегка закружилась голова.
— Поговори с ним. Ты говоришь, что он твой друг. Отлично. Выясни, что он здесь делает, чего он хочет, каковы его намерения. А затем найди способ разрешить эту ситуацию. Потому что, если ты этого не сделаешь, это сделаю я.
Я попытался прочитать ее мысли. — Ты позвонишь в полицию?.. Ты не позвонишь, не так ли? Ни в ФБР, ни в Интерпол. Ты не хочешь приводить их сюда, в Склеп, несмотря на опасность, которую ты ощущаешь. Что ты планируешь, Роза?
Она спокойно сказала: — Я отвечаю за безопасность Склепа. Как и каждый член Ордена. Я сделаю все, что потребуется, любой ценой, чтобы обеспечить эту безопасность. Предлагаю тебе убедиться, что до этого не дойдет. — В полумраке ее лицо было жестким, сосредоточенным — почти фанатичным — я подумал, что никогда еще она не была так похожа на меня или моих родителей.
Я кивнул, похолодев. — Я верю тебе.
Я снова подошел к стене Питера.
— Не слушай ее, — сказал он. — Не позволяй ей шептать тебе на ухо.
— Или оглушать меня пыхтением шимпанзе или феромонами?..
— Джордж, просто убирайся отсюда.
— Почему?
— Тебя это не касается. Просто отойди...
— Конечно, это касается меня. Вон там стоит моя сестра. Но я остаюсь не поэтому, Питер.
— Тогда почему?
— Ради тебя, придурок.
Он сардонически рассмеялся. — Я не видел тебя ни разу за двадцать лет.
— Но ты был хорошим другом моего отца. Даже если я узнал об этом слишком поздно.
Некоторое время царило молчание. Когда он заговорил снова, его тон был мягче. — Что ж, хорошо. Делай, что хочешь. Иди в жопу сам.
— Да... Питер, нам нужно поговорить.
— О...
— О Сан-Хосе.
Он заколебался. — Так ты знаешь об этом.
— Интерпол передает наилучшие пожелания. Питер, что там произошло?
Он шумно вздохнул. — Ты действительно хочешь знать?
— Скажи мне.
— Предупреждаю тебя, что сейчас нам придется обсудить черные дыры. Потому что это то, что они пытались создать в той лаборатории.
Сейчас даже более жуткие вещи. — О, ради бога...
Трутни, не подозревавшие о странной грамматике наших отношений, зашевелились, сбитые с толку, занервничали.
Питер начал описывать "геометрическую оптику". — Черная дыра — это разрыв пространства-времени, дыра, из которой ничто не может вырваться, даже свет. Черные дыры всасывают даже его благодаря сверхмощным гравитационным полям...
Черные дыры в природе образуются массивными коллапсировавшими звездами или скоплениями материи в центрах галактик, подобных нашей, — или же они могли образоваться при экстремальных давлениях Большого взрыва, самого страшного горнила из всех. Раньше считалось, что черные дыры, даже микроскопические, будут настолько массивными и потребуют такой огромной плотности, что создание или манипулирование ими навсегда останется за пределами досягаемости человека.
Но эта мудрость, сказал Джордж, оказалась ложной. — Свет — самая быстрая вещь во Вселенной, насколько нам известно, вот почему для его захвата требуется огромная гравитация черной дыры. Но если бы свет двигался медленнее, то с этой задачей могла бы справиться более слабая ловушка.
Напряженный, под пристальными, сверлящими взглядами трутней, я заглотил наживку. — Отлично. Как можно замедлить свет?
— Всякий раз, когда свет проходит через среду, его скорость замедляется по сравнению с вакуумом. Даже в воде он замедляется примерно на четверть — все равно чертовски быстро, но этого достаточно, чтобы получить эффект преломления.
Воспоминания о физике первого уровня нахлынули на мой разум. — Подобно тому, как палка в ручье будет казаться согнутой...
— Да. Но в лаборатории вы можете добиться гораздо большего. Пропустите свет через пары атомов определенного типа, и скорость снизится до метра в секунду. А если вы используете конденсат Бозе-Эйнштейна...
— Что?
Он заколебался. — Сверххолодная материя. Все атомы выстраиваются квантово-механически... Это не имеет значения. Суть в том, что скорость света можно замедлить до скорости, меньшей, чем при ходьбе. Я видел испытания в той лаборатории в Сан-Хосе. Это действительно замечательно.
— И тогда вы сможете создать свою черную дыру.
— Вы можете развернуть свой медленно движущийся свет — даже заставить его двигаться назад. Фотоны будут разбросанными, как бумажные самолетики в техасском смерче. Чтобы создать черную дыру, вы создаете вихрь в такой среде — водоворот. Вы просто выдергиваете вилку. И если стенки вихря движутся быстрее, чем ваш световой поток, свет засасывается в центр и не может вырваться наружу, и вы получаете свою черную дыру.
— Так вот что делали эти калифорнийцы?
— Они приближались к цели, — сказал Питер. — Столкнулись с практическими проблемами. Конденсат — это квантовая структура, и он плохо реагирует на вращение вокруг своей оси... Но в принципе все это можно было исправить.
— Зачем кому-то понадобилось это делать?
— Это очевидно. Квантовая гравитация, — сказал он.
— Конечно, — сказал я. На самом деле мне пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться. Я разговаривал с трещиной в стене, за мной наблюдали десять по-разному эволюционировавших трутней с коллективным разумом и моя собственная давно потерянная сестра. — Знаешь, в любой другой день этот разговор показался бы странным.
— Обрати внимание, дважды семь, — устало сказал он.
Квантовая гравитация, похоже, является следующим большим достижением в физике. Двумя великими теориями физики двадцатого века были квантовая механика, которая описывает очень маленькие объекты, такие как атомные структуры, и общая теория относительности, которая описывает очень большие объекты, такие как сама Вселенная. Они обе успешны, но не стыкуются одна с другой.
— Вселенная сегодня как бы разделена, — сказал Питер. — Большое и малое не слишком сильно взаимодействуют — вот почему квантовая механика и теория относительности работают так хорошо. В природе не так много мест, где они пересекаются, где можно изучать эффекты квантовой гравитации, предсказания единой теории. Но набор для создания черной дыры представлял бы собой настольное гравитационное поле. Люди из Сан-Хосе надеялись, например, исследовать, квантуется ли само пространство-время, разбивается ли оно на маленькие пакеты, как свет, как материя.
Я тяжело вздохнул: — Чего я не понимаю, так это почему все это должно стоить кому-то жизни. Как ты это оправдываешь, Питер? Омлеты и яйца?
— Ты же знаешь, я так не думаю, Джордж.
— Тогда скажи мне, почему была уничтожена та лаборатория.
— Ты уже знаешь.
— Все равно скажи мне.
— Из-за будущего. Будущего человечества. И из-за войны на Небесах.
Все это было так похоже на наши дурацкие сеансы в парке у Форума. Я мог представить его серьезное лицо, когда он говорил, эту большую челюсть, маленький рот, капли пота на лбу, полузакрытые глаза. Но Роза скептически наблюдала за мной, без сомнения, делая свои собственные выводы о вменяемости Питера. Она погрозила пальцем. Поторопись.
Он напомнил мне о том, что он мне рассказывал, о SETI, поиске внеземной жизни и попытках подать ей сигнал.
— По большей части это было абсурдно, — прошептал он. — Донкихотство. Как таблички, прикрепленные к бортам космических зондов "Пионер". Они потерпят неудачу из-за чистой статистики, потому что вероятность того, что какое-либо разумное существо обнаружит такие объекты, ничтожна. Мы окружены этой огромной непреднамеренной пульсацией радиошума, распространяющейся повсюду со скоростью света — сейчас мы ничего не можем с этим поделать... Но, что наиболее пагубно, некоторые сигналы были преднамеренными и рассчитаны на успех. Например, использование большой антенны в Аресибо для передачи цифровых сигналов ближайшим звездам...
— Пагубно?
— Джордж, где проходили дебаты? С тобой советовались? Ты голосовал за то, чтобы твое местонахождение стало известно вселенной? Какое право имели эти люди действовать от твоего имени?
— Не могу сказать, что это не дает мне спать по ночам.
— Это меня поражает, — хрипло сказал он. — Мы знаем, что там нас что-то ждет. Аномалия Койпера, давно исчезнувшая из новостей, все еще там, тихо вращаясь по орбите. Мои сейсмические сигналы, корабль из темной материи, который замедлился и повернул внутрь Земли: еще одно доказательство. Передача сигналов опасна. Так и должно быть. Вот почему небо такое тихое. Кто бы там ни был, он научился молчать — или был вынужден молчать.
— Питер, я не понимаю, какое это имеет отношение к разрушению лаборатории "черной дыры".
Он снова вздохнул. — Джордж, есть некоторые сторонники SETI, которые говорят, что наши слабые попытки подать сигнал до сих пор тщетны. Таблички на неуклюжих космических кораблях, радиосигналы — все это смехотворно примитивные технологии. Барабаны джунглей. Это не привлечет внимания никого достаточно продвинутого, чтобы иметь значение.
— Верно. И какую же технологию они будут использовать...
— Ну, мы не знаем, но можем строить предположения. Например, технологии, основанных на квантовой гравитации. Или даже манипулировании самим пространством-временем. Если бы вы могли это сделать, нет предела тому, чего вы могли бы достичь. Варп-двигатель — быстрее света. Антигравитация. Управление инерцией...
Я начал понимать, к чему это ведет. — Устройство для создания черной дыры в Сан-Хосе будет представлять собой манипулирование пространством-временем.
— Эта игрушечная черная дыра выделялась бы как одинокий костер, сияющий посреди затемненного ландшафта.
— Ты думаешь, жители Сан-Хосе пытались подать сигнал инопланетянам?
— О, они этого не хотели. Все, что они делали, это пытались построить испытательный стенд для квантовой гравитации, как и рекламировалось. Я уверен в этом. Но они не прислушались к нашим, слэнтеров, предупреждениям. Они бы продолжали и продолжали, пока не разожгли бы этот чертов костер...
И тогда я понял, что было сделано. Я протер глаза. — Что ты использовал, Питер?
— Семтекс-эйч, — прошептал он. — Достать нетрудно, если знать где. Перед падением коммунизма чехи вывезли тысячу тонн этого товара, в основном через Ливию. Мое полицейское прошлое...
По его словам, он не запускал эту штуку, но спроектировал систему. Это оказалось просто. Он использовал электронные компоненты, которые купил в магазине RadioShack, для конструирования простого датчика, активируемого радаром. Конструкция была основана на датчиках приборной панели, которые должны предупреждать водителей о наличии полицейского радарного пистолета. Если прикрепить такой датчик к детонатору, его можно было бы использовать для приведения в действие бомбы в ответ на сигнал от радарного пистолета — или даже от чего-то меньшего и более легкого. Он научился этим приемам в Северной Ирландии.
— Знаешь, семтекс замечателен. Он коричневый, как замазка. Можно придать ему любую форму. И с ним безопасно обращаться. Можно подержать его над открытым пламенем, и он не взорвется, во всяком случае, без детонатора. Так просто.
Я затаил дыхание.
— Видишь ли, все дело в будущем, — мягко сказал он. — Это то, к пониманию чего я пришел. Мы, люди, находимся на кривой экспоненциального роста, удваивая численность и возможности, и снова удваивая. Сейчас мы волчата, но мы растем. Станем взрослыми, станем сильными. Миллиарды будут вытекать из каждого из нас, поток умов, великое множество будущего. Это наше предопределение. Будущее за нами. И это то, что они воспринимают, я думаю.
— Кто?
— Те, кто за пределами Земли. Они видят наш потенциал. Нашу угрозу. Они хотели бы остановить это сейчас, пока мы еще слабы, срубить великое дерево, пока оно еще молодое.
Я попытался удержать в голове эту необычную логическую цепочку. — Хорошо. Я понимаю, почему ты решил, что лабораторию в Сан-Хосе следует остановить. Но что ты здесь делаешь?
— Улей — такая же угроза будущему. Разве ты еще этого не понимаешь? Это конечная точка нашей судьбы. И мы должны избегать этого.
Я увидел проблеск света в расщелине скалы. Он что-то держал в руках; это было похоже на пульт от телевизора. — Питер, что это?
— Выключатель, — сказал он. — От бомбы.
* * *
Моя сестра стояла там в своей белой одежде, прижав сжатые в кулаки руки к бокам. Мне не нужно было говорить Розе, что ее худшие подозрения подтвердились.
Ее слуги, мускулистые трутни, перешептывались и порхали, широко раскрыв глаза, цепляясь друг за друга и сбиваясь в маленькие кучки. Тем временем Питер молча сидел в своей пещере, задумчивый демон.
А я застрял посередине, пытаясь найти выход для всех.
— Питер.
— Я никуда не ушел, — сухо сказал он.
— Ты мне доверяешь?
— Что?
— Я выслушал твои теории. Последовал твоему совету. Даже воспринял тебя всерьез. Кто еще все это сделал?
Он заколебался. — Хорошо. Да, я тебе доверяю.
— Тогда послушай меня. Из этого должен быть выход.
— Ты говоришь о переговорах? Джордж, ты сам это сказал. Нельзя вести переговоры с муравейником.
— Тем не менее, мы должны попытаться, — сказал я. — На карту поставлено много жизней.
— Никто не пострадает. Ради бога, Джордж, я не какой-нибудь помешанный на убийстве. Но я открою это место. Покажу его миру.
— Но, может быть, тебе даже не придется рисковать. Почему бы не попробовать? — Я замолчал и ждал, заставляя его ответить. Старый управленческий трюк.
Наконец он ответил. — Хорошо. Поскольку это ты.
Я выдохнул, даже не осознавая, что задерживаю дыхание.
— Роза, — прошипел он теперь. — Она — ключ. Остальные родились здесь и безнадежны. Но Роза могла бы понять. У нее более широкая перспектива, самосознание, которого у других не должно быть здесь, в термитнике. Ты мог бы убедить ее увидеть, кто она такая. Но, Джордж, тебе придется разобраться с ней самой. Уведи ее подальше от остальных. Иначе тебе никогда не удастся ее от этого отучить.
— Я попробую.
Я подошел к Розе. Ее глаза сузились, когда она ждала, что я заговорю. Внезапно я осознал, что у меня появилась власть, но это была не та власть, которую я хотел. — Он заговорит. Но ты должна делать все по-моему, Роза. — Я взглянул на трутней, которые продолжали безрезультатно хлопать крыльями у нее за спиной. — Избавься от этих людей.
Роза действительно испугалась. Я мог видеть, что мысль о том, чтобы остаться одной в подобной ситуации, отрезанной от остального Ордена и тонких сигналов других трутней, беспокоила ее на каком-то глубоком уровне. Но она подчинилась. Трутни, порхая, улетели, скрывшись из виду за поворотом коридора.
Я рявкнул: — И приведи сюда Лючию.
Она покачала головой. — Джордж, врачи...
— Просто сделай это. И ее ребенка. Иначе я уйду.
Мы столкнулись лицом к лицу. Но, как только я дождался ответа Питера, я уставился на нее сверху вниз.
Наконец она отступила. — Хорошо. — Она прошла немного по коридору, достала из кармана сотовый телефон и позвонила.
Лючии потребовалось несколько минут, чтобы прибыть. Она была одета в простой халат, а в руках держала небольшой сверток, завернутый в одеяло. Она была босиком и шла медленно, неуверенно; я заметил слуг, возможно, из покоев мамы-нонны, которые задержались за поворотом коридора. Когда Лючия увидела меня, она побежала ко мне. — Мистер Пул — о, мистер Пул...
