— Знаешь, — медленно произнес он, — возможно, в их безумии есть какой-то метод. Возможно, они надеются, что если приблизятся к самому пределу досягаемости ракет, то попадут в гиперцикл адмирала. Возможно, они рассчитывают на запуск, а затем на немедленный переход, исходя из теории, что даже огонь вслепую нанесет некоторый урон. И если они смогут уговорить ее сбросить капсулы до того, как сами выйдут из гиперпрыжка...
— Этого не произойдет, шкип, — возразил Чен. — Адмирал слишком умна для этого.
— Да, — кивнул Маккеон. — Но они не смогут этого узнать, пока не попробуют, не так ли? И если она не клюнет, все, что они на самом деле потеряют, — это немного времени и, возможно, те ракеты, которые они запустили в нее в надежде добиться ответа. — Он пожал плечами. — Имеет смысл, по крайней мере, посмотреть, смогут ли они убедить ее совершить какую-нибудь глупость, не так ли?
* * *
— Мы уверены в этом, гражданка лейтенант?
Голос гражданина сержанта Жан-Люка Демаре был очень, очень тихим, почти неслышимым для уха гражданки лейтенанта Дезире Френель. Он и гражданка лейтенант присели на корточки бок о бок, прямо за безобидной панелью, которая скрывала доступ к тому, что когда-то было отсеком хранения запасных частей для технического обслуживания.
— Я думала, гражданин капитан выразился достаточно ясно, гражданин сержант, — ответила Френель таким же тихим голосом, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. — Вы чего-то не поняли?
Демаре спокойно посмотрел на нее, и ее ноздри раздулись.
Они были одеты в бронированные скафандры, как и все остальные в отсеке, но забрала их шлемов были подняты, чтобы они могли разговаривать друг с другом, не используя коммуникаторы. На это было несколько причин, в том числе и тот факт, что в качестве меры безопасности им было приказано свести передачи к минимуму. Вероятность того, что манти засекут такие маломощные передачи на короткие расстояния из экранированного отсека, была практически нулевой, но гражданка комиссар Барте решила, что ее посты на случай непредвиденных обстоятельств в "Омеге" в любом случае должны быть подключены к проводной связи. Демаре подумал, что это немного чересчур, но ни он, ни его гражданка лейтенант не возражали против того, чтобы на всякий случай не выходить на связь. Тем более, что весь коммуникационный трафик автоматически записывался. Было бы неразумно говорить что-либо для протокола, что могло бы свидетельствовать об отсутствии энтузиазма, особенно перед лицом предстоящих боевых действий.
И ни один из них не хотел вовлекать в разговор сорок других солдат взвода.
— Я просто подумал, что, может быть, лучше подождать еще немного, гражданка лейтенант, — сказал гражданин сержант через мгновение. — Как только мы откроем люк, нам будет довольно сложно исчезнуть снова, если понадобится.
— Понимаю это. — Голос Френель был по-прежнему тихим, но звучал гораздо резче. — Но если мы хотим занять позицию, когда мяч упадет, нам нужно начать движение до того, как это произойдет.
— Это при условии, что мяч действительно упадет, гражданка лейтенант. Если этого не произойдет, тогда...
Демаре пожал плечами, и Френель искоса взглянула на него. В основном, как он подозревал, потому, что она была согласна с тем, что он говорил.
К сожалению, их укрытие было расположено в неудобном месте по отношению к намеченной цели. Они знали, где находятся манти; проблема заключалась в том, что им нужно было преодолеть более тридцати метров, чтобы добраться до шахты лифта, а затем спуститься на одну палубу ниже, чтобы добраться до своей цели. И когда они доберутся туда, у манти будет чистое поле обстрела вдоль прямого, как стрела, двадцатипятиметрового коридора подхода. Попытка преодолеть это расстояние под огнем современного оружия в руках королевских космопехотинцев Мантикоры была бы заведомо проигрышной.
И наоборот, они могли пройти сорок метров в противоположном направлении, взломать люк в шахте технического доступа и выйти прямо к центру жизнеобеспечения через шахту. Проблема заключалась в размерах шахты. Им пришлось бы карабкаться по лестнице между палубами, и они могли бы нападать на манти только по одному через люк на другом ее конце.
Ни то, ни другое предложение не было привлекательным, но Демаре понимал ход мыслей Френель. Если поступит приказ о проведении атаки — а гражданин капитан Радецкис ясно дал понять, что гражданка комиссар Барте собирается его отдать — чем меньшее расстояние им придется преодолеть до первой реакции манти, тем лучше. Тем более, что это была бы только одна из множества атак, любая из которых могла бы опередить события и предупредить манти до того, как начнутся другие атаки.
Но, конечно, то же самое могло произойти, если бы один из атакующих отрядов — например, их собственный — был замечен на позиции раньше времени.
Весь план был слишком сложным, с отвращением подумал Демаре. Особенно для того, что, по сути, было импровизацией. И даже более того, учитывая присутствие кораблей стены манти. Гражданин капитан Радецкис был немного расплывчат в своих предположениях о том, как именно будут нейтрализованы эти крупные корабли.
— Послушай, Жан-Люк, — сказала Френель, — я тоже не думаю, что это отличная идея. Думаю, что это просто лучшая из тех дерьмовых идей, которые у нас есть. И поскольку вы — гражданин сержант, а я — гражданка лейтенант, именно я должна решать, как нам это сделать.
— Да, гражданка лейтенант, — кивнул Демаре. Что касается Френель, то она никогда не колебалась. Это многое компенсировало.
* * *
— Пехота-четыре, пехота-два-один. Проверка связи.
— Пехота-два-один, пехота-четыре, — ответила Айрис Бэбкок. — Слышу вас, лейтенант Гиллеспи.
— Рад это слышать, ганни, — сухо сказал Айзейя Гиллеспи. — Ваш голос всегда меня успокаивает.
— Именно для этого я здесь, лейтенант, — с усмешкой ответила главный сержант Бэбкок. Гиллеспи был одним из ее любимых младших офицеров, хотя она никогда бы не призналась в этом даже под пытками.
— Пехота номер четыре, пехота номер один-один, — произнес другой голос в наушнике, когда Джеримайя Димитриас вышел на связь. — Проверка связи.
— Один-один, пехота четвертый показывает пять на пять.
— И здесь тоже пять на пять, ганни. Один-один, конец связи.
— Все в порядке, ганни?
Бэбкок оглянулась через плечо и улыбнулась лейтенанту Тремэйну. Он тоже всегда был одним из ее любимых младших офицеров, даже несмотря на то, что служил во флоте, и несмотря на то, что его всюду сопровождал Хорас Харкнесс. При их первой встрече это определенно не было отмечено в графе "плюс".
— Да, сэр. — Она слегка пожала плечами. — Насколько я могу судить, все на "зеленом". А как насчет "флотского конца"?
— Что ж, это интересный вопрос, — сказал Тремэйн. Они с Хорасом Харкнессом сидели в удобных креслах за главным пультом управления центра жизнеобеспечения, наблюдая за дисплеями, но лейтенант подключил дисплей поменьше к сети связи "станция-корабль", которую установил "Принц Эдриэн", чтобы он мог наблюдать за уменьшенной версией основной схемы крейсера. — Хотя, на мой взгляд, это выглядит как проигрышное предложение для хевов.
Линкоры хевов разгонялись чуть меньше часа. Они преодолели почти 3,85 миллиона километров, и их скорость относительно боевого дивизиона 17.2 достигла 5329 километров в секунду. До возможной точки запуска оставалось немного меньше половины пути, но они, безусловно, выглядели так, будто настроены серьезно.
— Я не против, если с другой стороны балом заправляют идиоты, сэр, — сказал Бэбкок. Она подошла и встала между ним и Харкнессом, откуда могла видеть то же самое. — На самом деле, мне это нравится.
— Мне тоже, — сказал Харкнесс, но в его тоне было что-то странное, и она посмотрела на него сверху вниз, приподняв бровь.
— Несколько месяцев назад я бы предположил, что они идиоты, — сказал главстаршина. — После Найтингейла — не очень. Я имею в виду, может, эти люди и собираются облажаться, но, может, и нет. Может, происходит что-то, о чем мы просто не знаем. Пока.
— В точку, — кивнула Бэбкок. — Но ты же не думаешь, что здесь происходит именно это, верно?
— Не знаю, — поморщился Харкнесс. — Конечно, не похоже, но я думаю, что это может быть частью моей проблемы. Это чертовски глупо, часть меня продолжает думать, что здесь должен быть какой-то подвох. Что-то, чего мы просто не видим. А если и есть, то будет очень паршиво, если мы будем такими толстыми, тупыми и счастливыми.
— На самом деле, это не совсем бессмысленно, — сказал Тремэйн. — Я просчитал время цикла генераторов. Если они запустят свои часы на переход и дадут первый залп в тот момент, когда войдут в зону досягаемости ракет адмирала, то смогут сделать девять бортовых залпов, прежде чем уйдут в гиперпрыжок. Это составило бы в общей сложности двести семьдесят ракет на линкор, а их шесть штук, так что считайте, что всего их тысяча шестьсот двадцать. Это много ракет.
— Да, сэр, — кивнул Харкнесс. — Но в это же самое время адмирал Стайгерт могла бы произвести десять залпов. Это по триста ракет на корабль только из внутренних пусковых установок, так что считайте, что это девятьсот ракет, плюс все, что у нее есть снаружи. А ее точечная защита и РЭБ намного лучше, чем все, что есть у хевов!
— Да, это так. Но если хевы правильно рассчитают время, они совершат переход примерно за семнадцать секунд до того, как их огонь достигнет цели... или ракеты адмирала Стайгерт достигнут их. И Беллерофонам потребуется на полторы минуты больше, чтобы совершить переход, — Тремэйн покачал головой. — Даже если адмирал Стайгерт запустит свой отсчет на переход в тот момент, когда они войдут в зону ее досягаемости, ей придется выдержать четыре их залпа, а им не придется подставляться ни на один из ее залпов. Они потеряют контроль даже после первого залпа, так что их точность будет на пределе, но даже при стрельбе вслепую, скорее всего, удастся получить несколько попаданий, а от нас им ничего не достанется.
Харкнесс и Бэбкок посмотрели на него.
— Ну и дела, спасибо, лейтенант, — сказала космопехотинец через мгновение. — А я-то думала, что эта пустая голова, — она кивнула в сторону Харкнесса, — знает, о чем говорит. В кои-то веки.
— Да, спасибо, что выставили меня в таком плохом свете перед ганни, сэр, — добавил Харкнесс с ухмылкой.
— Что ж, — сказал Тремэйн ободряющим тоном, — все это предполагает, что хевы такие же умные, как я, а мы все знаем, насколько это маловероятно! — Он улыбнулся, когда оба унтер-офицера захихикали. — И это также предполагает, что адмирал Стайгерт была недостаточно умна, чтобы провести такие же расчеты. И, честно говоря, — его улыбка стала намного холоднее и жестче, — это чертовски маловероятно.
* * *
Гражданка коммодор Андрокл откинулась на спинку своего командирского кресла, поставив локти на подлокотники, сложив руки на груди и постукивая указательными пальцами по подбородку.
Боже, это глупо, — подумала она. — О, я полагаю, это может сработать, если вон тот манти такой же тупой, как мои проклятые "народные комиссары". Каковы шансы, что в одной звездной системе будут три таких тупицы?
Она не знала, но эти шансы, должно быть, были довольно низкими.
После переворота Парнелла это был не первый случай, когда она видела, как некомпетентные любители, настолько невежественные, что считали себя гениальными, разбрасывались жизнями. Это был просто первый раз, когда ее пригласили на главную роль в фильме "Фиаско".
По крайней мере, оперативный план, который она представила Симпсону, вкупе с более высокой скоростью разгона ее линкоров и меньшим временем цикла работы генераторов означал, что это не было прямым самоубийством с ее стороны.
Ей просто не хотелось думать о том, сколько людей, вероятно, погибнет на борту "Сигизмунда Альфы" в течение ближайшего часа или около того.
Танкеры, которые были в компании с дредноутами манти, исчезли в гипере, что было мудро с их стороны. Корабли снабжения флота манти имели, по крайней мере, элементарную точечную защиту и РЭБ, но никто никогда не принял бы их за обычные военные корабли. Им нечего было делать там, где могли находиться ракеты, и они всегда могли вернуться, как только уляжется пыль.
Она смотрела на экран, пока километры оставались за кормой, и задавалась вопросом, что, по мнению адмирала манти, делает она и ее корабли.
Она спрятала гримасу отвращения за тщательно продуманным выражением лица. Экстренное сообщение от Барте пришло в самый неподходящий момент. Она почти убедила Симпсона, и тут вмешалась Барте.
Вся эта идея была смехотворной. Даже если предположить, что головорезы из госбезопасности Барте смогут отбить "Сигизмунда Альфу", по меньшей мере, у двух полных взводов королевской космопехоты Мантикоры, это ничего не даст, если только команда Андрокл не сможет, по крайней мере, отогнать эти дредноуты манти. Во-первых, она ни за что на свете не поставила бы на госбезопасность против космопехоты манти. Госбезопасность была кучкой головорезов, и мантикорские космопехотинцы съели бы их на завтрак. Во-вторых, ни за что на свете ее линкоры не смогли бы победить три дредноута класса Беллерофон. Она знала это; гражданин капитан Тейлор, командир "Сплендора", знал это; и она была совершенно уверена, что если бы гражданин капитан Раммо знал, что происходит, он бы это понял. К сожалению, никто из них не мог сказать Барте и Симпсону, чтобы они засунули это себе в задницы.
Они получили еще три срочных сообщения от Барте. Очевидно, они не могли ответить без того, чтобы манти не заинтересовались, с кем именно общаются ее корабли. Это только усугубило ситуацию, поскольку она не могла задать ни одного вопроса, ответы на который убедили бы Симпсона в том, что Барте чертова псих. Она хотела указать на то, что нет причин, по которым адмирал манти не мог бы просто уничтожить инфраструктуру системы и уйти, если бы Андрокл стала слишком раздражать его. Для этого не потребовалось бы много ракет. На самом деле, на каждую орбитальную платформу потребовалось бы около одной ракеты, поскольку они не могли уклониться, а возможности точечной защиты у них были равны нулю. При таких обстоятельствах дальность также не имела бы значения. К сожалению, другая народный комиссар фактически убедила его, что ее люди смогут вернуть "Сигизмунда Альфу", что превратит манти в живой щит — заложников — против такого рода прощального выстрела. Три танкера, которые уже пришвартовались к резервуарам, должны были послужить тем же самым для перерабатывающих заводов. Манти не могли уничтожить платформы ракетами, не уничтожив свои собственные корабли... И если танкеры попытаются выйти из боя, Барте взорвет резервуары и уничтожит их прежде, чем они успеют отстыковаться.
Интересно, насколько Симпсон боится стать примером "пораженчества", если он не согласится с ней?
Эта мысль заставила Андрокл почувствовать толику — очень, очень малую толику — симпатии к ее сотруднику госбезопасности. Формально он был старше Даниэль Барте, но это не спасло бы его, если бы кто-нибудь в Новом Париже решил, что он проявил слишком мало рвения на службе народу.
