— И тем не менее августа желает, — Достал я золотую буллу, и поигрывая ей продолжил. — чтоб суда были освобождены немедленно!
— Ты чужестранец буллой не играй! Не игрушка! И молод ты еще, чтоб обманывать старших. Если августа чего-то от меня пожелает, то узнаю я это от своего начальника — префекта, а не от тебя — сопляка. Запомни, не выплатив пошлину, свой груз ты вернуть не сможешь, и августа тебе не поможет, потому что на моей стороне закон.
— Закон?! Закон на стороне у казнокрада, который вымогал взятку в половину от пошлины у капитана, обещая, что в этом случае все дела будут улажены!
— Да именно закон! Который обязывает тебя, как государственного человека, назвать имя этого негодяя, который ближайшие пять лет проведет на каменоломнях, за злостную клевету.
— Хм, имени своего он мне не назвал, но я его хорошо запомнил, — среднего роста, чернявый такой, с бородкой. — Надо ли говорить, что под мое описание подходил каждый второй обитатель порта, в том числе и секретарь и три столоначальника в приемной Маркиана. — Как только найдете такого, сразу ведите ко мне во дворец — на опознание.
В ответ чиновник, только скривился, а в его глазах плескалась уже ничем не прикрытая ненависть. Ну, все, урод, ты меня достал. Но как только я решил, что переговоры полностью зашли в тупик и пора доставать свой главный козырь, как в мимике чиновника промелькнула настороженность, и секунду спустя двери открылись, а в кабинете оказались секретарь и двое охранников, (видимо какая-то скрытая сигнализация). За ними вошли Леонид и четверо гвардейцев. Я еще больше разозлился, и уже было хотел, невзирая на количество присутствующих прибегнуть к гипнозу, как внезапно одумался '— Саня — ты сердишься — значит, ты неправ'. Интуитивно поняв, что ему больше ничего не угрожает, Маркиан указав мне на дверь, на прощание сказал.
— Все, ступай, и советую поторопиться в поиске денег, до вечера плата должна быть внесена. Иначе конфискат будет внесен в реестр, и выкупать его придется за полную стоимость.
Уходя, я вспоминал, — ведь где-то я уже встречал его, не случайно же с первой минуты знакомства, он воспылал ко мне такой ненавистью.
Зою удалось перехватить, когда она уже садилась в паланкин. Пробормотав охране, которая и не собиралась меня задерживать, '— Я на минуточку' — заскочил, в готовый отправиться транспорт. С собой, я по дороге захватил, упирающего было Деда, по пути объяснив ему суть проблемы. Разговор с Углеокой получился не простой. Выслушав меня, она лишь тяжело вздохнула, после чего начала читать мне нотацию.
— Вот почему, как я только начинаю верить в твой ум, ты сразу начинаешь вести себя как деревенский дурачок. Ведь проблему ты создал себе сам, и на ровном месте! Стоило тебе просто подойти ко мне и попросить о помощи, как все вопросы решились бы сами собой! Но ты сделал все и даже больше, чтоб проблема стала нерешаемой! И не надо хлопать глазками! Помнишь парня, которого ты выбросил из окна? Племянника префекта. Так вот знай, Маркиан — его папаша!
Ну, тогда все становится на свои места, и ненависть во взгляде, и готовность идти, даже на конфронтацию с августой, лишь бы мне насолить побольше. Понятно, миром теперь этот вопрос не решить, а учитывая, что обо всем уже знает префект, то и козни с его стороны могут последовать.
— И что теперь получается?! Стоит мздоимцу и казнокраду обидеться на кого-то из твоего близкого окружения, как ты сразу открестишься от ближнего только потому, что в данном случае закон не на его стороне?!
— Византия сильна своими законами, которые были, за редким исключением написаны, триста, пятьсот, семьсот лет назад. А император — это в первую очередь страж закона, и традиций, а нарушив его, должен сразу забыть о престоле. Об этом знает все мое окружение, и не допустит подобной ситуации. И я тебе уже говорила про семейку префекта. Даже Роман став полновластным диктатором, поостерегся влезать в это змеиное гнездо. Так что давай без обид, помочь я тебе на смогу — закон есть закон! Тем более я уверена, что ты все равно выкрутишься.
Тут неожиданно слово взял Дед.
— Саня, раз законы такие древние ик-к, то в них должно быть полно дыр. — Похоже, Деда начало развозить от выпитого, хорошо хоть еще говорил по русский. — Скажи, чтоб свела тебя с самым ушлым адвокатом, и пусть идет лесом, иик.
— Что он сказал?! — Сразу оживилась Зоя. — Ведь он что-то тебе сказал?
— Какая-то трудно переводимая аллегория. Закон -суть туман, но знающему тропы, не помеха он. — Будто находясь в задумчивости, я медленно повторил фразу, а затем с сомнением обратился к Углеокой. — Возможно, он рекомендует обратиться к тому, кто хорошо знает все законы империи?! Первым откликнулся Дед.
— Ну ты, Саня, завернул, хе-хе. — И хриплым голосом затянул. — Сиреневый туман над нами проплывает...
— Да, все верно. — Не дожидаясь вопроса Зои. — Он затянул подтверждающую мантру. Мне нужно срочно встретиться с лучшим законником.
— Да пожалуйста! Это Леонар, ты его знаешь, — С паузами, отвлекаясь на пение Деда, ответила августа. — Попроси у Моисея провожатого...
— А может навсегда, ты друга потеряешь,
Еще один звонок и уезжаю я. — На надрыве пропел Дед и внезапно закончил. — Ии-к.
— Ну ладно, мне пора, я конечно же выкручусь. Но только потом — без обид!
Назидательное выражение лица августы, стало меняться на настороженное, когда я прихватив Деда покинул транспорт.
Леонар меня внимательно выслушал, уточнил пару деталей, и полез на один из стеллажей рыться в бесчисленных свитках. Я успел походить вдоль множества стеллажей, постоять, посидеть, и уже было начал подумывать, что обращение к законнику — пустая трата времени, когда возглас 'Эврика!' огласил помещение архива.
— Вот декрет от 17 сентября 879 года, подписанный императором Василием I Македонянином, и скрепленный его печатью. Данный Хрисовулом гарантировал венецианскому дожу Орсо I Партечипацио за вклад в борьбе с пиратством, уменьшение пошлины при разгрузке венецианских судов в Константинополе в два раза. Так, в два раза считай выплату уменьшили. А еще за владельцем судов есть какие-то заслуги перед империей?
— Ну, Ингрид, поучаствовала в освобождении императрицы, и принимала участие в свержении узурпатора.
— Так, так! Выходит она еще и союзник императора, принимающий участия в боевых действиях, так, так.
Леонар перескочил на другой стеллаж, и снова зарылся в свитки. Там он капался не так долго.
— Вот! Нашел! Булла императора — Тиберия II Константина, от 18 августа 579 года. Тут союзникам империи — аварам, которые принимали участия в боевых действиях против славян, тоже пошлина уменьшена в два раза....
Августу перехватил уже на подходе к трапезной. Выразив неудовольствие только мимикой, та без разговоров, зайдя в свой кабинет, прочитала написанный зелеными чернилами декрет, собственноручно, пурпурными — императорскими чернилами, вписала несколько слов, поставила подпись и дату. Хрисовул, скрепила личной золотой печатью, и отдала мне свиток, гарантирующий законную четырехкратную скидку. А это знаете ли очень существенная разница, отдавать из своего кармана двадцать семь с половиной тысяч солидов, что равно семидесяти килограмм золота, или сто десять ТЫСЯЧ монет, соответственно чуть не треть тонны, вожделенного металла. Аккуратно уложив свиток в шикарный кожаный футляр с императорской символикой, рванул на 'Аврору'. Там после недолгого приветствия экипажа и короткой речи в стиле — то ли еще будет, и глядишь, все принцессы выстроятся в очередь за такими завидными женихами... Затем быстро переоделся, чтоб сойти под купца средней руки, и в сопровождении так же одетыми — андоррца, Касима и Лейса, двинул в греческий квартал, точнее в ту его часть, где можно легко получить, как запретное удовольствие, так и нож в печень. Нацепив перстень Темного, вошел с парнями в самый презентабельный по виду бордель под названием 'Магдалина'. Здоровенный вышибала на входе, смерив нашу компанию презрительным взглядом, перегородил дверной проем увесистой шипастой дубинкой.
— Рано пришли! Девочки спят.
— Ну и напрасно! Кто рано встает — тому бог подает — Хохотнув, и демонстрируя увесистый кошель, парировал я. — Ночью спать надо, а не глупостями занимается.
— Непонятливые значит! — Нахмурив брови и сделав шаг на встречу, угрожающе прорычал громила. — Ну, тогда вместо девочек, сейчас отправитесь к лекарю. Я крутанул кистью удерживающей кошель, и перстень Темного, на моем указательном пальце на мгновение застыл перед носом громилы. Обратное движение кисти, и острее стилета, застыло в миллиметрах от глаза вышибалы....
Холл заведения, драпированный в пурпурных тонах, имел что-то вроде низкого бюро, за которым сидела мадам. Густо подведенные сурьмой брови, стрелки от уголков глаз уходят к вискам, яркие румяна. Если сбросить пару десятков лет, и кило сорок веса, то была бы похожа на киношную Клеопатру. Оторвав сосредоточенный взгляд от листа испещренного цифрами, по-видимому гроссбуха ( книга, дающая сводку всех счетов и приходо-расходных операций), недовольно проворчала.
— Понапишут тут всякие каракули, а ты сиди, разбирайся! — Внимательно окинув нас взглядом, не забыв стрельнуть на колечко, уже бодрым тоном поинтересовалась. — Вы как, молодцы, по делу, или с утра на сладенькое потянуло? — Хотела добавить еще что-то, но так и застыла с открытым ртом. Потом внимательно посмотрела на меня, на перстень затем на Касима. Когда взгляд снова остановился на мне, в нем появилось некое торжество. — Вот это да! Сам Багдадец! Лично! У меня верная примета — если с утра из рук все валится — значит жди прихода высокого начальства. А сегодня просто обвал какой-то... Вот и села приходы-расходы посмотреть, чтоб не оплошать, а тут аж целый секретарь императрицы! Кому сказать не поверят! Что, приелись худышки-принцессы? Ну и правильно — женщины должно быть много, чтобы было, за что подержатся.
С этими словами мадам приблизилась ко мне почти в плотную, и приподняла двумя руками и без того выпиравшую грудь. Свободная туника тотчас натянулась, обрисовывая два огромных полушария, подержатся за которые, двух рук было явно мало. Я невольно отшатнулся, что вызвало громкий с хрипотцой смех куртизанки.
— Куда ты котик?! Не бойся, Клео тебя не съест!
— Да я наоборот! Хотел насладиться зрелищем. Просто отец мне говорил, что большое — видится на расстоянии.
— Бойкий! И за словом в карман не лезешь — это хорошо. — Отсмеявшись, с удовольствием отметила мадам, и снова втиснув свои телеса, между стулом и бюро, по деловому продолжила. — Ну, рассказывай какое у тебя дело, не зря же колечком светишь.
— Да какое там дело, так — дельце, мелочь. Надо до вечера перехватить двадцать семь тысяч золотых....
Выдача кредита состоялась часом позже в районе платеи, возле Пандократора — монастыря Господа Вседержителя. Кредитное учреждение представляло собой покосившуюся лавку менялы. Сам хозяин — картавый, носатый грек, явно косивший под иудея, прежде чем начинать разговор, глядя на перстень тяжело вздохнул. Видимо сильно переживал, что такой юнец, а надуть нельзя. Клео меня предупредила, что несмотря на краткосрочность займа, вернуть придется на десять процентов больше, и это неслыханно малый процент, и только для меня. Тем более что все будет без обмана, и вообще проценты я могу не платить, а отработать, в будущем. Меняла, узнав, зачем мне нужны деньги, предложил золото в надежных венецианских слитках (содержание золота даже несколько выше чем в солидах), потому как такую сумму все равно будут принимать на вес, так как все резуны (обрезанные монеты) не отследишь. Но смотреть каждую монету все равно придется, поэтому морока может затянуться надолго. Слитки были размером примерно с ладонь, но несколько толще. На нужную сумму получалось двенадцать слитков и сто сорок шесть монет. От монет я отказался. Со слитками почти бегом отправились на 'Аврору'. Там я дал задание матросам, по-быстрому сшить из кожи что-то типа женского корсета, но с кармашками под слитки. На каждом 'лифчике' было по шесть карманов — по два спереди и сзади и пара по бокам. Испытав корсеты на прочность, мы разоделись как павлины. Лейс и Фарах закинули на плечи тяжелые сумы груженные золотом, и мы двинулись к зданию администрации порта. Там я больше уже не церемонился, пер как ледокол, выставив перед собой пенал с императорской символикой.
Маркиан опять что-то жрал. Положенный на стол свиток демонстративно был проигнорирован, а хозяин стола продолжал что-то жевать. Я придвинул вплотную к столу, стоящий в отдалении стул, вольготно уселся на него, закинув нога на ногу, и оскалился, демонстрируя улыбку, во все свои тридцать два. То, что жевал чиновник, он проглотил явно через силу. На тяжелый взгляд и поджатые губы мне было плевать, если хочет человек поиграть в молчанку — его дело. Игнорировать законный указ императрицы, он не может — это уже откровенный бунт. Тут уж никакие родственники не помогут. Сидеть и смотреть на мою ухмыляющеюся рожу — только кровь себе портить. Единственный выход, побыстрей выпроводить бесящего тебя типа, и хорошенько подумать о мести. Видимо Маркиан пришел к такому же выводу, потому что дверь внезапно открылась (видимо под столом какая-то сигнальная система, наверно педаль, раз руки оставались на виду) и на пороге застыл секретарь.
— Писаря и учетчика с весами! И сам зайдешь.
Пока секретарь выполнял распоряженье, Маркиан внимательно читал хрисовул. Эмоций старался не выказывать, но румянец окончательно сошел с лица, а губы превратились в тонкую нить. Взвешивание слитков пошло довольно быстро. Монеты, как и предсказал меняла, осмотрели и тоже взвесили, после чего учетчик выложил их аккуратными столбиками по десять в каждом и вынес вердикт:
— Не хватает одиннадцать солидов.
— Постойте, как это не хватает?! — Я изобразил крайнюю растерянность, и неуверенно добавил. — Ведь я сам лично считал, а когда не хватило, спорол золотые пуговицы с парадного мундира.... Может под стол закатились?
С этими словами встав на корточки, заглянул под стол. Ничего там не найдя, снял с пояса кошель, но там оказалось, только четыре золотых и серебра еще на солид. У моих сопровождающих обнаружилось серебра и меди, в общей сложности еще на золотой. Все это происходило под презрительными ухмылками чиновников
— Вот, не хватает пяти монет. — Передвигая горку разнокалиберных кругляков, к остальным деньгам виновато выдавил я, и сразу просительно глядя в глаза Маркиану добавил. — А можно я остальные завтра принесу.
— Что срежешь пуговицы с платья августы, — Настроение чиновника пошло в гору, было видно, что он наслаждается моим позором. — Или стыришь посуду из трапезной дворца?! Это ж надо, какое убожество взяла себе в секретари императрица. Нет, иноземец! Все деньги должны быть внесены сегодня и у тебя остался час.
— Лейс! — Скомандовал я и дал 'петуха'. — У тебя полчаса времени чтоб принести пять золотых! Можешь отнести меняле мою саблю, я брал ее за пятьдесят...
Прихватив сумки из под слитков, Лейс мухой покинул помещение. А меня с Фарахом попросили дожидаться своего приятеля в приемной. Видя мое нежелание подчиняться просьбе, как тупому разъяснили, что золото нужно убрать, а при посторонних это не делается. Подождав в приемной минут десять, что по-моему, вполне достаточно чтоб спрятать слитки, я вновь вломился в кабинет.
