Я чуть не подавилась.
— Внук?
— Да-да, — надо было видеть, как он смаковал вареную морковку.
— Внук? Спятил? Во-первых, такие дела требуют не менее 9 месяцев, а не 9 часов, которых у тебя все равно нет, а во-вторых, я замуж в ближайшее время не собираюсь.
Оборотень, стоящий над душой, фыркнул, а старичок радостно рассмеялся.
— Нет, ты не поняла. Я хочу, чтобы ты спасла моего внука.
— Фу, ты меня чуть успокоил. А кто он и от чего его надо спасать?
— Брандон смотрел тебе в глаза, — он вздохнул. — Три ночи. Теперь я вижу приближающуюся к нему смерть. И несешь ее ему ты. Но ты же можешь его и спасти.
— Стоп. Три ночи? Я его меньше суток знаю. Или... в шаршах было что-то намешано? Нет, я бы почувствовала, наверное.
— Он тебя во сне видел и именно во сне смотрел в твои глаза. Нет, не волнуйся, он очень точно помнит свой сон. Только твои глаза. И он сказал, что описать их не в состоянии, настолько они необычные. Но он уверен, что это были твои истинные глаза.
— Сам-то хоть понимаешь, что это звучит крайне бредово?
— Возможно. Не буду спрашивать, кто ты. Сам увидеть этого я тоже не могу. Извини, а можешь поменять облик?
— Запросто, — пожала плечами, изобразила демонессу из Крадущих Тени.
— Поразительно, если бы не знал... Я прошу тебя спасти моего внука. Какую цену ты хочешь, чтобы я уплатил?
— Зашибись! — я потянулась к следующему пирожку, когда уловила движение оборотня: он собирался пришибить старичка тяжелым блюдом. Через миг блюдо разлетелось дребезги, а оборотень лежал, придавленный к полу косой, ногой и шестом Наржара. В его глазах было такое недоумение, что я растерялась.
— Почему ты остановила его? Я должен зашибиться сам? — спокойно спросил старик, сверкая все тем же дружелюбием.
— Зачем?
— Что бы ты помогла Брану.
— Нет, с тем, что ты от меня хочешь, мы вроде как в общих чертах определились. Зачем ты хочешь поторопить смерть? Мне его отпустить?
— Да, отпусти. Ты же сама ответила на вопрос о цене.
— Ты о чем? — я никак не могла врубиться в суть прикола.
— На вопрос о том, что ты хочешь за жизнь моего внука, ты сказала: 'Зашибись'.
— Что? Да ты с дуба рухнул! Это же просто восклицание! Как 'офигеть', 'вот это да', 'ух-ты', 'кто бы подумал', 'как неожиданно' ну и тому подобное, — под конец у меня вышло уже значительно тише, вспомнила, как Киалон руку уколол на восклицание 'давай колись'. Может, действительно за речью стоит начать следить?
— Тогда чего ты хочешь?
Оборотень тем временем уважительно смерил взглядом мой рост, расстояние от стула, на который я опять села, до того места, где шест стоял, пощупал себя в местах, где его коса придавила, снова на шест посмотрел. Я хотела сохранить маскировку? Вернусь, отправлю Реми не к магам в Учебную Башню, а в театральное училище. Или к местным тайным агентам-шпионам податься? Явно пора озадачиться искусством перевоплощения. Внешность еще не все, совсем не все.
Пока я заедала свое огорчение пирогами и остатками мяса, в столовой царила тишина. Старик щурил на меня глаза и явно ждал внука, что как раз шел сюда. Через минуту будет. Оборотень уловил, как я покосилась на дверь. Маг вошел, поприветствовал меня кивком головы, на пару мгновений обнял деда и устроился напротив меня.
— Я не знаю, от чего его спасать. Я вообще не вижу, что ему что-то угрожает. По моим ощущениям, ему еще жить и жить, — посмотрела на старика, что по прежнему бесил меня своим дружелюбием. Если это искусственное, то явно лишнее.
— И все же я бы хотел, чтобы ты побыла рядом с ним, пока угроза не минует. Вижу, тебе не понятна реакция моего внука. Мы с ним о многом говорили в связи с тем, что через несколько часов я буду уже мертв. Так вот, это моя последняя воля, просьба и желание. Что ты хочешь взамен?
— Ты слишком многого от меня хочешь. Я могла бы побыть хоть месяц рядом с твоим внуком, если бы не несколько 'но'. Озвучивать эти 'но' не буду. Бран, ты не в обиде, что мы о тебе так, словно тебя здесь нет?
— Он не в обиде, — ответил вместо него старик. — Не торопись с отказом.
— Тогда тебе надо рассказать мне все, что ты знаешь и как можно более подробно. Начни с того, кем тебе приходится Аксель. Кстати, чем обусловлено такое отношение Акселя и Брана ко мне? И подумай над тем, не перепутал ли ты причину и следствие.
— Аксель — троюродный внучатый племянник матери моей покойной жены, — я кивнула, даже не пытаясь представить себе всю длину этой родственной связи. — Касательно отношения к тебе, — он вздохнул. — Это моя вина. Когда я был молод, я встретил женщину, — он задумчиво потер щеку. — Она была чем-то на тебя похожа. Она сказала передать ее слова Брандону через четыре дня, после того, как он полностью поседеет. Сказала, чтобы он искал в храме жизни в двух днях от пропажи. Сказала, чтобы он был осторожным и не смотрел ей в глаза три ночи. Тогда я не знал никакого Брандона. Я никому не говорил об этой встрече и об этих словах. Представить мое удивление, когда моя невестка решила так назвать своего сына и настояла на этом. Месяц назад, я увидел свою смерть. Мой внук еще очень молод, ему до седины тогда было еще очень и очень далеко. Я опасался, что... я все ему рассказал. Ему, и Акселю, попросив его позаботиться о моем единственном внуке.
— Это все, что сказала та женщина?
— Да.
— И что можно понять из этих скудных крох? Почему 'ей' — это мне? Почему три ночи во сне? Может быть, будет еще кто-то и наяву?
— Сразу видно, что ты не знакома с искусством прорицания.
— С искусством? — фыркнула. — Не знакома.
— Да, — если не умерит накал дружелюбия и оставшихся пары часов не проживет, я раньше прибью. — И поверь, мне достаточно было только увидеть тебя, чтобы понять, что именно о тебе и шла речь.
— Чушь, — отмахнулась. — И что за пропажа? Вот эта? Так вот она. А если я несу ему смерть, то мне и стоит держаться от него подальше.
— Нет! — он вдруг испугался. — Нет, пожалуйста!
— Ты чего?
— Не уходи. Я вижу, ты уже почти ушла.
Я только похлопала глазками: я еще только уточняла у Солнышка, можно ли мне переместиться, а он уловил. Сильный Видящий, кто ж спорит. Архимага, пусть и внука, в ежовых рукавицах держит, да и к Главнокомандующему ключик имеет. Кстати, сам архимаг как уселся, так и не отсвечивает абсолютно, сидит истуканом и все, нет его здесь. Оборотень тут же толчется.
— За кого ты, — я взглянула в глаза оборотню. — Меня принимаешь? Смотри на меня и отвечай!
— За демона. Необычного, но демона.
— И много демонов ты встречал?
— Много.
— Хорошая собачка! — он так мило вскинулся. — Слушай, а почему все встречаемые мной оборотни так сильно реагируют на такую элементарную подначку?
— И много оборотней ты встречала?
— Больше, чем ты демонов, — развернулась в другую сторону. — Бран, за кого ты меня принимаешь?
— За Прислужницу. Но не знаю точно какого бога.
— А ты, старик, за кого меня принимаешь?
— За, — он сглотнул. — Старрибу. Кто-нибудь из нас прав?
— Решил действовать по принципу наибольшей невероятности? Оборотень, ты попал ближе всех. Старик, а у тебя мания величия.
— Не без этого, не без этого. Не назовешь ли свое имя?
— Зачем? Ведь никто из вас мне не представился.
— Мое ты знаешь откуда-то, — произнес Брандон.
— Тебя по имени назвали при мне, всего и делов.
— Тогда позволь представиться, — его голос стал насквозь официальным. — Брандон Хальцеворт, выпускник столичной Учебной Башни, архимаг на службе императора, третье управление.
— Вандер Хальцеворт, Видящий. Все прочее уже не имеет значения.
— Родгар Серошкурый, оборотень, служу роду Хальцеворт по долгу крови.
— Скэндал, — явно моя очередь. — И мне идет это имя. Второе имя я себе решила не придумывать, все равно потом замуж выходить. Род службы... ммм, учусь я еще. Насчет твоей просьбы, могу сказать только, что пока у меня планов и дел иных нет, могу побыть рядом, по мере сил и возможностей обеспечивая безопасность Брану. Но только до тех пор, пока у меня не возникнет иных дел, моего мнения о которых никто не спрашивает. А пока, извините, мне надо подумать.
Я вышла из столовой, вслед за мной потопали двое охранников. Вот и пойми, за кого меня тут принимают на самом деле и с какого боку здесь история инферно.
На террасе стояло кресло, в котором сидел Видящий, щуря глаза на клонящееся к горизонту солнце.
— Не стоит бояться, — я подошла и положила руку ему на плечо.
— Неизвестность всегда страшит.
— Все будет хорошо, — повторила.
— Так вот они какие, твои глаза, — он посмотрел на меня и заворожено замер.
— Все будет хорошо, — повторила снова.
— Ты... кто же ты? Ты ведь обещала, что мне все станет понятным.
— Я СакКарра-Ши. И новая богиня смерти по совместительству. Всего-навсего.
— Тогда понятно, почему нельзя смотреть тебе в глаза.
— Почему же? Смотри. Я никому не запрещаю. Но и не советую. Один раз точно увидят все. Не все знание необходимо и не все идет на пользу. Но на мой памяти от этого еще никто не умирал. У тебя же все будет хорошо. А с Брандоном... — я улыбнулась, чувствуя всю печаль этой улыбки. — Насколько я знаю, ему суждено прожить еще не менее 184 лет и совершить еще целую кучу всего-всего. Не буду говорить, что у него все будет хорошо. Все — не будет. Будут и горести, и болезни, будут ранения и поражения, будет любимая и будут дети, будут достижения и победы. Много чего будет.
— Благодарю тебя. Мне уже пора?
— Да, тебе пора. Иди вперед и ничего не бойся. Мы еще встретимся и не раз.
Аиррита присела напротив меня, спиной к солнцу. От охранников я избавилась легко и просто: они сейчас за Реми наблюдают, а меня словно бы и нет в округе (ну, я надеюсь, что именно так все и выглядит).
— У тебя настроение такое, что так и тянет и тебя проводить.
— Спокойная смерть, немногим она выпадает.
— Не отвлекайся. И вообще, почему ты так долго никого из нас не отделяла?
— Ты знаешь все, что знаю я.
— Но это не значит, что я поступила бы также.
— Не значит. Все, ты проводила его, теперь кыш, вдруг кто увидит.
— Ага, ее отделила, а меня нет, — внутри возмущалась Демона, а Корри обдумывала, какую бы мне пакость подстроить так, чтобы и ей не досталось.
— Народ, о мелкой мести будем потом думать, у кого какие предположения о происходящем?
В столовой было темно, но стол был накрыт заново. Я допивала компот, когда вошел Брандон.
— Соболезную. Может, тебе травок каких заварить да спать уложить? Выглядишь ты не очень хорошо.
— Скэндал, ты когда-нибудь теряла близких?
— Да, несколько лет назад я потеряла всех. И себя тоже. И продолжаю терять.
— Скажи, мой дед... он знал, кто ты?
— Да, я ему сказала.
— Он...
— Он должен был умереть еще месяц назад, но жил все это время, чтобы исполнить свое предназначение. Свою роль он сыграл блестяще. Теперь наша очередь отыгрывать наши.
Больше никаких слов не было.
А на следующий день мы отправились в городок, что находился в двух днях пути от той злополучной долины. Вернее, в храм жизни. Там нас встретил Аксель. Лишний фактик за то, что это действительно спецоперация, как я ее случайно изначально и обозвала. Вот только то побоище всего лишь верхушка айсберга. Интересно, насколько император в курсе происходящего?
Итак, демонологи украли оружие Наржара для проведения самого масштабного ритуала со времен разрушений. Чем же были недовольны демонологии и иже с ними? Чего хотели? Демонов никто из них не любил и новых времен разрушений не жаждал. А хотели они возврата вольницы и власти. Уже 2 века как всех магов держат за глотку, сажают на поводок всех с намеком на темную магию, а значит более 90 процентов всех магов. Потенциально же любой маг может использовать весь спектр заклинаний, исключений очень и очень не много. Кому понравится кощеева иголочка? Брандон как раз и добился отмены поводков, примирив тем самым магов и всех прочих. Кстати, именно благодаря ему была прекращена объявленная война инферно. Ну, объявить ее объявили, но как вести военные действия, если и самим в инферно попасть затруднительно, и вызывать демонов запрещено? Короче, запрет на вызов оставался, а вот войну отменили. Хрен редьки не слаще, но как звучит-то! Так что можно смело предположить, что оружие Наржара позволили похитить, и намеренно опоздали к началу ритуала. Скорее всего, эта спецоперация только начинает разворачиваться. И тут появилась я. Как народ вписал меня в эту схему? Случайная помеха? К чему им со мной возиться, да еще так плотно? Народу-то было по большому секрету объявлено, что я агент под прикрытием. Нет, там как-то очень мудрено звучало, но, в общем, что я магесса, которая специально внедрилась в демоническую среду для сбора информации и подрыва сил противника. Война-то еще идет, ее лет так через 20-25 отменят. Вообще-то, на мой взгляд, пока все выглядит несколько нелогичным то ли от нехватки информации, то ли от того, что я в чем-то ошибаюсь. Лучше бы меня по истории этого периода погоняли, а не по истории инферно.
— И что мы тут делаем? — уточнила, когда Бран и Аксель уставились на меня, оборотень и так не выпускал меня из поля зрения.
— Почини артефакт.
— Он не сломан, — протянула народу шест.
— Тогда откажись от него.
— Да забирай уже, — впихнула резким движением шест в руки Родгару.
— Нет, ты должна от него отказаться, — маг хмуро махнул вернуть мне артефакт.
— Уже отказалась.
— Еще раз.
Вздохнула, осмотрела шест, сменила его на кинжал и протянула Брану.
— Отказываюсь. Теперь так?
— Нет, еще раз и перед лицом бога.
— Слышь, Коварраль, — обернулась к статуе. — Народ жаждет, чтобы ты засвидетельствовал, что я отказываюсь от этого оружия. Все, держи, Бран.
— Неужели в тебе нет ни капли уважения ни к чему на свете? — хмыкнул Аксель. У главнокомандующего империи никаких других дел нет? Вот и мне не по себе от его присутствия.
— Есть во мне уважение. Где-то глубоко.
— Не работает, — Бран вздохнул.
— Может, не тот храм? Или не та пропажа?
— Нет. Дело в том, что оружие Наржара признало тебя хозяйкой. Этого я и опасался. Так мы его вернуть не можем,— снова вручил мне несчастный артефакт.
— Эй, я об этого не просила. Ты же не думаешь перерезать мне глотку и концы в воду скинуть, да? Имей в виду, я буду защищаться. И вообще, всю эту кашу заварила не я!
Демонстративно попятилась от них. И вдруг...
Когда-то
— ... эту кашу заварила не я! — девчонка попятилась, играя страх. И вдруг ее игра перестала быть игрой. Смертельно побледнев, она расширившимися глазами смотрела в никуда, медленно повела головой, ничего не видящими глазами обводя периметр главного зала. Судорожно вздохнула и, вскрикнув, отшвырнула от себя оружие Наржара так, словно это была ядовитая змея. Ее взгляд заметался и замер, прикованный к только что вошедшему мужчине.
— О нет, — она помотала головой. — Только не ты, не сейчас!
