— Мы уговорим ее. Она простила девочку и сняла с нее все обвинения. Так пусть даст ей возможность полноценно жить, раз простила и ни в чем не обвиняет.
— Она не согласится, — повторил тот.
— Алекс, я понимаю, что в таком состоянии Алину уговорить очень сложно, поэтому если она не согласится, то твоя дочь пойдет под венец, лишь с твоим благословением, даю тебе слово. Если, конечно, сама этого захочет. Это все, что я могу сделать в сложившейся ситуации для тебя. Зови обеих, поговорим.
— Алина не простит ни Вам, ни мне, если мы сделаем это без ее согласия... — герцог задумчиво покачал головой.
— Ладно, Алекс, не надо раньше времени... Я постараюсь весь удар принять на себя, раз это учудил мой сын. К тому же, что здесь прощать? Желание избежать огласки и позора? Или она боится, что без ее надзора твоя дочь может заняться колдовством? Так за ней теперь Марк присматривать будет, раз решил взять ее в жены. Вся ответственность будет на нем. Ты ведь это понимаешь, Марк? — он обернулся к сыну.
— Очень хорошо понимаю, отец. Я буду полностью контролировать поведение жены, и отвечать за него.
— Вот видишь. Все не так плохо, Алекс. Может все вообще к лучшему. У твоей дочери появляется шанс создать неплохую семью и в будущем стать королевой... Иди зови обеих.
Тяжело вздохнув, герцог кивнул и вышел.
Через некоторое время в библиотеку вошла Алина.
— Вы звали меня, мой государь? Что-то случилось?
— Да, моя дорогая кузина, случилось, — с нежной улыбкой, король взял ее за руку. — Мой сын имел честь просить руки леди Катарины Тревор, и твой супруг согласился. Мне очень хочется обговорить детали будущей свадьбы.
— Артур, Вы соображаете, что говорите? Какая свадьба? Я никогда не дам согласия! — Алина резко выдернула руку.
— Катарина, в первую очередь, дочь герцога, и лишь он вправе решать ее судьбу, — жестко, будто отрезав, проговорил король. — От твоего согласия здесь ничего не зависит.
— Артур, Вы знаете о ней все... Как Вы можете, такое допустить и позволить? — изумленно проговорила она.
— Алина, ты сняла с девочки все обвинения. Сама сняла, так что не надо об этом. Я не вижу никаких препятствий для этой свадьбы.
— Артур, что Вы такое говорите? Она не может быть будущей королевой, это не для нее... Артур, одумайтесь! Не позволяйте этого! Я умоляю Вас: не позволяйте! — Алина уже сама схватила короля за руку и, заглянув ему в глаза, медленно опустилась на колени. — Артур, я не так часто Вас о чем-то прошу... Но сейчас не просто прошу... я умоляю, именно умоляю Вас: не позволяйте этого! Этого нельзя делать.
— Алина, меня просить уже поздно. Я разрешил Марку просить руки леди Катарины и дал слово твоему супругу, что не буду против этого брака. Поэтому, не проси.
— Господи! Да что же это? — Алина медленно поднялась, выпустила руку короля, подавленно замолчала, опустив голову, постояла некоторое время, а потом обернулась к Марку: — Марк, одумайся пока не поздно! Это не даст тебе ничего! Остановись! Остановись, пока не поздно! Если ты не остановишься сейчас, потом исправить что-то будет невозможно! Ты обещал, что будешь слушаться. Остановись!
— Я тоже дал слово, и я его сдержу, Ваша Светлость, — ответил Марк, чуть склонив голову.
— Ты лжешь! Ты лжешь, Марк! Тебя держит не слово, а желание. Но ты не получишь то, на что надеешься! Не получишь! Я не позволю тебе получить! — в голосе Алины послышались истерические нотки.
— Алина, не кричи, пожалуйста. Тебе нельзя в твоем состоянии так кричать и нервничать, — король осторожно обнял ее за плечи. — Поясни, на что он надеется, и что ты не позволишь? Обвенчаться с Катариной? Так это вопрос решенный. И держит его не желание, он его давно удовлетворил... Катарина ждет от него ребенка. Поэтому ничего уже не изменить. Твоя прозорливость, что-то все чаще отказывает тебе в последнее время. Но это не беда. Ты нам дорога и такая.
— Вы ничего не понимаете, мой государь! Причем тут ребенок? Речь не о ребенке, а о Вашем наследнике. Ему нельзя на ней жениться. Нельзя!
— Он совратил ее, и она ждет ребенка. Ты поняла это?
— Поняла, поняла... — раздраженно передернула та плечами. — Хотя не представляю как это ему удалось... видимо, я не уследила за ней... Но дело все равно не в этом, Артур... Как Вы не поймете?
— Тебя не шокирует информация о беременности Катарины?
— Нет, не шокирует, Артур. От нее и не такое можно ожидать... а вот от Марка, честно говоря не ждала... Запретите ему, Артур! Слышите? Вы сами не раз пожалеете, если сейчас не запретите ему! Это касается не только Вашей и его будущности. Это будущности всего государства касается!
— Алина, не нагнетай, ради Бога! Ну чем плоха Катарина? Марк говорит смирная и покладистая, будет его слушаться. Неужели ты думаешь, что она колдовать вновь решится?
— Не знаю, Артур, на что она решится, а на что нет. Но я не хочу, чтоб Вы допустили этот брак. Это глупость несусветная, наподобие того, как балансировать на острие меча: может и удастся, но не факт.
— Алина, твой супруг не переживет такого позора.
— Да вздор все это. Вы думаете, найти мужа способного ради большого приданного закрыть глаза на то, что невеста не девственна — проблема? Вы сотни таких нашли. Заставьте Марка молчать об этом, а я позабочусь и о Катарине, и о будущем ребенке. Все будет внешне пристойно, если вас всех так интересует именно это.
— Я не откажусь от моего ребенка! И молчать о нем я не буду! — жестко проговорил Марк.
— Вот только мне, Марк, лгать не надо! — она повернула голову в его сторону. — Не интересует тебя ребенок. Тебе совсем другое нужно. Но я уже сказала, что не позволю тебе того. Сама лучше сдохну, но не позволю!
— Алина, Алина! Что ты говоришь такое? Что это с тобой? — король легонько тряхнул ее за плечи. — О чем ты?
— Он знает о чем!
— Я ничего не понимаю, Ваша Светлость, — Марк потупился. — Я согрешил, конечно, но я хочу все исправить, чтобы ни коим образом не бросить тень на Ваш род. Хочу, чтобы мой ребенок родился в браке... Разве это преступное желание?
— Алина, действительно, что в этом предосудительного?
— Он лжет, Артур. Он все тщательно спланировал... Он только не понимает, что сам в первую очередь пострадает от этого... не даст это ему ничего... Я сделаю все, чтоб он ничего не получил!
— Алина, я не понимаю: что он спланировал? То, что вначале переспал с ней, а потом пришел просить ее руки? Так он и не скрывает это. Он сразу об этом сказал. Что еще тут можно планировать? Что ты забила себе в голову? Что ты ему не дашь? Получить в будущем корону, раз собрался жениться на той, кого ты считаешь недостойной? Считаешь, что будущая королева должна быть безупречна? Да любая принцесса, какую бы я ему не нашел будет ничуть не лучше... И нет никакой гарантии, что любая из них втихомолку не занималась чем-то вроде твоей Катарины. Все, успокойся. Он будет за ней следить, водить к причастию и привозить к тебе, если хочешь. Сама будешь проверять, как он ее контролирует. Только перестань так злиться и нервничать. Это вредно и для тебя и для твоего ребенка. Не дай Бог опять что-то случится.
— Артур... Вы что, не слышите меня? Этого в принципе нельзя допускать. Понимаете? Это искалечит жизни всем, понимаете? Всем!
— Алина, я тебя слышу, но абсолютно не понимаю. Вернее не понимаю, из-за чего ты так нервничаешь? Или ты знаешь, что Катарина не перестала заниматься колдовством?
— Перестала, Артур. Но дворец не место для нее. Даже здесь, как оказалось, я не сумела уследить за ней, а что уж говорить про дворец.
— Ну, в этом возрасте уследить за молодой девушкой, которая приглянулась самому наследному принцу в принципе невозможно, радость моя. Я понимаю, ты плохо себя чувствуешь, сердишься, что не уследила за ней, но поверь, это не причины для того, чтобы так нервничать и требовать: запретить им венчаться. Брак наоборот все нормализует. Успокойся, моя драгоценная. Это явно беременность на тебя так влияет. Ты все эти месяцы прям сама не своя... Постарайся взять себя в руки и успокоиться. Хочешь, я Лерона позову, он капли тебе какие-нибудь успокоительные даст?
— Причем тут Лерон и капли? Артур, Вы рушите все своими собственными руками.
— Что я рушу? Объясни точнее.
— Что я могу точнее объяснить? Я знаю... знаю, что это нельзя делать... Что еще объяснить?
— Объясни, какие конкретно проблемы это повлечет за собой.
— Не знаю, какие конкретно... но это и неважно. Важно лишь то, что проблемы будут и не маленькие.
— Алина, я привык доверять тебе, и я знаю, что все твои действия продиктованы заботой о нас, и ты всегда печешься о благе государства. Однако я знаю и то, что ты сейчас, ожидая появление ребенка, очень изменилась, ты стала больше нервничать, уставать и во всем видишь проблемы, и иногда они преувеличены и несколько, как это сказать поаккуратней, надуманные что ли... Извини меня, но мне кажется, что твой дар стал оставлять тебя, а его место заняла мнительность, моя радость. Это нисколько не влияет на мое отношение к тебе... Но сама посуди: как я могу всерьез сейчас принимать то, что ты говоришь? Твои доводы безосновательны и базируются лишь на эмоциях.
В это время в библиотеку вошел герцог, который вел за руку Катарину.
— Алекс, — Алина обернулась к нему, — я прошу, я очень прошу Вас: не делайте этого. Можно найти какое-то другое решение, чтобы скрыть то, что произошло... но эта свадьба не должна состояться...
— Алина, как я понял, принц не намерен это скрывать, и добиваясь ее, обязательно придаст это огласке. Он соглашается молчать, лишь если я выдам за него Катарину.
— Алекс, его слова, это лишь слова... Сказать, то что он собрался говорить, может кто угодно. В любом случае это будет лишь сплетня.
— Алина, но я же знаю, что это правда. Катарина подтвердила все, — герцог кивнул на стоящую рядом дочь.
— Алекс, с чего это вдруг Вас стала интересовать правда? Вас интересовало всегда лишь общественное мнение. А с ним все будет так, как мы сейчас здесь договоримся. Поддержите меня, и мы найдем приемлемый вариант выхода из создавшейся ситуации. Кстати, если Вас все же интересует правда, то я Вам ее скажу: эта свадьба разрушит все. И Вашу жизнь в том числе. Причем до такой степени, что Вам станет наплевать на общественное мнение. И это действительно правда.
— Алина, вот только стращать меня не надо. Вы же знаете, я угроз не боюсь. Поэтому не надо абстрактных слов. Хотите высказать конкретные претензии или пожелания — пожалуйста. А вот так: "я возражаю, потому что это разрушит все", не надо. Я человек приземленный и конкретный. Поэтому поясните: кто и что собирается рушить, и как на это влияет предстоящая свадьба.
— Понятно... без конкретных фактов Вы мне не поверите... а их у меня нет, потому что они еще не произошли. Только учтите, когда они произойдут, будет поздно. Поздно что-то изменить... — она тяжело вздохнула и повернулась к Катарине: — Кэти, я понимаю, что ты очень хочешь выйти замуж за принца. Но поверь мне, он не любит тебя, и твоя жизнь с ним будет очень несчастной... очень, Кэти. Сейчас все будет зависеть от твоих слов... Я умоляю... умоляю тебя, Катарина, — Алина опустилась на колени перед дочерью, — откажи ему.
— Матушка, встаньте, что Вы... — Кэти испуганно сжалась и попятилась назад. — Не надо передо мной на колени вставать... пожалуйста, не надо... Я согрешила... очень... еще раз согрешила... поэтому не надо на колени... я все равно не смогу отказать... ведь тогда... тогда... мне только в монастырь... — из глаз ее закапали слезы, — ну простите меня, матушка... я обещаю... клянусь: никогда-никогда больше заповедей христианских не нарушу... и к темным силам никогда не обращусь. Я клянусь Вам в том.
— Катарина, ты не сможешь... не для тебя это, поверь мне. Семейная жизнь с принцем будет для тебя пыткой... Не любит он тебя. Ты потом это поймешь, если согласишься сейчас. Поверь мне, просто поверь, дочка, умоляю...
— Даже если не любит, я буду терпеть от него все... Я клянусь. Я согласна выйти за него, и Вам меня не остановить, — тихо, но очень твердо произнесла Катарина.
Алина поднялась с колен, обвела взглядом всех четверых и, делая большие паузы, тихо проговорила:
— Вы не понимаете, на что обрекаете себя этим... вы все пожалеете об этом решении и не раз... у вас всех сейчас будто разум застило... я не знаю, как еще вас всех просить не делать этого... видно то не в моих силах... Что ж поступайте, как знаете... но знайте, я категорически против, и я это скажу на венчании. Я все сделаю, чтобы не допустить его! Я прямо на венчании скажу, что Катарина беременна и недостойна быть супругой наследного принца.
— Алина, Вы посмеете это сказать? — озадаченно проговорил герцог.
— Да, Алекс. Если я не могу вас остановить другим способом, я остановлю этим.
— Алина, радость моя, ну зачем ты так? Ведь если не пообещаешь нам не портить церемонию, Алекс запрет тебя в замке и не выпустит никуда. А после церемонии ты уже не станешь слухи сеять, мне ли не знать. Ты не умеешь играть за спиной и исподтишка. Так что не лишай нас счастья лицезреть тебя, пообещай, что примешь мою волю и твоего супруга.
— Можете запирать. Я не только ничего обещать вам не стану, а еще все силы приложу, чтоб не дать состояться венчанию.
— Тогда венчание будет завтра, а ты до его окончания под домашним арестом, и только попробуй выйти из своих апартаментов. Всех твоих служанок и слуг мучительно казню. Подожду, чтоб родила ты, и выполню обещание. Ты ведь знаешь, я слово держу, — тихо, но очень уверенно проговорил король.
— Если б Вы только знали, что делаете, мой государь... если б знали... — в глазах Алины засверкали слезы. — Вы даже не представляете, какую цену можете заплатить за свое упрямство.
Она тяжело вздохнула и направилась к двери.
— Ты куда? — король преградил ей путь.
— Исполнять Ваш приказ, — она невесело усмехнулась. — Присутствовать при обсуждении деталей свадьбы я не хочу.
После завершения церемонии венчания, когда все вышли из собора на центральной площади столицы, герцог заметил, что у его кареты стоит Рон, оставшийся в замке. Он быстро подошел к нему:
— Что-то случилось?
— Вы стали отцом, Ваша светлость, у Вас сын родился, — с поклоном доложил тот.
— Что-то невесело ты говоришь это, — герцог испытующе посмотрел на дворецкого.
— Нет, что Вы, Ваша Светлость, я очень рад за Вас и за Ее Светлость очень рад. Я можно сказать, счастлив, что у Вас наследник родился. Здоровенький мальчик. Лерон сказал, что роды прошли хорошо и ребенок полностью здоров.
— Как герцогиня?
— Ее Светлость, конечно, устала, но с ней все хорошо.
— Ты что-то не договариваешь, Рон.
— Только то, что герцогиня почему-то ребенка видеть не захотела... сказала, чтоб забрали его сразу и унесли... но она, наверное, просто устала родами очень... и еще велела за графиней Норес сразу же послать. Ее уже привезли, вместе с ее ребенком, и я отвел ей те комнаты, что были подготовлены для нее. Она сейчас там вместе со своим и Вашим сыном, Ваша Светлость. Ей прислуживают пять горничных, четверо слуг и у дверей всегда охрана. Пока она всем довольна.
