— Твое имя? — глухо спросил Лек, все еще пребывая в сомнениях.
— Виртен.
— Ранг?
— Далагар.
— Что это значит?
— Я второй человек в клане, — пояснил охотник. — Отец клана — аладар. Затем следует далагар, несущий ответственность за соблюдение обычаев. Следом четверо каргаров, ведущие четырех иратов, клановых сообществ. У нас давняя история и сложные обычаи, Повелитель. Если пожелаешь, мы можем прислать опытного наставника, он посвятит тебя во все подробности.
— Позже, — отмахнулся Лек. — Известно ли черному клану, что я один из Пятерых, предсказанных в древнем пророчестве?
— Теперь известно. Мы не верили... Прости, Повелитель.
— Мои друзья и все люди императора с этого дня для клана неприкасаемы, котракты на них принимать запрещаю, — криво усмехнулся юноша, голос его приобрел металлический, холодный оттенок. — Все старые контракты отменить, деньги заказчикам вернуть, имена заказчиков сообщить мне. Да, моих побратимов и их учениц защищать, как меня самого.
— Будет исполнено, Повелитель! — снова до земли склонился Виртен.
— Как мне связываться с тобой?
— У меня есть парный амулет, его сила доступна только человеку, имеющему дело с Тьмой. Он не станет работать даже в руках императора.
— Давай, — протянул руку Лек.
Охотник вложил ему в ладонь выточенный из черного камня небольшой кулон, изображавший легендарного дракона. Ходили слухи, что очень давно эта мудрая раса жила в этом мире, но что-то не поделила с эльфами. После короткой войны потерявшие многих своих драконы решили уйти. Куда? А кто их знает. Так это все было или нет, никто не знал, а остроухие предпочитали помалкивать даже тогда, когда еще не скрылись в зачарованном лесу.
Внезапно Леку в голову пришла одна интересная мысль. Он внимательно посмотрел на продолжавшего стоять на коленях Виртена. Сразу стало неловко от такого унижения пожилого человека, мастера боя.
— Встань! — приказал юноша. — Запрещаю впредь унижаться передо мной или кем-либо другим. Честь дороже жизни!
— И об этом говорилось в Хронике... — почти незаметно улыбнулся охотник, подымаясь. — Теми же словами.
— В смысле?
— И прикажет пришедший Повелитель тебе встать с колен и никогда не унижать себя перед ним, и скажет, что честь всего дороже, а прежде всего дороже жизни... — процитировал Виртен.
— Мать твою! — только и сподобился выругаться Лек, которому до смерти надоело быть живым воплощением всяких там древних сказок. Ну надо же, что ни скажешь или ни сделаешь, а об этом уже где-то написано. И что за паскудство такое? И за что все это на него свалилось?
— Тебя ждет великая судьба, Повелитель, — улыбнулся его досаде Виртен. — Ты будешь стоять рядом с Владыкой Неба и Земли, величайшим из живших когда-либо людей. Так сказано в Хронике.
— Надо бы почитать эту вашу Хронику, — все еще раздраженно проворчал юноша, гася картаги и пряча их в ножны. — Я вот что хотел спросить. У вас в Нартагале люди найдутся?
— Во всем мире, кроме Эльварана, — ответил охотник. — В королевстве наши услуги востребованы, потому наши люди есть во всех классах и сословиях.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул Лек. — Мне завтра в десять утра понадобится проводник, хорошо знающий город Авендар. И местные обычаи, разумеется. Пусть ждет у южных ворот. Плюс полдесятка высших охотников для тайной охраны на всякий случай. С нами будет девушка с золотистыми волосами, она должна выжить при любом раскладе, защищайте ее всеми доступными способами.
— Все исполню, Повелитель, — наклонил голову далагар. — Проводник сам подойдет к тебе и скажет, что Мать любит своих детей. Так ты его узнаешь. Охотники тоже исполнят свой долг.
— Ладно, — вздохнул юноша, еще не успев освоиться с новой ролью. — Послезавтра вечером жду тебя в кабачке "Жирный гусь" у западных ворот. Вечером, после захода солнца. С переводом Хроники на лаарский. Я должен знать каких мне еще "приятных" сюрпризов ожидать.
Виртен только поклонился в ответ и растворился в темноте. Вскоре на площади не осталось ни одного охотника черного клана, ничего не говорило о том, что здесь только что произошло. Лек покачал головой, проклиная про себя судьбу, то и дело швыряющую его в новое дерьмо, и тоже направился домой. Спать не хотелось, особенно после свалившихся на голову известий, но завтра рано вставать. Надо попытаться уснуть, иначе утром будет носом клевать.
Лек не знал, что через несколько часов в ориатских горах, что в Даркасадаре, состоялся еще один разговор. Но если бы мог его слышать, то этот разговор сильно заинтересовал бы молодого мастера. В небольшой комнате с ничем не украшенными каменными стенами сидел у горящего камина глубокий старик с длинными седыми волосами, заплетенными в косу. Он молча, с интересом смотрел на вошедшего, коренастого светловолосого человека.
— Ты знал? — холодно спросил гость. — Да, ты знал. Вижу.
— Знал, — подтвердил старик, насмешливо улыбаясь.
— Почему же?
— Что, почему?
— Почему ты предал, отец? — слова давались светловолосому с трудом, в глазах горела тоска, но одновременно и решимость, он явно принял какое-то нелегкое решение.
— Кого я предал? — раздраженно вздернулись вверх брови старика. — Ни семью, ни клан я не предавал. А до дурацких легенд мне никогда дела не было.
— До легенд мне тоже дела нет. Но Повелитель — не легенда. Я его видел. Я чувствовал его страшную силу. Это что-то невозможное!
— Он уже вошел в полную силу? — судорожно сжал кулаки глава клана. — Благая Тьма!
— Не знаю, но он несет истинную Тьму. Я видел! И требую объяснений, как далагар клана.
— Что ж, сын, ты их получишь. Я пытался остановить чудовище до того, как оно станет самим собой полностью. Ты не понимаешь, что такое носитель истинной Тьмы. Мы может молиться Ей и служить Ей, но если Она нисходит в тварный мир... Ничего хорошего от этого ждать не приходится. Никому. Нам в том числе.
— Понимаю, отец, — криво усмехнулся далагар. — Ничуть не хуже тебя понимаю, ты сам меня учил. Но ты не учел одного остоятельства. Рядом с Повелителем стоит носитель истинного Света. И они кровные братья.
— Что?! — резко дернулся старик. — У тебя глупые шутки, сын. И жестокие.
— А я и не шутил, — криво усмехнулся тот. — Это на самом деле так. Пророчество Пятерых.
— Это-то чушь какое отношение имеет к носителю Тьмы?
— Твоя недоверчивость сыграла с тобой злую шутку, отец, — вздохнул далагар. — Ты никогда не относился к Хронике с уважением, всегда полагал правым только себя самого. Тем более, не верил в пророчества. Особенно, в чужие. И ошибся. Знаешь, что сказал мне Повелитель?
— Откуда?
— Встань с колен, честь дороже жизни. Это именно тот Повелитель, которого мы ждали! Я не хуже тебя знаю, что предки уничтожили трех носителей Тьмы, не сказавших этих слов. Но этот сказал. Ты понял?
— Да, — глухо сказал старик, опуская голову. — Только мне плевать. Мне жаль, что мы не сумели отыскать мальчишку в детстве, когда он вообще ничего не мог. Я знал, что следующий носитель родится где-то на Манхене, я искал его. Не нашел. Жаль.
— Даже сейчас ты не желаешь ничего понимать, — помрачнел далагар. — Отказываешься принимать реальность. Значит, ты не адекватен. Ты не можешь больше быть аладаром клана.
— А духу-то хватит? — насмешливо оскалился старик. — Слабак ты, сынок.
— Хватит. Ты меня всегда недооценивал, отец.
— Да, ну? — хрипло рассмеялся глава черного клана. — Буду рад, коли так. Давай, я не стану даже сопротивляться.
Далагар криво усмехнулся и скользнул к креслу. Взял отца за седую голову и несколько мгновений с тоской смотрел в выцветшие глаза. И не видел там ничего, кроме презрения. Надо же, все еще не понял и не поверил. Зря. Он резким движением свернул не успевшему даже дернуться аладару шею, вступая тем самым на престол. Иным способом высшую должность в черном клане не занимали. Когда-нибудь и к нему самому придет его сын. Или внук. За его жизнью придет. Новый аладар отступил и замер, прощаясь с человеком, которого все-таки когда-то любил. Низко, уважительно поклонился и исчез. Мертвое тело в кресле продолжало насмешливо улыбаться.
27. Дорога без имени.
Каменная дорога приближалась к городу. Хотя до полудня было еще далеко, множество людей стремилось до начала дневной молитвы попасть в Авендар, а то ведь не оправдаешься перед святыми отцами, плетьми накажут за пренебрежение заповедями. Десятки повозок, управляемых рабами с клеймами на щеках, двигались к воротам. Множество пеших тоже желали попасть внутрь крепостных стен, надеясь успеть до молитвы. Ремесленники несли свою продукцию управляющим своих господ, опасливо поглядывая по сторонам. Не дай Создатель не уступить вовремя дороги свободному, проблем потом не оберешься. На месте кнутом угостят. Да и стражники недалеко, могут вооще оттащить к городской стене, где которой уже корчились на острых стальных крючьях несколько серьезно провинившихся рабов. Впрочем, без согласия господина казнить, конечно, не решатся, никому не захочется платить за порчу чужого имущества, но накажут весьма ощутимо. Если позади слышался стук копыт, то люди буквально отпрыгивали в стороны. Даже свободные. Верхом могут ехать только аристакраты, а иметь с ними дело себе дороже, растопчут и не заметят. А коли, не дай Единый, еще и их внимание к себе привлечь, то совсем плохо будет. Развлекались высокородные обычно самым жестоким образом.
Потому-то люди с такой скоростью бросались прочь с дороги при виде небольшого конного отряда. Молодые господа, ничего не может быть хуже, нет более жестоких зверей, чем они. Тем более, инар со свитой — самый высший аристократический ранг в королевстве, инарам даже священники Единого кланялись. Сопровождали ярко-рыжего, разодетого в шелка молодого владетеля четверо касоргов, не старше его самого на вид. Из них выделялся высокий смуглый юноша с огромным носом, совсем не похожий на уроженца королевства. Наверное, признанный бастард от рабыни. Остальные трое имели самый обычный вид. Скорее всего, родом откуда-то с южного побережья. Впрочем, мало кто думал об этом, рабы и свободные стремились побыстрее уступить аристократам дорогу, чтобы не нарваться на пинок или удар плетью, вон в руках у каждого какой арапник страшный. А то и конским копытом достанется, вообще калекой остаться можно после эдакого-то угощения. Ну их к дорхоту, этих молодых господ.
Санти ехал с высокомерной гримаской на лице, про себя поражаясь окружающей его беспросветной нищете. Подобной картины в империи не встретишь, как ни ищи, в Элиане люди от голода не умирали. Зато здесь живые скелеты лежали прямо на обочине дороги, с тоской глядя на проходящих мимо и зная, что никто им и ничего не подаст. Никто не поможет. Никто не протянет руку. Так называемые ненужные господину рабы. Их просто бросили умирать, еды беднягам не найти нигде. Чтобы не воровали и не грабили, им перебивали ноги. А чтобы не портили проходящим мимо людям настроение своими воплями и стонами, вырезали языки. Юноше дико было видеть, как двое ремесленников с удобством устроились неподалеку от умирающих, с аппетитом поедая что-то и не обращая ни малейшего внимания на несчастных. Что за дикость? Как можно так относиться к людям? Живым еще людям! Зачем тогда нартагальцы все время охотятся за рабами, если потом бросают их вот так умирать? Чего они добиваются? Обычай? Нет, господа хорошие, не обычай это, а самые обычные равнодушие и жестокость. Этой страной тоже придется заняться вплотную. Нельзя так жить.
Ворота города постепенно приближались. Из-за стен виднелись непривычно выглядящие, покрытые металлическими листьями крыши домов. В королевстве вообще избегали прямых линий и углов, считая их дорогой к Владыке Безны. Потому даже стены обязательно делали выпуклыми или вогнутыми, прямую поверхность в нартагальском городе обнаружить было бы затруднительно. Лек внимательно всматривался в людей, столпившихся перед воротами, пытаясь найти обещанного далагаром проводника. Юноша так до конца и не поверил, что черный клан готов исполнять его приказы. Слишком неожиданным оказался такой поворот. Жаль, если это ложь. Впрочем, не стоит пока строить предположений, рано.
Толпа поспешно расступилась перед молодыми господами, пропуская их к воротам. Стражники, увидев впереди сиятельного инара, немедленно вытянулись во фрунт и раздвинули алебарды. Им и в головы не пришло требовать со столь высокопоставленного аристократа пошлину или какие-нибудь бумаги. Юнец пальцами щелкнет, а ты без головы останешься. Пусть себе побыстрее проезжают. Прекрасно поняв опасения служивых, Санти криво усмехнулся и тронул поводья. Не успели копыта лошадей ступить на мостовую города, как к отряду подъехал верхом еще один стражник. Судя по перевязи, офицер. Он склонил голову и почти неслышно сказал:
— Мать любит своих детей.
— Ты прав, — улыбнулся Лек, довольный, что далагар сдержал слово. — И защищает.
— Жду ваших приказов, Повелитель.
— Это еще кто? — подъехал ближе Санти.
— Проводник, — ответил горец. — Не нервничай, все в порядке.
— Вы избрали неудачный образ, господин, — поклонился и скомороху стражник. — Здесь почти нет рыжих, а уж среди высших дворян... Разве что сын деора наглеатской губернии.
— Говорил ведь ему, дурню! — скривился Лек. — Ладно, мы ненадолго. Ведь о молодом кё Сите знают только то, что он рыжий? Он ведь домосед?
— Да. И вы решили выдать своего друга за него? — приподнял брови проводник, оценивающе поглядев на Санти. — Рискованно, но может и сработать. Нартагальцы даже подумать не могут, что у кого-то хватит на такое наглости...
— На то и рассчитывали, — с хитринкой улыбнулся горец. — Но я вот что хотел спросить. Где здесь торгуют красивыми рабынями? Нам нужно найти одну девушку.
— Портрет есть?
— Увы. Только приблизительное описание.
— Это хуже, придется раздать немало денег, чтобы выяснить хоть что-нибудь.
— Плевать на деньги, — отмахнулся Лек. — К тому же мы не зря появились здесь именно сегодня. Вполне возможно, что скоро нужную нам рабыню выставят на торги. Ты знаешь, где проводятся аукционы?
— В Авендаре проводят много аукционов, — позволил себе почти незаметную улыбку проводник.
— Я имею в виду те, где продают самых красивых и дорогих рабынь для утех.
— Такие обычно устраивают в белом зале торгового дома "Астеан". Через пару часов начнется очередной. Только...
— Что?
— Туда даже инары попадают только по предварительным приглашениям.
— Можно как-нибудь обойти это условие? — нахмурился Лек.
— Увы, — развел руками проводник, потом задумался. — Но выход есть. Наиболее оптимальным будет убрать обладателя приглашения, забрав его себе.
— Смерть инара вызовет переполох, — отрицательно покачал головой горец. — Я не хочу шума, все должно быть проделано тихо. После того, как девушка окажется в наших руках, можно все, а до того, увы.
— Труп не обнаружат до вашего ухода, — возразил охотник. — Вы же знаете, Повелитель, мы умеем работать тихо.
— Если так, то делайте, — пожал плечами Лек, судьба нартагальского рабовладельца юношу ничуть не заботила. — Где вас ждать?
