Толпа бесновалась, простолюдины грозили смять гвардейцев и броситься к своему кумиру.
— Идёт! Идёт! Победитель!
— Смотри, как народ поддерживает его, всей душой. Вроде и опозорился, а стал героем-мучеником, почище нашего властолюбца, — едва слышно шептал вождь Пареда своему внуку.
— Думаешь, в зависти сильных мира есть что-то хорошее? В следующий раз его могут убить, — Ноэль поднялся на носки, чтобы разглядеть Николаса в отдалении. — Нельзя этого допустить!
— Поэтому не будем терять время даром, — согласился вождь. — Идём, надо всё подготовить.
* * *
Наказание прошло, как в тумане. Тело двигалось отдельно от разума, с губ срывались чужие слова. Николас наблюдал за всем поверх своей головы, как за представлением, в котором сам не участвовал. Запомнил разве что как опустели руки без меча и заныло что-то внутри, будто ему отрубили руку или ногу. Над ушами свистнуло, голове стало легче. Светлее. Ноги куда-то понесли.
Очнулся Охотник, сидя на высоком утёсе. Погода была ясная, солнце едва миновало зенит. На горизонте отчётливо проступали берега родного острова. Внизу шумело море, волны мерно плескались о скалу, солёная влага оседала на лице, ноздри щекотал запах рыбы и водорослей. Жирные чайки кружились над водой и стенали пронзительно. Ветер шевелил неровно остриженные волосы будто в насмешку.
Почему бы не долететь до родного острова в рубашке матушки Умай? Или он рухнет в пучину без сил на середине дороги? Почему он такой слабак?
Перед глазами вставала картина прощания с отцом. Тот протягивал Николасу свёрток с клеймором, но клинок выпадал из рук и разбивался вдребезги. Потому что Николас недостоин. Судьба, сама жизнь отбирала у него всё, что связывало его с семьёй: близких, дом, родину, даже дедовский меч. Чудовищный ураган отрывал его от корней и нёс по полыхающей молниями воронке в самое сердце бури. Он — былинка на ветрах времени.
— Вот ты где! — тронул его за плечо Жюльбер. — Мы уж решили, что ты дал дёру. Всю Компанию на уши поставили.
— Если бы я хотел сбежать, то сделал бы это раньше. Где Ноэль? — вот уж кто всегда отыскивал его в два счёта и понимал... понимал слишком хорошо.
— Они с вождём готовятся к чему-то. Тебя только и ждут.
Скорее, Ноэль решил, что Николас снова учинит разборки, и прислал того, на кого он отреагировал бы спокойно. Видно, это проклятье дорогих людей, только они могут причинить столько боли.
— Что ж... — Николас поднялся и отряхнулся. — Не будем их томить.
Они вернулись в штаб Компании. Возле ворот дожидался Жерард, кутаясь в шерстяной плащ, хотя в месяце травнике было уже тепло, и земля успевала прогреться после зимней стужи.
— Охолонул? — спросил вождь не слишком учтиво. — О важном надо говорить с холодной головой.
— Чего ещё от меня хотят? Обрядить в бубенчики и сделать шутом гороховым?
— Прекрати паясничать! Чтобы спасти твою шкуру, мне пришлось открыть королю одну из наших сокровенных тайн. Теперь он требует большего. Но, может, нам и вправду пора действовать.
— Вы о Безликом? Не имею понятия, как он выглядит, и о том, что в прошлой жизни я был его сподвижником, слышу впервые.
— Его внешность — не тайна для меня. Идём, настал час истины.
— Неужели вы покажете мне ваш всемогущий оракул? — Николас скрыл раздражение за усмешкой.
— Одну Норну ты точно увидишь. Надеюсь, это поможет тебе поверить в наше дело и осознать свою важность.
Опираясь на трость, Жерард направился к храму, что располагался у входа в штаб. Высокие остроконечные башни пронзали небо, всё здание оплетало кружево лепнины и украшений. В большие главные ворота посетители не вошли, а спустились по крутым стоптанным ступеням в крипту.
Здесь всегда собирались очереди, а на праздники случалась такая толчея, что требовалось поработать локтями, чтобы пройти мимо. Говорили, там похоронен герой-Сумеречник. В дни поминовения его тело проносили по городу, чтобы паломники не разобрали храм по камушку. Николас раньше не интересовался тем, как Жерард завоёвывает народную поддержку, хотя сейчас жалел об этом.
Сегодня ступени оказались пусты. У ворот дежурили дозорные, хмуро глядевшие в сторону дороги от города. Видимо, Жерард велел всех разогнать.
Вождь пропустил Николаса вперёд, чтобы тот сам отворил тяжёлую дверь и позволил старику пройти первому.
Стрельчатый потолок подпирали мощные резные колонны. У дальней стены горели медные светильники, выявляя фрески с символами Повелителей Стихий и их семей. Из тёмного угла донёсся шорох, Николас больше чувствовал ауру Ноэля, чем видел его самого.
— Я всё подготовил, вас не потревожат. Можно мне уйти? У меня ещё много дел... с учениками, — заговорил он очень тихо, но его голос отражался от каменных сводов эхом и многократно усиливался.
— Нет. Это касается тебя не меньше, чем его, — возразил Жерард. — Пожалей меня — перестань упрямиться. Боюсь, я уже не в том возрасте, чтобы уговаривать вас обоих.
Ноэль покорно вышел на свет. Дед так легко им манипулировал.
Вся злость мигом улетучилась. Николас сжал ладонь друга — она оказалась ледяной. Хотелось уже высказаться, но Охотник сдержался. После всего... ему ведь указали на его место.
Ноэль кивнул на постамент с саркофагом у дальней от входа стены. На хрустальной поверхности играли радужные блики.
Николас заглянул внутрь. На покрывале из красного бархата лежала хрупкая женщина в воздушном белом платье. Светлые волосы до плеч разметались по подушке, на бледной коже едва заметно проступал румянец, опушенные серебристыми ресницами веки были плотно сомкнуты. Гармоничностью черт она походила на статую, но выглядела живой, спящей. Только грудь её не вздымалась, даже след ауры истаял. Видно, умерла она давно, но осталась нетленна.
— Это и есть третья Норна, — подсказал Жерард. — Люди думают, что прикосновение к её саркофагу лечит и дарует удачу.
— Но ведь это всего лишь мёртвое тело, — покачал головой Николас.
— Нет, это символ нашей веры. Наша суть, — возразил вождь. — Когда орден доживал последние дни, боги избрали трёх пречистых дев в качестве пророчиц. Они должны были защитить Сумеречников. Двух мы спрятали в надёжном месте, о котором знают только вёльвы. Они указывают нам путь божественной мудростью. Третья, Норна Ветра, была сильнейшей из них, но оказалась слишком вольнолюбива и не послушала меня. Её убил Белый Палач, оставив наш оракул незавершённым.
Николас полез за пазуху за серебряным медальоном и раскрыл его.
— Это же его жена! — воскликнул он. Ноэль заглянул ему через плечо. — Белый Палач до сих пор скорбит о ней и обвиняет Сумеречников в её гибели, моего деда!
— Насколько бы не был силён Утренний всадник, находиться в двух местах одновременно не мог даже он, — спокойно ответил Жерард. — Твой дед в то время дожидался казни в застенках Ловонида. За много миль от места её гибели. Так что обвинения Палача беспочвенны.
"Так как же?" — мысленно потребовал Николас у Безликого.
"Мы, они — какая разница? Она мертва — этого ничто не изменит".
Из тени выплыла фигура бога, настолько зыбкая и призрачная, что видно было сквозь неё. Безликий подошёл к саркофагу и провёл рукой над лицом пророчицы.
Заметили ли его остальные? Похоже, нет, ничего в их поведении не изменилось.
— Неужели вы выкрали тело? — возмутился Николас. — Неудивительно, что Белый Палач так на вас зол. Вы не дали ему даже похоронить её достойно и выставляете, как трофей!
Ноэль хмурился ещё больше. Видимо, в эти тонкости дед его не посвящал.
Насколько же гнусно завоёвывать народную поддержку таким способом! Несмотря на всю ненависть к Белому Палачу, такой участи Николас не пожелал бы даже ему. Потерять Юки было очень больно, но знать, что враг измывается над её останками — просто ужасно!
"Этот коварный книжник мучил её при жизни и даже после смерти не пожелал отпустить", — печально отозвался Безликий.
— Ты удивительно осведомлён о делах, которые тебя мало касаются, — подозрительно прищурился Жерард. — Несмотря на наши разногласия, Норна отказалась переходить на сторону Лучезарных, когда это сделал её муж. Что ещё ты о них знаешь?
Стоило ли рассказать о семье Белого Палача в Волынцах? Ведь Герда может оказаться новой Норной в таком же хрустальном саркофаге! Чутьё подсказывало, что каждое слово будет использовано против Николаса. Нужно молчать. Молчание — золото.
"Не доверяй ему, — в кои-то веки согласился Безликий. — С такими друзьями враги не нужны".
Ноэль с дедом сверлили Охотника нетерпеливыми взглядами.
— Те из них, у кого глаза разного цвета, одержимы демонами, — после долгой паузы выдавил он из себя.
— Ты прав, — кивнул Жерард. — Когда я был молодым, в Гундигард отправили отряд на поиски истоков веры в Единого. Совет ордена надеялся решить дело миром. Через несколько лет из похода вернулось всего трое мыслечтецов, остальных покосила лихорадка. У выживших глаза стали разноцветными, хотя до путешествия были одинаковыми. Они убеждали высоких лордов отречься от Повелителей Стихий и принять новую веру. Объявили, что в заброшенном храме узрели истину: есть всего один бог — Единый. А остальные — такие же демоны, с которыми мы боремся. Естественно, мыслечтецов не послушали. Тогда они использовали внушение, и все поняли, что они одержимы. Их несколько лет держали в казематах Эскендерии, пока они не одурманили стражу и не сбежали. Одержимые пришли к единоверцам и объявили себя посланниками их бога.
— Крылатые статуи в голубых капюшонах, — догадался Николас.
— Единоверцы соблазнились на обещания победить нас и поставили одержимых во главе своей армии. Те начали одурманивать других мыслечтецов и перетягивать их на свою сторону. Нас захлестнула волна предательств. Одержимые создали собственный орден Лучезарных для борьбы с нами. Наше руководство оказалось слишком слабым, чтобы разрешить кризис. И...
— Мой дед объявил капитуляцию, — нетерпеливо закончил Николас.
— Он хотел, чтобы Сумеречники выжили, и пожертвовал ради этого всем. Чего у него не отнять, так это самоотверженной доблести.
В голосе этого прожжённого интригана действительно прозвучали нотки восхищения?
— Теперь вы оба видите, куда приводит беспечное стремление к свободе? — Жерард указал на Норну.
Ноэль снова отстранился и обнял себя руками. Неужели Жерард не видит, насколько затравил его? Нет, седой паук не выпустит их обоих из своих тенёт даже после смерти.
Что ж, польза от этого разговора, как и от пребывания в Компании, всё же отыскалась. Теории о Предвестниках во главе Лучезарных находят всё больше подтверждений. Что хуже, сойти с ума в обыденном безопасном мире или сохранить рассудок на пороге конца света?
— Прошу больше меня не прерывать, — объявил Жерард. — Оракул, пускай и незавершённый, поведал нам о многом, в том числе о планах одержимых. Они служат Предвечному Мраку, древнейшему злу. Он упоминается лишь в самых старых легендах и близок Повелителям Стихий. Одержимые — его жрецы, как мы — жрецы своих стихий. У них есть свой "тёмный мессия" вроде нашего Безликого. Они хотят убедить единоверцев в том, что он и есть их бог. Если люди поверят в него, то он получит неограниченную власть и взойдёт на Небесный престол вместо Безликого.
— И тогда наступит эра Мрака? — подал голос Ноэль.
— Нет. Норны говорят, что мироздание этого не потерпит и обратится в первозданный хаос. Червоточина вывернется наружу, и наш мир погибнет. Бежать будет некуда, — ответил Жерард.
"У Предвестников и правда есть "тёмный мессия?"" — обратился Николас к Безликому.
"Ты же сам говорил, что у каждой карты есть обратная сторона", — отозвался тот.
— У нас в запасе всего пять лет, чтобы это предотвратить, — продолжал Жерард. — Нужно возвести на Небесный престол праведного бога — Безликого. — Вождь постучал пальцем по хрустальной крышке гроба. — Норна поведала, что последний из рода Комри — ключ к его восхождению.
Николас прикусил губу. Так вот что имел в виду Белый Палач! Ключ. Ключ ко всему. Да они с Жерардом даже говорят одинаково!
— Так же она назвала того, в ком он возродится, — вождь обернулся к Ноэлю. Тот встрепенулся и выпучил глаза, словно догадался, что за этим последует. — Знаешь, за что твоего отца выбрали Архимагистром, когда он был младше вас обоих? Утренний всадник, в чьём роду хранились знания о наследии Безликого, объявил Ойсина Фейна потомком бога. А Норна подтвердила это, предсказав, что его сын станет величайшим героем. Он сплотит вокруг себя одарённых и поведёт на последнюю битву. Безликий возродится в собственной крови. Это ты, Ноэль.
Даже в неверном свете светильников было заметно, как побледнело и вытянулось его лицо, а губы задрожали.
Николас с удивлением переводил взгляд от друга к склонённой над саркофагом фигуре Безликого. Ноэль выглядел немного выше и крупнее, да и голос, повадки, сам характер у них отличались. К тому же, вряд ли бы этот гусь в костяной маске смирился с властью Жерарда.
"Как ты можешь присутствовать здесь призраком и быть живым человеком одновременно?" — не удержался Николас от мысленного вопроса.
"Я умею расщепляться, чтобы быть во многих местах одновременно. С тобой, или с Гердой, или ещё с кем-нибудь. Но ни одна из моих отражённых масок не обладает той силой, которая есть у меня-живого. Без реального воплощения я могу лишь подсказывать, направлять по нужному пути", — расщедрился на объяснение Безликий.
"Так Ноэль — это ты или не ты? Скажи! Давай решим всё по-быстрому!" — потребовал Николас.
"Решай сам", — отмахнулся Безликий.
— Ты, конечно, прости, но это бред. Никакой я не бог! — голос Ноэля необычайно взвился. Надо же, вышел из себя из-за такого пустяка. — Я человек, такой же, как он! — Ноэль ткнул пальцем в Николаса. — Нет у меня никаких божественных сил.
— Это всего лишь означает, что вы оба весьма и весьма необычные люди, — усмехнулся Жерард. Николас в кои-то веки был с ним согласен. — Я понимаю, что тебе трудно это принять. Но твоему рождению предшествовали необычайные события: грозы зимой, череда затмений, сияние Червоточины здесь, в Дюарле, далеко от северной Лапии, гибель вороньих стай. Ты — первое одарённое дитя, которое появилось на свет после капитуляции ордена, новая надежда для нашего племени. Ты рос у меня на глазах, я прививал тебе ответственность и рассудительность. Так прими свою судьбу и предназначение, отринь страх перед непознанным. Только это поможет нам победить в войне с неравным противником и спасти мир от гибели!
— Нет! Я...
Ноэль обернулся на Николаса в поисках поддержки, но тот заложил руки за спину и ждал окончания свары. Может, хоть так он поймёт, как плохо оставаться послушным мальчиком.
— Я считаю, что нельзя слепо верить в предсказания оракула. Природные явления могут иметь естественные причины. Лучше полагаться на проверенные методы борьбы: вербовать больше людей, собирать народную поддержку, изобретать новое оружие. Это звучит не так красиво и получится совсем не так легко и быстро, но уж точно куда более надёжно и действенно. Давайте забудем суеверия: боги не помогли нам, когда пал орден. Чтобы избежать новой бойни, следует рассчитывать только на собственные силы, совершенствовать себя, как людей. Только так мы победим!
