Пашка добавил басов. И громкости.
Грёбаный сволочной мир! Ну его на х..й! Тони в звуке!!!! Тони!!!!!! Захлёбывайся, умирай! Руки не подам! Я — не Лешак, который, бля, каждую сволочь, которая раскается, мать их так, готов простить. Ни-ког-да!
Тони!!!!
ПЕРВАЯ МОЯ...
Мы колесили по дорогам,
Меняя струны и подруг.
О, нам не хватало рук...
— Мне эти и эти, — Леш показал продавцу на нужные комплекты струн.
Да-а... Аля точно не похвалит за такие расходы. Но и не пришибёт, эт точно. Да и вообще...на носу — фестиваль, отыграть надо по первому разряду. Да и сколько можно варить струны!!! Или вымачивать в ацетоне... Они не рассчитаны на такое обращение.
Леш достал из комплекта четвёртую струну и размотал её. Точно. На таких же и Алик играет — с круглой оплёткой, без всяких там наворотов в виде сужений или открытых центральных жил. Классика.
Эх, отгребу, снова подумал Лешак и наглухо закрыл на "молнию" карман куртки — ещё не хватало потерять. Тогда точно...плохо будет...
Где-то в его мозгу шумели. Сильно. Нет, всё-таки не в мозгу, а в этом самом чёртовом магазине. Мальчишки, лет по тринадцать-пятнадцать... Пришли покупать Гитару. Первую в своей жизни. А глазёнки-то разбегаются, за что хвататься — не знают. Всё красиво, всё хочу, а главное, есть одна только вещь — играть хочу!!! Хоть на чём!
— Не, вы покупаете или как?! — продавец толстеньким колобком катался вокруг пацанов.
Леший поморщился. Не, Петрович, конечно, мужик хороший, но это тайна, которая открывается после долгого с ним общения. И то не всем...
— Петрович, — пожали друг другу руки. — Не ворчи.
— Да я это так...ты ж знаешь... Слушай, разберись ты с ними, а то я уже... — поморщился и махнул рукой.
Ну да. Ты уже. Ага. Здоров ты, Петрович, с больной головы на...мою перекладывать.
Старший мальчишка недоверчиво покосился на Лешака. Ха! Сам управлюсь! Безо всяких там волосатых!
А я и не собираюсь подходить! Больно мне надо! Я, вот лучше чё-нить сыграю... Знаете, как ловят любопытных животных? Да очень просто! Достаточно просто встать на голову... Леш попытался представить себя стоящим на голове...получилось плохо...
Стоп! Леший тя раздери!!! Ты можешь хоть что-то сделать серьёзно?! Нет? Ну я так и знал...
Аккорд... Так, она расстроена...да и струны стоят палёные, на таких не поймёшь, что за звук... Бл..дь! Трещина на деке! На слух слышно. Мне.
— Петрович!!! Бля!!! — даж детей не постеснялся. — Иди-ка сюда!
Только языком поцокал. Убрал. Чтоб не позориться. Леш знал, что больше этой гитаре не стоять на прилавке — с неё снимут струны, гриф, а короб либо приспособят подо что-нибудь, либо просто сожгут, это не дело, чтоб гитара на мусорку отправилась.
В его руках уже была другая. Она неохотно отвечала на его прикосновения, но Лешака это не смущало. Капризная гитара, всё равно, что женщина с характером — с ней сложно, но интересно. Так, так девочка, ещё немного... Ого! Потише, потише! Легче, солнце моё, я ж далеко не молод. Ух! Вихрь! Буря! У-ра-ган! Лешак с сожалением поставил её обратно...купил бы я тебя, но...вы ж с Алей ссориться будете... Мож Женьку сюда направить?
Ребята поглядывали на Лешего.
— Никита. Ник, — мальчишка постарше решился и протянул Лешаку руку. — А это мой брат, Данил. Мы ему гитару покупаем. — потом добавил гордо, — у меня уже есть! Правду ведь говорят, что у каждого должна быть своя гитара?
Правда, ещё как правда... Вон, Алик просто не расстаётся со своим Fender`ell-ой, Женька — с какой-то непонятной, неопределяемой гитарой, с совершенно фантастическим звуком. Тем более, что она у тебя — Первая. А всё когда-то бывает в первый раз...улыбка, боль, женщина... И это, самое первое, откладывает нестираемый отпечаток на всю жизнь, переворачивая её порой с ног на голову...
Вот ты, младший брат, примеряешь щас на себя все роли. Примеряй пока, играй, потом выберешь свою.... Или ни одной, а просто возьмёшь и напишешь себе свою книгу...
Данил покосился на Лешака и зашептал что-то Нику на ухо. Тот кивнул и снял со стены указанный братом инструмент. Протянул его Лешаку.
Небольшая "Rozario", с тёмной лакированной декой. Что-то в ней есть... Только опять не слышно ни черта. Струны... Бр-р-р... Хлам! Врагу таких не пожелаешь...
Что ж, братишка, давай попробуем.
Петрович, ворча, что Лешак просто красуется, принёс-таки набор новых...медных... Леш сел на низенькую табуретку и быстро перетянул струны. Так, теперь поиграть на них, чтобы на место встали, а то... Ну, вот! Уже расстроилась! Блин!
Не, ну совершенства в мире нет, конечно... Главное — гриф идеален, и дека — целая. Третья струна строит чуть хуже, видимо колок слабее... Зато пятая стоит чуть ли не намертво — по ней потом удобно будет отстраивать звук. Так... ещё немного... О!
Леш сел поудобнее. Ща...
Белый снег, серый лёд на растрескавшейся земле,
Одеялом лоскутным на ней, город в дорожной петле.
А над городом плывут облака, закрывая небесный свет,
А над городом жёлтый дым, городу две тысячи лет,
Прожитых под светом звезды по имени Солнце.
Четыре аккорда...всего четыре аккорда... и столько эмоций... Картинка.
Только гитара опять не строит... Эт ничё...просто струны — новые, а новое всегда доставляет сначала только хлопоты...
На него смотрели, раскрыв от восторга рот... Да, ребят, я ещё и пою...оказывается.
На, держи, парень. Только не ударь и...не предай...
Она же...первая.
МУСИКА БИ...
— Бог, а что эт с кошкой?
Симона лежала на кверху пузом и внимательно смотрела на Женьку...
Как эт, "что со мной"??!! Вот смотрю я на тебя и х..рею... МУЖИКА ХОЧУ!!!! Вот что! Ты, когда мужика хочешь, что делаешь? Пральна, к Бог-да-ну идёшь... А я? Обо мне ты подумал?! ИЗВЕРГИ!!! В "Greenpeace" на вас подам за жестокое обращение с животными!!! В ООН!!! В... В...
Симона подползла на брюхе к Богдану и потёрлась, мурча, о его ноги. Тот погладил её. Симона замурчала сильнее и припала к полу.
Му-уу-урр! Ну, хоть ты, а?.. Не будь редиской!!!!
— У нас — товар, у вас — купец! — радостно объявил Женька в трубку. — Как эт "то есть"? Леш! Блин... Мы? Гуляем-с! Леш! Вот, бля... Ой! Аль! Привет... У тебя муж что, с утра... Упс... Сори, Аль... Как-то не подумал... А я вам, в принципе, именно по этому вопросу и звоню... Аля!!! Ну... Ну и шуточки, блин! Х-ха! Не, Аль, не в этой жизни... Нам, вообще-то, мужчина нужен, а у тебя он точно есть... Аля!!!! Не смей говорить Лешему!!! Бля-а-а... — ну всё, теперь получу в морду... — Лохматого седого и двуного нам не надо! У нас есть мы! А вот от рыжего, полосатого и четвероного мы б не отказались... Конечно же для Симоны!!! Ну не для нас же, а! Аль!.. Можно, да? А когда? Прям ща... Ладно. Аль... Аль, ты эта... Лешего успокой, а... Леш... Блин, ну я ж не знал... А? Чё? Не, блин, ну не смейся!!! А мы отключаем! Оба! И нам никто не мешаеть... Таки воть... учти-учти...
Женька, хохоча, положил трубку...
— Бог, пакуй Симону! Я ей мужа нашёл!!!
В настоящей семье, как у мушкетёров, — один за всех... ну, и далее по тексту... Вот Леший никогда не позволит превратить свою жизнь вот...в такое. Женька вздохнул... Бля, всю жизнь считал — меня минует, но... Ч-чёрт! Всё равно, как ни крути...то же вышло. Пародия. Только с точки зрения остальных...клоунада. Игра. И не всерёз... Да, что они знают, что значит "серьёзно"...
Замурчала Сима. Попробовала вылезти из сумки.
— Сиди, Сим. К жениху едем к твоему.
Мой? Вон, за рулём сидит.
Ну? И хде обещанный мужик?! Вот этот, может и мужик, но явно не в моём вкусе...
— Что это?!
Натан недоумённо смотрел на кошку в руках Женьки.
— Симона! Знакомься, Нат... — и отпустил кошку на пол.
Сима проворно побежала к босым ногам в драных джинсах...
— Мурр-му...! — вдохновенно начала она...
Ноги моментально исчезли...
Fuck!!!
— Бл..дь! Уберите её от меня!!!
Богдан ехидно прищурился.
— Не понимаю, — сказал, старательно разглядывая потолок. — Женщина хочет тебя погладить, а ты... Не, ещё пара таких твоих поступков и я начну очень хорошо о тебе думать...
Бля-а...
— Ну вас на х..р! — и осёкся...
Лешак ржал на кухне, глядя на матерящегося Натана.
— Хэй! Не боись, Нат... Я тебя спасу...может быть...
Леший, ур-род!!!
Ага!
— Нат... А как же твоё любимое "в жизни всё надо попробовать"?
Аля! Бли-ин!..
Что за шум?.. Людвиг, не спеша, вышел с кухни.
Мужик!
Что? Где? Я?! Му... Ах, ну, да, точно... Точно! Э-э-э... Девушка! Девушка... Э-э-э... Это, что? Мне? Ну, ни фига ж себе...
— Лю-удвиг! — Лешак хохоча подставил коту ногу, отчего тот не успел юркнуть за холодильник. — Людвиг, не позорь меня...
Ага, не позорь... Как же... К тебе твоя кошка что, так же...бросается? Что-о?! Так же?? Мама дорогая... Куда я попал... Ау! Опять...она... Ну, ну. Ла-адно, блин, уговорили... Ща... Подождите.
Ну, всё... И да поможет мне...ну, кто там должен помогать в таких случаях...
— По-моему, они поняли друг друга... — протянул Женька, глядя, как полосато-хвостатые обнюхивают друг друга. — Мы тут уже не нужны...
Людвиг сердито зыркнул на него: только вас мне теперь и не хватало. Сам как-нить управлюсь...
— Нат, — Алик, уже в куртке и ботинках, тронула его за руку. — Мы — в парк. Ты с нами?
— Угу.
Лучше Женька с Богданом, чем эти...любовнички...
Мадам! Позвольте предложить Вам пройти в комнату...э-э-э...я имел ввиду лапу и сердце! Что? Вам не надо моё сердце?! А что... Мадам! Ну, что за слова...
Симона смерила Людвига ледяным взглядом...
Какое, на фиг, сердце и какая, на хрен, лапа??!! Мне они не нужны! И не прикидывайся, что не понимаешь, что от тебя требуется!! Да!!! Всего-лишь навсего!.. Х-ха!
Эй! Блин! Полегче, а!.. Я ж всё-таки...девушка...
Fu-u-uck!!! Я уважаю твоих людей, Сима!
Людвиг аппетитно хрустел кошачьим кормом.
— Ну, что? Умаялся? — Лешак почесал кота за ухом.
Кот покосился. Не-а. Просто...жрать хочу! И не х..й на меня так смотреть... За собой проследи, какой ты...по утрам! Хотя... Э-эх... У тебя кошка больше...
ПРОСТО ЗДРАВСТВУЙ, или пусть будет так
Forever — is our today,
Who wants to live forever,
Forever — is our today,
Who waits forever anyway?
Наглухо. Дверь. Нет — все двери заперты наглухо.
— Эт чё? — нахмурился Женька. — Нас на базу не пускают...
Леший поглядел сквозь щель в сторожку. Хм...странно...темно и тихо. Час который?...Странно...
— Жень, — Алик дёрнула парня за рукав. — Ты у нас один телефонизированный...
— А? Да, точно...ща...— в сумке порылся. — В кои то веки собрались все и вовремя...блин. Ща...
Леш засунул руки в карманы, на здание серое смотрел. Мокрое оно какое-то, всё в подтёках...Вон там, справа — склад. Броский рекламный щит. Автозапчасти. Низкие корявые деревья вокруг... лестница...на крышу...слазить, что ли?...
— Здрасте, — говорил Женька в трубку, — слушайте...мы тут стоим перед... Да. Да, закрыто...
...хотя — зачем? Был ведь там уже...с Натаном. Э, Нат!..
-...Слыште, да тут всё закрыто... Ага, Захар Лукич... Что? — Женька нахмурился, волосы за уши убрал. — Это...как это? — закивал, вниз куда-то глядя, отключился.
— Ну? — кивнул Пашка нетерпеливо.
— Умер старик. Вчера, вечером...с сердцем что-то.
Тишина. Наглухо.
Пустота.
Лестница вверх...дом сжимает...уносит ввысь...
Леш выругался. Почему-то. Сам не понял, почему. Просто так...получилось. В жизни всё происходит резко...неожиданно...точнее — нежданно...для тебя. Бац!! Словно кто обухом — по голове, очухаться не успеешь, как уже... Всё уже. Уже прошло. Пробежало. А ты — не заметил. Пропустил... Важное было? А хрен его знает... Оно было. Аль...
Что, Леш?..
Блин...что делать-то...
С чем?
Ну...Аля...
Леш...я...домой хочу. Как-то мне...не по себе...
— С тобой всё...
— Да, — перебила поспешно, — всё нормально.
Давай уйдём, а? Не хочу...быть здесь...тесно и...страшно... Как будто кто-то здесь есть... Наблюдает. И вот сейчас подойдёт — за руку схватит... Мне страшно, Леш...
— Подвезти вас?.. — Пашка махнул ключами. Тоже куда-то в сторону глядел. Поехали, а...
Да. Леш, давай ты сначала домой, а потом уже на работу?..
— Вот же... — Женька губу прикусил. — Жалко старика... А? Не, не надо — я пешком пройдусь...
— Нат, — позвал Леший. — Ты с нами?
Не реагирует. Сидит на дорожном бордюре, под ноги себе смотрит, сустав на пальце гоняет... Едешь?
— Нет. Посижу...с ним.
Лады. Давай...мы того...поехали... Погоди, с кем посидишь? Леший нехорошо нахмурился. Пашка рукой махнул из машины.
— Брат, ты в себе? — спросил Леший осторожно.
— А в ком ещё?! — рыкнул зло. — Проваливай...
Леш хмыкнул. Ну...как знаешь.
— Снова он умер, — Натан стряхнул пепел себе на ботинок.
— Что? — оглянулся Леший. — Кто?
Натан...не смей чудить, а... Брось ты эти штучки. Достал уже. Ты, если уж на то пошло, один из самых адекватных людей, которых я знаю...
— Бросил.
Ну и лады... А? Ты...сказал чего?
— Я молчал.
Э-э-э... Леший постоял немного у машины, поглядел на сгорбленную фигуру, сидящую на обочине. Как же ты меняешься быстро...друг... Скажи, почему ты мне друг? Или это я у себя должен спрашивать?
— Леш?..
Сейчас, Аленька...что-то мне...не так...не совсем и не до конца...
— Кто, Натан? — крикнул. — О ком ты говоришь?
Пепел на ботинок упал...искра побежала по асфальту, отбрасывая мелкие чёрные кусочки...погасла где-то у противоположного края дороги. Ты мне друг, Леший, потому что делаешь сейчас то, что делаешь...
— Rimus inter pares, Лешак! — крикнул Натан в ответ и усмехнулся. — Они всегда умирают первыми!
Из салона машины настороженно глядел Пашка. И Аля...но она — по-другому. Совсем. У обочины сидел и курил Натан. Он смотрел на кончик сигареты. Где-то по дороге, наверное, через парк, шёл Женька... Мож под ноги глядел...мож...на людей или в будущее... А он, Леший, — в небо.
Я посижу с тем, кто крадёт жизни. Зашуршали шины по асфальту... Он тут — знаю. Чувствую. Может, я спятил, может, — он. Плевать. Просто...
— Просто здравствуй, Смерть.
Я тебя не звал. Я тебе не рад. И я не чувствую печали...горя оттого, что ты заглянула. И что заглянула не ко мне... Может, только самую малость. Да, ты права. Ты ничего не крадёшь. Ты... А что же ты делаешь? Возвращаешь? Стираешь? Воскрешаешь? Что?..
Я — язычник, Смерть. Я — ветер. И у меня много богов. Которым я не поклоняюсь. И не подчиняюсь. А ты? Знаю...ты — тоже.
Снова права. Напоминаешь. Заканчиваешь. Ты щедра. К тем, к кому приходишь лишь раз. К кому-то — постоянно. К тем, кто постоянно возвращается. Сам. К ним.
