Тут вышла маленькая заминка: дело в том, что управление канала накануне прислало подробное расписание, когда какие суда должны сниматься и входить в канал. По расписанию выходило, что крейсера первые входят в канал в 5 ч. утра; однако, когда пришло это время, то отчего-то крейсера не шли. Флагманский штурман контр-адмирала сейчас же счел долгом заявить, что это европейские державы решили с нами сыграть штуку — не пускать в канал,— и торжествующе заявлял всем на мостике, что он все это предвидел и говорил об этом.
В результате оказалось, что не европейские державы нам гадят, а просто не успели к сроку убрать какую-то землечерпалку в канале, отчего и задержали нас на полчаса. Но неуемный Осипов не смутился и тогда стал уверять всех, что он один только знает, что было крайне важно для кого-то задержать нас на полчаса, чтобы подготовить атаки в Красном море. Сам канал вся эскадра наша прошла благополучно в полтора суток и, переночевав в Суэце еще одну ночь, мы, растянувшись в колонне на две с лишним мили, двинулись в Джибути.
Организация 3-й Тихоокеанской эскадры на 23 сентября 1904 года.
3-я эскадра Флота Тихого океана.
Старший флагман, начальник эскадры: вице-адмирал Чухнин Григорий Павлович (флаг на "Трех Святителях")*
Флаг-капитан: капитан 1-го ранга Брусилов Лев Алексеевич
Первый броненосный отряд
Младший флагман эскадры, начальник отряда: контр-адмирал Иессен Карл Петрович
Эскадренный броненосец "Император Александр III" (флаг Иессена): капитан 1-го ранга Бухвостов Николай Михайлович
Эскадренный броненосец "Князь Суворов": капитан 1-го ранга Игнациус Василий Васильевич
Эскадренный броненосец "Орел": капитан 1-го ранга Юнг Николай Васильевич
Второй броненосный отряд
Эскадренный броненосец "Три Святителя" (флаг командующего эскадры вице — адмирала Чухнина): капитан 1-го ранга Веницкий Иван Андреевич
Эскадренный броненосец "Князь Потемкин-Таврический": капитан 1-го ранга Голиков Евгений Николаевич
Эскадренный броненосец "Сисой Великий": капитан 1-го ранга Озеров 1-й Мануил Васильевич
Отряд крейсеров
Младший флагман эскадры, начальник отряда: контр-адмирал Писаревский Сергей Петрович)
Крейсер 1-го ранга "Очаков" (флаг командующего отрядом контр-адмирала Писаревского): капитан 1-го ранга Овод Федор Семенович
Крейсер 1-го ранга "Владимир Мономах": капитан 1-го ранга Попов Владимир Александрович
Крейсер 1-го ранга "Светлана": капитан 1-го ранга Шеин Сергей Павлович
Крейсер 2-го ранга "Штандарт": капитан 2-го ранга Кетлер Эдуард Эдуардович.
Отряд миноносцев
Миноносец "Грозный": капитан 2-го ранга Андржиевский Константин Клитович (командующий отделением)
Миноносец "Громкий": капитан 2-го ранга Керн Георгий Фёдорович
Миноносец "Завидный": лейтенант (к-л) Максимов 3-й Андрей Семёнович
Миноносец "Заветный": лейтенант Дурново Павел Петрович
Миноносец "Жаркий": лейтенант Потапьев Владимир Алексеевич
Миноносец "Живучий": лейтенант (к-л) Ставраки Михаил Михайлович
Отряд транспортов
Транспорт-мастерская "Камчатка": капитан 2-го ранга Степанов 1-й Степан Петрович (командующий отрядом)
БЭТС "Корсаков", флаг РОПиТ: капитан 2-го ранга Канин Василий Александрович
БЭТС "Владивосток", флаг РОПиТ: лейтенант (к-л) Кедрин Вячеслав Никанорович
БЭТС "Порт-Артур", флаг РОПиТ: лейтенант (к-л) Федорович Михаил Иосифович
БЭТС "Дальний", флаг РОПиТ: лейтенант Лукин Вениамин Константинович
БЭТС "Николаевск", флаг РОПиТ: капитан 2-го ранга Бергель Константин Владиславович
БЭТС "Охотск", флаг РОПиТ: лейтенант Каськов Митрофан Иванович
Транспорт (госпитальное судно) "Кострома"
Буксирный пароход "Свирь": прапорщик Розенфельд Г.А.
С эскадрой идут 4 германских парохода со снабжением и довольствием
* Начальник эскадры вице-адмирал Чухнин в походе неоднократно переносил свой флаг. Он шел на "Трех Святителях" до Джибути, затем на "Штандарте", затем на "Князе Потемкине — Таврическом", потом, во время ожидания "гвардейского конвоя", вновь на "Штандарте", а по выходу от Индокитая на "Александре III". Контр-адмирал Иессен тогда же перешел со своим штабом на "Князь Потемкин — Таврический".
Тут я должен привести в известность следующий крайне возмутительный факт. Мы знали, судя по инструкциям из Петербурга, что для охраны эскадры на ее пути по Красному морю наняты яхты — конвоиры и разведчики для нас, крейсировавшие в море за несколько дней до вступления в него эскадры, и, которые затем, осмотрев все бухты, должны были, начиная с Суэца, конвоировать нас и доносить о возможных враждебных миноносцах. Кроме того, по всем берегам Красного моря были будто бы разосланы специальные тайные агенты с той же целью. Организатором всего был какой-то г-н Стюарт, бывший консул Иокогамы.
На самом же деле из конвоиров мы видели только один египетский пароходик, который и шел с нами, но не все Красное море, а только малую часть его, а затем ушел домой. Так что, по-видимому, вся эта, якобы охрана, которая должна была стоить весьма немалых денег, была мифическая. Г-на Стюарта мы встретили, подходя к Джибути. Он шел на великолепной паровой яхточке и, встретив нас, поднял сигнал, что имеет важные вести. Отряд остановился, и г-н Стюарт прибыл к адмиралу с вестями, что в бухтах, которые мы уже давно прошли, ютятся японские миноносцы. Адмирал, конечно, не поверил ему и принял его так, что тот бомбой вылетел от него, говоря, что адмирал сумасшедший, не верит его якобы несомненным сведениям о неприятеле.
Конечно, адмирал знал много больше нас, какая должна была быть охрана и прочее, и тут, увидев сплошное надувательство, взорвался. После он назвал г-на Стюарта титулом: "Главный начальник кражи русских денег в Красном море". Немедленно в Петербург ушла телеграмма, так что второго платежа этот делец не дождался.
В Джибути мы простояли четыре дня, принимали уголь до полного запаса, черноморцы перекрасились в боевой цвет, а затем мы двинулись дальше ведомые уже "Князем Потемкиным-Таврическим", на который вице-адмирал Чухнин перешел со своим штабом. Как потом говорили штабные, причина была в том, что адмирал получил информацию, что в экипаже нового корабля не все ладно. Появились признаки социалистской агитации, служба налаживалась медленно. К сожалению, Голиков с Гиляровским, который был тогда на "Потемкине" старшим офицером, оказались, увы, не на высоте. Забегая вперед, скажу, что перехода до Камрана адмиралу хватило вполне — в Южно-китайское море корабль вступил с молодецким, боевым экипажем, где прежние дела уже и не поминались.
Сыграла свою роль и замена Гиляровского на кавторанга Семенова, прибывшего к нам несколько позже совсем удивительным путем. А дело было так. Когда погибла у Порт-Артура "Диана", он, будучи контуженным, был подобран японским катером с "Фусо", пленен и должен был быть переправлен в Японию. Однако знания японского и китайского языка, в этом отношении он среди всего нашего офицерства уникум, и счастливое стечение обстоятельств позволили ему совершить дерзкий побег. История эта сама по себе роман отдельный... Так вот, удалось ему через Шанхай добраться до Сингапура, где наш консул и взял его с собою, когда выходил встречать подходившую нашу эскадру. Его явление для адмирала было неожиданным, но очень кстати. Что касается Гиляровского, то пример этот показал многим, что время наведения порядка в палубе зуботычиной и оплеухой проходит и на нашем флоте. У нас, на "Сисое", ничего подобного, слава Богу, на моей памяти не водилось.
Кстати, в Джибути черноморцы передали на остальные корабли эскадры весьма удивившие нас, поначалу, штампованные противоосколочные шлемы и кожанно-стальные кирасы для комендоров, наводчиков и дальномерщиков. Некоторые офицеры даже шутили по этому поводу, что мол, позабыли для конкистадоров еще и испанские алебарды прислать. Но будущие события показали, что эти средства индивидуальной защиты оказались не только не пустяшной затеей, но прямо спасли десятки, а возможно и сотни жизней...
Кроме этих важных предметов боевой униформы, на одном из черноморских транспортов для нас доставили по пять комплектов тропической одежды. Как для офицеров, так и для нижних чинов. Сначала эти белые, холщевые короткие штаны, обрезанные чуть ниже колен, и рубахи с широким рукавом по локоть, вызывали у некоторых наших моряков усмешки. Однако удобство и незаменимость такой одежды для физической работы в тропиках скоро прочувствовали все. Особенно хороши были головные уборы — пробковые шлемы для офицеров и кондукторов, а так же кепи с длинным козырьком для матросов. Оценили все и легкие ботинки с парусиновым верхом и специальными прорезями для вентиляции стопы. Потом многие из молодежи задавались вопросом, а как мы вообще смогли бы обходиться без такой одежды под палящим тропическим солнцем? На что люди более опытные и видавшие виды прежде, лишь тяжко вздыхали...
Выйдя из Красного моря в океан, мы, следуя сигналу флагмана, легли курсом на Малаккский пролив. Настроение у всех было приподнятое, у меня остались лучшие воспоминания об этом времени. Артур уверенно держался, мы верили, что он продержится до нашего прихода и мы, объединившись с базирующейся там 1-ой Тихоокеанской эскадрой, настолько усилимся, что перейдем в наступление и загоним японский флот в свои порты, если он только не пожелает вступить в бой и быть разбитым. Скептиков в это время на счет нашей миссии практически не было, и настроение было уверенное и спокойное.
Самое чудесное, что произошло с нами сразу по выходу из Джибути — это начало безостановочного перехода с эскадренными транспортами — угольщиками, или как они полуофициально назывались в нашем флоте БЭТСы — большие эскадренные транспорты — снабженцы. В приемке угля на ходу мешками мы потренировались еще в Балтике, при подготовке к походу, а несколько наших офицеров и кондукторов даже специально ездили изучать это дело на Черное море. Но я и не представлял себе, что можно делать это в шесть — восемь линий подачи, и что принимаемый в мешках уголь позволит нам в течение всего дальнейшего похода до самого Аннама поддерживать стандартный запас угля на броненосцах и иметь ежедневную среднюю эскадренную скорость в 9-10 узлов, вдвое сократив, против обычно практикуемого, время перехода!
Обычно погрузка занимала 6-10 часов в сутки. БЭТСы шли в средней колонне, справа и слева от них — боевые корабли. Интервалы в колонне держали большие, что давало возможность броненосцам свободно маневрировать, когда необходимо было "сменить борт". По ходу нашего безостановочного движения на юго-восток, иногда по нескольку раз в сутки, эскадра совершала эволюции и маневрирование, различные учения и стрельбы практическими снарядами.
Весь переход прошел блестяще, — при почти полном штиле; лишь временами находила довольно крупная зыбь, размахи броненосца до 10 градусов мешали погрузке угля с БЭТС, но такие неожиданные моменты адмирал немедленно использовал для маневров и тренировок.
Не доходя миль трехста до Цейлона, южнее нас, по корме, замечены были дымы трех кораблей. Вскоре они материализавались в английские трехтрубные броненосные крейсера типа "Бервик". Отсалютовав адмиралу и получив соответствующий ответ, англичане вовсе не обогнали нас и не ушли вперед, чего можно было оджидать, судя по тому ходу, с каким они нас нагоняли. Совсем наоборот. Они уровнялись с нами в скорости и дальше пошли в нашей компании. Нам они не мешали, обычно находясь кабельтовах в 20-25-и от нас, хотя иногда приближались на полмили, а пару раз я видел их и того ближе. Чувствовалось, что британских офицеров на их мостиках весьма заинтересовало зрелище нашей ходовой угольной погрузки. Лейтенант Апостоли усмотрел у них не меньше четырех фотографических аппаратов! Сам он, известный на флоте фотограф, воспользовавшись моментом, конечно тоже фотографировал эти красивые, стремительные и мощные корабли. Покинули нас англичане почти у входа в Малаккский пролив, убежав вперед, к Сингапуру. Как сказал наш командир — следили, чтоб мы не прищучили какого-нибудь их купца-контрабандиста, как раньше это уже делал здесь адмирал Вирениус.
Глядя на британские крейсера, мы с Николаем Николаевичем Апостоли разговорились. На ум пришло сравнить "бервиков" с выстроенными на английских же верфях "Ивате" и "Идзумо". И сравнение это действительно получилось интересным. Имея примерно одинаковые размеры и технологические решения, как разительно отличались друг от друга эти типы боевых судов! С лучшей стороны британца отличало то, что "Бервик" имел возвышенный полубак, это говорило о его лучшей мореходности, скорость больше почти на 4 узла и существенно более высокую дальность плавания. Но на этом преимущества англичанина и заканчивались. Японцы в концевых башнях имели по два мощных восьмидюймовых орудия вместо шестидюймовок на "Бервике". Число этих последних, было на крейсерах равно — по 14 штук. Кроме всего прочего японцы были несравненно лучше забронированы.
Оценив все это, мы сошлись во мнении, что если британский корабль развивает именно тип автономного океанского крейсера, как его называют сами "просвещенные мореплаватели" — "защитника торговли", то вот японский вариант, это уже корабль для боя в линии. Более быстроходный, чем эскадренный броненосец, и с меньшим главным калибром, что позволило сэкономить вес, и тем самым этой скорости достичь. Называть его просто броненосным крейсером — значит, очевидно, грешить против истины. Вернее было бы использовать термин броненосец 2-го класса, или если крейсер, то уж эскадренный, по аналогии с броненосцами. Наверно и в Японии и в Англии это прекрасно понимают. Почему же назвали эти корабли броненосными крейсерами? Может быть, чтобы наши стратеги под шпицем, разрабатывая в ответ свою кораблестроительную программу, полагали у будущего противника шесть броненосцев и шесть больших крейсеров, а не двенадцать линейных судов?
