— Видимо, просто гостей к вам никогда так много не... — Рейму подавилась словами, увидев, как помрачнела Санаэ. — Я... э-э-э... думаю, вам надо разослать приглашения на следующий праздник. Без приглашений-то конечно мало кто заявится.
— Точно! — воспылав идеей, жрица храма Мория ударила кулаком по ладони. — Надо срочно передать эту идею Канако-сама! Это повысит известность и популярность нашего храма, привлечет новых верующих и поможет собрать больше магической энергии! Уж тогда-то серая ящерица познает на своей шкуре гнев Канако и Сувако-сама!
— Потом, потом передашь. — Рейму едва успела ухватить взлетевшую над землей конкурентку за штанину алого хакама. — У нас еще здесь дел невпроворот. Заявятся твои богини на праздник, а у нас здесь еще ничего не готово. Хорошо это будет, да?
Санаэ, вздохнув, вернулась к работе.
— Кстати, я рада, что вы поладили с шикигами серого странника. — сказала Рейму, пока они с Санаэ раскатывали циновки по земле. — После той битвы за верующих, когда Канако пыталась запечатать проход в Безымянный мир, я думала что вы враги навеки.
— Мы не враги, мы конкуренты! И если будем нападать друг на друга без всякого повода, это лишь отвратит от нас тех верующих что... — Санаэ, видимо, хотела сказать "что еще остались", но вовремя опомнилась. — ...Что слишком чувствительны к излишней агрессивности богов! С тобой, Рейму, мы тоже конкуренты, но лишний раз нападать на храм Хакурей храм Мория не будет, это я обещаю!
— За что вам и спасибо. Санаэ, неси еще циновки, а я пока эти постерегу. Вдруг какая фея рядом все еще вертится?
Оставшись одна, Рейму с улыбкой вспомнила месяцы, что прошли с праздника солнцестояния. Половина лета, осень, зима и половина весны — достаточно большой срок. Хлопотное было время. Казалось бы, из-за оттока йокай и людей в Безымянный мир, плотность населения снизилась на три четверти, только спокойнее стать должно было, но даже зимой, снежной и холодной, выспаться толком не удалось.
Все лето и осень, пусть не каждый день, но в месяц раза по три, обязательно происходили нерядовые события, корни которых искать приходилось не где-нибудь, а за колышущимся маревом портала на Безымянном холме. Всплески чужеродной магии, из-за которых иссыхали или мутировали деревья Магического леса, дрожала земля, портилась погода и возникали причудливые фантомы, призраки других миров. Два раза, солнечным ясным днем, храм Хакурей подвергался нашествию странных существ. В первый раз это были угрожающего вида зеленокожие увальни с примитивным оружием и деревянной броней. Приняв их за обычных йокай, Рейму не особо встревожилась, но во второй раз небо разверзлось над ней и из портала посыпали громадные, метров по пять ростом, фигуры в серебряной броне. Сияющие крылья, пылающие мечи... массивные доспехи, под которыми как спички ломались опорные столбы и перекрытия храма.
Одно хорошо, что и "орки" и "ангелы Олимпа", тотчас начинали твердить о "нарушении доступного пространства", извиняться и терять сознание, оставляя без внимания яростные атаки со стороны хозяйки порушенного храма. Серый Странник появлялся, как правило, минут через двадцать, выждав, когда первая вспышка гнева Рейму достанется свалившимся на храм существам.
— Я не виноват, что энергия и пространство этого мира дико перекручены и полны аномалий, из-за чего у меня глючат порталы! — оправдывался ящер, стойко принимая на спину и плечи удары особой метлы, которой вооружила свою подругу леди Юкари. Другое оружие защитные силовые поля, которыми был окружен ящер, пробивало с большим трудом. — А твой храм стоит в самом центре этой головоломной схемы, потому-то по нему и приходится главный удар! Сейчас, все починим и манекены заберем, не переживай!
Манекены, имитации монстров, были нужны для тренировки воинов, которых Андрон готовил к неведомо когда грядущей войне богов. На гневные высказывания Рейму, серый ящер только плечами пожимал и говорил, что постарается больше не допускать ошибок, а как у него получается действовать без ошибок, знало уже, без преувеличения, все Генсокье.
Жизнь, в ежесекундном ожидании удара? Если бы только этим все ограничилось! Четырежды этот несносный бродяга и его шикигами воровали старинную торию храма! Нет, сначала он по-хорошему попросил, словно действительно думал, что забрать торию, — это как книжку одолжить! Начал что-то выводить про погибающие миры и обреченные расы, но не успела Рейму выразить свое возмущение нахальной ящерице, как подручные Андрона уже стащили торию и сам он исчез. Пришлось хорошенько проучить разбойников. Четырежды, каждый раз после очередной кражи. Но четвертый раз учеба была почти символической. Рейму вторглась в Безымянный мир как раз в тот момент, когда в пространственное искажение через громадный портал входила... планета. Портал проецировала та самая тория, которую конструкты уволокли от храма Хакурей.
Потрясенная жрица полюбовалась энергетической феерией и хотела спуститься к планете, но внезапно вокруг нее свернулось винтом пространство и жрицу выбросило обратно к храму Хакурей, лишенному драгоценной тории.
Торию Андрон принес на следующий день, лично.
— Без божественных сил я не могу самостоятельно открывать порталы в другие миры, — сказал он, устанавливая и закрепляя деревянную арку на место. — Но в тории заключена искра силы. От меня требуется пройти через портал, разместить маяки по поверхности планеты и вышибить дух из местных властей, если те будут цепляться за планету и мешать транспортировке. Конструкты активируют торию, еще немного трудов и все! Дело сделано, планета наша. Четыре факта применения тории — две планеты!
— Так ты воруешь торию для того, чтобы ее силой воровать миры? Вроде не блондин. (Мариса — блондинка и самый известный вор Генсокье). Самому не стыдно?
— Нет, не стыдно. — ящер устало уселся на землю и ссутулился, от чего его голова стала на одном уровне с головой Рейму. Общаться так было гораздо удобнее. — Есть факторы, а точнее их целых три, которые я учитываю, прежде чем попытаться украсть мир. — Андрон показал верхнюю лапу из-под плаща и жрица увидела, что руку ящеру заменяет металлический протез, опутанный какими-то проводами и целой сетью магических символов. Протез был искорежен, опален и покрыт засохшей грязью. Один из трех относительно целых пальцев разогнулся. — Мир должен быть обречен на уничтожение. — разогнулся второй палец. — Населяющие его существа должны вызывать у меня симпатию. — разогнулся третий палец. — Хозяева мира должны быть врагами Олимпа. Стоит мне сунуться туда, где ангелов Олимпа не ждет немедленная смерть, каратели родного ордена тотчас появятся рядом. Я же предатель! Убить меня теперь для моих прежних хозяев — дело чести. Так что я надежно заперт в пределах враждебных Олимпу пространств. Если бы не это, Безымянный мир был бы уже битком набит планетами.
— И все, как одна, населенными симпатичными тебе существами?
— Да. А что тут странного? Чтобы я всякую нечисть волок в Безымянный мир, его жителям на радость? Ты еще предложи живому человеку в жилы чумную кровь вливать! Я с чумой сражаюсь, а не разношу.
Рейму протянула руку и сдернула с головы серой ящерицы капюшон. Слух не подвел ее, голос ящерицы действительно звучал странно, и этому были весомые причины. Ящер был страшно изуродован. Половина головы отсутствовала начисто, металлические пластины с магическими кристаллами торчали из разбитого черепа. Пасть и глотка была вкривь и вкось сшиты скобами, а голос звучал из небольшого электронного устройства, закрепленного у виска чудовища.
— Ну кто просит смотреть-то? — ящер сердито набросил капюшон обратно на голову. — Я для чего балахон ношу? Для красоты! Вот и смотри на красоту! Или хочешь чтобы кошмары по ночам снились?
— Ты все так же беспощаден к себе, странный огромный фей? — сказала Рейму, печально улыбнувшись.
— За удовольствия принято платить здоровьем. Не переживай. Я же не девочка-красотка, чтобы устраивать трагедию из-за разбитого личика?! — падший ангел рассмеялся, громко и жизнерадостно. — Да, это было довольно больно, но я сам выбираю как использовать дарованный мне Герой пуленепробиваемый лоб! За целый мир, что останется жить, за счастье видеть благодарность в глазах спасенных, эта плата — невелика.
Серый ящер едва не мурчал, словно здоровенный, довольный кот. Было видно, что он действительно глубоко и искренне счастлив.
— Знаешь, странник... — сказала Рейму, вдруг покраснев от смущения. — Если тебе еще что-нибудь вдруг понадобится тория, ну, для дела... так бери, не стесняйся. Я разрешаю.
— Спасибо конечно, — ответил ящер и рассмеялся. — Но не нужно думать о том, что ты создаешь какие-то препятствия в моей работе! Если для дела нужно будет, я у тебя и без спроса последние портки утащу!
— Что?!
Расхохотавшись, ящер обратился в бегство, спасаясь от ударов метлы, которой замахнулась, разозленная наглым заявлением, жрица храма Хакурей.
Рейму не преследовала его, только вздохнула, немало удивленная, что существо, подобное Андрону, способно на весьма плоские шутки. А как оказалось, на шутки разного качества он оказался очень даже горазд и, уставая от трудов по обустройству Безымянного мира, частенько наведывался в Генсокье, учиняя повсеместно всяческие безобразия и от души издеваясь над теми, кто попадал ему под руку. Причем радужности и многогранности его фантазии можно было только позавидовать. Неужели он сам сочинял все эти безвредные, но беспощадные шутки?
Дневное любование сакурой близ храма Хакурей обычно не шло ни в какое сравнение с ночным. Вылезали из своих нор йокай, прибывали из Хакугекуро призраки, подтягивались ночные божества и духи.
Ракета взмыла в небеса и с громким хлопком взорвалась, озарив окресности разноцветными всполохами света.
— Нитори, других праздников для огненной феерии мало? Спрячь все, немедленно!
— Я только парочку! — голос каппы-техника был сбивчив и невнятен, выдавал изрядное опьянение. — Это же новый порох! Смотри, Рейму!
— Не целься в меня! Осторожнее, в крону не попади! Не с той стороны поджигаешь!
Грохот взрыва раскатился над окрестностями, но почти сразу его заглушили раскаты многоголосого хохота.
— Хватит ржать! — Рейму, неистово ругаясь, отобрала у перемазанной в саже техноманьячки всю пиротехнику. — Эй, в эпицентре! Все живы?
— Частично...
— Ёму, к тебе вопрос не относится.
Праздник набирал обороты.
С первыми лучами заката, прибыла принцесса Хакугекуро. Тот самый вечно голодный призрак, от которого весь день Ёму охраняла кухню. На этот раз она так и не появилась днем даже близко от храма, видимо намереваясь ослабить бдительность стражницы и совершить атаку в будущем году.
Почти сразу следом за ней, с максимальной помпезностью, прибыли обитатели Алого особняка. На этот раз в полном составе, за исключением Пачули, вытащить которую из библиотеки стало еще сложнее после того, как из Безымянного мира ей начали поступать книги и артефакты, конечно же нуждающиеся в немедленном исследовании.
Прибыли гости с великой горы йокай, из подземного мира и магического леса. Сбоку притерлись вожаки мелких банд йокай и фей, выгонять которых не стали за то, что те вели себя смирно. Под звуки музыки и гомон нетрезвых голосов, жители Генсокье расслаблялись от всей души, и заминка произошла только когда из тьмы ночного леса повеяло вдруг лютой, нечеловеческой злобой. Почти все, кто был еще не слишком сильно пьян, с напряжением следили за тем, как приближается ко всеобщему собранию красивая девушка в белой блузке, клетчатой алой юбке и жилетке. Красоту хозяйки Солнечного сада несколько оттеняло отсутствие правой руки и бинты, закрывающие левую половину ее лица.
Рейму вспомнила, как неделю назад Андрон, заявившийся к пруду за храмом поболтать о разном с очнувшимся после зимней спячки стариком Гендзи, вдруг, полыхнув магическими печатями, сорвался с места так резко, что ударной волной едва не повредил храм. Рейму не последовала за ним и к вечеру узнала из газет что Юка Казами, прознав о расположенном в подвале Алого особняка втором портале в Безымянный мир, сделала еще одну, уже третью, попытку прорваться на запретную территорию. Читая статьи, Рейму ловила себя на сочувствии упрямому йокаю цветов, которому пришлось в одиночку сражаться не только с сестрами Скарлетт и их слугами, но и с подоспевшим в самый разгар побоища серым странником. Кто оторвал руку несчастной Юке, объявившей себя сильнейшей в Генсокье? Кандидатов полно и, судя по тому, как напряглись обитатели вампирского гнезда, развить успех они готовы были хоть сейчас.
— Доброго вечера. — поспешила вмешаться жрица храма. — Спешу напомнить, что направляясь к храму, распри стоит оставлять в начале пути. Так было и, верю, так будет всегда в отношении храма Хакурей.
Ремилия касанием руки заставила младшую сестру отступить, спрятать Леватейн и клыки.
— Не беспокойтесь, Рейму-сан, — ответила жрице Юка. — В году много дней, серость которых достойна того, чтобы расцветить их пламенем битвы. Этот же день достаточно ярок. Я здесь лишь для того, чтобы насладиться цветением сакур. Вы позволите?
— Добро пожаловать.
Юка вежливо поклонилась и подсела к принцессе Хакугекуро, завязав с ней донельзя милую беседу о поступлениях душ и уровне смертности в Генсокье. Не то, чтобы кровожадный йокай цветов с Ююко были дружны, просто властительница мира мертвых была настолько доброжелательна, что спокойно относилась даже к йокай, которого считали врагом, люто ненавидели или до смерти боялись почти все в этом маленьком мире.
Все гости здесь?
Руки, протянувшиеся из беззвучно открывшегося портала, обняли жрицу Хакурей. В одной руке Юкари сжимала бутыль вина, а в другой чашку.
— Где твоя чашка, Рейму? — довольно промурлыкала богиня границ. — Ты слишком напряжена, расслабься. Попробуй. Я стащила это из запасников стража Безымянного мира.
— Он еще и виноделием занимается?
— Его шикигами. Андрон может только воевать и дурью маяться.
— Да уж. — Рейму выпила чашку вина и вздохнула. — То, как он воюет, по Юке видно. А как горазд дурью маяться, я до глубины души осознала, после того как он с феями у стен храма две ночи напролет в весенних кошек играл.
— Это как это? — рядом возникла Чен с горящими от интереса глазами.
— Маленькая еще! — Ран, схватив свою шикигами за шкирку, хотела утащить ее, но Рейму отрицательно помахала ладонью.
— Не то, что ты подумала. Что делают кошки по весне под окнами домов? Орут! Когда доведенный хозяин дома запустит в них камень, разбегутся, притихнут, а потом снова соберутся и продолжают орать. Так вот эта проклятая ящерица и его подружки, толпа идиотов, то же самое устроить вздумали. Орали друг на друга диким мявом и наутек бросались, стоило мне из храма показаться. Ладно хоть на вторую ночь заводилу этого кошачьего концерта капканом прищемила. Думала, убью гада!
