— — -
Артём, уже почти в полном смятении чувств, отправился назад. Спохватился, только когда понял, что стоит перед оградой того самого дома, где ночью всё и случилось. А тут кто-то побывал — дом чем-то неуловимо отличается от прежнего своего вида. Надо сделать снимки и сравнить. А потом...
Внутри всё убрано. Нет, это мягко сказано: внутри всё по-другому. Обстановка, вещи — всё поменялось. Несомненно, одна из комнат стала комнатой Канси — судя по предметам, которые там лежали. Её окровавленная куртка — кровь, понятное дело, уже засохла — висела на вешалке. Интересно, принято ли хранить всё это вечно?
Непонятно, где тут чья кровь. Наверняка, их обоих. Ощущая себя немного обманщиком, Артём соскрёб с куртки пятнышки, с разных частей. Пусть дальше доктор разбирается. А что делать теперь?
Ему не дали погрузиться в раздумия: в дверь постучали.
— Актим Ортем? Доброго дня! Актимри Анчири желает говорить с вами. — В дверях стояла девушка, которую Артём уже видел утром. Мекар, припомнил он. Точно. Канси упоминала её в разговоре.
— Да, — Артём оглядел себя — на вид, всё в порядке. — Идёмте.
— — -
— Идёмте, — приказал-предложил Анчири. Вот это рост! Метра два точно будет. И, если здешние мужчины, как обычно бывает, физически сильнее здешних женщин — страшно представить, что он может сделать. Небось, может камень растереть в порошок между пальцами. — Я хочу показать вам то, что вы ещё не видели.
Они шли молча — по дороге, петлявшей между домами. Точно, деревня и луки со стрелами — это маскарад, фасад. А на самом деле, тут вполне развитая цивилизация. Но зачем маскироваться? Кого они опасаются?
Анчири указал на холм шагах в ста — возвышающийся над всей окрестной местностью метров на тридцать. На вершине красовалась каменная беседка. Да это мрамор! Ничего себе работа, как красиво сделано!
— Это беседка уединения, — пояснил Анчири, поднявшийся следом. — Сюда приходят, чтобы подумать, когда нужно сосредоточиться. Сюда приходят и по другим двум причинам.
— По каким же, актимри?
— Сейчас вы сами поймёте, — улыбнулся Анчири. Да он вовсе не похож на дикаря, удивился Артём. Странно: я точно помню, что вчера они были одеты, как индейцы из наших старых фильмов — а сейчас рядом со мной человек в годах, но одет, как европеец, и никакой раскраски на лице. Что всё это значит?
— Посмотрите, — предложил Анчири, окинув окрестности взмахом руки. — Просто посмотрите.
Артём огляделся. А это что за лес? А вон там должен быть лагерь, где сейчас сэр Джеймс исполняет приказ о зачистке территории от нечисти. Но взамен лагеря — высокие, гигантские просто деревья, куда выше баобабов, что должны там расти. Расстояние делает их призраками, но в них точно метров по сто будет, или больше! Не было здесь таких деревьев!
— Отсюда видно то, что снизу я не мог увидеть, — ответил Артём и потёр лоб. Что-то беспокоило — кольнуло неприятное предчувствие. Анчири смотрел на выражение его лица, продолжая улыбаться. — Как это возможно? Всё это, — Артём указал рукой на огромные деревья, — ненастоящее?
— Всё настоящее, — заверил его Анчири. — Просто находится не здесь. Это вид на Плутонию — наш дом. Здесь, у вас, мы держим только небольшую базу.
— Плутония? Плутон — бог царства мёртвых. Необычное имя.
— Интересно, — на лице Анчири возник подлинный интерес. — А что ещё вам говорит это слово? С чем ассоциируется?
Вождь племени говорит об ассоциациях. Провалиться на месте!
— Там, в другой жизни, я читал когда-то книгу «Плутония», её написал учёный по фамилии Обручев. В детстве я очень любил читать эту книгу, — беспокойство ело всё сильнее. И оформилось в мысли: что-то не так с Канси. Точно! Едва только её имя появилось, невозможно стало избавиться от мысли, что с Канси что-то не так. — Актимри, прошу простить. У меня странное чувство. С Канси что-то не так. Я не могу понять, что, но мне необходимо её увидеть.
— Вы упомянули слова «Плутон» и «Обручев». — Анчири словно не слышал. — Вам говорит что-нибудь название планеты «Земля»?
— Говорит, актимри. Извините, если я кажусь невежливым...
— По нашему календарю, сейчас идёт три тысячи триста восемьдесят второй год новой эры. Как говорили на Земле — от рождества Христова.
Это сообщение настолько поразило Артёма, что на момент он забыл про совсем уже дурные предчувствия по поводу Канси.
— Как такое возможно? Кто вы на самом деле, актимри?
— Я поясню. А сейчас, Ортем, глубоко вдохните и обратитесь к Канси. Представьте то, что легче всего представить — её голос, запах кожи, что угодно. Обратитесь и скажите, мысленно, что всё нормально, для беспокойства нет причины.
— Что вы... — Артём огромным усилием воли сумел взять себя в руки, и выполнить буквально то, что ему сказали. Труднее всего было сохранять спокойствие на всём протяжении этого действия.
Помогло почти сразу. Беспокойство не исчезло, но перестало сводить с ума, наводить на совершенно чудовищные картины и предположения.
— Сейчас мы на огромном расстоянии от нашей базы на Каппа-восемь. Это то, что вы знаете под именем Айур. В эту беседку приходят, чтобы убедиться в собственных чувствах, Ортем. Если человек вам на самом деле безразличен, то здесь вы ровным счётом ничего не почувствуете.
— Я понимаю вас. — Артём действительно начал понимать. Список того, что не укладывалось в голове, пора дополнить списком того, что не лезет ни в какие ворота.
— Вас беспокоило, насколько всё было настоящим. Мы с вами по-разному воспринимаем мир. Для нас совершенно нормально узнать о человеке всё, просто посидев с ним лицом к лицу. Если бы Канси не хотела, пусть даже втайне от себя, чтобы вы её приручили, она ни за что бы не пришла к вам. Понимаете?
— Понимаю.
— Вам очень трудно. У вас есть другая семья — вам кажется, что сейчас вы делаете что-то очень неправильное. Но всё это уляжется и образуется. Дайте время себе и Канси. Ей сейчас точно так же трудно.
Артём кивнул.
— Спасибо, актимри, что привели меня сюда.
— Вы почти не задаёте вопросов. Думаю, вы уже сделали какие-то выводы. Не поделитесь своими мыслями?
— Вы только делаете вид, что являетесь первобытным племенем. Я видел, какие у вас дома, и слышал, чему Канси учит детей. Но зачем прятаться от остальных людей?
— Мы не очень давно на этой планете, Ортем. Это долгая история. Мы знаем, что такое форма жизни, которую вы называете «нечисть», и предполагаем, откуда она взялась. Мы также знаем, насколько хорошо она может имитировать людей, и управлять их поведением.
— Погодите, — Артём потёр виски. — Не успеваю. Вы назвали дату три тысячи триста восемьдесят второй. Это на тринадцать с лишним веков позже даты, которую я помню.
Анчири покивал.
— Вряд ли это совпадение. Мы впервые вышли на землю Айура семьдесят здешних дней назад. Вам говорит что-нибудь это число?
— Говорит. С этого дня начинаются мои воспоминания об Айуре.
— Вот видите, — Анчири развёл руками. — Вряд ли случайно, что именно ваш отряд заметил нашу базу, и что именно вас выбрала одна из наших женщин.
— Погодите, — Артём помотал головой. — Слишком много для одного дня, актимри. Чем больше я слушаю, тем меньше понимаю, что происходит. Одно ясно: мы с вами люди, хотя немного разные, и вы можете помочь нам. А мы — вам.
Анчири вновь покивал.
— Я должен объяснить, кто я такой. Я не вождь, — улыбнулся он, — я учёный. То, что вы называли бы учёным. Моя должность — выборная. Можете называть её «администратор». Когда на Землю впервые напали, шестьсот земных лет назад, нас ещё не существовало. Тот, кто помог нам появиться на свет, хотел, чтобы мы вернулись и помогли Земле, если враг снова вернётся. Но что-то случилось — мы не сумели найти Землю вовремя.
— И Плутония...
— То самое место, где мы живём. Не спрашивайте меня, каким образом Айур и Плутония сейчас связаны. Мы не сумели до конца понять, как это происходит. Вы можете помочь нам. Я говорю лично про вас, Ортем. Если ваш нуль-прыжок — то, что вы называете скольжением — действует и в Плутонии, вы можете помочь нам отыскать Землю.
— Почему вы просто не обратитесь к сэру Джеймсу? К остальным? Скажите им то, что сказали мне. Зачем вся эта секретность?
— Мы обратимся. Все, кого мы отправляли за помощью с момента, как попали на Айур, бесследно исчезали. Так мы потеряли пятнадцать разведчиков, и всякий раз потом на нас нападали всё большие силы нечисти. Наша база неприступна для неё, но это наше единственное преимущество.
Артём посмотрел в его глаза.
— Чем я могу помочь вам, актимри?
— Для начала — принять то, что я сказал. Доверие, Ортем. То, что мы ценим выше всего.
— Мне нужно время подумать. — Сказать это было непросто. — У меня приказ — убедить вас, что нам можно доверять. Наш доктор хочет побывать здесь — исследовать, кто вы.
— Разумная предосторожность, — согласился Анчири. — Проведите остаток дня с Канси, Ортем. Ничего не предпринимайте, просто побудьте с ней. А завтра передайте вашему командиру, что мы не против того, чтобы доктор прибыл в деревню. Но — это важно — он не увидит всего того, что видели вы. И не узнает, что мы на самом деле не дикари. Это важно. Понимаете?
— Вы просите меня вводить в заблуждение моё руководство?
— Нет. — Анчири улыбнулся. — Я не вербую вас, если вы об этом. Доктор, и все остальные узнают всё, что знаете вы. Просто они узнают чуть позже.
Артём отвернулся, и посмотрел вокруг. Он прав, нужно дать время мозгу, расставить всё по местам. Иначе и свихнуться можно.
— Я думаю, что через неделю-другую мы вернёмся в Рим. Если Канси не захочет оставаться здесь...
— Вы уже знаете решение, Ортем. Она пойдёт за вами, куда бы вы ни направились. Это не я так решил.
— Но вы говорили, что все, кого вы посылали за помощью...
— Да. Но у нас не было вашей техники, а наши возможности вдали от базы ограничены. К тому же, Канси — не солдат, у неё другая профессия. Теперь она ваша актема — то, что вы называли бы супругой. Она осторожная и умная девушка. Конечно, это риск. Но выбор у неё невелик.
— То есть, если она останется здесь...
— Вы уже знаете, что случится.
— Ей будет очень плохо. — Артём отвёл взгляд. Вот сейчас он почувствовал себя по-настоящему паршиво. — Возможно, она умрёт.
— Всё верно. Вам нельзя надолго расставаться с теми, кого вы приручили. Нам пора. — Анчири указал в сторону выхода. — У вас будет много вопросов. У меня тоже. Но сейчас вас ждёт Канси, а это важнее многого остального, поверьте. И не забудьте, что там, в деревне, я вождь — суровый и властный.
— Так точно, актимри, — не удержался Артём. Анчири рассмеялся и похлопал его по плечу — как принято в Риме.
— — -
Канси встретила его и обняла. Долго не отпускала — и Артёму, впервые за последние часы, стало хорошо и спокойно.
— Ты ходил в беседку? — улыбнулась она, когда отпустила его. — Я почувствовала. Думаю, ты знаешь, что я чувствовала.
— Знаю, — согласился Артём. — По крайней мере, могу представить. Анчири рассказал мне, Канси. Про Плутонию и многое другое.
Канси широко открыла глаза.
— Значит, он поверил мне. Поверил, что ты можешь то, что никто из нас не может. Я очень рада за тебя! Теперь ты веришь, что всё это происходит на самом деле?
— Верю больше, чем утром.
Канси рассмеялась.
— Уже лучше! Есть одно важное дело, Ортем. Может быть, очень неприятное. Нужно сделать его сегодня же. Идём! Потом мы сможем остаться вдвоём.
— Не пояснишь, что за дело?
— Карико, — Канси смотрела в глаза Артёма. — Она устала ждать. Она хочет, чтобы всё решилось сегодня.
— — -
— Доброго дня, госпожа Хато, — приветствовала Канси кошку — талисман деревни, и вершительницу правосудия. Странно, но даже теперь это не выглядело нелепо, или хотя бы смешно.
Они прошли вдвоём по дому, который вчера ещё был родным домом Канси — никого и ничего. Дом словно вымер. Так надо, пояснила Канси. Они ушли из дома, и не вернутся, пока всё не решится.
— Сможешь? — Канси протянула ему не то меч, не то кинжал — в ножнах. В холодном оружии, если честно, Артём не очень разбирался. — Не доставай сейчас. Если госпожа Хато так решит, то один укол — в сердце. Если не можешь это сделать без страха или злобы, подожди меня за воротами дома. Я всё сделаю сама.
— Смогу, — Артём не сразу смог это сказать. Без страха и злобы, значит. Канси посмотрела ему в глаза, и молча кивнула.
Когда они открыли дверь, Карико стояла у дальней стены — ожидала их. На лице её Артём, к огромному удивлению увидел всё, что угодно, кроме страха, обиды или ненависти. Больше всего там было радости.
— Госпожа Хато, — позвала Канси, осторожно сняв лёгкую, почти невесомую, крышку — естественно, плетёную, как и сама корзина. — Мы пришли.
И подозвала Карико — взглядом. Два шага дались той нелегко. Она протянула руку к кошке — погладить. Кошка приподнялась, обнюхивая руку человека, зевнула и... потёрлась щекой о руку Карико. И замурлыкала — громко, щурясь и продолжая тереться краешком губы о руку. Благосклонно позволила себя погладить по голове и... вернулась лежать в свою корзинку.
Карико смотрела на сестру и Артёма широко раскрытыми глазами. Но сумела улыбнуться.
— Пройди в свою комнату и переоденься, — улыбнулась ей в ответ Канси. — Мы подождём снаружи.
Карико уже почти вышла, как Артём переложил ножны в другую руку. Карико тут же замерла и закрыла глаза. Чёрт, подумал Артём, она не пояснила мне, что теперь делать с мечом.
«Меч правосудия в любом случае должен напиться крови».
Непонятно, откуда взялась эта фраза. Но словно кто-то сказал прямо в ухо — ясно и отчётливо. Артём достал меч — действительно, меч — и провёл кончиком клинка себе по тыльной стороне ладони. Сумел не вскрикнуть — словно огнём обожгло. И вернул меч в ножны.
Карико словно ветром сдуло. Канси на момент прикрыла глаза.
— Ты всё сделал правильно. Нужно вернуть госпожу Хато в её комнаты, — добавила она. — Я сама сделаю. Оставь меч здесь, о нём позаботятся. Жди меня у дверей, снаружи.
...Вначале вышел Артём — там уже собралось человек сто, не меньше — через минуту вышла Канси, а сразу за ней — Карико.
Вздох пронёсся над толпой. Карико отыскала взглядом маму, и бросилась к ней.
— Идём, — Канси потянула Артёма за руку. — Это её праздник. А я хочу побыть в тишине.
Артём взял её за руку, и ощутил, что рука её дрожит.
— Я умею готовить, но терпеть этого не могу, — сказала Канси. — И я знаю место, где можно и поесть, и посидеть в тишине. Только я и ты, хорошо? Этот вечер — наш с тобой.
