Люди, как по неслышной команде, отступили, давая место. Элло вышел вперёд, протянул руки, соединил их — и медленно развёл в стороны. Только что в руках ничего не было... и между ними возник ослепительно-белый луч. Затем Элло разжал левую руку — и оказался вооружённым.

Несколько секунд противники смотрели друг на друга... А затем черный меч взметнулся — и обрушился на сияющий луч.

Со стороны, наверное, это больше напоминало до жути опасный, сложный и красивый танец, а не смертельный бой... казалось, живые существа не могут двигаться с такой точностью, быть такими гибкими, молниеносными... Элло — эльда — не умел летать, но временами нуменорским воинам думалось, что это не так, — настолько отточенны были его движения, так легко он выходил из-под удара...

"Я тебя сейчас одолею, — деловито и ровно сообщил Горт. Показательный бой пока что его совершенно не утомлял. — Недостоверно, чтобы эльф взял верх над майа. Пусть Элронд с Олорином, вдвоем. Ты пока отдыхай, потом вступишь снова."

Черный клинок все-таки достал эльфа — и Элло упал на землю, отброшенный на несколько метров.

Олорин как будто только и ждал этого, — метнулся вперёд, закрывая Элло, отвлекая врага на себя. Элронд присоединился к нему, чуть помедлив: двое на одного...

Двое на одного, но этот один — майа, обладающий силой Единого...

Темп боя ускорился — людям со стороны стало трудно отслеживать происходящее; вспышки черных, и светлых, и огненных молний.

Неожиданно черная фигура словно проявилась из этой бешеной круговерти — и майа, тяжело дыша, упал на одно колено — вскинув, защищаясь, свой меч.

Глаза Элло расширились: то ли показалось, то ли правда, но сила удара Олорина была больше, чем надо было бы, чтобы не навредить... метнуться туда и отвести удар — невозможно, слишком быстро... уже поздно...

"Мелькор, спокойно! — крикнул Горт мысленно. — Все в порядке, не вздумай встревать! Олорин! — мысль его так же стремительно, как только что удары меча, обратилась к майа, — вводи Палландо! Давайте, переходите в наступление!"

Палландо двинулся вперёд тоже, всё заметалось, закружилось бешеным вихрем: взблески молний, сверкание клинков, и среди всего этого — чёрное пламя, чёрная одежда... Даже не будучи ни эльфом, ни майа, можно было почувствовать жуткий смерч _силы_, бушевавший здесь, возле сражающихся... Мелькор поднялся: нет, нет, это слишком, это уже не показательный бой... а остановить их — как?! или всё-таки...

Он не выдержал — медленно пошёл туда. Шаг. Ещё один. Ещё. Со стороны казалось: эльда просто с трудом пришёл в себя...

"Артанис, останови его!" — услышал он мысленный крик майа, и почти сразу же ему на плечо легла рука — рука, на которой сверкало одно из Колец.

— Стой, — едва слышно проговорила она. — Не вмешивайся.

"Нет, — коротко и ровно отозвался Мелькор. — Его убьют — так. Это не они. Они не смогут сейчас отследить... даже я с трудом могу понять. Отойди, Нэрвен."

"Это Курумо, — голос Артанис стал холодным. — Вот когда они вмешались... но убить его они бессильны все равно, а ты — что, хочешь, чтобы все ваше раскрылось?! Стой на месте! "

Все закончилось внезапно: черный вихрь взметнулся вверх — и на землю упал уже человек, майа в обычном человеческом облике; упал — и остался лежать неподвижно; было видно его лицо — белое, ни кровинки, и изо рта вдруг выплеснулась кровь.

"Мелькор... — мысленный голос Горта был и вправду слабым. — Мелькор, спокойно... Не паникуй... тебе еще Кольцо... с меня снимать предстоит... проклятый Курумо, хорошо он нас вымотал — самим не остановиться... искусник..."

Элло сбросил с плеча руку Артанис и, пошатнувшись, пошёл вперёд. _Силовой_ смерч не только не утих, — он стал почти зримым и тихо звенел — где-то там, на пределе слышимости. Олорин медленно обернулся, — виноватые глаза... Мелькор покачал головой: не время, всё — потом...

Было полное впечатление, что смерч чего-то ждёт.

"Ты должен снять с него Кольцо, — долетел откуда-то мысленный голос Мириэль, показавшийся страшно далеким. — И показать всем, что мы победили, Враг повержен... Элло!"

"Я знаю, — голос Мелькора был неестественно-ровным. — Я же сказал: я сделаю. Не трогайте меня. Никто. Не зовите. Прошу."

Голоса стихли.

Майа лежал на земле, похожий больше всего на мертвое тело. Кровь изо рта стекала по подбородку, неестественно темная, почти черная — кровь не-человека... Рядом, выпав из бессильно разжавшейся руки, валялся меч. Впрочем, Мелькор чувствовал, что его ученику приходилось испытывать и куда более тяжелые ранения; сейчас он был вымотан, но, в общем — до действительно опасных повреждений было далеко.

Нуменорская армия следила за каждым шагом Элло, — все знали, что эти мгновения навеки впечатаются в память... Олорин и остальные стояли молча, было видно: они действительно устали до предела, и случись что, — помочь Элло будет почти невозможно.

Шаг.

Ещё шаг. Те, кто умел _видеть_, различали границу смерча... и Элло уже приблизился к ней.

Он остановился над поверженным врагом, — поддел носком сапога меч, отшвырнул в сторону, подальше.

И медленно опустился на землю. Тонкие пальцы крепко стиснули запястье, он провёл в воздухе левой, — и на руке Врага проявился золотой ободок Кольца. Он протянул руку, чтобы снять...

...и в этот миг смерч обрушился на него, на Гортхауэра... на всех. Мелькор вскинул руку жестом защиты.

Только тут Мелькор осознал, что его ученик отнюдь не повержен, каким ему нужно казаться; Кольцо все еще было на его пальце, и в очередной раз Мелькор ощутил силу Кольца. Майа остался лежать, только глаза его приоткрылись и сощурились; зато в Незримом вновь взметнулся вихрь — невидимый и незаметный для людей, но неизмеримо более мощный, чем те сверкающие черные молнии, которые скрещивались здесь несколько минут назад. Вихрь ударил в смерч, слился с ним, захватывая и оплетая паутиной черных нитей, пронизывая насквозь — и следующим ударом швырнул его прочь, прочь, прочь — во всю силу Единого, стремясь — выбить, отбросить, уничтожить.

"Они думают, у меня и вправду не осталось сил... и у Арды тоже, — майа чуть повернул голову, и взглянул на Мелькора — взгляд у него сейчас стал ясным. — Твари."

В глазах Мелькора мелькнула понимающая улыбка... а в следующий миг он уже сорвал Кольцо с его пальца.

Встал.

Золотой ободок засиял ослепительно-ярко, почти нестерпимо. Элло медленно надел его на палец и повелительно поднял руку — к Завесе Тьмы.

Золотой луч рукотворного маленького солнца чёткой линией перечеркнул простор и ударил в тёмную хмарь, висевшую над Мордором.

Завеса сопротивлялась. Она словно была живой, она заклубилась, пыталась поглотить нежданную помеху... но не могла, она стала корчиться, потемнела, на людей надвинулось стремительно чернеющее небо...

А затем была ослепительная вспышка — и стало ясно, что это не Завеса Тьмы, это низкие тучи стремительно плывут над головой, нет, это уже не тучи, это просто пасмурно, облачность... нет, туман... и ветер уносит его, разгоняет, а золотой луч встречается со своими собратьями, низлетающими от солнца.

"Хорошо, — проговорил Горт. — Красиво... Наши тоже будут довольны, они ждали этого, Завесу не любил никто... а задачу свою она уже выполнила, это был — ты... Но приберегли для этого случая."

За спиной у Элло радостно закричал кто-то из людей — и этот крик подхватили все остальные.

В свете солнца черные ворота и окаймляющие их хребты выглядели уже далеко не так мрачно.

Олорин подошёл к Элло, знаком подозвал остальных. После того, что устроил Курумо, все они были настороже, и изобразить безоглядную радость победы не получалось.

-Я сообщил Её Величеству, что путь в Мордор свободен, — сказал он, и его услышала армия Нуменора. — Ныне же должно нам взять в оковы Врага и надёжно охранять его, разбить здесь лагерь. За Врата же пойдут лишь те, кому не страшна магия Тьмы: мы должны войти в Барад-Дур.

Подошла Мириэль — в белом с золотом доспехе, сверкающем на солнце, с распущенными волосами — она сейчас казалась олицетворением победы.

— Я благодарю вас, — проговорила она негромко. — Народ Нуменора благодарит вас... воины Света. Я надеюсь, вы сумеете сделать, чтобы этот... — она кинула брезгливый взгляд в сторону распростертого на земле майа, — более не причинял земле зла.

-Пусть к нему не подходит никто из смертных, — предупредил Олорин. — А сейчас — отойдите. Именем вечного пламени Анара я налагаю на него незримые оковы, да никогда более не быть ему сильнейшим из майар. Здесь и сейчас — быть ему под вечным надзором воинов Света, и никогда более не править ему странами Эндорэ.

Он развернулся к Элло, тот кивнул, — и на руке его снова блеснуло Кольцо. Золотой луч вопреки всем законам природы обвился вокруг Гортхауэра, змеёй скользнул по горлу, по запястьям, — и вдруг пропал, как будто впитался в кожу.

Майа от этого словно ожил: выгнулся, схватился за горло, попытался приподняться... и снова упал на землю. Сделал еще одну попытку... и наконец, по-видимому, неимоверным усилием — поднялся на ноги.

-Ведите его в лагерь, — приказал Олорин Элронду и Элло. — Один из нас останется охранять его, остальные — и самые лучшие воины Нуменора — пойдут за мной. За Врата.

Майа стоял с полуприкрытыми глазами; столкнулся взглядом с Элрондом... и первым шагнул к нему.

Воины, стоявшие в отдалении, сейчас замолчали — тысячи глаз скрестились на черной фигуре. Кто-то отступил, давая дорогу, остальные расступились тоже — коридор в сторону лагеря.

Элронд положил руку Горту на плечо, подтолкнул его вперед. Майа пошел первым. Взгляд его, казалось, смотрел в пустоту, словно он не видел молчаливой толпы с искаженными лицами.

Мелькор был благодарен им — за молчание. Он шёл последним, за Элрондом, и никто из своих не слышал его мыслей, его чувств... Он старался не думать о том, что будет, если раздастся хотя бы один крик, если хоть кто-то посмеет оскорбить пленника... Он слишком хорошо помнил, как это было в Валиноре...

Долгий, нескончаемо долгий путь сквозь живой коридор врагов...

Нет — люди молчали. Только ненависть в их взглядах говорила красноречивее слов.

Потом кто-то вдруг, так же молча, плюнул в сторону проходящего мимо майа. И — словно прорвало. Они шли, и там, где проходил майа, люди плевали в его сторону. Молча.

На лице Горта появилась и застыла едва заметная улыбка.

Его довели до лагеря, — по мысленному приказу Олорина уже был освобождён один из шатров в центре. Ввели внутрь... Охрана была более чем надёжной: вся нуменорская армия.

-Кто-то один должен остаться с ним, — сказал Элло Элронду с едва заметным намёком.

"Мелькор, тебе лучше пойти с теми, кто войдет в Мордор, — мысленно возразил Горт. — Ты единственный из них, кто знает крепость и сможет их повести. Кстати же, не забудьте освободить Эйранеля. Ничего со мною не случится. Зато с Элрондом мы давно не... беседовали."

Теперь, наедине со "своими", майа расслабился — он, как ни в чем ни бывало, сел на походную койку и вздохнул облегченно.

"По идее, мне "не положено" знать крепость, — усмехнулся Мелькор. — А что касается того, что здесь... нет уж. Ввиду этих валинорских гончих я останусь. Успеешь набеседоваться ещё..."

"Ладно, — сдался Горт. — Дело ваше. Но валинорские гончие могут напасть и там, внутри, на тех, кто войдет. Впрочем, в ближайшее время не нападут. Я им дал хорошего пинка под зад."

Элронд, слышавший все эти разговоры, повернулся к Элло.

— Ладно, — сказал он. — Оставайся. Надеюсь, он... — эльф окинул Горта взглядом, в котором не читалось особой приязни, — уж тебе-то хлопот не доставит.

И вышел из шатра.

...Эйранелю было уже всё равно. Где-то краем сознания он удивлялся, — никогда не думал, что когда-нибудь сможет дойти до такого, но... дошёл ведь. Светлые, тёмные, инсценированная война, — всё это было где-то далеко и почти нереально... а может, и правда нереально. Реальностью был только ветер, бесконечный злой ветер, и чары, от которых он уже не чувствовал своего тела. Это не было жизнью, не было существованием... просто он почему-то пока ещё видел эту проклятую равнину.

Когда развеялсь Завеса Тьмы, в душе шевельнулось усталое удивление: да ну, неужели? а я-то думал, вам понравилось, чтобы я оставался здесь, вот так, а вы где-то там, далеко, делали вид, что воюете...

Над головой теперь было небо, белесо-голубое, бесконечное... и равнина под дневным светом показалась еще более огромной — и еще более нереальной.

Потом он различил крохотную, едва заметную точку отряда, двигающегося от ворот — вглубь. Может быть, под Завесой светлые майар были бы заметнее, среди тьмы, а так...

Глаза у Эйранеля постоянно слезились от ветра, и он понимал, что если бы не чары, наверное, сейчас не видел бы вообще ничего; так — все же разбирал. Несколько крохотных фигур на далекой равнине... светлые точки — приближаются...

Потом все снова кануло в пелену полузабытья. И вдруг — чьи-то теплые руки коснулись его лица, и следом за этим он вдруг, резко, вновь ощутил боль в вывернутых руках и содранных едва ли не до кости запястьях.

Он попытался разлепить веки, — не понимал, что с ним, где он, откуда такая зверская боль... и вообще — кто он... Имя. Душу захлестнул ужас. Он не мог вспомнить, как его зовут.

— Эйранель, — позвал его кто-то, и он различил — чье-то лицо перед собой, прекрасное, светлое, с огромными глазами. — Эйранель. Все хорошо... все кончилось. Потерпи...

Сквозь боль он чувствовал прикосновения к рукам, к запястьям, майа что-то пытался сделать... должно быть — освободить его.

Эйранель, — колоколом отозвалось в душе, и сразу бешено заколотилось сердце.

-Не снимай, — с трудом выговорил он. — Хотя что тебе... вы же наигрались в войну... какое вам дело до меня...

— Как это — не снимай, не оставлять же тебя здесь, — откликнулся майа. Эйранель ощутил вдруг, что его теперь поддерживает некая сила — боль в вывернутых плечах ослабела.

-Если снимешь, я всё забуду, — речь с трудом подчинялась Эйранелю. — Он так сказал...

— Вот как? — Олорин чуть отодвинулся от него. — Я майа Ирмо. Если и забудешь — я верну тебе память. Но сейчас тебя не освободить иначе. Прости...

Железные наручники разжались, и в тот же миг сознание Эйранеля затопила пустота. Нет, он не забыл, как его зовут, кто он, но вдруг в сознании его разом образовалась огромная лакуна, наполненная лишь жестокой болью во всем теле и тьмой, которые казались единственной реальностью во всем огромном мире. Смутно через все это виделось — огонь, лицо черного майа — бледное, красивое... и снова — тьма.

Нуменорец рухнул на руки майа, и тот, подхватив его, спустился немного вниз, в сторону — на верхнюю площадку Барад-Дура.

Там не было никого, — мир под безжалостным равнодушным солнцем как будто вымер. Где-то далеко внизу шла жизнь, где-то далеко внизу шли под командованием майар и эльдар нуменорцы по коридорам вражеской крепости... Здесь же не было ничего, и ни один звук не доносился ниоткуда, — только ветер, яростный, холодный, сильный...