Выходишь, торопливо запираешь замок, ключи туда же, на притолоку. Вниз по лестнице бегом, бегом... На улице довольно тепло, градусов восемнадцать. Время — чуть за полдень. Хочется скорее покинуть квартал. Успокойся. Никто по пятам не гонится, кому ты нужна.
Слева — вереница домов тяжелой старинной архитектуры, справа — маленький сквер. Пройдя через него, выйдешь к автобусной остановке. Экспресс в аэропорт будет через двенадцать минут. В вотчине Великого Магистра общественный транспорт ходит строго по расписанию. Самое большее, через три часа, так же неспешно пройдешься по Майе — славной столице Великой Эгваль.
Где-где, а там тебя искать точно не станут. Знаменитая и несравненная Нина Вандерхузе, хоть и слабовата на голову, но не до такой степени, чтобы заявиться туда, где ее подозревают в измене родине, и шпионаже в пользу Острова. Так думают в ОСС.
На Острове — похожая ситуация. Начальник R.E.G. — Анита Гариг, смолоду посвящена в тайну твоей многогранной личности. Ей известно, как ты страшишься оказаться в руках своих бывших врагов. Это для тебя они — бывшие. Кому должна — ты всем простила. Но, Мария-дева, пронеси мимо горькую чашу...
Вдруг кто-то в Эгваль поймет, что гениальная актриса, некогда сыгравшая Хозяйку Острова в знаменитом фильме — и есть Хозяйка! Новтеранское чудовище, так славно посмеявшееся над правительством и народом Эгваль. Над великим вождем, Ариэлем Солтигом! Даже ее последующее поражение в войне не искупает нанесенного Великой Эгваль оскорбления. Всеобщее негодование будет велико. Расплата последует суровая и неотвратимая. С гибелью Новтеры сильных защитников у тебя попросту нет.
Короче, Анита так же не ждет, что ты добровольно сунешь голову в пасть крауну. Вывод: злая и страшная Эгваль — лучшее убежище. В стране с миллиардным населением затеряться очень легко. Кроме того, именно из Эгваль открываются новые пути.
Хочешь — в Суор, под крыло генерала Кормана. Он тоже в курсе, кто ты такая. Сообразительный мужчина. Да ты и не таилась от него.
Захочешь — отправишься в Тир. Тамошний главарь, старикан Ян Тон-Картиг — твой давний знакомец. Как и Аниту, его ты помнишь молодым.
Анита, со временем узнает, как ты ее обманула. Ничего, умаслишь, попросишь прощенья. Она простит. Не преминув попрекнуть, что ты не дала ей выполнить свой долг. Ra Exelensa Gardano — Служба безопасности Ее высочества. Ой, ладно. Никакая ты больше не "высочество", и никогда впредь ею не будешь. Накушалась, спасибо.
Своей безопасностью больше никого не утруждаешь. Сама справишься. Всё вокруг спокойно. Отчего же в тело забирается озноб тревоги?
Весь квартал окружен вооруженными людьми. Ты это чувствуешь. Скоро они будут здесь. Не беда. Выбираешь другую тропинку. Она выведет к высокому каменному забору. На пару секунд раньше, чем сюда доберется самый прыткий из стражей порядка. Шагай... шагай, еще немного, бегом... прыжок!
Очень эффектно. В начале. Потом кончики пальцев цепляют верхнюю шершавую кромку стены. Соскальзывают. Вместо того, чтобы лихо подтянуться, и спрыгнуть на той стороне, ты глупо шлепаешься в поросль лопухов. Что с тобой такое?!
Поздно искать дорогу к спасению. Парень с военной выправкой и неприятным, хищным лицом, целится в тебя из пистолета. Это — не полицейский. Непонятно — кто. Поспешно поднимаешь руки на головой. Вот она я, подчиняюсь, бери, вытаскивай из бурьянов, делай что хочешь. Типу этому твои старания до фени, он деловито стреляет. Даже испугаться не успела. Вот так банальщина.
Из дула пистолета вылетает кольцо сизого дыма. Опаньки! Только бы не вдохнуть эту гадость! Мягкое, теплое, маслянистое, кольцо расплывается, коснувшись лица. Тут же делаешь непроизвольный судорожный вдох. Да что же такое?! Что за чертово снадобье? Силишься поднять голову. Ага, как же... Надо бы спросить этого хама, кто... он тако...
Не таит тоску по тебе никто,
не грустит, ожидая...
В пустоту отворилось твое окно,
в ней исчезаешь.
И прольются дожди, и снега падут,
и весна проснется...
На беззвучный зов — не жди, не придут,
и никто не вернется.
Не ищи напрасно вчерашних снов,
они уже далеки.
Не принимает земля твоих следов —
слишком они легки.
Когда туман перед глазами рассеивается, обнаруживаешь себя стоящей на широком бульваре. Куртки нет. Платка тоже. Оттого слегка знобит. Ноги подкашиваются, но тебя крепко держат под руки два суровых джентльмена. Разве они — джентльмены? Коль оберегают даму от падения, то да. В спину светит, и даже греет, заходящее солнце. Это же сколько времени прошло?!
Впереди, слепит глаза отражением заката в сотнях стеклянных окон, великой вышины небоскреб. Дом власти Эгваль, забери его черти. Ты там, куда стремилась — в Майе. Разве что, почетного эскорта не ожидала. Куда тебя тащат?..
Свернули в тихий переулок. Прохожих не видно. Скромное двухэтажное здание. Архив геологической разведки. Ага, верим на слово, как же. Это — штаб-квартира ОСС, под прикрытием. Поговаривали, что Виктор Энрон, захватив власть в Эгваль, сохранил за собой и пост директора Объединенных Стратегических Служб. Если повезет, то ему ты сейчас и плюнешь в рожу. Станешь достойной ученицей Седы Лин.
Ухмыляешься этой мысли, когда тебя ведут-волокут по лестнице на второй этаж. Вталкивают в кабинет. За столом — женщина. В военной форме, с полковничьими погонами. Видит, как ты глупо кривишь губы, приветливо кивает.
— Я вас заждалась! Разрешите этим добрым ребятам, на всякий случай, надеть на вас кандалы. Знаю: удар ногой у вас еще тот.
Безропотно подчиняешься, даже не пикнув — на какое-то время ты потеряла дар речи. Конвоиры уходят, оставив тебя стоять в оковах посереди кабинета. Глупое зрелище. Женщина, по-прежнему, с улыбкой, наблюдает за собой. Сильная, немножко полноватая, черноволосая. Молодая. Военная форма ей идет больше, чем наряд горничной.
— Вы, Нина, зря поспешили. Вернувшись в гостиницу, получили бы в запасе день. Я не подозревала, что пора действовать! Завтра в Норденк ваших Gardano набежало бы, как собак нерезаных. И чёрта лысого я вместо вас получила бы! Меня бы саму поймали.
Тут, наконец, тебя прорывает:
— Ты, что — пси?! Почему я вижу тебя НЕ ТАК?!
Она расстегивает ворот мундира, показывая кулон на стальной цепочке — новтеранский ментоблокатор. Но, это ничего не объясняет. Отсутствие ментальной ауры ты бы заметила сразу, поняв, что эта милашка тебя дурит.
Госпожа полковник укоризненно качает головой.
— Вы — очень самонадеянная. Считаете себя самой умной. Я просто над этой штучкой поколдовала. Хотите — расскажу, как. Взамен — вы не станете упрямиться, и провоцировать меня. Мы не дети, в игры играть. Мои простые вопросы — ваши честные ответы. Договорились?
— Со... встречным условием...
— Каким?
— Скажи: это у тебя был псевдоним?
— Представьте, нет. Меня на самом деле так зовут. Для вас это важно?
Глотая слёзы разочарования (ею) и досады на феноменальную дурость (свою), цедишь:
— Да... Ксена... да!
4. ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК ВОЖДЯ
Улыбка Ксены погасла, губы сложились в горькую складку.
— Лично ничего против вас не имею. Работа такая.
Холодом веет от пристального взгляда. Но, ты на испуг не ловишься. Неприятно щемит под ложечкой — от усталости. Эффект от мерзкого снадобья сказывается, разве нет? Легкое медикаментозное отравление. От него кажется, что всё это уже было.
— Садитесь. Вытяните руки.
Вделанный в крышку стола замок фиксирует цепь от наручников. Теперь не убежишь. Разве, что вместе со столом.
— Вам, как будто, снова весело, — меланхолично замечает Ксена. — Нина Вандерхузе, вы задержаны на основании закона о лицах, опасных для Эгваль.
Отвечаешь, аккуратно подбирая слова:
— Требую адвоката... и врача. Я — больна, у меня серьезное нервное расстройство.
— Ох, уж это классическое правосудие, — иронизирует Ксена. — Состязание следствия и защиты — кто соврёт лучше.
Чувство дежавю становится невыносимым. Хорошо помнишь этот насмешливый тон. Так говорила Хозяйка Острова. Много лет назад. Когда составляла методику ведения допросов. Подводила научный фундамент под практическую работу только что организованной Службы безопасности.
Ксена сочувственно наблюдает за тобой. Нажимает незаметную кнопочку. Заявляется здоровенная тетка. Сняв наручники, хватает тебя в охапку, принуждая встать. Ноги не держат. С тайной радостью повисаешь на этой динозаврихе. Она волочет тебя в соседнюю комнату. Что там припрятано? Какой хитроумный пыточный механизм?
Ничего подобного нет и в помине. Есть мягкий диван, на который тебя с великой аккуратностью кладут. Можно сказать: водружают. Подоспевшая следом Ксена дает глотнуть из фляжки чего-то забористого. Поправляет подушку. Вздыхает:
— Разве можно было так резко себя нагружать? После приключений на Обо, вам две недели, минимум, привыкать к нормальному тяготению. Так нет же, сразу в бой... Вот и приплыли.
Делает знак охраннице, та уходит.
— Дался вам этот ГИН, Что потеряли? Нет больше смысла хранить секрет. Поделитесь. Переложите бремя на меня.
— Не то хуже будет, да?.. — усмешка выходит жалкой.
— Никому не дам вас в обиду. Не бойтесь.
Всё по учебнику! Холодное начало. Насмешка. Жалость. Сочувствие. Ясно видишь дальнейший путь. Упорствовать, бороться, хитрить... Закончится, неизбежно, Правдоискателем. Испытано на сотнях... что там, тысячах жертв. От него не умирают, но... Разговоры о гуманности, новом шаге в искусстве дознания — досужие басни. Кому не знать, как тебе.
Ирония судьбы, да? Твои же методы Ксена пробует на тебе. Еще недавно ты мучилась вопросом: не зря ли прожито время, равное здешней человеческой жизни? Радуйся. Оставлен след на земле! Есть... есть вклад в сокровищницу цивилизации. Новый, изысканный способ мучительства. Ты вправду — хороший ментальный инженер.
Да только, в число твоих талантов не входят героизм и самопожертвование. Ни малейшей охоты нет прочувствовать на собственной шкуре свои же гениальные разработки. Однажды еле избежала подобной участи. Команданте Боргезе тебя пожалел. От Ксены снисхождения — фиг тебе. Хоть и не видишь ее глубинных мотивов (чертов ментоблокатор!), но уверена, что тобою она займется всерьез.
Главное — не сейчас. Потрепав по плечу, говорит:
— Отдыхай, — и уходит.
Закрываешь глаза. Пусть видеокамеры передают картинку несчастной помирающей тебя. Хочет Ксена играть в Хозяюшкины игры — быть посему. Бывшая Хозяйка тоже поиграет с нею. Для правдоподобности, надо по настоящему заснуть. Так и происходит — самоконтроль у тебя хороший.
Диванчик удобный... руки-ноги тяжелые, теплые... сердце бьется спокойно, ровно... Вагон чуть раскачивается на рельсах. Драгоценные минуты отдыха. В урочный час проснешься. Верный помощник осторожно постучит в купе. "Вставайте, В.В! Мы на подходе к Гане". "Я уже", — ответишь.
Выйдешь спокойная, собранная; на ходу застегивая пуговку пиджака. Угодливо застывшие на перроне ганские чиновники увидят миловидную даму. Брючный костюм; мягкие замшевые сапожки — шаги в них получаются неслышными. Темные волосы в элегантном беспорядке. "Фирменный" стиль Хозяйки Острова. На мордашке — легкий макияж. Никому невдомек, что с некоторых пор Хозяйка подбирает его так, чтобы выглядеть старше своих вечных двадцати четырех лет.
Женщина, известная всему Миру. Хорошо сложенная, приятная в общении. Единственная и неповторимая. Наоми. Сила и слабость. Смелость и малодушие. Жестокость и нежность...
...Просыпаешься в другом помещении. На другой постели. Вот так фокус! Вспоминаешь про разветвленную сеть подземных магистралей под столицей Эгваль. Крепко же дрыхла, пока тебя транспортировали. Зато отдохнула.
Дверь крепко заперта, окон нет. На высоком, не допрыгнуть, потолке светятся во множестве маленькие лампы, давая мягкий, без теней свет. На раскладном столике сервирован ужин... или завтрак, в зависимости от того, сколько ты спала. Долго, судя по охватившему тебя аппетиту.
Отдаешь еде должное. Всё вкусное, не похоже на тюремную пайку. Хлеб мягкий; кофе со сливками в большой фаянсовой кружке. Фаршированный перец. Пожалуй, ты бы не приготовила лучше. Ох, ням-ням, черт возьми... Проглотивши последний кусочек, переводишь дух. Где там ваши палачи? Я готова. "Секир башка", как говорили барнабы. Когда-то Бренда хотела подарить Ваге твою голову. Заспиртованную, в большой стеклянной банке.
Оглядываешься. Похоже на номер в обычной гостинице. Ага, там, должно быть, ванная комната. Так и есть. Раздеваешься, моешься. Вытираешься зеленым мохнатым полотенцем. Придирчиво рассматриваешь себя в зеркале. Если не считать пониженного мышечного тонуса, ты в порядке.
Голая, выходишь из ванной, замираешь в удивлении. На полу, в позе лотоса, восседает Ксена. На ней тот же наряд горничной, в котором ты увидела ее впервые.
— Что рот раззявили? Не торопитесь одеваться. Вы — очень хороши, знаете ли?
— Угу.
Садишься напротив Ксены, в той же позе.
— Медитировать будем? Или... допрашивать пришла?
Ксена внимательно разглядывает тебя, нагую.
— Как вам убедить окружающих, что вы вот-вот разменяете десятый десяток?
— Сама же твердила: веришь — настоящая!
— Я — не все, — мягко возражает Ксена. — Вижу дальше, мыслю глубже. Это вам я казалась глупой.
— Так и не объяснила, как одурачила меня. Я и сейчас вижу тебя простушкой. Невозможно отрегулировать ментоблокатор без помощи ментального инженера.
— Потом расскажу. Сейчас моя очередь. Допустим, я сомневаюсь. Убедите меня.
В просьбе Ксены — ловушка. Так ей и говоришь.
— ...Под пыткой скажу всё, что захочешь. А Правдоискатель докажет лишь то, что я верю в собственные слова. В обоих случаях — неясность.
— Вижу, допрос на Правдоискателе вас пугает. Почему?
— Не хочу... чтобы гнобили мне психику.
— Лучше, чтобы вам ломали пальцы, выдавливали глаза, сдирали кожу?
Возразить нечего, а Ксена продолжает нравоучительно:
— Хозяйка сделала великое дело. Подарив дознавателям Правдоискатель, прекратила на Острове практику истязаний. Заплечных дел мастера остались без работы. Как и прочие жандармские ублюдки. В службу безопасности пришли умственно развитые люди.
— Умеренно развитые... — кривишься в ухмылке.
— Второе достижение — ограничение на смертную казнь. Людей перестали убивать без разбора, за малейшую провинность, вроде кражи куска хлеба...
Проглотив комок в горле, подхватываешь:
— Вместо этого их обращали в рабство! Ты — первая, Ксена, кто увидел, что это — хорошо.
— Да. Вы не могли жить, не проведя такую реформу. И страшились того, что не сможете жить, проведя ее. Когда платой за подобное благодеяние станет ненависть ваших рабов.
— Нет, Ксена! Нет! Не будет ненависти, когда ее выжжет страх! Тогда власть, не шатаемая волнами народного гнева, продержится долго! Века, если понадобится. Хоть тысячу лет!
