Словно не в силах в это поверить, я протянула руку и прикоснулась к его щеке, и вздрогнула, почувствав холодную, как у покойника, кожу. Похоже, что эльф находился на волоске между жизнью и смертью.
— Он такой уже два месяца, — сзади неслышно подошел дракон-некромант и, подправив магический кокон, окружавший кровать, еще тише произнес, — И я ничего не могу с этим поделать, Ни. И никто не может.
— Как это случилось? — с трудом проглотив комок, застрявший в горле, спросила я, не в силах оторвать взгляд от дрожащих серебрянных ресниц дроу. Как бы я не пыталась себе твердить обратное, и как бы ни хотела переубедить себя, но все было тщетно.
Я не смогла остаться равнодушной к судьбе этого дроу. Просто не смогла.
— Когда он узнал, что с тобой случилось, он сразу же бросился к тебе, — начал рассказ Сеш'ъяр, — Но по неосторожности попал прямо в разгар поединка между нашими драконами.
— Сезон борьбы за переход в другой ранг, — устало прикрыла я глаза, поняв, о чем идет речь.
Это была моя вина. То, что Ри находился в таком состоянии, было целиком и полностью на моей совести... я забыла его предупредить, что находится поблизости с дерущимися драконами очень и очень опасно.
Во время яйцекладки, когда ни единой драконицы не найти в замке, наступает время, когда любой из драконов, которого не устраивает его полжение в клане, может занять место вышестоящего, победив того в поединке. Таковы традиции, такова жизнь драконов. Нам это не понять и все, что остается редким гостям Острова, так это держаться как можно дальше от сражающихся ящеров. Они, как и все существа, имеющие вторую звериную ипостась, слепы в своей ярости.
Чем больше я осознавала, что натворила, тем сильнее бились во мне противоречия. Я не могла спокойно смотреть на то, как мой ученик умирает, но и не могла себе позволить помочь ему. Я дала слово, что никогда больше не вернусь к старой жизни, к окружающим меня людям.
Ведь Ри тоже знал, что меня водят за нос, я больше, чем уверена... как и все, он лишь пользовался мной...
В голове один за другим мелькали воспоминания о нашем знакомстве, о дороге в Динтанар, о наших тренировках. О Натинало, Эллидаре, Эвритамэле, Карате... Нет, невозможно, он не мог, он не мог меня придать!!!
Но, если не мог он, то не мог и Маркус, ведь он — мой брат, половинка моей души! Я знаю, я вижу его чувства, слышу каждую его мысль, ощущаю каждую эмоцию! И в его словах никогда не было ни грама лжи и обмана, а чувства были чисты и открыты для меня.
Но тогда как? И почему? Почему он позволил так со мной обращаться?!
— Ни, здесь все целители бессильны, — хмуро произнес дракон, положив мне руку на плечо и чуть сжав его, — Как бы мы не обрабатывали раны, какими бы отварами его не поили, ни припарки, ни травы, ни мази, ни магия — ничего не помогает. Он не идет на поправку из-за своего морального состояния.
— Да что в его-то моральном состоянии может быть не так?! — отчаянно усмехнулась я, схватившись за голову. Все, от чего я бежала все эти месяцы, вернулось опять и сновой силой.
Разум твердил, что все они предатели, но чувства просто кричали, что ничего пордобного мой ученик и мой брат сделать не могли. А если не могли они, то не сумели бы и другие... и особенно Шайтанар.
Ради меня он влез во все это, убил своего отца и Карнелию, разворошил змеиный клубок в Эллидаре, едва не лишился жизни в Скайре... но обманул, заставив побегать по свету, ища то, что всегда находилось под боком. Но он любил, он действительно любил меня, такие чувства невозможно подделать!
Но почему же тогда он ни разу после этого не пришел?
Причина, для этого должна быть причина, этот демон никогда ничего не делает просто так!
И все же я не понимаю!
Я не могу этого ни понять, ни принять, и мне очень больно...
— Ему нужна ты, Ни, — вздохнул дракон, обняв меня за плечи, — Без тебя он не сможет выкарабкаться.
Без меня... а смогу ли я без него?
Нет. Не смогу. Этот ушастик для меня все. Так же как и Марк, и Таш, и Шайтанар, и все они. Но они меня предали...
Голова просто разрывалась от невыносимой боли, в душе царил полнейший хаос и смятение, просто выворачивая меня на изнанку. Я не могла понять, что я чувствую и чего я больше хочу: понять, принять и простить, или же дальше жить в ненависти, упиваясь болью и проклиная своих близких за их предательство. Но в то же время я не могла так просто перечеркнуть все произошедшее — ярость в глубине моей души все еще не угасла, заставляя плескаться более чем нестабильную магию. Хотелось кричать от злости, круша все вокруг, сжигая и уничтожая...
Но в тоже время хотелось забиться в угол и тихо выть от боли.
Грудь нестирпимо обжигал медальон, виски сдавливало все сильнее и дышать стало очень трудно. Внутри меня уже поднималась истерика, а вокруг ощутимо сгущалась магия.
Не выдержав этого, я рухнула на колени, чувствуя, как по щекам потекли злые слезы. Похоже, что ненависть во мне все же была равна всем остальным чувствам, которые я когда-то испытывала к окружающим меня нелюдям. Я была многим лучше, чем теперь, но ведь сейчас я стала не только злее и циничнее, но еще и сильнее...
Но зачем, для чего мне вся эта сила, если я одна?
"Ты не одна. Мы всегда с тобой и на твоей стороне" — раздался такой знакомый и родной голос в голове, который все же сумел проникнуть в мое сознание, не смотря на все щиты, которые сейчас, под властью смятения, дали слабину.
Марк...
"Я тебе верю!" — набатом в ушах прозвучали слова дроу.
Хантар...
"Хелли, пожалуйста...".
Таш...
"Ты же знаешь, что люблю тебя." — дошли через печать тихие слова, и перед глазами, словно наяву, предстали сапфировые омуты таких знакомых глаз.
Шай...
— Нет, нет, нет! — быстро замотала я головой, крепко зажмурившись, чтобы избавиться от этого наваждения и вернуться обратно к отчужденности и равнодушию. Грудь жгло каленым железом и стало только больнее внутри, словно кто-то живьем вырывал у меня сердце.
Финалом этой дикой агонии стал едва слышный, хриплый стон:
— Эль...
Вскинув голову, не в силах поверить в это, я увидела затуманенный болью взгляд опухших, сине-серых глаз, таких родных и таких любимых.
Ри, мой маленький Ри, мой ушастик...
Нет, я не могу так больше!!!
Я едва не закричала, когда боль на груди стала нереальной, и отчетливо запахло паленой плотью. Моей плотью.
Схватившись руками за артефакт, который раскалился докрасна, я попыталась сорвать его со своей шеи, понимая, что больше жить с этой болью я не хочу.
— Нет! — зло выкрикнула я, так и не сумев порвать цепочку, и схватилась за голову, которую уже разрывало на части.
Но в тот же миг случилось непридвиденное: наваждение будто бы прикратилось, а на пол мелким крошевом осыпалось-то, что когда-то было знаменитым артефактом Величия...
Не в силах поверить увиденному, я подняла усталый взгляд на нелюдей, который все это время стояли в глубине комнаты и удивленно выдохнула, почувствовав лишь свинцовую усталость, сильное головокружение и дикое жжение на груди:
— Больно...
Сеш'ъяр, стоявший ближе всех, едва успел подхватить меня до того, как моя голова коснулась каменных плит пола. Устроив меня у себя на груди, дракон пробежался кончиками пальцев по моему лицу, словно пытаясь стереть слезы, и, вскинув голову, улыбнулся и тихо произнес:
— Она вернулась.
Кажется, я тоже смогла слабо улыбнуться до того, как сознание меня покинуло.
Глава 25
Селениэль
Голова раскалывалась.
Нет, не так.
Какой бешеный торигог прошелся по моей несчастной, бедной черепушке и, как порой выражается Сайтос, во имя святого ежика, почему мне так жгет грудь?!
Со стоном разлепив почему-то опухшие глаза, я с великим удивлением узрела прямо перед собой склонившегося надо мной Остиэля, который напряженно меня рассматривал. Я же сидела на полу, опираясь спиной на грудь совершенного другого мужчины, на проверку оказавшегося Сешъ'яром. А, судя по запаху, в комнате находились не только эти весьма занимательные личности.
Так, начнем вспоминать, что они тут все делают, и как, собственно, я-то здесь очутилась?
Воспоминания пришли резко, без предупреждения. События последних двух месяцев вихрем пронислись перед глазами, заставив меня мгновенно напречься, а хамелеона насторожиться.
— Ниэль? — он, протянув руку, чуть коснулся моей щеки, — Маленькая, скажи, что это действительно ты?
— Нет, блин, тетушка твоя по материнской линии! — буркнула я и, отпихнув его руки и всего хамелеона заодно, вскочила на ноги и бросилась к кровати, не обращая внимания на настороженные взгляды Летрака и Хантара. Сои'шен при этом почему-то сиял, как начищенный самовар, но мне было как-то не до этого.
Забравшись прямо на перину, где лежал мой истерзанный ученик, я судорожно вздохнула, еще раз увидев то, в каком плачевном состоянии он был. Магия Сеш'ъяра, насколько могла, поддерживала его жизнь, но дейсвительно, реальная помощь Ри была просто жизненно необходима, и как можно быстрее.
"Ниэль..." — неожиданно прозвучал в голове встревоженный и взволнованный голос Маркуса: "Ты..."
"Братик, заткнись. С тобой мы потом поговорим!" — мысленно рявкнула я. Мне сейчас было даже не до него — ушастика нужно было спасать, и немедленно.
— Сои'шен, найди его пояс, быстро, — коротко приказала я, даже не задумываясь о том, что дракон, в принципе, слушаться меня был вовсе не обязан, — Сеш'ъяр, возьми Хантара и приведи сюда Дарта, я одна не справлюсь. Только без лишнего шума. Никто и ничего не должен знать. Ости, будь другом, найди бинты, мази, отвары, перевязочный матерьял — все, что сможет пригодиться.
— Хорошо, маленькая, — кивнул хамелеон, направляясь, как и все остальные, на выход из комнаты, чтобы выполнить мои поручения. Ни при деле остался только Летрак... и это грозило мне очередной головной болью.
— С возвращением, принцесса, — саракастично произнес дроу, когда дверь закрылась с той стороны. Оперевшись спиной о стену возле этой самой двери, кронпринц сложил руки на груди и усмехнулся, — Вижу, привычка этого эльфенка не сидеть спокойно на своем месте сослужила нам хорошую службу.
— Летрак, сделай милость, — поморщлась я, прикрывая глаза и начиная вливать в Ри силы, — Захлопни варежку минут так на несколько. Мне сейчас твои нравоучения нужны меньше всего.
— Учить тебя жизни? — усмехнулся дроу, не внемлив моим молитвам, — Я всегда могу найти занятие поинтереснее. У меня лишь один вопрос: ты действительно пришла в себя, или же мне все-таки выпадет честь снести с плеч твою неразумную голову?
— Обойдетесь, Вашество, — хмыкнула я, — Но ничего пока не закончено. Кто из нас козел, еще придется разобраться.
М-да... что правда, то правда.
Хоровот мыслей и чувств, так терзающих меня, практически до сумашествия, наконец-то улегся, и теперь я могла просто думать. Но, увы, голова сейчас была забита не тем — я методично просчитывала, что нужно предпринять, чтбы как можно скорее поставить моего ушастика на ноги.
Хм, моего? А ведь не так давно...
Э, нет, ребятишечки! Это лохматое недоразумение мое и только мое!
И я голову любому за него оторву, чтобы он не натворил. Ведь на полдлость этот чудик просто не способен, а значит, если он действительно был причастен к тому обману, то на это была веская причина. И не у него одного.
Только сейчас я начала понимать, что все случилось не просто так. Да, меня обманули, и жестоко, но для какой-то цели это было нужно. А вот какой именно, я буду думать потом. И не приведи Хранители, этой причины не будет... вчерашняя "я" покажется этому миру милым ребенком. В бессильной ярости я осознала свою реальную силу и, поверьте, лучше бы мне направить ее во благо...
Когда силы влилось уже достатчно для самостоятельного поддержания самим организмом, но не достаточным для восполнения резерва, я прекратила вливание и, наклонилась к самому лицу Ри. Его дыхание более или менее выровнялось, и теперь можно было начать обрабатывать раны, надеясь, что его резерв пока сам не начнет воспалняться. Лишняя магия в измученном теле ничего хорошего не принесет.
Когда дверь открылась, и вошел Ости, нагруженный по самую макушку всем необходимым, веки Ри слабо затрепетали, и он открыл глаза. Честно, но у меня затряслись руки...
— Эль, — хрипло выдавил дроу, пытаясь пошевелиться, — Ты...
— Тихо! — шикнула я на него и, приблизив свое лицо к его, напрямую спросила, — Один вопрос: ты знал?
— Да, — обреченно выдохнул Ри, устало прикрыв глаза.
Ну твою же мать...
Так, ладно, вдох-выдох, больных бить нельзя, а этого так вообще даже по лбу щелкнуть не рекомендуется!
Взяв себя в руки и заткнв боль в душе, я потянулась за куском льняной ткани и тазиком с водой, что принес хамелеон и поставил на край постели, но меня слабо, но все же ухватила рука дроу, а его глаза смотрели с испугом:
— Эль, ты ведь не уйдешь, правда?
— Ушастик, — ободряюще улыбнулась я и, наклонившись, погладила его по щеке, — С ума сошел? Ну, куда я от тебя денусь, пока ты в таком состоянии? Вот приведу тебя в порядок, подлатаю, уши надеру за все ваши тайны, а уже потом пойду прогуляюсь, попинаю еще кое-кого.
Уже расслаблено вздохнув, дроу уронил руку на подушку, а я, нежно поцеловав его в лоб, принялась методично отмывать раны от запекшейся крови. Видимо, царапины, нанесенные когтями драконов, то и дело кровоточили, что совсем не помогало выздоровлению.
К тому моменту, как Сешъ'яр и Хантар привели Дартара, я уже успела не только покопаться в поясе, принесенным кронпринцем драконов, но и запарить необходимые травы, которые и приложила к ранам, уже очищенные мной же от гноя.
— Эль?
— Ох, ты, ежики зеленые?! — перебил гранатоволосого ятугара удивленный возглас, вызвавший у меня мысленный стон. К моему глубокому сожалению, на Остров драконов Сеш'ъяр приволок зачем-то и Сайтоса...
— Сам такой, — привычно огрызнулась я, — Дарт, помоги, мне одной не справится: ран слишком много.
Ятугар, весьма удивленный не только моим присутствием, но и моим поведением, все же легко вскочил на кровать и, оценив масштабы работы, без лишних слов принялся за дело. Принцип работы нам с ним уже был известен, помнится, однажды мы лечили подобные раны на шкуре одного небезизвестного нам князя. Вот только здесь ран было куда больше.
Так что края ран сводили Хантар и Ости, а мы с ятугаром, переплетая заклинания и наши силы, занимались лечением.
Оно, кстати, продлилось не один час, но результаты ошеломили всех — практически все раны затянулись полностью. Правда, кое-какие, самые глубокие, требовали повторного лечения, но с большинством мы справились. Осталось только нанести мазь от шрамов, первязать, напоить Ри отваром из уже проверенной чудной травки, положить компресс ему на голову, и можно было идти отдызать с читой совестью.
Сам же Ри крепко уснул сразу же после того, как мы напоили его отваром.
Устало скатившись с кровати прямо на пол после того, как лечение было закончено и можно было не опасаться за жизнь моего ушастика, я вытянула затекшие от долгого сидения в неудобной позе ноги и нахмурилась.
