Она покачала головой, сжав челюсти, и он увидел, как в глубине ее глаз вспыхнула мрачная ненависть, когда она уставилась на то, что могла видеть только она.
— Но?.. — подсказал он через мгновение, когда она сделала паузу. — Что? — Она встряхнулась, моргнула и снова посмотрела на него. — Ой. Извините. Я просто... думала.
— Я понимаю это. Но из того, что вы говорили, похоже, что вы решили не пытаться поддерживать их в рабочем состоянии?
— Да. — Она пожала плечами. — То, как я сейчас все устроила, означает, что все мои деловые интересы в Зионе будут либо тихо ликвидированы, либо переданы в собственность людей, которые все это время управляли ими для меня. Я давным-давно решила, что было бы лучше тихо сложить свою палатку и похоронить свои следы, чем иметь дюжину или около того предприятий, которые внезапно и таинственно обанкротятся примерно в то же время, когда Анжелик Фонда растворилась в воздухе. Кроме того, большинство людей, которые работали на меня — даже если большинство из них никогда не осознавали, что работают на меня, если вы понимаете, что я имею в виду, — хорошо выполняли свою работу. — Она снова пожала плечами. — Я думаю об этом как о чем-то вроде пенсионного соглашения.
— Вижу это. — Он кивнул. — С другой стороны, подозреваю, что вознаграждение за их преданность и усердную работу — не единственное, что у вас на уме.
— Это не так. — Она посмотрела на него снизу вверх. — Если в чем-то под небесами можно быть уверенным, Абрейм, так это в том, что Клинтан собирается усилить свою власть во всех материковых королевствах. Вероятно, он не сможет управлять Сиддармарком так плотно, как ему хотелось бы, во всяком случае, до тех пор, пока он не проделает гораздо больше подготовительной работы в республике. Но другие королевства, империи — это те, которыми он собирается править железным кулаком во имя Матери-Церкви. И если он собирается делать это где-либо, вы знаете, что его контроль будет более жестким и даже более строгим здесь, в Зионе, чем где-либо еще. Итак, как бы ни было заманчиво держаться здесь за опору, я никак не могу оправдать то, что подвергаю всех этих людей потенциальному наказанию как "агентов Шан-вей". Я была очень осторожна, чтобы избежать прослеживаемых связей между любой из моих операций здесь, в Зионе, и Кругом. Я не собираюсь подвергать опасности людей, которые так долго работали на меня, вовлекая их в активные операции против Храма сейчас, когда Клинтан так явно жаждет крови.
— Я понимаю. Конечно, — он тонко улыбнулся ей, — это скорее подразумевает, что вы намерены продолжать эти "активные операции против Храма", как только сами благополучно покинете Зион, не так ли?
— О, я думаю, вы можете положиться на это, Абрейм, — сказала она очень тихо, и никто бы никогда не принял сверкание ее белых зубов за улыбку. — Вы знаете, я очень богатая женщина, — продолжила она. — Даже после того, как я бросила все свои дела здесь, в Зионе, я все равно буду чувствовать себя вполне обеспеченной. Вы были бы поражены — ну, вы, может быть, и нет, но большинство людей были бы поражены — суммами, которые я спрятала на счетах в Теллесберге или в Доме Квентина в Сиддармарке. Из того, что вы передали от Эдорей, думаю, я, вероятно, могу рассчитывать на то, что император Кэйлеб и императрица Шарлиан также предоставят мне крышу над головой. В этом случае все эти деньги — и все мои контакты на материке — будут доступны, чтобы помочь мне сделать все возможное, чтобы превратить жизнь Жаспара Клинтана в сущий ад... и, — ее темные глаза вспыхнули голодным огнем, — как можно короче, насколько это возможно для человека.
* * *
— Это все, Робейр? — спросил граф Корис, наблюдая, как Робейр Сиблэнкит закончил закрывать и закреплять последний сундук.
— Так и есть, мой господин. — Сиблэнкит положил одну руку на багажник, повернувшись, чтобы встретиться взглядом со своим работодателем, и, хотя его тон был таким же деловым, как всегда, потребовался бы кто-то гораздо более глупый и менее наблюдательный, чем Филип Азгуд, чтобы не заметить облегчения в глазах своего камердинера.
— В таком случае, давайте отправим их на "Хорнет". — Корис улыбнулся без особого юмора, но с облегчением, которое было даже большим, чем у Сиблэнкита. — Отец Халис ожидает нас, и я бы предпочел не разочаровывать его опозданием.
— Нет, милорд, — горячо согласился Сиблэнкит. — Я доставлю их на борт в течение часа.
— Хорошо, Робейр. Хорошо.
Корис похлопал своего камердинера по плечу, затем повернулся и подошел к окну, глядя в окно на город Зион.
Боже, я не могу дождаться, когда вернусь через озеро! — Он покачал головой. — По дороге сюда я думал, что хуже быть не может. Как мало я знал... Его собственные встречи с Замсином Тринейром и Жаспаром Клинтаном были достаточно плохими. Он пришел к выводу, что на самом деле недооценил цинизм Клинтана... и безжалостность. Честно говоря, он бы не поверил, что Клинтан может быть еще более безжалостным и расчетливым, чем он предполагал вначале, но он научился лучше. И если бы ему каким-то образом удалось уцепиться за какой-то крошечный фрагмент иллюзии в этом отношении, жестокая чистка Клинтаном любой оппозиции внутри викариата избавила бы его от этого заблуждения.
Корис сложил руки за спиной, крепко сжав их вместе. На самом деле он никогда не встречался с Самилом или Хоуэрдом Уилсинами, но он встречал викария Чияна Хисина из Харчинг-Хисинс, и кого-либо, менее похожего на ненасытного еретика, который приставал к маленьким девочкам, было бы невозможно представить. И все же это были преступления, в которых обвинялся Хисин... и в которых, по словам "потрясенных и ошеломленных" инквизиторов, он уже признался.
У Кориса не было сомнений в том, что истинное преступление Хисина — точно так же, как и истинное преступление всех остальных, кто был арестован, или убит при сопротивлении аресту, или просто умер при загадочных обстоятельствах за последние три пятидневки — состояло в том, чтобы противостоять, или думать о противостоянии, или даже отдаленно казаться противостоящим — храмовой четверке. Похоже, действительно имелись по крайней мере какие-то подлинные доказательства... тайной деятельности Хисина. Корис вынужден был признать это. Но даже несмотря на то, что он не смог создать ничего похожего на разведывательную сеть, которую он мог бы создать в другом месте при более благоприятных обстоятельствах, ему удалось провести по крайней мере несколько зондажей через Храм и город. И все эти щупальца согласились — тихо, осторожно, шепотом, чтобы избежать чьего-либо внимания, — что любая "тайная деятельность" со стороны Хисина и остальных викариев и прелатов, которые были названы "Кругом Чариса", была направлена на храмовую четверку и безудержные злоупотребления среди духовенства и не предназначалась для того, чтобы каким-то образом предать Храм и Бога в руки отступников.
Конечно, именно этим они и занимались, — холодно подумал граф. — Дураки. О, дураки! Как они могли?.. — Он покачал головой. — Будь справедлив к ним, Филип. До того, как у всех на глазах взорвалась вся эта история с Чарисом, выступать против Клинтана было только безумно рискованно, а не автоматически самоубийственно. Они не просто решили начать делать это позавчера... и Клинтан не наносил своего удара в ожидании этого момента, потому что он искренне думает, что у них были какие-то непосредственные планы устроить какой-то переворот внутри викариата. Это всего лишь случай, когда он убивает двух виверн одним камнем... и чертовски наслаждается этим, когда он это делает.
Он на мгновение закрыл глаза, прислонившись лбом к ледяному оконному стеклу в краткой, безмолвной молитве за людей, которые, несомненно, в этот самый момент подвергались пыткам проклятых в руках инквизиции. Люди, которым предстояло столкнуться с той же ужасной смертью, с которой уже столкнулся Эрейк Диннис... если только Клинтан не придумает что-нибудь еще хуже.
И мужчины, чьи семьи были арестованы вместе с ними. — Ты должен вернуться в Талкиру, — сказал он себе решительно, почти отчаянно. — Ты должен вернуться к Айрис и Дейвину. — Он покачал головой, все еще не открывая глаз. — Если Клинтан готов сделать это, готов арестовать каждого десятого из самого викариата и приговорить их к смерти только для того, чтобы обезопасить свое положение, тогда я чертовски уверен, что он выбросит Дейвина в мгновение ока.
Корис покачал головой. Единственным членом храмовой четверки, которому, казалось, не было по-настоящему наплевать на благополучие Дейвина, был Робейр Дючейрн. Он встречался с казначеем всего дважды, но больше ему не пришлось встречаться с ним. Эти встречи — официально для обсуждения финансовых потребностей Дейвина и надлежащего размера церковной субсидии для поддержки его двора в изгнании — были организованы со стороны Дючейрна, и для Кориса было очевидно, что сам викарий организовал это специально для того, чтобы он и Корис могли встретиться с глазу на глаз.
Граф оценил это, хотя и старался не показывать этого. Он был почти уверен — но, к сожалению, только почти, — что забота Дючейрна о Дейвине была подлинной. Во всяком случае, это соответствовало его собственным более ранним оценкам отношения Дючейрна, и печаль, скрывающаяся в глазах викария, выглядела достаточно искренней. Однако в этом нельзя было быть уверенным, и всегда было возможно, что Дючейрн просто проверял пригодность Кориса в качестве инструмента храмовой четверки более тонким способом, чем это могло прийти в голову Клинтану. Идти по натянутому канату между тем, чтобы сделать все возможное для будущих интересов Дейвина, и поддерживать свою собственную персону как должным образом коррумпированного приспешника, было не самой легкой вещью, которую когда-либо делал Корис, хотя карьера шпиона на протяжении всей жизни помогла.
Но каким бы реальным (или притворным) ни было беспокойство Дючейрна, не было никаких сомнений в том, где находились остальные члены храмовой четверки. Нынешняя способность Кориса следить за новостями из Корисанды была ограничена, особенно на таком большом расстоянии, но его источники здесь, в Храме, какими бы фрагментарными они ни были, все указывали на то, что для интересов Храма в Корисанде дела идут не очень хорошо. Тон его недавних бесед с Тринейром тоже наводил на то же самое. Хотя канцлер сделал все возможное, чтобы преуменьшить любое беспокойство, которое он мог испытывать лично, ситуация в столице, в частности, казалось, склонялась к подлинному примирению с Кэйлебом и Шарлиан — или, по крайней мере, с Церковью Чариса. И в тот момент, когда Жаспар Клинтан решил бы, что корисандскому огню нужен еще один удар, что еще одно подлое чарисийское убийство может повернуть Манчир в другую сторону... Я должен вернуться в Талкиру.
* * *
Она действительно справилась с этим, — подумал Абрейм Жевонс. — Боже мой, она действительно справилась с этим!
Или, по крайней мере, так было до сих пор, — напомнил он себе. — Все еще было возможно, что колеса оторвутся, но когда он наблюдал за караваном массивных саней, запряженных снежными ящерами, скользящими по обледенелой дороге, стало очевидно, что его первоначальные опасения по поводу безопасности Анжелик Фонда были немного преждевременными.
Во многих отношениях время побега Анжелик из Зиона вряд ли могло быть лучше. В конце зимы, когда дороги и земля замерзали, как железо, тяжелые грузы на самом деле было легче перевозить по суше по снегу и льду на должным образом сконструированных санях (при условии наличия тягловых животных, таких как снежные ящеры Сейфхолда), чем перевозить их на колесных повозках осенью или в начале зимы... и гораздо легче, чем это было бы, как только начиналась весенняя оттепель, через месяц или около того. На самом деле, в некотором смысле это было даже легче, чем было бы летом. И это было чертовски хорошо, что тоже было правдой. Несмотря на существование множества складов, зернохранилищ и снабженческих возможностей в Зионе, к этому моменту зимой город всегда остро нуждался в пополнении запасов. Регулярные грузовые перевозки всегда направлялись в Зион и Храм, за исключением месяца или около того каждый год, когда погода полностью изолировала город. Теперь, когда установился достаточно сильный мороз с глубоким снегом, в течение нескольких пятидневок темп доставки неуклонно увеличивался, несмотря на зимние штормы, которые недавно пронеслись по северным землям Храма.
И точно так же, как движение в город усилилось, усилилось и движение из города, включая большую колонну "Грузовых перевозчиков Брустэр". В ней было довольно много товаров широкого потребления, в том числе несколько сотен бутылок отличного бренди и виски. Лично Жевонс считал, что чисхолмский виски превосходит все, что поступает из Зиона, но нельзя было отрицать престиж винокурен Зиона и Храма. Независимо от того, были ли они на самом деле лучшими доступными напитками или нет (чего, по его скромному мнению, определенно не было), они требовали непомерных цен исключительно благодаря своим этикеткам.
Однако в дополнение к спиртным напиткам там были также ящики с книгами из издательств Зиона, предметы религиозного искусства стоимостью около четверти миллиона марок и партия изысканных ювелирных изделий, которые, вероятно, были по меньшей мере столь же ценными. Большая часть других грузов состояла из относительно невесомых (хотя часто довольно громоздких) предметов — таких как впечатляющий ассортимент гобеленов, прекрасных ковров и тканых предметов роскоши из шерсти церковных стад овец и горных драконов — многие из них были дорогостоящими товарами, и в подобных случаях безопасность всегда была серьезной проблемой. Что объясняло, почему так много саней "Грузовых перевозчиков Брустэр" были построены вокруг больших, прочных, обшитых толстыми досками грузовых ящиков. В некоторых случаях они были почти такими же большими, как грузовые контейнеры, которые Нимуэ Албан видела загруженными на борт звездолетов во время своей военно-морской карьеры. И, конечно же, они были заперты — и надежно запечатаны — таможенными агентами с буравящими глазами еще до того, как они покинули Зион. Каждый предмет на санях был тщательно проверен... по крайней мере, согласно документам. И на самом деле они были проверены так же тщательно, как и всегда. Это означало, что таможенные агенты изучили декларации, обнаружили, что в качестве одного из грузоотправителей указан управляющий делами Жаспара Клинтана, и быстро опечатали грузовые ящики саней так официально, как кто-либо мог бы попросить.
Однако в их, несомненно, похвальном рвении ускорить продвижение имущества викария Жаспара, от их пристального внимания, по-видимому, ускользнули несколько небольших... нарушений. В частности, похоже, они не заметили, что шесть из больших саней были оборудованы, в дополнение к тщательно запертым и запечатанным люкам, через которые были загружены их ценные грузы, также небольшими, странно незаметными люками снизу. Грузовыми дверями, которые по какой-то неизвестной (но, несомненно, разумной) причине были спроектированы так, чтобы до них мог добраться только тот, кто действительно опустился на четвереньки (или, для большинства взрослых, на живот) и прополз под санями между полозьями.
