Вот только величаво восседающий на возвышении главный судья не спешил преклонить перед ним свою седую бороду. И это не могло укрыться от взгляда ощущающего себя тут главным экс-повелителя. Невозмутимо-снисходительная реакция главного судьи на его появление вызвала у Путлера досаду и сбила с уверенной волны, как и предварявший его появление показ фильма под провокационным названием "Обыкновенный путлеренизм". Из-за этого ВВП снова чувствовал себя немного не в своей тарелке.
Он-то теперь стремился выглядеть в глазах каждого не стариком-лузером, а моложавым суперменом, не растерявшим природной агрессивности. Но несмотря на все его старания произвести своим эффектным проходом к трибуне фурор, показная молодецкая агрессия получалась какой-то старческой с уткой в руках. Из-за этого Путлер почувствовал злость и досаду, что сделало его неловким. Шагнув к трибуне, но громко споткнулся о микрофонный провод и чуть не упал. Среди присяжных кто-то захихикал. Один из судей надув щёки затрясся в беззвучном смеховом пароксизме. Младший прокурор Софочка тоже едва удержала хохотальную судорогу.
Невзирая на мыслишку: "пипец, начало убийственное", Владимир Владимирович нашёл в себе силы окончательно не стушеваться. Он выдержал десятисекундную паузу. Затем молча обвёл зал глазами, откашлялся, и нарочито медленно произнёс:
— Подождите немного...и увидите кто тут судья, кто прокурор, а кто обвиняемый.
Один из судей поинтересовался, что подсудимый имеет в виду. И не пытается ли он таким своим заявлением продемонстрировать своё неуважение к суду?
— Просто подождите и увидите, — загадочно пожал плечами обвиняемый. Впрочем, заверил, что ни о каком неуважении речь не идёт. Зато зачем-то напомнил факт из истории. Когда в начале войны НАТО против России в Малороссии, его попытались "наклонить" к позорному миру, мотивируя это тем, что РФ дескать нарушила международные законы, он ответил всяким европейско-американским "законникам" так: "Желающие учить Россию азам мирового права и желающие победить-наказать Россию на поле боя должны учесть, что Москва еще ничего всерьез не начинала...".
— Так вы олицетворяете собой Россию, — иронично догадался третий судья.
Но Путлер уже окончательно взял себя в руки и не собирался вступать в мелкую перепалку и расходоваться по мелочам, ведь он был искусным оратором-демагогом — не чета этим самодеятельным судьям, а также своим жалким подельникам — прокурорам и натасканным лаять что им велят свидетелям. Он умеет завоёвывать публику, и когда это надо, может даже прибегнуть к гипнозу.
— Уважаемый суд, — хорошо поставленным голосом начал заготовленную речь главный фигурант процесса. — Уважаемые присяжные заседатели, уважаемые коллеги и друзья... Спасибо, что вы пригласили меня сюда... Я пришёл сюда не оправдываться. И не защищаться. Мне не в чем оправдываться перед своим народом, нечего скрывать от людей... Несмотря на уже прозвучавшие здесь лживые обвинения в мой адрес из уст людей, называющих себя когда-то моими единомышленниками и друзьями, ощущаю себя не на суде, а участником общественно важной дискуссии. Нашей совместной работы на благо родины и человечества... Не один десяток лет трудясь на ответственной должности президента Российской Федерации, имея дело с самими агрессивными международными террористами, а также с согражданами, нуждающимися в спокойствии и порядке, я делал всё для сохранения мира и укрепления благосостояния россиян... Однако я привык к непониманию и невежеству, к нападкам и клевете со стороны многочисленных оппонентов, и не придаю этому излишнего значения. Известно же, что пути истинных гениев и героев не усыпаны розами...
Ласточкина видела с каким вниманием слушают подсудимого люди в зале суда, которые всего минуту назад готовы были хохотать над его старческой неуклюжестью. Некоторые даже непроизвольно кивали. А ведь человек, чей извращённый больной мозг породил многие страшные преступления, мог в силу талантов особого рода перетянуть на свою сторону членов жюри присяжных! Это не могло не тревожить её. В психиатрии есть такое понятие "индуцированный бред", это когда один человек действительно болен, у него острый психоз (какой был у Путлера, когда он начал ничем не спровоцированную войну с Украиной и со всем цивилизованным миром; и заставил большинство россиян поверить в свои бредовые объяснения). Но другие-то люди рядом с человеком, находящемся в фазе обострения психического заболевания, не больны, но всё равно они начинают вести себя и думать точно так же, как псих. Если же человек, который болен, окружён ореолом высокой авторитетности, ситуация почти безнадёжна. Даже неглупые и порядочные люди подсознательно готовы поверить в бред личности из газеты и учебника истории. Этого следовало опасаться. Всё обострялось обстановкой мчащегося непонятно куда и каким макаром поезда, наглухо задраенными окнами и клаустрофобией сжатого пространства, и бегущей по пятам смутно осознаваемой опасностью, в любой момент грозящей всем присутствующим смертью.
А Путлер несомненно отлично понимал, чего добивается. Он взял короткую паузу, давая возможность своим словам правильно улечься в мозгах слушателей и, точно выждав оптимальный люфт, продолжил:
— Я хотел бы напомнить уважаемому суду, присяжным, публике и народу России, что при мне наша родина сохранилась как великое многонациональное государство и укрепилось экономически. Армия и флот своею силою возросли многократно. Нигде, ни разу не было доказано, что я сделал что-то преступное. Одновременно каждый школьник в России знает, как много полезного сделал Владимир Путлер для страны...
Пользуясь этой трибуной я хотел бы объяснить вам, коллеги, — постаравшись не слишком утомить, — суть того, что мною и моими соратниками было сделано.
На него снова были направлены телекамеры и взгляды миллионов людей! Как же он ждал этого момента — снова ощутить себя в центре внимания, властителем дум!
Глава 171
Публичные выступления его давно не пугали. Он отлично чувствовал пространство, звал, как подстроится под любую аудиторию. Хотя вначале своей политической карьеры сильно мандражировал входя в полные залы и давая брифинги для журналистов. Боялся микрофонов, направленных на него телекамер, заковыристых вопросов. Но за последующие тридцать лет президентства изрядно поднаторел. Освоился, натренировался непринуждённо и точно работать на телекамеры, даже мог дать фору многим звёздам эстрады...
Во время перекрёстного допроса Путлер на только бойко отвечал стороне обвинения, но и в нужные моменты обращался к присяжным. И даже напрямую к народу России через направленные на него "окна" телеобъективов. Он очень здорово умел работать на камеры. Давно понял важность "первой власти" (так он называл телевидение).
Телевидение привело его — абсолютно серого, никому в ту пору не неизвестного и не интересного серого фээсбешника, почти маргинала, в кресло президента самой большой страны мира. Сотворило из закомплексованной посредственности звезду политики. Он это запомнил и с первых шагов в качестве хозяина Кремля начал "мочить независимое" ТВ и подчинять себе федеральные телеканалы. Так что силу "голубых экранов" ВВП понимал, и собирался и на этот раз использовать максимально выигрышно. Все эти люди, в том числе заполнившие этот салон-вагон, должны не просто поверить ему, а полюбить его заново. Задача хоть и сложная, но вполне выполнимая. В краснознамённом институте КГБ имени Андропова курсантов не зря почти три года учили всем тонкостям вербовки. Главный секрет — сделай так, чтобы слушатель и собеседник, даже после короткого разговора, остался о тебе самого восторженного мнения. Увидел в тебе искреннего друга, почти родственника.
Учили их этому предмету серьёзно, с оценками и зачётами. После столь серьёзной школы отставной подполковник КГБ в принципе готов был ко всему. Правда собственный защитник всё больше его разочаровывал. Ему требовалась такая же звезда, как он сам, а вместо этого рядом оказалась посредственность. Когда подсудимому сообщили, что ему необходимо выбрать адвоката из нескольких кандидатур, ему пришлось действовать фактически наобум, ведь он раньше не знал этих людей, каковы их способности.
Адвокату следовало активнее играть на противоречии между намерениями организаторов процесса оставаться в рамках закона и справедливости и постоянным их сползанием в политику и подсознательным стремлением к реализации ресентимента по отношению к обвиняемым. Вместо этого тормознутый почти рохля никак не реагировал, когда необходимо было вбивать лезвие в прорезь доспехов на теле врага. Вяло протестовал, когда можно было опрокинуть выстроенную противником линию поведения. Спокойно слушал, как прокурор задаёт его доверителю свои идиотские вопросы про его раннюю биографию, про отношения с первой женой (будто это кого-то тут касается! При этом он как-то "забыл", что сам же, заигравшись в джентльмена, не возражал против использования против себя глубоко личной информации, которую сам же сообщил прокурору в их недавней беседе). Чересчур назойливая девчонка, в отличие от его номинального защитника, настойчиво искала щель в его броне, чтобы вонзить кинжал. Её интересовала буквально каждая мелочь: как он жил после отставки, чем зарабатывал на жизнь, как у него складывались отношения с другими женщина; как он пришёл во власть. И не был ли он замешан во взрывах домов в Москве и некоторых других российских городах в 1999 году накануне его первых президентских выборов.
Получалось так, что, не смотря на то, что у подсудимого формально имелся защитник, ему приходилось по большей части самому выстраивать тактику и стратегию собственной защиты. Временами Владимир Владимирович чувствовал себя загнанным кабаном, на которого со всех сторон бросаются охотничьи псы. Ведь стратегия защитников других обвиняемых на процессе заключалась как раз в том, чтобы так или иначе валить всю вину на первое лицо. А ведь в соответствии с судебной процедурой человек, которому предъявляют серьёзные обвинения, как сто стороны обвинения, так и со стороны защиты других обвиняемых, должен непременно иметь какого-либо защитника. Если же тебе в итоге может грозить петля, то определение "какого-либо" звучит просто издевательством! В такой ситуации Путлер хотел иметь реальную поддержку умного изворотливого человека, а не соблюдение пустых формальностей.
— Господа, вам бы следовало открыто и чётко заявить, что вы тут представляете настроение узкой группы мстителей, а не букву закона и тем более не народ России! — пытался раскачать ситуацию и выиграть время Путлер.
На это один из судей злорадно припомнил диктатору, что он сам в бытность президентом легко подгонял закон под собственные интересы и настроения, когда разгонял независимые СМИ, коверкал под себя конституцию, уничтожал оппозицию, в итоге на полтора столетия уничтожив правовую культуру в стране:
— Откуда же у обвинителей Путлеризма в вашем лице возьмётся ясное и безошибочное понимание того, как нам следует вас судить, если никто уже и не помнит, как выглядел честный, неподкупный и профессиональный суд? — иронично закончил свою мысль второй судья. Слова судьи прозвучали уже после того, как был объявлен перерыв, выключены камеры и микрофоны, что отчасти подтверждало подозрения обвиняемого о заранее режиссированном спектакле, финал которого может быть предопределён.
Глава 172
Сразу после перерыва была продемонстрирована вторая двадцатиминутная часть ролико о преступлениях экс-диктатора. Всё время пока шло видео в зале слышались охи и сдавленные всхлипывания, одному пожилому мужчине сделалось плохо.
Затем были допрошены свидетели. Первым под перекрёстный допрос вышел бывший министр обороны. Психическое состояние Шайгуна оставляло желать лучшего. У генерала наблюдалась быстро прогрессирующая эмоциональная лабильность. Его настроение и поведение менялись едва ли не каждые пять минут. То он отвечал чётко и по существу. То заискивающе улыбался и хрипло смеялся совсем не к месту, а в следующий момент вдруг становился подавлен, уходил в себя и не скрывал слёз. Ценность генерала, как свидетеля, стремилась к нулю. Поэтому допрос его занял не более двадцати минут. Единственный примечательный момент, который вызвал интерес у присяжных и публики в зале, был связан с одной реликвией.
— Это правда, генерал, будто в алтаре Главного храма Вооружённых сил, который выстроили по вашему распоряжению, хранится фуражка Гитлера, найденная в 1945 году в развалинах Рейхсканцелярии? — спросила прокурор.
Министр обороны нехотя подтвердил, но оговорился, что данный предмет рассматривался, как символ военной удачливости.
— ?!
Генерал смущённо пояснил, что на начальном этапе Второй мировой войны, то есть, в период блицкрига, Гитлера считали военным гением.
— А это правда, что перед вторжением на Украину вы с начальником своего генштаба молились в алтаре... или проводили некий магический обряд?
— Но вы же знаете, что наш блицкриг провалился, — уклончиво ответил военный, тема явно была ему неприятна. На этом собственно его допрос был закончен.
Следующий свидетель Борис Абрамовичус являлся при жизни одним из богатейших людей России, олигархом, на которого богатство буквально свалилась благодаря дружбе с дочерью первого президента России Бориса Ельцина. Он подтвердил, что президентом Путлера сделала семья Бориса Ельцина и всесильные в ту пору олигархи:
— За власть Владимир Владимирович Путлер не боролся в том смысле, что не было честной конкуренции между ним и выдвиженцами от коммунистов, демократов и других политических сил. Власть и крупный бизнес обеспечили "выдвиженцу Семьи" абсолютную поддержку крупнейших телеканалов, популярных радиостанций, крупнотиражных журналов и других СМИ, которыми владели или которые контролировали.
— Какую цель преследовали конкретно вы, помогая Путлеру стать приемником дряхлеющего Ельцина? — поинтересовалась обвинитель. — Разве вы не понимали, что человек из КГБ, член компартии может представлять серьёзную угрозу для новой либеральной экономики, свободы слова и в конечном итоге для бизнеса?
Свидетелю были даны определённые гарантии в обмен на откровенность так что никакого смысла говорить неправду у него не было.
— Я могу сказать за себя, — ответил Абрамовичус. — Я помогал Путлеру во-первых по просьбе дочери Ельцина Татьяны Дьяченковой, которой я на тот момент был многим обязан. А во-вторых, в расчёте на определённый протекционизм со стороны Владимира Владимировича, и у нас сразу сложились хорошие деловые отношения.
Следующий свидетель был весьма необычен. Его загадочная смерть в своё время породила массу противоречивых слухов и конспирологических версий. Борис Абрамович Березовский при первом президенте новой России Борисе Ельцине считался "серым кардиналом Кремля". Но с Путлером их дорожки быстро разошлись, хотя считалось, что именно Березовский привёл никому неизвестного, лишённого харизмы чекиста к власти. Вскоре после прихода ВВП на пост Президента БАБ-у пришлось эмигрировать из России ( а фактически бежать). 23 марта 2013 года его нашли удавленным в своём поместье под Лондоном.
