— Есть способ получше, — сказала Лоринг. — Но нам понадобится немного времени, чтобы подготовиться к этому. Скажите Кану, что мы готовы организовать встречу в согласованном месте — Кану волен сам устанавливать параметры?
— Но у меня нет имплантов, — сказала Гома.
— Они вам не понадобятся — не для этого.
Гома поняла, что они имели в виду, когда открыли дверь.
— Нет.
Но Васин положила руку ей на плечо. — Айяна говорит, что это безопасно. То, что пошло не так раньше, не может повториться снова.
— Даю вам слово, — сказала Лоринг, протягивая Гоме свою руку. — Я покопалась в глубинах архитектуры — подключила дополнительные средства защиты от несанкционированной репликации. Вам тяжело, я знаю. Но если мы хотим диалога с Кану, других вариантов нет.
— Нет, пока мы не подойдем поближе, — сказала Васин, — и я бы предпочла не ждать до тех пор.
Колодец стоял перед ней. Он был изменен по сравнению с его обычной конфигурацией отображения по умолчанию и больше не содержал изображений Глизе 163 и ее множества миров. Теперь колодец, казалось, был полон полупрозрачного бледно-золотистого сиропа, похожего на очень хороший мед.
— Доктор Андиса говорит мне, — сказала Васин, — что если бы с кем-то из нас произошел серьезный несчастный случай, мы бы использовали колодец в качестве средства экстренного жизнеобеспечения. Это одна из его основных утилит.
— Ожоги, химическое воздействие, вакуум, радиационное заражение, — сказала Андиса. — Наномашины в колодце могут настраиваться таким образом, чтобы обеспечить восстановительную поддерживающую среду для всех этих травм. К счастью, до сих пор нам не приходилось им пользоваться.
— Я не ранена, — заявила Гома, как будто это нужно было разъяснять.
— Но средство поддержки может помочь нам и другими способами, — сказала Андиса. — Если бы вы были серьезно ранены, среда позволила бы нам напрямую воздействовать на нейронные функции и получать к ним доступ, проникая в вашу центральную нервную систему. Оно запрограммировано на это, и процесс довольно безболезненный, хотя и немного дезориентирующий. Однако, главным образом, это позволит нам дублировать основные чинг-протоколы. — Андиса посмотрела на свою коллегу-физика. — Мы с Айяной завершили тесты.
— Вы хотите сказать, что сами ввязались в это дело? — Это был Ру, спрашивающий через плечо Гомы.
— На это нет времени, — сказала Лоринг. — Процесс проникновения и адаптации занимает несколько часов. Среда должна проникать через гематоэнцефалический барьер в глубокие структуры мозга. Лучше всего не откладывать погружение Гомы.
— В таком случае, сначала попробуйте это на мне, — сказал Ру.
— На это уйдет столько же времени, сколько на то, чтобы попробовать это на себе или Андисе. Кроме того, ваша собственная нервная система, скажем так, несколько нетипична.
— Вы хотите сказать, что все испорчено?
— Пытаюсь придумать, как бы получше это выразить.
— Моя тоже нетипичная, — сказала Юнис, — так что вам лучше надеяться, что у меня это тоже сработает.
— Для вас это было бы ничуть не быстрее, — сказала Васин.
— Знаю и не предлагаю, чтобы я двинулась вместо Гомы. Но этого колодца вполне достаточно для нас двоих. По крайней мере, ей не придется сталкиваться с этим в одиночку.
— Устанавливать параллельные интерфейсы? Это будет непросто... — начала Лоринг.
— Тогда вам лучше начать, — сказала Юнис.
У Гомы перехватило горло от дурного предчувствия. — Как? Когда?
— Как только будете готовы, — сказала Лоринг. — Чем меньше вы обременены, тем лучше проприоцептивное погружение? Но вам нужно всего лишь раздеться до нижнего белья.
— Как мы будем дышать? — спросила Юнис.
— Среда полностью способна поддерживать дыхательную функцию, но переход может показаться вам неудобным. — Лоринг начала открывать запечатанный стерильный контейнер. — У нас есть дыхательные маски — они закрывают рот и нос, обеспечивая герметичность. Вы все еще сможете говорить.
— Маски кажутся мне неуклюжими.
Ру свирепо посмотрел на Юнис. — Вас никто не спрашивал.
— Нет, — сказала Гома. — Она права. Все или ничего. Забудьте о масках, Айяна. Я могу это сделать.
Гома сбросила с себя верхнюю одежду, наблюдая за Юнис, когда та разделась до такого же состояния. Васин собрала их одежду в два аккуратных свертка. Гома поверила Лоринг — колодец был безопасным. Даже если бы она вышла из строя, она не была бы ни одинока, ни так беспомощна, как Мпоси. С ней не могло случиться ничего плохого. Но она не могла избавиться от ощущения, что янтарная жидкость все еще содержит его следы.
— Я пойду первой, — сказала Юнис. — Подожди, пока я полностью погружусь, вдыхая жидкость, прежде чем присоединишься ко мне. Если с этим что-то не так, мы скоро узнаем.
— Я должна пойти первой, — сказала Гома.
— У возраста есть свои преимущества, дорогая.
Юнис перешагнула через край колодца, опустила ногу в среду, наблюдая, как она сопротивляется, а затем поддается, ведя себя не столько как жидкость, сколько как мембрана. Как только ее нога достигла дна колодца, она рискнула поставить рядом с ним другую.
— Все в порядке. Теплое, приторное, но без вредных последствий. Пока что.
Юнис медленно опустилась на свой зад, подтянув колени к груди. Она сохраняла это положение в течение нескольких секунд, затем начала вытягивать ноги во всю длину. В то же время она позволила своим рукам опуститься в среду. Только ее голова и верхняя часть туловища еще не были погружены.
— За пенни.
Она погрузилась в жидкость. Они могли видеть ее сквозь среду, размытую, но все еще отчетливую. Ее рот был закрыт, но глаза открыты. Она оставалась в таком положении несколько секунд, а затем широко раскрыла рот. Когда жидкость протолкнулась в нее, она выпустила несколько пузырьков воздуха — человеческого воздуха, из человеческих легких — и резко, но контролируемо дернулась. Потом она затихла. Они изучали, как поднимается и опускается ее грудь. Она, казалось, не была в отчаянии, но, с другой стороны, это была Юнис. Ее глаза оставались открытыми, странно немигающими. Она позволила руке подняться над поверхностью, затянутой в перчатку прилипшим эпидермисом янтарной среды, и сложила большой и указательный пальцы в виде буквы "О".
— С ней все в порядке, — сказала доктор Андиса. — Пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем общаться напрямую, но с ней все будет в порядке. Вы следующая, Гома.
Она направилась к колодцу, намереваясь последовать примеру Юнис, но Ру схватил ее за руку.
— Ты уверена в этом?
— Не совсем.
Но Гома поцеловала Ру и позволила себе выскользнуть из его объятий. Затем она шагнула в колодец, переступая с ноги на ногу. Оно было теплым, как и говорила Юнис — ощущение было сродни проталкиванию сквозь желе, вещество сначала сопротивлялось, а затем легко и услужливо поддавалось ее движениям. Это меньше похоже на погружение в жидкость, чем на проталкивание в многочисленную толпу крошечных и услужливо помогающих существ. Не было никакого ощущения, что это причиняет ей вред, никакого покалывания или неприятных ощущений. Она села и вытянула ноги. Затем она погрузила большую часть себя в среду бок о бок с Юнис.
Теперь наступило самое трудное. Она опустила голову ниже уровня среды, чувствуя, как она скользит по ее подбородку, носу, глазам и лбу. Опускаясь, она моргала, но, оказавшись под водой, заставила себя открыть глаза. Она почувствовала странный скользящий холод вокруг глазных яблок, затем ничего. Она все еще могла видеть, хотя и сквозь золотистый оттенок среды. В ушах у нее что-то булькало. Затем наступила оглушительная тишина.
Она открыла рот.
Это было в ней самой, и на мгновение ей показалось, что она сможет это вынести. Но два ужаса обрушились одновременно. Первый заключалось в том, что она тонула, и рефлекс борьбы с этим был таким же сильным, как и все, что она знала. Вторым было то, что Мпоси был у нее во рту, в трахее, в легких — и ужас от этого, потребность избавиться от его следов была такой же сильной, как потребность дышать.
Гома забилась в конвульсиях. Это было не то достойное подергивание, которое сделала Юнис, а судорога всего тела, и у нее не было никакого сознательного желания, кроме как выйти из среды обратно в воздух. Она знала, что у нее не хватит сил преодолеть это, ни сейчас, ни когда-либо еще. Она совершила ужасную ошибку — понадеялась на храбрость, которой не обладала. Она замахала руками, пытаясь ухватиться за твердую поверхность, чтобы оттолкнуться от колодца.
Юнис взяла ее за руку. В ее хватке чувствовалась порочная сила. Она удерживала ее, не давая всплыть на поверхность.
До тех пор, пока Гома больше не смогла задерживать дыхание.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
К тому времени, когда женщины присоединились к нему, Кану уже определил параметры места их встречи. Для этого ему понадобилась большая помощь от Свифта. Информация была в его воспоминаниях и данных в файлах "Ледокола", но соединить их вместе, создать место, которое было бы одновременно знакомым, нейтральным и эстетически удовлетворяющим все стороны, включая слонов, и сделать это гораздо быстрее, чем за всю жизнь, было бы совершенно за пределами его возможностей.
В качестве образца он использовал семью Экинья. Свифт имел непосредственное представление о точной копии здания на "Занзибаре", и Кану также поделился своим собственным опытом работы с реальным сооружением, хотя в более поздние годы оно и обветшало. На основе этих потоков Свифт создал трехмерную среду, запрограммировав ее непосредственно в "Ледоколе" со всеми дополнениями, необходимыми для проверенных временем чинг-протоколов. Он сделал все это прямо под носом у Дакоты, став марионеткой Кану — позволив ей думать, что Кану был истинным архитектором.
Результат был ограничен по своим масштабам, спартански продуман в деталях, а его массивные фасады намекали на глубины, которых в нем не было. В нем было мерцающее, сказочное ощущение места, о котором с любовью вспоминают, а не реального местоположения, с грязью, пылью и трещинами.
Этого должно было быть достаточно.
Кану и Нисса оба обладали унаследованной нейромашиной, которую Свифт уже использовал, чтобы разговаривать с ними обоими. Дакота была немного более проблематичной. У танторов не было имплантов, но, к счастью, ее внешние протезные средства связи были легко адаптировать для удовлетворения потребностей чинг-связи. Ее человеческий голос всегда генерировался машиной, поэтому было несложно добавить наушники и защитные очки, чтобы она могла взаимодействовать с окружающей средой.
Теперь Кану, Нисса и Дакота ждали своих гостей. Они сидели за оградой А-образной формы дома, в треугольном внутреннем дворике, обрамленном двумя главными крыльями и соединительной перемычкой между ними. В этом дворике располагался пруд, несколько фонтанов, ряд многоуровневых террас, несколько мраморных статуй. Там росли небольшие деревья и кустарники, а небо над ними было безоблачно-розовым, как в предвечерний час. Двое людей сидели на каменных стульях, расставленных вокруг низкого каменного стола. Тантор прислонилась к каменному пьедесталу, опустив хвост до земли, в позе совершенного ученого удовлетворения.
— Они опаздывают, — сказала тантор.
— Они предупредили нас, что могут возникнуть технические трудности, — сказала Нисса.
— Мы не будем больше долго ждать. Я уже предупреждала вас, что не заинтересована в переговорах.
— И я подтвердил им это, — сказал Кану. — Но в твоих же интересах убедить их оставить нас в покое. Ты же не хочешь конфронтации, если можешь ее избежать, не так ли?
— Не было бы никакой конфронтации — только неприятность из-за того, что они были близко позади нас. — Дакота повернула свою огромную голову, похожую на танковую башню. В этой среде у нее не было никаких протезов, и ее голос, казалось, исходил изо рта, а не из какого-то устройства, закрепленного между ее глазами. — Ты хорошо справился с этим, Кану, особенно учитывая ограниченное время, которым ты располагал. Я достаточно хорошо помню этот дом, чтобы поручиться за его точность.
— Это сочетание того, что было на борту "Занзибара", и моих воспоминаний о том, что было на Земле.
— Я все еще впечатлена тем, что ты смог создать эту среду так быстро, как тебе это удалось. Ты удивлена, Нисса?
— В наши дни меня трудно чем-то удивить.
Дакота просигнализировала о своем согласии, опустив голову, словно кивающий противовес какого-то огромного насоса с паровым приводом. — Я никогда не сомневалась в твоих способностях, Кану, после всего, что ты для меня сделал, но это все равно огромное достижение.
— Ну, у меня была практика. На Марсе мы часто проводили свободное время, играя с виртуальными пространствами. Все послы были достаточно взрослыми, чтобы обладать необходимой нейронной технологией.
Свифт наклонился и прошептал что-то на ухо Кану. — Входящие пакеты — чистые и совместимые с чинг-связью. Лучше не отвечай мне — для меня безопасно разговаривать с тобой, но эта обстановка настолько веселая и небрежная, что я не могу поклясться, что твои субвокальные намерения не будут уловлены.
— А вот и они, — сказала Нисса, бросив свирепый взгляд на Свифта, который поступил достойно и вернулся к роли одной из статуй.
Две женщины появились из ниоткуда в нижней части террасы. Одна была маленькой, другая ненамного выше. Секунду или две они выглядели совершенно выбитыми из колеи, как две рыбы, упавшие с неба. Кану мгновенно решил, что меньшей из них была Юнис — он узнал бы ее по эмуляции Санди, если бы ее лицо не было ему знакомо по тысяче исторических записей. Другая женщина, как он теперь знал, была Гома, племянница Мпоси. Мпоси был его троюродным братом, так что же это значило для Гомы? Его единоутробная племянница, которую когда-то забрали? Или общепринятый язык семейных уз просто рухнул перед лицом расточительности Экинья?
Обе были худощавыми, с коротко подстриженными волосами, одеты скромно и повседневно — черные или пепельно-серые брюки, туники со свободным поясом и разрезным воротом, туфли на низком каблуке без задника. Ни на одной из них не было заметных украшений, хотя он заметил кольцо на пальце молодой женщины.
Он поднял руку в знак приветствия. — Добро пожаловать на борт "Ледокола". Несколько слов пояснения, прежде чем мы продолжим — эта среда сделает все возможное, чтобы устранить временную задержку, предвосхищая наши реакции и останавливая наши сознательные процессы, пока сигналы передаются между нашими двумя транспортными средствами. Но чем меньше мы будем напрягаться, тем легче будет Дакоте — она будет переживать все в режиме реального времени. Я предлагаю нам очень внимательно отнестись к тому, что нас прерывают, и постараться говорить как можно яснее и недвусмысленнее.
— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказала Юнис. Она кивнула другой женщине, и они поднялись по ступенькам террасы туда, где уже сидели их хозяева. Юнис и Гома заняли свои места по другую сторону низкого каменного стола. Они обе сидели с прямыми спинами и высоко поднятыми головами.
