Хронопорт материализовался почти прямо впереди, и Фило открыл огонь из пушек Гатлинга, когда корабль Администрации открыл ответный огонь. Снаряды рельсотрона пробили корпус, и четыре ракеты вылетели из пусковых установок врага. Огонь 45-миллиметровой пушки достиг вражеского корабля и пробил его корпус насквозь.

— Что? — воскликнул Фило.

Хронопорт полностью вышел из фазы, и диапазон возможных местоположений вокруг них расширился. Он быстро перенацелился по ракетам и сбил три из них, но поврежденные системы "Клейо" не смогли сбить четвертую. Она ударила по корпусу, и второй гравитонный двигатель отключился.

— Фило!

— Это плохо! От двигателя не осталось ничего, что можно было бы починить!

— Нехорошо! — Эльжбета стиснула зубы и оттащила их подальше от зоны действия хронопорта, но раны "Клейо" были тяжелыми. Времялет отреагировал, но уровень сигнала от несовпадающего по фазе хронопорта вернулся к ним.

— Захват фазы неизбежен!

Хронопорт материализовался снова, и из его пусковых установок опять вылетели четыре ракеты. Снаряды рельсотрона врезались в их корпус, когда Фило открыл ответный огонь, но его выстрелы проскользнули сквозь призрачное остаточное изображение, когда вражеские ракеты нацелились на времялет. Он уничтожил три, и Эльжбете удалось увести корабль с пути четвертой, но ее детонация осыпала "Клейо" градом осколков.

— Номер два, 12 мм, вышел! — доложил Фило. — Подача боеприпасов прекращена!

— У нас неприятности! — Эльжбета изменила их временной вектор, но сигнал от хронопорта оставался неизменным. Вражеский пилот изменил вектор почти идеально синхронно с ней.

— Он снова приближается!

— Я не могу от него избавиться! — сказала она.

Хронопорт снова зафиксировался по фазе. Ракеты вылетели из его пусковых установок, и еще больше снарядов ударило в корпус.

Фило нажал на кнопки управления, но пушки Гатлинга вывели из строя только две ракеты. Одна взорвалась рядом с "Клейо", и большая часть ее осколков пролетела мимо, но последняя попала точно в нос, и передняя треть корабля разлетелась на части. Они резко развернулись в сторону, и Эльжбета включила оставшиеся двигатели на полную мощность, чтобы вернуть их под контроль. Она выровняла корабль и проверила, что у них осталось.

Два гравитонных двигателя, оба с желтыми и небольшими вкраплениями красного, и две 45-мм и одна 12-мм пушки Гатлинга, у всех почти закончились боеприпасы.

— Что нам делать? — Эльжбета повернулась к своему второму пилоту. — Эта штука разрывает нас на части. Мы не можем попасть в него и не можем убежать.

Фило сидел в своем кресле как статуя, его пальцы зависли над кнопками управления. Слова "Режим ожидания" зависли у него над головой.

— Фило?

Текст исчез, и викинг снова начал двигаться.

— Я понял, — он повернулся к ней лицом. — Подойди поближе.

— Ты хочешь, чтобы я подошла поближе?

— Доверься мне. Это все, что у нас осталось. На этот раз я попаду в них.

Сигнал от хронопорта становился все сильнее, и диапазон потенциальных местоположений сужался.

— Подойди как можно ближе, пока он снова не включился! — сказал Фило. — Быстрее!

Эльжбета повернула джойстик в сторону, затем с криком валькирии нажала на газ, и времялет помчался в самое сердце предполагаемого прибытия хронопорта.

— Фазовая синхронизация завершена, — доложил Вассал. — Ого...

Град 45-миллиметровых снарядов, выпущенных Фило до того, как хронопорт полностью синхронизировался, поразил носовую часть "Следопыта-Один". Они пробили его лобовую броню и глубоко просверлили внутренности корабля.

Взрывы разворотили переднюю часть мостика. Связь Вассала с остальной частью корабля прервалась, и еще несколько взрывов уничтожили его корпус. Поток взрывчатки пронесся по салону, пронзая людей и сиденья, как будто их там не было, и еще несколько взрывов превратили Дюранта и членов экипажа, сидевших перед Шигеки, в кашу.

У него даже не было времени осознать всю полноту своего провала. Прежде чем его синапсы смогли сформировать первую связную мысль, 45-миллиметровый снаряд попал в центр его лба, сработал боезаряд, и его голова и плечи разлетелись ужасными брызгами.

Бенджамин воткнул трубку себе в живот.

— Боже! — воскликнул он, когда микроботы потекли в рану. Он отбросил трубку в сторону, и та со звоном покатилась по крылу сбитого хронопорта. Он рухнул на спину, раскинув руки и ноги, грудь вздымалась с каждым затрудненным вдохом.

— Поднимайся сам! — Клаус-Вильгельм схватил его за плечо. Бенджамин вздрогнул, когда дед прислонил его к броневой панели, которая резко загибалась вверх. Он сунул пистолет-пулемет Бенджамину обратно в руки. — Ты с нами?

Поезд засвистел громче и приближался.

— Да, — выдохнул Бенджамин и кивнул. — Я все еще здесь.

— Будь начеку. — Клаус-Вильгельм хлопнул его по плечу, затем указал через поле. — Эти ублюдки возвращаются.

— Замечательно. — Бенджамин закашлялся и поморщился, поворачиваясь. Вся его нижняя часть тела горела, но он справился с этим и просунул дуло своего MP40 вперед, поверх крышки крыла. Его маска обрисовывала большие силы Администрации, собравшиеся на краю леса. Специальные операторы открыли огонь из-за деревьев, и орда беспилотников атаковала с двух сторон, усиливая фланги.

Он снова пригнулся, и пули со звоном отскочили от погнутой броневой пластины.

— Никто не уступит ни сантиметра! — крикнул Клаус-Вильгельм. — Вот где мы держимся! Подождите, вы меня слышите?

Дюжина MP40 яростно застрекотала, и беспилотники разлетелись на части. Еще больше людей перепрыгнули или перелетели через обломки, и синтоиды рванулись вперед, стреляя управляемыми гранатами.

Взрыв отбросил Бенджамина назад, и он задохнулся, ударившись о крыло. Он заставил себя выпрямиться, почувствовав во рту привкус железа, затем поднял оружие и нажал на спусковой крючок. Дроны взрывались под его огнем, и он долбил их до тех пор, пока не закончилась обойма, затем выдернул магазин.

Он похлопал себя по поясу, нашел еще один магазин и поднес его к оружию. В глазах у него потемнело, дыхание участилось, и он промахнулся мимо щели. Магазин выскользнул у него из пальцев и заскользил по крылу, пока не уперся в сломанное бедро Райберта.

Он снова проверил свой пояс.

Ничего. У него не было патронов, за исключением стандартных.

Дважды прозвучал свисток поезда.

— Они слишком близко к путям! Оттесните ублюдков назад! — приказал Клаус-Вильгельм.

— Мы пытаемся, сэр! — крикнул Антон, разбрызгивая пули.

Бенджамин полз за укрытием, пока не добрался до конца перевернутой панели, и уже собирался протянуть руку за магазином, но затем остановился. Нос второй ракеты с самовоспроизводящимися микроботами выглядывал из разорванного рюкзака Райберта, ее конический наконечник поблескивал на солнце.

Ага!

Бенджамин лихорадочно огляделся в поисках пусковой установки, но не увидел ее. Вернулся ли Райберт вообще с ней?

Нет, нет, у него ее не было.

Черт.

— Поезд в опасности! — рявкнул Клаус-Вильгельм. — Бей по ним всем, что у тебя есть! ОТТЕСНИТЕ ИХ НАЗАД!

Поезд снова засвистел, теперь уже опасно близко.

Бенджамин собрался с духом и потянулся за ракетой. Магнитный дротик зацепил верхнюю часть его рукава, и он поморщился от новой боли, но ухватился за нее и оттащил ракету обратно в укрытие. Он прижал ее к груди, нашел циферблат и перевел его в минимальное положение.

Страх перед этим оружием.

Это все, что ему было нужно. Страх настолько глубоко укоренился в коллективной психике Администрации, что она ввела законы, запрещающие его создание, и развязала войны, чтобы уничтожить любого, кто осмелился бросить вызов этим законам. Теперь в их умах зрел страх из-за демонстрации, которую так щедро предоставил Райберт.

Страх заставил бы их отступить.

Костяшки пальцев Бенджамина побелели, когда он сжал древко ракеты и прижал его к груди. Он мрачно кивнул, смирившись с тем, что собирался сделать.

— Это не работает! — Антон вскрикнул, ныряя за укрытие. — У меня закончились патроны!

— Здесь! — Клаус-Вильгельм бросил Антону магазин. — Пусть каждый выстрел будет на счету!

Бенджамин закрыл глаза, осенил себя крестным знамением и глубоко вздохнул.

— ВСЕ! — закричал он во всю мощь своих легких. — ПРИКРОЙТЕ МЕНЯ!

Он перепрыгнул через панель и бросился навстречу наступающим силам Администрации.

— Что ты делаешь? — рявкнул Клаус-Вильгельм. — Вернись сюда!

Путь Бенджамину преградил синтоид. Его тяжелый рэйлган выстрелил, и два попадания вонзились ему в грудь. Кровь брызнула у него изо рта и ноздрей, частично перекрыв внутреннюю часть маски, но он сохранил равновесие и бросился прямо на синтоида с яростью берсерка.

Клаус-Вильгельм обстрелял боевой модуль автоматическим огнем, и его ускорители сработали ровно настолько, чтобы Бенджамин смог сократить дистанцию. Он поднял ракету над головой двумя руками, как короткое копье, и синтоид поднял свой огнемет вверх.

Оружие со свистом выплюнуло огонь, и голубое пламя прожарило его плоть сквозь дыры в плетении из прог-стали униформы. Он закричал, когда нос ракеты обрушился вниз. Взрыватель попал в грудь синтоида, сдетонировал рассеивающий заряд, и кисти рук Бенджамина исчезли, когда взрыв отбросил его назад.

Ржавый аэрозоль брызнул повсюду, покрыв синтоида, землю, несколько ближайших дронов — и переднюю сторону Бенджамина.

Он упал на спину и хватал ртом воздух, когда репликаторы вонзились в его плоть через дыры в броне, через окровавленные обрубки, которые раньше были его руками, и завладели его собственной кровеносной системой, чтобы проесть себе путь через его тело.

Синтоид отшатнулся назад, загудели ускорители. Жидкая ржавчина сочилась из его грудной клетки, внутренние системы загорелись, и он рухнул сам на себя.

Силы Администрации сломались почти мгновенно. Они знали, с каким оружием столкнулись. Они боялись этого, возможно, больше, чем чего-либо другого, с чем им когда-либо приходилось сталкиваться, и бежали обратно к линии деревьев, стараясь держаться как можно дальше от опустошенной земли.

Черная граница заволокла поле зрения Бенджамина. Его тело было горячим. Таким невероятно горячим. И все же, на мгновение он задался вопросом, не перестали ли репликаторы работать, потому что его боль отступила, и его охватила странная легкость.

— Нет! Отойдите, сэр! — услышал он чей-то голос.

— Отпусти меня, черт возьми! — закричал другой мужчина. — Я не собираюсь терять и его тоже!

Последний вздох Бенджамина со свистом вырвался из бледных губ, когда мимо, пронзительно свистнув, с ревом пронесся поезд.

И меч разрубил узел.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Дентон, Северная Каролина

2017 н.э.

Бенджамин выключил будильник и причмокнул губами. Он сел в постели, протер глаза, прогоняя остатки сна, затем заморгал, вглядываясь в мутный полумрак своей спальни.

Цифры на будильнике окрасили двуспальную кровать в зеленоватый оттенок, и он бросил на нее унылый хмурый взгляд. Сегодняшний день был не тем днем, которого он ждал с нетерпением. Сегодня ему выпала честь присутствовать на своем первом из нескольких занятий по повышению осведомленности о гендерной проблематике.

Уууууууух...

Ну что ж, — подумал он. — Нет смысла откладывать это. Давай покончим с этим.

Он прошаркал в ванную, выдавил немного пасты на звуковую зубную щетку и тщательно почистил зубы. Затем он провел зубной нитью между каждым зубом, прополоскал рот в течение одной минуты, сплюнул и, шаркая, направился к своему шкафу. Аккуратными рядами висели рубашки на пуговицах, от самых светлых до самых темных. Он выбрал одну из двух своих серых рубашек, черный галстук-бабочку и подтяжки, избегая всех жизнерадостных цветов. Он был в мрачном настроении.

Он положил рубашку и пару черных брюк на гладильную доску, снова протер глаза и направился к кухонному столу. Он открыл холодильник, достал пластиковый пакет со свежей клубникой и выложил четыре штуки на разделочную доску, прежде чем вернуть пакет в холодильник. Затем он разрезал каждую клубнику на четвертинки от кончика до плодоножки, высыпал кусочки в миску и добавил молоко и хлопья "Чириос".

Усевшись за стойку, он поджал пальцы ног, чтобы казалось теплее, и с хрустом проглотил первую ложку. Он медленно, вдумчиво жевал и размышлял о предстоящем дне, пытаясь напомнить себе, что это был важнейший шаг в его генеральном плане. Каким бы глупым это ни было, О'Хирн делал именно то, чего он от него хотел.

Это не очень-то помогло.

Тренинг по гендерной проблематике... — Он машинально отправил в рот еще одну ложку, затем приподнял обе брови. — Знаешь, возможно, все не так плохо, как я думаю.

Да. Верно.

Наверное, было бы еще хуже.

Он доел хлопья, допил молоко, затем сполоснул миску и поставил ее в посудомоечную машину. Он забрал свою одежду с гладильной доски, надел ее и посмотрел на свое отражение в зеркале.

— Выгляжу так, словно собираюсь на похороны, — пробормотал он, затем пожал плечами. — Ну что ж. Им просто придется с этим смириться.

Он схватил свой бумажник, телефон и ключи, потянулся к двери...

И застыл.

Его рот открылся в беззвучном крике, когда внезапный удар бросил его на колени. Его руки безвольно опустились по бокам, повиснув так, словно принадлежали кому-то другому, а затем медленно поднялись к голове. Поток мыслей пронесся сквозь него с силой кувалды, обжигая его, оглушая, сметая разум и здравомыслие, поглощая его целиком. Он крепко зажмурил глаза, как будто это могло остановить поток, но он лился на него и сквозь него. Это разрывало его на части, обнажая его разум слой за слоем.

Чуждые мысли обрушились на его существо, заглушив то, кем он был. Воспоминания, которых у него никогда не было. Люди, которых он никогда не встречал. Места, где он никогда не был. Большой сумасшедший мужчина стучится в его дверь. Викинг в шлеме летчика. Его собственный дедушка, но моложе, чем он когда-либо его видел. Машины, которых просто не могло существовать. Солдаты СС сражаются с машинами.

И женщина, которую он любил всем своим сердцем.

Столкнулись две реальности. Мысли сходились, кружились, натыкались друг на друга, боролись друг с другом, и все же обе были одинаково реальны. Это было невозможно. Это не могло быть правдой! Он был здесь, в своем доме, но он также умирал! Как такое могло случиться? Как все это могло быть возможно? Его разум помутился, когда две реальности влились в контейнер, который должен был вместить только одну.

Его локти ударились об пол, руки обхватили голову в хрупком самоуплотнении, когда он полностью рухнул. Фантомная боль эхом отдавалась в его груди и животе, и он свернулся в клубок от агонии, хватая ртом воздух, который никак не приходил. Что с ним происходило? Неужели он умирает прямо сейчас?

Но затем туман в его голове начал рассеиваться, и он осознал ужасную правду.