— Что случилось?
Спокойствие Кирда немножко, но передалось и мне.
— Общая тревога по отряду. Капитан Хвалис просил сопроводить вас к взлётной площадке — дирижабль мобильного штаба нас подберёт.
— Веди.
Видимо, оценив моё состояние, Кирд сорвался с места в галоп, сразу задав выматывающий темп. Минуты три мы бежали с такой скоростью, что даже мысли из башки выдувало встречным ветром. Свист воздуха в ушах, мягко стелющаяся под ногами брусчатка, повороты, повороты...
Площадь в обрамлении раскидистых деревьев, слева от входа — причальная мачта, подсвеченная снизу прожекторами, рядом — пузатая туша дирижабля, заканчивающего приземление. Не снижая скорости, запрыгиваем на только-только опускающийся пандус. Короткая команда, и дирижабль быстро начинает набирать высоту.
— Леди Кайна, пройдёмте, — кивает Тофф. Физиономия помятая, косички свободно рассыпаны по плечам — видимо, выдернули прямо из постели. — Капитан всё расскажет.
Не иду — бегу. Гондола одноярусная, схема расположения помещений стандартная: от хвоста к носу котельная, грузовой модуль и склад, каюты, пассажирский вход, кубрик, кабина управления, — потеряться невозможно. Несколько секунд, и я вваливаюсь в большой кабинет. Посреди помещения круглый стол, на нём — ворох бумаг, карт, схем, вокруг стола — куча народа, большей частью малознакомые, но Хвалиса и Миедджи я узнал сразу.
Капитан молча протянул стакан с отваром. Молча. И сердце замерло, словно боясь нарушить тонкую паузу, отделяющую хрупкой стеной от смутно формирующихся догадок.
Молча.
Как за умерших...
Кейт!..
— Что с Кейт?!
Стакан, выбитый из рук капитана, тысячей осколков разлетается по стене.
— Я прошу сохранять спокойствие, леди Кайна, — абсолютно чёрные зрачки Хвалиса направлены прямо мне в глаза, и этот взгляд ощутимо впечатывает в затвердевший воздух, не позволяя ни двинуться, ни произнести ни слова. — Произошло нападение на леди Кейтерру. Сопровождающие мертвы.
Воздух густой, тяжёлый, сердце, сорвавшись, разгоняет кровь по венам, шумит в ушах полноводной рекой.
— Кейт... Жива?
— Амулет не зафиксировал факта её смерти, леди Кайна. Сейчас мы летим к месту происшествия, там уже работают спецы из Департамента правопорядка.
Неуютно стоять под взглядом десятка молчащих разумных.
Кейт... Не уберёг...
Я тихо сел на диван, тут же отгородившись от окружающей среды.
Разум, бьющийся в состоянии, близком к истерике, с трудом отсекал лишний шум, вибрацию пола и стен, короткие фразы разумных, собственную панику.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Погасить огонь мешающихся эмоций, перенаправить энергию в нужное русло.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Развернуть в сознании фильтры, отлавливающие только нужную мне информацию из мира-вне-меня.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Ощутить сущность Зверя, готового стремительной стальной пружиной развернуться из глубин меня-кицурэ. Почувствовать яростное пламя его сути.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Мир, замерший в одной секунде, перестаёт существовать.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Тепло, протаявшее в груди, подхватывает сознание, выстреливая им в иные планы Мироздания.
Серая толща реальности, густая, тягучая, словно пласт воды у самого дна какого-нибудь озера. Медленно плывут массивы чего-то, выделяющегося на общем фоне только оттенками градиента. Здесь нет времени, нет пространства. Нет в понимании, привычном разумным. Здесь всё и всегда — в любой точке, только потянись, правильно задавая вибрацию эфемерного тела. Знание — из ниоткуда, его нет — и вот оно тут, и похожая на пушистый мох оболочка сущности подрагивает волнами, точно дозированными порциями задаёт амплитуды колебаний, заставляя окружающую серость расцветать мириадами таких же пушистых звёздочек.
Кейт. Не имя — суть. Целостный образ восприятия. Маленький комок счастья, упрямо стоящий под порывами шквального ветра. Нерастраченный запас нежности, внешним миром закованный в кокон. Тёплая улыбка, искорки в глазах, росток, пробивающий толщу скал, чтобы раскрыться там, снаружи, где обязательно солнце, мягкий дождь, где ветер не рвёт листья, не вдавливает в почву, лишь ласково перебирает невидимыми пальцами нежные ростки. Стеснение и скромность, обрамляющие острый ум и решительность... Такова Кейт. Так я её воспринимаю. Так возвращает эхо знания ответная вибрация Мироздания.
Знание. Слишком сложное, многоструктурное, но при этом до невозможного простое.
Оно проносится сквозь меня-сущность, оседая на мне, во мне — маленькими спиральными галактиками понимания.
И я возвращаюсь назад.
Резные деревянные панели кубрика, яркий свет артефактов, на диване напротив сидит Кирд — напряжённый, сосредоточенный. Остальные нависают над столом, судорожно что-то вычерчивают, переругиваются вполголоса, машут руками.
Встаю, пошатываясь, нетвёрдой походкой ковыляю к столу. Сложно воспринимать окружающее привычными мерками, сложно понимать, что время снова течёт стремительной рекой, что пространство вновь нужно преодолевать, чтобы попасть в нужную его точку.
Пересохшие губы ощущают что-то влажное, холодное. На пальцах остаётся тёмная, почти чёрная, быстро густеющая кровь. Холодная кровь. Моя кровь.
Силы постепенно восстанавливаются, помигивает свет от разряжающихся артефактов — неосознанно цепляюсь за все доступные источники Силы, чтобы пополнить свои запасы, враз опустевшие. Неосознанно — но не слепо. Есть понимание, откуда можно зачерпнуть, а откуда — строжайше запрещено.
— Жива, — голос сухой, каркающий, во рту сухо, язык так и норовит прилипнуть к нёбу. — Пока ещё жива. Тёмный сын Боли и Страха не торопится, ему нужно напиться страданиями, неторопливо, смакуя каждую каплю эмоций. Напившись, он станет сильнее. Развернётся, распустится чёрным цветком Ужаса.
Разумные отряда молчат, смотрят на меня. В глазах читается удивление. Принятие. Понимание.
Они мне верят.
— Мне надо успеть. Успеть до того. Вы догоните.
Позабытое уже подрагивание пространства, но уже немного иное. Другой ритм вибраций, иной рисунок волн искажений.
Пространство на миг вскипает, соединяя две сферы своей сути, разделённые тонкой обшивкой дирижабля, и я лечу вниз. Высота не страшна. Ветер, ревущий в ушах, рвущий одежду — не страшен. Подо мной бесконечная равнина Анклава. Точка фокуса — рывок. Картина разом меняется, смещается.
Знание, полученное где-то не здесь, постепенно смазывается, но я уверен — успею найти то, что нужно.
Свист ветра. Новая точка фокуса. Прыжок...
Хвалис Наррго, капитан отряда «Ха-Тонг»
Голова разрывалась. Нужно было успеть продумать и отработать нестандартные схемы, — стандартными уже вовсю занимались специалисты Департамента правопорядка, — раздать роли, каким-то образом объяснить Древней, что произошло.
Почему-то он был уверен, что сделать это будет трудно. Слишком уж знаком её взгляд, когда смотрит на свою кицунэ, — так смотрят на самое дорогое в жизни. То, ради чего бьются до конца, а когда не остаётся сил — выгрызают зубами, вырывают когтями, и — не сдаются.
Дирижабль мобильного штаба отряда клюнул носом, заходя на снижение, и буквально тут же пошёл вверх. Значит, леди Кайна уже на борту. Судя по времени, затраченному на прибытие к взлётной площадке, и Древнюю, и Кирда должна мучить дикая жажда. Плеснув в стаканы тонизирующего отвара, капитан вернулся к плану городской застройки.
Шлёпанье босых ног по лакированному дереву отвлекло от раздумий.
Подхватив стакан, капитан протянул его тяжело дышащей Древней. Леди Кайна несколько мгновений смотрела непонимающим взглядом на питьё, потом, враз побледнев, коротким движением выбила стакан из руки, едва не сломав кисть Хвалису.
— Что с Кейт?!
Реакция... Странная. Он что-то сделал не так, нарушил какие-то традиции Древних?
— Я прошу сохранять спокойствие, леди Кайна, — капитан старался говорить медленно, плавно, подбирая правильный тембр голоса, снимающий раздражение и вспыльчивость. Побочный эффект аэромантии, но иногда крайне полезный — модулировать тональность и обороты, подталкивая разумных к адекватному восприятию реальности. — Произошло нападение на леди Кейтерру. Сопровождающие мертвы.
Широко раскрытые глаза, на пол сочится кровь — ладони сжаты в кулаки, костяшки белые, видно каждую венку. Во взгляде — надежда и растерянность:
— Кейт... Жива?
Что он мог ответить Древней? Амулет её подруги, пока не был отключен от сети, стабильно сигнализировал о целостности организма и наличии жизненных ритмов. Но надо немного по-другому сформулировать ответ — истерящий маг неизвестного уровня в замкнутом помещении на большой высоте — далеко не самое приятное соседство.
— Амулет не зафиксировал факта её смерти, леди Кайна. Сейчас мы летим к месту происшествия, там уже работают спецы из Департамента правопорядка.
Кому выгодно нападение на нового артефактора отряда?
Старый работодатель молчит. Клан Цюрбэй-данг? Девушка, конечно, потенциально отличный мастер, но старейшина не настолько глуп, чтобы атаковать тех, кто под защитой Департамента. Какой-нибудь психопат из тех, что иногда рождаются в Анклаве? Но вероятность нападения на девушку с первоначальной нейтрализацией бойцов из сопровождения, ребят тёртых и привычных к опасности, слишком мала. И работающие на месте специалисты Геварда пока молчат...
Девушка тем временем, не проронив ни слова, только беззвучно открывая и закрывая рот, попятилась к стене, села на диван, враз превратившись из грозной и непонятной Древней в обычную потерявшуюся девушку. Худенькая, невысокая, босая. Рыжие с вкраплениями странных иссиня-чёрных прядей волосы заплетены в косу. Курносая, пухлые губы искусаны, тонкие пальцы непрестанно теребят края рубашки, оставляя на белой ткани красные разводы. Древнюю трясёт мелкой дрожью, постукивают зубы, рисунок ритуальной татуировки словно плывёт по коже.
Из одежды на леди Кайне странные свободные штаны чуть ниже колен, да рубашка. И странный кнут, её вечный спутник.
— Начальные предположения?
Голос Миедджи сух, сам директор сосредоточен до предела, магия, закручивающаяся вокруг него, пахнет прокалённым песком пустыни и тяжёлым, липким предгрозовым воздухом. Если сосредоточиться, отрешившись от окружающей бурной деятельности, можно увидеть его ауру.
Аура... Считалось, что для обитателей Анклава она недоступна, но вот после того, как леди Кайна буквально выдернула его со ступеньки в Колесо, Хвалис стал в моменты отрешённости замечать странное марево вокруг разумных. Путём проб и ошибок, диких перенапряжений нервной системы — но капитан всё же вначале понял, что разноцветное месиво вокруг тел есть ни что иное, как аура, а чуть позже приступил к сложному делу самосовершенствования.
Хотя видеть обычно сокрытое и удавалось, но данная способность всё же требовала огромных усилий. В отличие от запаха... Да. Запах магии — вовсе неожиданное явление, ранее не встречавшееся, — по крайней мере, в доступных для изучения книгах ничего подобного не указывалось.
Сбоку повеяло дымом костра, раскалённым под солнцем металлом. Взгляд по направлению запаха — леди Кайна с расфокусированным зрением, вокруг неё вьётся гудящее, нестерпимо ощутимое море призрачного огня, отражающееся тысячами оттенков запаха: горящие спички, кипящий отвар в металлической кружке, перегретая глина черепицы, обжигающий дым сгоревшего алхимического пороха...
Миг — и там, где море запахов тянулось вверх, куда-то за реальность, вдруг раскинулась выжженная степь, укрытая тёплым пеплом.
С трудом сфокусировав взгляд на директоре, капитан сухо выдавил:
— Основное — месть мужа. Ребята из «Лаан-Ро»[14] засекли нездоровую активность на территории клана Цюрбэй-данг. Начало действий проморгали — хвостатые серьёзно улучшили систему безопасности дома главы, а когда разобрались, было несколько поздно. Младшего внука в бессознательном состоянии транспортировали в резиденцию две Тени. Что произошло далее — неизвестно. Кицунэ накрыли куполом строение, чем там занимались, пока неизвестно, но старейшина там побывал. Наблюдатели зафиксировали состояние крайней ярости господина Шитокку. В данный момент жилище пустует, находится под охраной десятка Теней.
— Остальные жёны?..
— Живы и здоровы, находятся вместе с детьми под усиленной охраной Теней в резиденции старейшины Шитокку. Вероятно, младший сотворил что-то, что весьма не по вкусу пришлось главе клана. Меры безопасности исключительные, аналогов нет за всю историю войн кланов на территории Эри-Тау.
— Другие верс... — голос Миедджи оборвался на полуслове, директор немигающим вглядом смотрел куда-то в сторону от Хвалиса.
Отследив точку фокуса, капитан посмотрел туда же. И замер.
Древняя, пошатываясь, словно после сильнейшей контузии, едва-едва переставляя босые ноги, двигалась к столу. Взгляд направлен в никуда, кожа бледная до синевы, из носа сочится кровь. Едва ощутимый запах дотлевающих угольков костра...
Мигают осветительные лампы, словно истощив запас магии в накопителях, на несколько мгновений кубрик заполняется шелестом лопастей, фырканьем парового котла — просели чары шумоподавления.
Лицо леди Кайны похоже на маску, глаза неподвижны, по одежде пробегают всполохи холодного огня.
— Жива. Пока ещё жива.
Слова тяжёлыми плитами припечатывают оперативников к своим местам. Слишком уж и голос, и моторика совпадают с аналогичными у жрецов, когда их голосами говорят боги.
— Тёмный сын Боли и Страха не торопится, ему нужно напиться страданиями, неторопливо, смакуя каждую каплю эмоций. Напившись, он станет сильнее. Развернётся, распустится чёрным цветком Ужаса.
Интонации, резкость голоса, вмиг утратившего какую бы то ни было половую принадлежность, незрячий взгляд — всё в сумме заставляет верить.
— Мне надо успеть. Успеть до того. Вы догоните.
Не просьба, не запрос разрешения — констатация.
Взгляд леди Кайны обретает осмысленность, и кажется, что невозможно древняя пустота на мгновение проглянула из её глазниц.
Вокруг девушки закручивается лёгкое марево искажений пространства, а в следующий миг она беззвучно исчезает, лишь холодный ветерок на миг пробегает по волосам присутствующих.
— Карта? — Мгновенно реагирует директор.
— Уже, — капитан сдвигает со стола кипу бумаг, обнажая странное плоское сооружение, похожее на толстое стекло в бронзовой рамке. Несколько ловких движений, и стекло изнутри заполняется картой Анклава с несколькими десятками ярких точек. Включить фильтры, отсеять лишние сигналы — на всё это уходит едва ли несколько секунд. Остаётся одна метка, короткими зигзагообразными рывками передвигающаяся в сторону места происшествия.
